Начало года имело особое шумерское название zag-mu, букв. «граница года», ему соответствовало акк. zagmukku(m), «(праздник) Нового Года»90. Формально началом года считался первый день первого календарного месяца (приходившийся приблизительно на март апрель в юлианском календаре)91. Соответственно год определялся как промежуток от 1‐го дня первого месяца данного года до 1‐го дня первого месяца следующего года. Известно, однако, несколько исключений: 1) в календаре города Умма в саргоновский период начало года праздновалось, по-видимому, в летний месяц nisag, включавший солнцестояние [Cohen 1993, p. 17, 197200]92, 2) в календаре города Сиппара до старовавилонского периода Новый год праздновался осенью [ibid., p. 18] и 3) в Лагаше времен Гудеа (? ок. 2023) Новый год отмечался также, по-видимому, осенью [Емельянов 2009, с. 289290]. Однако эти и другие исключения не отменяют общего правила: начало года в большинстве городов древней Месопотамии отмечалось весной.
В литературе встречаются утверждения, что начало года в Месопотамии совпадало или находилось вблизи дня весеннего равноденствия [Landsberger 1949, S. 254; Huber 1982, p. 7; Hunger 197680, S. 298; Cohen 1993, p. 6]. Это, однако, не совсем так. В действительности начало года колебалось в широких пределах относительно дня равноденствия, как свидетельствуют современные календарные расчеты. Например, в ново- и поздневавилонский периоды в 627536 гг. 1 нисану, начало года в ниппурском календаре, могло приходиться на числа от 11 марта до 26 апреля в юлианском календаре93. В I тыс. в «дневниках наблюдений» регулярно фиксировали даты четырех точек на протяжении года весеннего равнодействия, летнего солнцестояния, осеннего равноденствия и зимнего солнцестояния, причем весеннее равноденствие в известных нам текстах никогда не совпадало с началом года [ADRT IIII]. В схемах определения длины дня и ночи на протяжении года (дни равноденствий и солнцестояний упоминались в них явным образом), никогда не предполагалось, что начало года и день весеннего равноденствия совпадают94. Можно заключить: хотя начало года действительно находилось вблизи точки весеннего равноденствия, однако оно, по-видимому, никогда не связывалось с днем весеннего равноденствия в сознании жителей Месопотамии.
Месопотамский год климатически подразделялся на два сезона сухое жаркое лето и холодную дождливую зиму. В нем сочетались дожди и холод, засуха и разливы рек. Сухой сезон наступал в апреле, когда прекращались дожди; жара достигала кульминации в июле-августе, когда выжженная степь казалась местом смерти и демонов. Сезон дождей начинался в сентябре, с ним связаны спорадические разливы Тигра и Евфрата в ноябре-марте; главный паводок приходился на апрель-май, когда реки раздувались из‐за дождей и таяния снегов в горах Армении. В зимние месяцы укреплялись дамбы и чистились каналы, чтобы подготовиться к весеннему паводку. Работы на каналах велись также в засушливое время, летом95.
Эта особенность месопотамского климата получила отражение в специальной терминологии, связанной с сезонами. Жители Месопотамии делили год на два сезона: лето (шум. emeš, записывалось как e
2
2
12
ummu/ummātum13
7
kuṣṣu(m)Известен шумерский миф «Спор между зимой и летом», в котором подразделение года на лето (en-te-en) и зиму (e
2
d
d
Существовали и другие названия, связанные с сезонами:
buru, записывалось как buru
14
7
16
ebūru(m)ud, букв. «день, тепло, Солнце», акк. umšu(m)/uššu «(летнее) тепло, лето»99.
Из перечисленных названий особый интерес представляют слова: emeš
2
Старовавилонским периодом датируется термин šu-nim, означающий согласно [ePSD, šu-nim] «весна, весеннее время» (аккадская параллель отсутствует). Однако, насколько нам известно, вавилоняне не выделяли весну как особое время года. В мифологических текстах этот термин использовался в значении «рано», например в выражении «раннее зерно», и это, по-видимому, единственное правильное его значение.
С двумя сезонами связана концепция 6‐месячного года, который, согласно М. Коэну, был распространен на всем Ближнем Востоке. Во многих местах можно обнаружить параллели между праздниками в первый и седьмой месяцы года, связанные с этой концепцией [Cohen 1993, p. 67]. В Месопотамии ему соответствовала принятая система интеркаляций: вставки дополнительных месяцев производились после двенадцатого или шестого месяца в году. Кроме того, седьмой месяц в вавилонском календаре назывался tašrītu(m), букв. «начало», в нем фиксировалось начало зимнего полугодия.
6‐месячный год Коэн трактует как «равноденственный», как «промежуток между равноденствиями» (the cycle between the equinoxes). Однако, по нашему мнению, это не соответствует действительности. Весеннее равноденствие в Месопотамии, как мы уже говорили, хотя и приходилось на месяцы, близкие началу года, однако никогда с началом года не отождествлялось; соответственно, 6‐месячный интервал должен иметь другое объяснение.
Помимо знака mu, в Месопотамии с некоторых пор стали употреблять также сочетание mu-an-na, букв. «небесный год», как обозначение понятия «год». Этот термин появился не ранее старовавилонского времени (а возможно, и позднее) и получил широкое распространение в мифологических, лексических, предсказательных и административных текстах III тыс. [CAD Š/2, p. 197206]101.
Обычно mu-an-na рассматривают как синоним mu102. Однако М. Коэн предполагает, что исходно этот термин служил для обозначения 6‐месячного года и приводит отличную от общепринятой интерпретацию -an-na. В некоторых средневавилонских текстах -an-na после имен существительных, относящихся ко времени (u
4
По нашему мнению, однако, свидетельств недостаточно, чтобы делать общие выводы, касающиеся значения mu-an-na. Известны тексты, прямо этой гипотезе противоречащие, в которых mu-an-na определяется как полный 12‐месячный год104. Мы полагаем, что хотя концепция 6‐месячного года была распространена в Месопотамии во III тыс., однако ее нельзя считать доминирующей. В большинстве текстов термин mu-an-na использовался в том же значении, что и mu, и означал целый год из 12 или 13 месяцев.
Термин mu-an-na был введен намного позднее mu. Введение нового термина для обозначения старого хорошо всем известного понятия указывает на возникновение новых представлений, связанных с годом. Если исходная интерпретация mu-an-na как «небесного года» правильна (вопреки тому, что предполагает М. Коэн о значении -an-na), можно предположить, что в период его введения астрономические наблюдения уже стали играть важную роль в определении понятия «год». Наблюдения гелиакических восходов звезд имели при этом, вероятно, существенное значение105.
Подтверждение находим в одном из вариантов мифа о сотворении человека, известном по среднеассирийской копии, но восходящем, по-видимому, к старовавилонскому периоду. В тексте мифа сказано: «Звезды небесные неизменно будут указывать соответствующие времена для праздников богов день и ночь» [Veldhuis 2014, p. 1912]. Здесь, как видим, проведение праздников увязывается с наблюдениями звезд.
Позднее в I тыс. в MUL.APIN (II Gap A 17) встречаем подразделение года на четыре сезона по три месяца в каждом, которые связывались с климатическими характеристиками сезонов. Но этот пример уникален. Нет оснований предполагать, что что-либо подобное существовало в более раннюю эпоху106.
До развития методов математической астрономии в I тыс. не делалось попыток оценить длину года в днях и долях дня. Во всяком случае, об этом нет никаких свидетельств в источниках.
Представление о трех главных временных единицах сохранялось на протяжении всей истории Древней Месопотамии. Сочетание «день, месяц и год» встречается в текстах разных категорий в разные эпохи, как, например, в новоассирийском сборнике заклинаний «Шурпу» (Tablet VIII, 42), где утверждается, что божество Марту (
d
Amurrue u3
tim u4
muuЕдиницы времени «день», «месяц» и «год» в шумеро-аккадской религиозной традиции обожествлялись, трактовались как космические силы, воздействующие на человека и других богов. В шумерском заклинании zi-pa
3
Названия месяцев
Хотя пиктографическое изображение iti «месяц» присутствовало уже в текстах из архаического Урука и как логограмма во многих более поздних текстах, однако названия для отдельных месяцев появились намного позднее. Самое раннее известное нам такое название
iti
5
ku
6
5
ku
6
iti
i-siiti
za-sa3
-tumВ Южной Месопотамии в период ок. 24002200 гг. в ряде городов Адабе, Лагаше, Ниппуре, Умме, Уре и др. сформировались местные лунно-солнечные календари. Друг от друга они отличались названиями месяцев, порядком их следования на протяжении года, началом отсчета и системой интеркаляций. До нас дошло значительное число названий месяцев, имевших разное местное происхождение. Каждому такому названию предшествовал, как правило, детерминатив
iti
В качестве примера приведем список названий месяцев в календаре города Ниппура в досаргоновский период111. Ниппур был крупным культовым центром древней Месопотамии, его календарь приобрел позднее общемесопотамское значение.
Досаргоновский календарь в Ниппуре112
I.
iti
2
II.
iti
4
3
III.
iti
4
5
2
IV.
iti
V.
iti
VI.
iti
d
VII.
iti
6
3
VIII.
iti (giš)
8
IX.
iti
3
X.
iti
3
x
iti
3
XI.
iti
2
5
2
XII.
iti
5
XII
2
iti
5
5
Переводы некоторых названий в этом списке носят предположительный характер. Они тем не менее позволяют установить две основные тенденции, связанные с образованием названий месяцев. В названиях фиксировались: 1) имена богов и связанные с ними ритуальные действия (например, I, III, V, VI, VII, X); 2) названия сезонных сельскохозяйственных работ, относящихся к месяцам (II, IV, VIII, IX, XI, XII).
Из двух закономерностей доминирующей, на наш взгляд, является первая. Не исключено, что названия месяцев были связаны с ритуальными действиями, даже в тех случаях, когда эта связь явным образом не прослеживается. Там, где речь идет, казалось бы, о сельскохозяйственных работах, на самом деле подразумеваются не просто работы, а связанные с ними ритуалы, не просто «жатва», а «праздник жатвы».
Проведение определенных сельскохозяйственных работ в фиксированный месяц лунного календаря возможно лишь в том случае, если этот месяц сохраняет более или менее постоянное положение относительно сезонов. А это возможно лишь при условии интеркаляций. Таким образом, названия месяцев свидетельствуют, что в досаргоновский период в ниппурском календаре производились интеркаляции в конце года после 12‐го месяца.
Выше мы отмечали стабильность календаря в Ниппуре. Названия месяцев в нем оставались без изменения из года в год. Исключением является десятый месяц, о котором шла речь выше. Такая стабильность, однако, была свойственна не всем местным календарям. В Лагаше, например, в саргоновский и послесаргоновский период некоторые месяцы получали особые названия, отличные от применяемых постоянно, в честь какого-либо знаменательного события, связанного с ним. Они появлялись в текстах однократно и в дальнейшем никогда не использовались122.
Рассмотрим один пример: шестой месяц в хозяйственном документе из Лагаша, датируемом 4‐м годом правления царя Уруинимгины (ок. 23182312), был назван
iti
Приведенный пример уникален, среди названий месопотамских месяцев не встречается больше никаких упоминаний астрономических событий. Он тем не менее служит убедительным доказательством того, что астрономические явления интересовали жителей Месопотамии уже в XXIV в.
Интеркаляции дополнительных месяцев
Важнейшей особенностью месопотамского календаря были интеркаляции, вводившиеся для того, чтобы удержать начало года в неподвижном положении относительно сезонов. Астрономическая основа интеркаляций проста, однако не так проста их связь с хозяйственной и религиозной жизнью Месопотамии.
Длина года в месопотамском календаре измерялась в месяцах. Поскольку месяцы были лунные, год из 12 месяцев равнялся приблизительно 354 дням (= средняя длина месяца × 12) и был, таким образом, на ~ 11 дней короче солнечного года. Без интеркаляций начало года должно было смещаться относительно сезонов124. Однако такое смещение не было принято в Месопотамии. Для того чтобы удержать начало года в более или менее неподвижном положении относительно сезонов, время от времени производились вставки дополнительного 13‐го месяца. Мы ничего не знаем об условиях интеркаляций в III тыс., можно высказать только некоторые предположения.
Изначально главной календарной единицей в Месопотамии был лунный месяц. Астрономически все месяцы были подобны друг другу, месяц это череда явлений (неомения, первая четверть, полнолуние, последняя четверть, дни невидимости и вновь неомения), достаточно легко наблюдаемых. Однако сельскохозяйственные и религиозные характеристики месяцев могли существенно разниться. Постепенно каждый месяц в году приобрел свойственные только ему черты. С месяцами стали связывать особые праздники и привязывать их к датам внутри месяцев. При этом каждый праздник приобрел свои особые сезонные характеристики; организация и проведение праздника существенно зависели от времени года. Нельзя было допустить смещения положений праздников относительно сезонов. Чтобы удержать их в более или менее неподвижном положении, стали производить интеркаляции. Календарь, таким образом, перестал быть чисто лунным и стал лунно-солнечным.
Введение интеркаляций засвидетельствовано впервые в календаре Лагаша в досаргоновский период. В трех списках месячных рационов кормления скота, датируемых 4‐м и 5‐м годами правления царя Уруинимгины, содержатся данные, относящиеся к 13‐му месяцу [Englund 1988, p. 44, no. 17]. Несомненно, в этот период в Лагаше уже производились вставки. Что было раньше, неизвестно, однако можно полагать, что отдельные вставки производились и в более раннее время125. Высказывалось предположение, что, поскольку вставки в Лагаше в конце досаргоновского периода были нерегулярными, возможно, здесь мы имеем дело с самыми ранними попытками регулировать календарь при помощи интеркаляций [ibid.]. Однако доказать это в настоящее время не представляется возможным. Позднее вставки производились в среднем каждые три года. Это надежно доказано для эпохи III династии Ура на основе текстов из Дрэхема, Уммы и Гирсу126. Период введения дополнительного месяца мог колебаться относительно среднего значения 3 года вследствие нестабильности погодных условий, а также потому, что сам этот период неточен127. Интеркаляции со средним периодом 3 года производились в Месопотамии более или менее регулярно до середины I тыс., когда был открыт 19-летний календарный цикл128.
Вставной месяц имел то же название, что предыдущий, но с прибавлением diri, акк. watrum «добавочный» в начале, или присоединением min, то есть «2», в конце. Впервые термин diri в названии месяца iti diri še-kin-ku
5
В большинстве городов ждали конца года (февраль/март), чтобы исправить ситуацию и после 12‐го месяца ввести дополнительный месяц129. Однако есть и другие, хотя редкие, примеры: дополнительный месяц мог вводиться в разные моменты года130.