Всё это трудное предвоенное, военное и послевоенное время, бабушка одна вырастила и воспитала шестерых детей. Во время войны дети постарше стали работать помогать фронту.
В 1946 году бабушка Клыгина Александра Васильевна была награждена медалью» За доблестный труд в великой отечественной войне». Позднее такой же награды удостоились дочь Александра (тётя Шура) и сын Валентин (мой отец).
Вот такая молодость была у бабушки «Журавлёвой».
Автор с младшей сестрёнкой и бабушка «Журавлёва» Клыгина Александра Васильевна.
Молодость второй бабушки Шестаковой Александры Фёдоровны была похожа на триллер.
Началось с того, что в молодости её насильно отдали замуж. Она несколько раз сбегала от нелюбимого мужа, но каждый раз её находили и возвращали обратно.
И, всё-таки, очередной побег оказался удачным и её не нашли, она вышла замуж по любви, хоть и не расписались. Родила троих детей двоих сыновей и дочь (моя мать). Но началась война, и мужа отправили на фронт. В 1942 году он пропал без вести. Пропавший без вести погибшим не считается и, поэтому, от государства не было никакой помощи.
Лишь только после войны нашлись свидетели его гибели, но и это не помогло, так как она носила другую фамилию, сколько ещё мытарств и унижений ей пришлось пройти, чтобы взять его фамилию и, наконец-то, получить кое-какую компенсацию.
К чему я это всё написал? Да, молодость моих бабушек была не сладкая, но они прожили долгую жизнь! Сейчас долго жить не разрешают. Страна разделилась на два лагеря. Уже для многих закрыт вход в кафе, в столовые, в рестораны, в больницы, в кинотеатры и на стадионы. Ситуация схожа с Германией тридцатых годов, когда к власти пришёл Гитлер, а также с Соединёнными Штатами, когда на многих заведениях висели таблички «Вход только для белых». И что-то мне подсказывает, что жизнь наших детей и внуков будет не слаще, чем у бабушек.
Сласти из детства
В первый раз я попробовал халву, когда мы жили за рекой, отдельно от посёлка, в двухэтажном доме, а это значит, я тогда ходил либо в детсад, либо в первый класс, так как, когда я пошёл во второй класс, мы уже переехали на другой берег.
Попробуйте халвы, сказала мать и дала каждому из нас а помимо меня были ещё старший брат и две сестры по небольшому кусочку. Я держал на ладони непонятный кусочек с крошками, похожий на обычную землю. Ешь-ешь, это вкусно! настаивала мать. Я не мог понять, как вот этот кусочек земли может быть вкусным? Осторожно засунув его в рот, я уже искривил лицо и готов был выплюнуть, но ощутил такую сладость, что от удивления выпучил глаза.
Хочу ещё хайлы! попросил я.
И я!
Я тоже хочу! Все побежали на кухню и набросились на халву. Мы быстро всё съели, подобрали все крошки, я даже вылизал засаленную бумагу и посмотрел под стол а вдруг какие-то крошки упали на пол. Мы попросили мать, чтобы купила ещё, но, к сожалению, в наш леспромхозный магазин халву привозили редко и её быстро раскупали.
Уже в то время я задумывался из чего же делают эту вкуснятину? Почему её не могут сделать много, чтобы есть её каждый день? Наблюдая, как рядом с домом по снежным дорогам ездили машины и трактора я обратил внимание, что снег, перемешанный с грязью сильно похож на халву, «А может её так и делают?». Я подобрал с дороги несколько комков и поднёс ко рту, мои рукавички сразу промокли и «халву» пришлось бросить. Я с грустью посмотрел на дорогу «Жалко, а как было бы хорошо, если бы всё это была халва!»
В четвёртом классе на перемене одна из девчонок достала из портфеля какой-то кусочек и стала жевать.
Что это у тебя? спросил я.
Щербет с орехами! хвастливо ответила она, как будто это её обычная еда. Что такое «щербет» никто не знал, но достаточно было приставки «с орехами», чтобы понять, что это вкусно. Она угостила меня и когда я попробовал, то был приятно удивлён, сам щербет был сладкий, да ещё с хрустящими орехами! Ничего более сладкого я не пробовал, даже халва меркла перед ним.
Как же вкусно! Где взяла?
В наш магазин завезли, но наверно уже разобрали. ответила она, но дала понять, что дома у неё ещё есть. Я не мог дождаться конца уроков, чтобы забежать в магазин и проверить.
Я ворвался в магазин и вот он (!) прямо на прилавке, от огромной глыбы было уже меньше половины. Дома я не мог дождаться, когда мать придёт с работы. Не успела она войти как я взахлёб стал рассказывать о щербете.
И вот я уже с деньгами бегу в магазин, главное успеть, пока не раскупили. Забегаю, вытираю вспотевший лоб, успел! Идя обратно, я не вытерпел и развернул бумагу, в которую он был завёрнут, я шёл, не спеша и понемногу отщипывал, какая-же вкуснотища! Но что этот кулёк на всю семью? Только аппетит раззадорить.
Мать ежедневно выдавала нам по пятнадцать-двадцать копеек на обед в школьной столовой, обычно это был чай и котлета с хлебом. Это сейчас котлета с хлебом ничего не значит, а тогда это было очень вкусно, возможно котлеты были вкусней или хлеб, а скорее всего и то и другое.
В этот раз мать выдала нам с братом по рублю на всю неделю. Мы сразу подумали, чёрт с ним, с обедом и решили на все деньги купить щербет, пока ещё есть. Тут надо отметить, как на нашем толшмеском говоре произносится буква «Щ». В русском языке и букв таких нет, чтобы произнести эту букву так, как произносили мы, «Штэ», Шьтэ», «Шчтэ», «Щштэ», «Шчэ». Когда мы переехали под Вологду я ещё долго не мог избавиться от этого говора, друзья и приятели меня часто подкалывали «ТовариШТЫ, товариШТЫ».
В магазине был всего один покупатель, но именно ему продавщица, на наших глазах, взвешивала последний кусок щербета.
Вам чего? спросила она.
Штэрбэт хотели буркнул я в ответ.
Много хотели? улыбаясь спросила продавщица.
На два рубля
На два рубля?! Ну тогда нужно идти на склад. Что? Что она сказала? Нужно идти на склад? Так значит есть ещё, вот же дверь на склад, рядом! Мне одной тяжело, нужно помочь. Мы с радостью помогли и закинули этот ящик на прилавок. Продавщица разорвала бумагу и вонзила большой нож в этот параллелепипед с орехами.
Дома брат разделил нашу покупку на две части. Это тебе, это мне.
А у тебя больше, не согласился я.
Ну бери этот, а я возьму тот, сказал брат. Когда он поменял мне показалось, что первый мой кусок был больше и я опять поменял. Я менял его несколько раз и всё время мне казалось, что та часть, которая оказывалась у брата была больше. Наконец я определился и сразу стал есть, брат же свою долю порезал на несколько частей. Какая же это вкуснятина, в одном месте попалось скопление орех и это было наслаждение, сладкая смесь со множеством орехов Я всё ещё не мог поверить, что это всё моё! В какой-то момент меня уже стало подташнивать, я стал выковыривать орехи и есть только их. Да ведь не хочешь уже, оставь на потом, сказал брат. Но я не успокоился пока всё не съел.
На следующий день после уроков мне опять захотелось щербета, и я с грустью подумал, что зря не послушал брата и всё съел. Он же, придя из школы достал из тумбочки порезанные дольки щербета и стал с удовольствием их уплетать. Я с завистью смотрел на него.
Не смотри так, всё равно ничего не получишь, я тебя предупреждал, не ешь всё сразу.
«Ну ничего думал я может за эти дни в магазине весь щербет не раскупят, а в понедельник попрошу у матери рубль на неделю и на весь рубль куплю щербета только себе одному, разрежу на дольки и буду есть частями! Хотя кому я это всё вру, уж я-то себя знаю, я не остановлюсь пока всё не съем!»
В моём детстве была ещё одна сладость фруктовый чай! Даже сейчас я не могу сказать из чего он состоял и как сделан. Это был твёрдый спрессованый «кирпичик» под цветной обёрткой и с виду выглядел как обычная пачка вафель или печенья. Скорее всего в состав входили размолотые сухофрукты, смешанные с чаем и его, наверное, нужно было заваривать, но я его ел прямо так! Мне нравилась его твёрдость, во рту ощущался сладковатый вкус груши, изюма и других фруктов. Стоил он не дорого и в отличии от халвы или щербета он всегда был в продаже, я покупал его часто. Но однажды продавщица сказала -«Всё, это последний» и подала мне пачку с витрины. Со словами «это последний» фруктовый чай исчез из моей жизни. Больше я никогда и нигде его не встречал.
Впоследствии, когда я встречался с друзьями детства, я спрашивал «А помните был такой твёрдый фруктовый сладкий чай?», но все странно на меня смотрели и качали головой «Нет, не помним». Почему его помню только я? Неужели только я его покупал? Ведь не выдумал же я его А может выдумал?
Я стою в современном супермаркете, полки которого ломятся от разных сладостей. Вот халва несколько видов, то же самое со щербетом, есть даже шоколадный с разными орехами с арахисом, с фундуком, с фисташками. Но почему-то мне этого совсем не хочется, вернее хочется и халвы и щербета, но хочется того, из детства, где продавщица большим ножом отсекает кусок от большого «слитка», величиной с ящик, заворачивает его в бумагу, а чаще всего в обычную газету и кладёт на весы, хочется именно этого! Хочется фруктового чая, в существование которого я уже сомневаюсь, всё больше и больше убеждаюсь в том, что он был только в моём воображении
Вкус хлеба
Я проснулся посреди ночи от сильной боли в животе. Боль была невыносимая, в животе что-то накручивалось, напрягалось, было ощущение, что сейчас всё там лопнет и наступит конец.
Согнувшись пополам, я доковылял до туалета, надеясь облегчить боль. Большую часть ночи, в болезненных конвульсиях, я так и просидел в туалете, иногда выходя из него выпить крепкого чая, чтобы как-то прочистить кишечник.
Боль утихла только под утро, оставив после себя неприятный дискомфорт в заднице как будто полыхал горящий факел. Было ясно, что это отравление, но как я мог отравиться? Чем? Ведь накануне я ничего не ел, только вечером выпил чая с хлебом.
Хлеб вспомнил я ещё вчера мне показалось что вкус хлеба был, мягко говоря, странноватым.
Нацепив очки, я стал рассматривать вчерашний хлеб и ужаснулся. Он весь был покрыт зеленоватыми точками плесени, которые уже покрылись пушком. Как такое могло произойти? Свежий хлеб ежедневно привозят в магазин, откуда появилась плесень? Из чего его пекут?
Боже, в какое страшное время мы живём, где человек может отравиться хлебом. Почему-то вспомнилось детство в деревне, вот уж где был настоящий хлеб
У нас была своя пекарня, собственно, она находилась в одном доме с хлебным магазином.
Принимай! крикнули из окошечка и по деревянному лотку стали съезжать свежие буханки хлеба. Магазин сразу заполнился запахом свежеиспечённого хлеба. Продавщица, надев рукавицы, так как хлеб был горячим, стала складывать буханки белый, чёрный, столовый
Я вышел из магазина с полной сеткой хлеба и боялся, что от горячего хлеба сетка прогорит и весь хлеб упадёт на землю. Сверху лежала буханка белого, с огромной свисавшей коркой, как будто шляпка большого гриба и словно говоря мне -«Ну чего смотришь, давай, отламывай!» и я отламываю и начинаю хрустеть этой вкусной, тёплой коркой, не думая о том, что родители будут ругаться, я и раньше приносил хлеб не в цельном состоянии, но тогда я только надкусывал бока, а сейчас я оторвал большую часть верхней корки и с наслаждением ел эту вкуснятину!
Взгляд мой упал на чёрный хлеб, где также свисала корка, «А меня не хочешь попробовать?» и я, не раздумывая, отламываю ещё и корку чёрного хлеба. Здесь вкус другой, более твёрдый, грубый, но тоже очень вкусный! Я даже не могу дать предпочтение какой хлеб вкуснее белый или чёрный, настолько вкусны оба!
В сетке ещё оставался столовый хлеб, самый «ходовой», он темнее белого, но светлее чёрного и корка у него совсем другая чёрная, гладкая, глянцевая, блестит. В руках у меня две корки белого и чёрного, но я не выдерживаю и отламываю ещё и столового! Здесь вкус совсем другой несмотря на то, что корка чёрная и как я думал подгорелая, она оказалась мягкой и немного вязкой и вот это «подгорелость» давала такой приятный вкус
Я замедляю шаг, чтобы успеть до дома съесть все корки хрустящую белую, твёрдую чёрную и на «десерт» мягкую подгорелую, с обалденным вкусом, столовую!
Эх, жалко, что до сих пор не изобрели машину времени! Я бы не полетел в будущее, я бы вернулся в прошлое, чтобы вновь насладиться вкусом настоящего хлеба!
Сенокос
Многих художников привлекает тема сенокоса. На этих красочных картинах в основном изображены женщины кровь с молоком, да молодые девушки в коротких летних платьях, которые косят траву да лихо мечут стога. В этих картинах эротики больше, чем труда. Глядя на них, ты не думаешь, что это тяжёлый труд, скорее на ум приходит современное «Ябвдул».
Если какой-нибудь собеседник начнёт с упоением рассказывать о сенокосе «Какая это замечательная пора, запах свежескошенной травы", ты невольно соглашаешься и поддакиваешь ему. А на самом деле
А на самом деле сенокос это самое отвратительное, что было в моём детстве и юности. Я ненавижу сенокос, «Хуже только Гитлер» как сказал бы Кузя из популярного сериала «Универ».
Основной наш сенокос был в двадцати километрах от посёлка, за деревней Ваулово. И как вы понимаете никакого транспорта не было. Пешедралом. Лето! Каникулы! Каникулы, которые ты с нетерпением ждёшь, а тут целая неделя пропадает на какой-то сенокос.
Двадцать километров пешком, «прошивая» подряд три деревни Фролово, Боярское, Ваулово и углубляться в дикий незнакомый лес, в котором ты ни разу не был. Ладно бы были более знакомые места за Ягодину, за Шорошму, на худой конец, в сторону Карицы, а тут за Ваулово, территория, выражаясь современным языком, «не в сфере нашего влияния».
К вечеру добрались до барака, в котором предстояло ночевать. Но он уже был занят комарами. Было такое ощущение, что в бараке собрались комары со всего леса. Чтобы выжить комаров из барака устроили дымовуху, часть комаров покинуло помещение, но только самцы, а как известно кусают только самки. Вот они-то и не собирались покидать нажитое помещение. Так и пролежали всю ночь в дыму, который так и не выветрился, слушая постоянные хлопки от комаров. Рано утром отправились косить.
Моя ненависть к сенокосу была так сильна, что я так и не научился косить траву. Коса постоянно втыкалась в землю или шла по верху, ломая траву. Видя мою «некомпетентность» со словами, «Будешь один переворачивать траву», меня отправили обратно в барак.
Я изнывал на этом сенокосе, было жалко потерянного времени, ведь в это время в посёлке жизнь «бурлит» рыбалка, футбол, кино! А ты тут на этом проклятом сенокосе, а ведь лето проходит, ждёшь его, ждёшь
На следующий год, в день, когда все опять готовились к сенокосу, я уже ходил «весь на нервах». «Да как же так? Опять этот сенокос? Да на фиг он мне нужен! Нет, не пойду! Лето в самом разгаре хошь на рыбалку, хошь в кино!» с горечью размышлял я. Да теперь и не только кино, я уже и на танцы заглядывал, бывало с ребятами под «Вербу» и повихляемся в уголке! А тут этот чёртов сенокос.
«Биля млына калына, биля ставу верба» напевал я себе под нос стоя на заднем крыльце, тупо уставившись на лестницу, ведущую на чердак
Да где он? Ведь только что здесь был разъярялась мать.
Я сидел, спрятавшись в углу на чердаке и внимательно прислушивался к разговору.
Да ладно, без него пойдём, всё равно от него толку никакого. спокойно ответил отец.
Да он тут с голоду один помрёт.
Не помрёт, а бабушка на что?
Ну паразит, вернёмся я ему задам
Я сидел ни жив, ни мёртв, «Неужели пронесло?». Уже все были готовы к походу, но тут вмешался старший брат.
А Андрюха где?
Без него пойдём, ответила мать.
Я тогда тоже не пойду, упёрся брат.
А вот это уже опасно, в отличии от родителей, брат мог проверить чердак. Я уже готов был сдаться и вылезти из чердака.
Ещё чего! закричала мать, а кто косить будет? Я? Мне больше всех надо? Давай пошевеливайся, люди ждут Помимо нас сенокос за Вауловым был ещё у нескольких семей, и все отправлялись вместе.