На мольбы прошу ответь:
Мама ждет меня и впредь?
Где, родная? Где же ты?"
"Не кричи и не зови
Нету более ее
Умерла она давно
Расплатившись по крови
За безумие твое" -
Замерло буквально все
В теле тощем Абдуллы.
Били строки этих фраз
Круче острия стрелы. -
"И к могиле, ты сейчас,
Если хочешь, то пройди.
Там лежит она, за домом.
Выйдя двери притвори."
Под глухим ночи покровом
Плохо виделась тропа
И могилу отыскать
Смог Абдул не без труда.
Вор Багдадский стал роптать
И над нею он склонился,
Слезы только не пролил,
А протяжно лишь молился
Да страдая в муках выл.
"Больше ты не сможешь плакать,
Не старайся, все за зря," -
Ворон начал песню каркать
Перья крыльев теребя, -
"И за смерть не кайся ты -
Мать мертва уже твоя."
"Знаю это! Понял я!
Да к куда же мне идти,
Если должен с этих пор
Жить по правому пути:
Если я уже не вор?
Дураку мне объясни!"
Ждал с надеждою Абдул
Уголечек в сердце грея, -
Ветер лишь слегка задул
Выдавая свисты трели.
"Ты пойдешь к арабам в степь,
Собирать страницы книги," -
Ворон кротко начал петь, -
"Что б мы знания сохранили!
Видел я и знаю все:
Что в селе произошло,
Мать твоя Аллаха чтила,
О тебе всегда молила;
И на мессы каждый день
В скромную мечеть ходила.
Я не знал, что б так когда то
За ребенка мать молила.
Но несносное дитя
Сердцу почему то мило,
Так бывает не всегда," -
Птица важно говорила, -
"А твоя ,видать, из тех,
Кто заветы чтет святые,
Принимая тяжкий грех,
Как и все ее родные.
Делит муки, горе, боль
Между ими и собой;
И какой бы ни была
Веры женщина, она
Любит сердцем и душой, -
От тебя того не скрою, -
Равно каждого ребенка
Словно робкая девчонка
Бережет, хранит, лелеет,
Искорку дыханием греет.
Бестолковое дитя
Не отпустит от себя,
Ведь оно душе милее
Да какая б ни была
Женщина, старуха та!
И каким бы не был сын:
Праведник или бандит-
Мать всегда его хранит,
Мать всегда за ним следит,
Чтобы был одет и сыт;
Нету боли той страшней:
Смерть взирать своих детей!
Это помни. И всегда
Мать люби и чти отца,
Даже если много зла
Ссора ваша принесла.
И смотри в глаза, не бойся,
Прикоснись к родной душе,
Да при том и сам откройся,
Ведь вы вместе по судьбе.
Не глотай все без остатка,
А родителям оставь,
Если ту еду не жалко.
Знаешь сам ты эту явь.
Братья вышли в свет твои-
Даже впредь не вспоминай:
В край ушли другой они,
Чая там небесный рай.
Фу Не думай ты о них-
Не страдай напрасно зря:
Мать твоя из четверых
Обожала лишь тебя!"
***
"Где она, куда ушла?
Или может быть земля
Поглотила навсегда
Плоть ее Ответь же! Да?
Ангел, протяни мне кисть,
Помоги рабу, прошу
То не может правдой быть!"
Стало все подобно сну;
Закрутились, завертелись
Миражи усталой ночи,
Ветер загудел сильнее
В зарослях дремучей рощи.
"Должен ты делами дать
Духу матери дышать.
Воскресить ее из мертвых,
Что б могла живою стать.
В силах Ангела благого
Из земли ее поднять.
Помяни мое слово.
Хватит уж сидеть, рыдать!
Поднимись в дорогу снова,
В тьму ночи и в путь опять!
Собирать страницы станешь,
Где туман кровавый встанет,
Там найдутся души тех,
Кто на верный путь наставит;
Поведу тебя я той,-
Не дорогой, но тропой,
По лесам, пустыням, лугам.
Весь к твоим я, брат, услугам."
***
В предрассветном уж багрянце
Путник вспомнил об отце,
О забытом всеми старце,
Что лежал один в избе.
Дверь открыл, ступив тихонько,
В темноте у столика,
Где стояла только койка,
Нашел Абдул покойника.
И, толкнул его легонько,-
Мертвого теперь отца.
Засучивши рукава
Без особого труда
Враз закрыл его глаза.
Но нечистое тут дело
Приключилось сразу вдруг:
Распахнулось деда веко
Не внимая силе рук.
Странник было стал опять
Пальцем веко закрывать,
Но проклятый старый глаз
Распахнулся в тот же раз.
И тогда почтенный сын
Воска от свечи налил
И закапал парафин
Глаз стеклянный ослепил.
"Не смотри с немым упреком -
Боли мне не причинишь,
Вырос я давно, признаюсь,
И теперь уж не малыш.
Что ты дышишь, что не дышишь-
Разницы особой нет.
Мать лишь взор мой кротко ищет,-
Я ушел Давай, привет!"
И уйдя Абдул косился,
Оборачиваясь часто,
На забытый отчий дом,
И вздыхая лишь напрасно
По ушедшим детства дням,
Заключил он: "Значит ясно,
Воскрешу тебя я, мам"
Глава 6. Странник. Сон
Прикорнул усталый путник
У обочины дороги;
Бывший исхудавший узник
Позабыв про все тревоги
В тень деревьев под листву
Лег, предавшись живо сну.
По утру не зная злобы
Без опаски и тревог
Шли с силками на работы
Не жалея рук и ног -
Люди разных положений
На базары, в мастерские
И в мечети для молений,
На посты сторожевые;
В общем поднялось село
И пошло в Багдада стены,
Не заметивши скитальца,
Словно были вправду слепы.
Только два отсталых старца
Засмотрелись на него,
Мимоходом чтя молитвы:
"Как несчастным нелегко
Прокаженным и избитым
В грусти стонущим, забытым
Миром подлым и скупым
И в отличии от них
Мы в уюте дома спим," -
Так твердили старики
Горько сетуя в печали
И доставши из сумы
Мясо, что с собою брали,
Положили к изголовью
Спавшего там Абдулы,
С той заботой и любовью,
Что родные лишь могли.
А затем тихонько дальше
По делам своим пошли.
"Люди были лучше раньше,
Не бросали братьев павших
И убитых, до земли
На руках своих несли.
Прежде люди лучше были
И надежней и честней.
А теперь уже забыли
Про устои прошлых дней" -
Черный ворон горевал
Провожая в путь дорогу
Добрых старцев. Он не знал
Про несчастную тревогу.
Абдулле во сне явились
Виды ада, там кружились
Орды демонов, они
Души грешников несли
На съедение сатаны;
Чтоб истлели до золы
Их тела и чтоб сыны
Были здесь погребены
В старом царстве грозной тьмы.
Там внизу у лавы выли
В копоти, дыму и пыли
Души проклятых во век.
"О, безумный человек!" -
Демон зарычал косой, -
"Люд, с нетленною душой,
Превознес пороки ты,
Встав совсем уж у черты,
За которую зайти
Побоялись даже мы!
Род пороками доволен,
Будто хлебец пересолен.
Я смотрю на вас, зверята,
Вы постигли блажь разврата,
И теперь уж, как когда то,
Вам не станет небо радо!
Власть, пороки-все едино,
Честолюбие в сердцах
Души напрочь извратило.
Утешение в слезах
Не найдете и напрасно
Боретесь в морских сетях,
Ведь, когда уйдете, ясно
Посмотри, дитя! Узри!
Ты со всеми будешь вскоре, -
Сорваны замки с двери,
Нет нужды уже в запоре, -
Вы в пути и по дороге
Той идете без труда,
Словно вольные потоки,
Воды чистого пруда.
И за это все накажут
Вас, никчемные скоты,
Горло петлями обвяжут
Руки самой черной тьмы". -
С этими словами демон
Воспарил и улетел.
А в болоте безызменном
Билась также куча тел.
Абдулла туда глядел,
Где смыкались две скалы:
"Вы свершили много дел
И достигли похвалы,
Замечательной награды:
Вас окутывают яды
Серы душной, красной лавы-
Вот венец печальной славы,
Что при жизни вы сыскали,
В мире том, где промышляли
Непотребными делами
Я достиг предела, грани,
Но пока не рухнул вниз.
Ангел мне поможет в высь
Вознестись, я знаю сам, -
Ведь не даром поклоняюсь
Впредь великим небесам.
А за все грехи я каюсь,
Жертвою их стал я сам."
Так Абдул глядел с укором
На никчемный грязный люд,
Что вовек уже не сможет
Сбросить бремя тяжких пут.
Утро весело глядело
На усталые леса
И с зарей синица пела
Вылетая из гнезда,
Предвещая: день настанет,
Просыпаться всем пора.
Лучик радостно сияет
Пробиваясь сквозь туман,
Через горы и деревья,
Сквозь травы сплошной бурьян,
Свет несет он и тепло,
Согревает землю нашу.
Солнце ясное взошло,
Расплескав сияния чашу.
Пробудились все цветочки,
Стебельками поднялись,
Птицы после долгой ночки
Полетели стаей в высь.
Ручейки казалось тоже
Побежали побыстрей,
Вдоль печальной темной рощи
В тишь задумчивых теней.
Странник медленно проснулся,
По турецки сел, нагнулся
И увидел: о, судьба -
На траве была еда!
Зашептал Абдул хвалы,
К небу вознеслась мольба,
Благодарности пути,
Что блага его судьба.
Глава 7. Луга
Где то праведный мужчина
Помогает всем больным,
Будто часть большого клина
Подражает он святым;
Голодает, но не стонет -
Ровно тяготы несет.
Если даже горло сохнет -
Он другим воды нальет;
Забираясь по дороге,
В горку малую иль склон,
Будь малы они, высоки,
Стерпит все ведь он силен.
Духом падшие на яства,
Искусители, злодеи,
Что творят одни лукавства,
Алчные, лихие змеи,
На него с укором глядя
Строят козни, дураки,
Понапрасну силу тратя
Копят лишь себе долги.
Метя словно на вершину,
Уходящих в небо скал,
За полой таит дубину
Стада подлого шакал.
Те, кто лучше и милее, -
Благородные мужи,
Духом тверже и мудрее,
Что смирили страсть души,
Неугодны миру злому,
Ведь живут не по тому
Всеединому закону, -
Пряча старую суму
Возвышают ту корону,
Что еще за сто веков
Возложил на древа крону, -
Старец сброшенных богов.
Где то солнышко сияет,
Дарит лучики тепла,
И они во тьме играя
Слепят сонные глаза.
И от этого вздыхая
Путник только без конца
От сияния закрывает
Страшные черты лица.
Вдалеке цветет зарница,
Просыпаются поля,
Ранняя гогочет птица.
Зашумела конопля.
Ива клонится главою
У песчаных берегов,
Над чистейшею водою
У далеких, у прудов
Мирно высятся деревья,
Молча стоя в тишине.
Слышно крики, ветра пенье,
Где то на крутом холме.
И причуды не стирает
Здешний мир своей печалью:
Кажется еще порхают
Грезы тонкой вуалью.
***
В бесконечной череде
Дней минувших и наставших,
Кланяясь своей звезде,
Думаю о братьях павших,
Те, кто веру защитили
И мечами и стрелой,
Явно смельчаками были, -
Им неведом страх земной;
За какие то победы
Небо их пригрело там
И теперь они заветы
Сверху тихо шепчут нам.
Где то говорят озера,
Быль веков передают
И неведомые споры
Меж собою все ведут.
Города большие зноем
Солнце щедро одаряет,
Это стало сущим горем -
Будто небо всех карает.
Из за дюн не видно море,
Только скалы и пески.
Лишь ромашковое поле
Избавляет от тоски.
Хоть редки цветы и травы
На иссушенной земле
И царят крутые нравы
В столь запущенной среде,
Но она моя родная,
Я люблю ее до слез,
Не тая и не скрывая
Говорю о том всерьез.
Все луга, леса и степи
В сердце трепетно храню;
И моря, озера, реки
Даже малые ценю.
Невзирая на погоду, -
Дождь идет, иль зной стоит, -
Благодарен небосводу,
Благо им я не забыт.
Все соцветия лугов
Разум вдохновляют мой,
Овевают сто ветров
Мысли сладостной волной.
Чередой идут сезоны,
Год за годом, день за днем,
Думы только непреклонны
Рассуждают о своем.
Море дальнее, о, море,
Покажись во всей красе.
Предо мной явитесь, зори,
В шуме грома при грозе.
О, листва, шуми погромче,
Шелести, зеленый клен.
Если я открою очи -
Пропадет прекрасный сон!-
И поэтому звучите,
Да играйте для души!
При таком несчастном виде
Трели для меня важны!
Убаюкайте скитальца,
Пожалейте вы меня,
На чужбину я убрался,
Я отшельник с сего дня!
Но слезу вы не найдете
На израненной щеке,
Ведь пока мой дух на взлете
Прибывает по весне.
Я спокойно отдыхаю
Лежа тихо на бугре,
Мирно время коротаю,
Глядя облачко в заре.
Потемнела мира чаша,
Заблестел злотистый край,
Удивительно украшен
Небосвода яркий рай, -
Будто пир явили боги
Перед смертными смеясь,
И в сердцах они жестоки:
Ведь судьба их удалась.
***
Засыпая на закате,
Погружаясь мирно в сон,
Я признаю: жизни ради
Всякий я стерплю закон.
Глава 8. Туман
Они живут под слоем пыли
И не глядят уже на свет, -
Глаза навек они закрыли, -
И там, где были их уж нет.
Не слышат люди стоны, зовы
Гудящие стенания струн
Через земли сырой покровы
Следя за сотней дальних лун.
Гудят следы давно погибших,
Хранят засохшие уста
Баллады чувствами отживших
И музыка друзей проста
Их иногда глаза жестоки
Теперь печально плачут вдруг,
А реки в бурные чертоги
Их прямиком влекут на юг.
Где рай быть может или темень
Укутает тела и души,
А желтых трав увядших зелень
Навеки приютит заблудших.
Они все тут, в тумане сером.
Ты погляди: багрянец тот
Когда то был душой и телом
Ну, а сейчас в тиши бредет.
И не найдешь лица в помине,
И не узнаешь в нем черты,
Но будешь кланяться святыне,
Не зная большей темноты.
Красоты тебе не надо,
Цвет тебе уже не мил!
Властна тень немого сада,
Где не жил ты и не был,
За руку тебя сжимает
И заведомо ведет -
Мимоходом обещая
Грани чистые высот.
***
Бурый он туман умерших,
Горьковат слегка на вкус:
Душ уже давно истлевших, -
То есть грех и тяжкий груз.
И возница тянет гордо
Их большой, несчастный грех,
Лошади в упряжке морда
Вовсе не сулит успех
На задворках угнетенных
Мира адского, гнилого;
Души те на раскаленных
Угольках лежат без срока.
***
Стелется туман лукаво,
Выводя дурные лица.
И глядят они не здраво -
Плотью жаждут насладиться!
Ах, гордыня не смолкает:
Также путник все идет
И в тумане дым вдыхает
Без упреков и забот.
А багрянец то лоснится,
Всеми красками пестря,
Будто ранняя зарница,
Цвета красного заря.
Но немы в округе тени,
Не забрать уже им душу;
Не поставить на колени
Свет кому уже не нужен,
Кто согреться не желает
У огня и у свечи,
Да опасности не знает
На окраине ночи
Кто безумно наступает
На преграды острой шип,
И порыв души смиряет
Немотой холодных рыб.
Благо свет уже мерцает,
Разгоняя дыма седь,
Больше смрад не так воняет,
Тлен не стал огнем гореть.
То ли день уже в округе
Начинает возвышаться
Унося с собою муки
Тенью кучевой багрянца,
То ли утро наступает,
Воздавая гимны свету
И унылый взор бросает
Молодому зною лета.
Непонятно то явление
Неизвестности таят
Алой дымки появление
И царивший гнили смрад.
***
Роща высится, прилесье,
Молодой орешник тут,
В этом миловидном месте
Воскресил благой уют.
Почва кое где мелькает
Золотой песок тесня,
Черноземы выступают
В лучиках красуясь дня.
Пару желудей собравши
Расколол их в миг Абдул:
"Ах, какой же я уставший,
Мне бы съесть печеных кур.
Блюду соус я б добавил
И поджарый хлеб себе
Непременно в рот отправил,
Воздавая дань крупе.
Голод правда очень страшен,
Кто бы, что ни говорил
Рядом жаль не видно пашен,
Я б и зерна проглотил."
***
Лес укутал покаянием
Путник лишь его настиг,
Тенью сказочным касанием
Успокоил сразу в миг.
Тихо стало, безмятежно,
Только листья шелестят
Упоительно и нежно,
Рощи мир покойный свят.
Забываться горе стало,
Все обиды и упреки,
Все, что путника терзало.
Страхи сделались далеки
В поднебесье улетев,
Даже мелкие пороки,
Путь грозой преодолев,
Разлетелись на осколки.
Замерло биение вдруг
Непокорного сердечка,
Прекратился вольный стук.
Под горой струилась речка
Темный огибая луг
***
Искупавшись и умывшись,
Охладил бедняга душу.
Этот миг недолго длившись
Подарил опалу стужу.
На пригорок вор забрался
И прилег на солнцепек.
Вот теперь ему казался
Душный не такой денек.
Потянувшись он улегся,
Повернув лицо направо,
От сомнения отрекся
Выгнув ноги величаво.
Речка же ему журчала
Ту мелодию простую,
Что легко и не лукаво
Пела песенку святую.
Глава 9. Раненый
Завопил ужасно некто
Все округу оглушив, -
То в степи бывало редко
И поэтому пленив
Абдуллы сознанье плотно -
Этим самым известив,
Что лежит он беззаботно.
Крик скитальца вел в обрыв
Бедуин нещадно воя
Помощи себе хотел,
Окровавлен от побоев
Он на самом дне сидел.
"Ожидаешь ты героев?
В самом деле значит смел
Мог в усердии ведь ноя
Ты собрать степных химер! -
И тогда б случилось горе."
Много боли натерпелся
Весь изрубленный араб.
Он вертелся, так вертелся,
Что в усталости прозяб.
Содрогаясь телом дивно
Стон лишь раненый издал
И пугающе наивно
К Абдуле тянуться стал.
Но овраг глубокий очень,
Не достать, не прыгнуть вниз, -
"Друг несчастный, век не кончен,
Помогу я ты держись.
Разыщу большую палку
Или ветку отломлю,
Мне тебя, родимый, жалко,
Подожди, сейчас приду."
И скиталец быстро канул,
Убежал назад по тропке,
Гром пока еще не грянул.
Ринулся Абдул по сопке.
Море зелени засохшей
Колосилось на просторе
От дождя в росе промокшей
Украшавшей степи поле.