Она вошла в хату, но на пороге, не удержавшись, обернулась. Демьян выйдя за калитку тоже обернулся и взгляды их встретились. Яринка тут же вспыхнула вновь и быстро захлопнула дверь. Демьян рассмеялся в голос, и, сделав коленца, вприпрыжку поспешил по дороге к своему дому, чтобы как стемнеет, вновь выйти из него и отправиться на гулянку.
Нынче была Ведьмина ночь, и все ведьмы собирались нынче на Лысой горе, на шабаш, с тем чтобы петь и плясать, да хвалиться своими злыми делами, что сотворили они за этот год. В селе же в это время соберутся люди на берегу реки, где установили парни ещё днём Майское дерево, девушки изукрасили его лентами да пряниками, цветами да платками, станут молодёжь костры жечь, шуметь и плясать, чтобы и близко не подошли ведьмы к селу, ибо известно, что нынче после шабаша станут они по свету летать да людям вредить, куражиться. Бабы над дверями и окнами хаты станут кресты рисовать, да ветви еловые и рябиновые развешивать. А девки в луга пойдут, с тем, чтобы трав набрать, ведь имеют они нынче силу крепкую, всё равно как в Купальскую ночь. А ещё сегодня парни ставят берёзку наряженную возле той хаты, где милая живёт, та, что сердцу люба, чтобы таким образом узнала зазноба об их любви, а уже ночью, у костра, девицы парням ответ дадут. Ох, и трепещет сердечко в груди от ожидания да или нет? Что скажет ему нынче Яринка? Осенью хотел он сватов в её хату засылать. Люб ли он ей? Нынче уже узнает он это, недолго осталось.
А бусы-то приняла, улыбнулся Демьян, Знать, и в её сердечке есть к нему чувства.
Он подпрыгнул, схватив свисающие ветви высокой берёзы, что росла на углу улицы, у хаты бабки Вужихи, и крикнул громко:
Эге-гей!
Тьфу ты, нехристь окаянной! послышалось из-за кустов, что росли в палисаде, и из калитки выкатилась круглая, как колобок теста, сама бабка, Что ты голосишь, как оглашенной, да я чуть было не свалилась с завалинки из-за тоби!
Прости, бабушка, не хотел я тебя испугать, приложив руку к сердцу, поклонился Демьян, Само так вышло. С радости.
С радости, проворчала бабка Вужиха, Кака така радость нынче? Эва ночь эдака Вальпургиева! Я вона кресты над окнами рисовала, а тут ты орёшь, так я чуть шею не свернула, лады за ветку ухватилась.
Да ведомо мне, что Вальпургиева.
Ну, а коли ведомо, чего шумишь?
Дак сам Бог велел нынче, развёл руками Демьян, Скоро к реке пойдём петь да плясать, нечистых отпугивать!
Чтобы их отпугивать амулет нужон, а не пляски ваши, проворчала бабка, потом помешкав малость, полезла в карман своего передника, пошарила там, извлекла на свет Божий какой-то кривой засохший корешок, и протянула его Демьяну, На-ко вот, возьми.
Спасибо, бабушка, вновь поклонился Демьян, А что это?
А это тебе оберег, на всякой случай, ответила бабка Вужиха, Время нынче двоякое, недоброе. Ежели чего, в рот его поклади никакая нечисть тебя и не возьмёт.
Ишь чо, подивился Демьян, А что же это за корешок такой? На вид неказистый какой-то.
Ты зато больно казистый, съязвила бабка, которую не зря на селе звали Вужихою, Он можа и неказист, да зато шибко пользителен. Да дай-то Бог, чтобы не пригодился.
Спасибо, бабушка, ну я пойду, тороплюсь я, откланялся Демьян.
Ступай-ступай, махнула рукой Вужиха, Работы ишшо полно до ночи. А ужо смеркатся.
Она подняла глаза и поглядела на небо, а затем поковыляла в хату, что-то бормоча себе под нос.
Демьян сунул бабкин подарочек в карман рубахи и поспешил своей дорогой.
Круглая полная луна выкатилась на небосвод. Сладким дурманом с садов заволокло кругом. Плескалась внизу под горою река. Жаркие костры горели на её берегу вокруг высокого Майского дерева, рядом с которым собралась молодёжь. Глаза Демьяна взволнованно выискивали среди толпы ту самую, единственную, ненаглядную Яринку. Да вот же она, стоит с подружками, смеётся в голос, а на шейке его бусы красные.
Надела-таки! сердце Демьяна подпрыгнуло от радости, и он поспешил к девушкам.
Яринка! позвал он и протянул ей руку.
Она, смущаясь, подала в ответ свою. Подружки зашептались, захихикали.
Демьян же не отводил глаз от любимой в пляшущих отблесках костров глаза её блестели, как звёзды, чёрные волосы отражали свет, как вороново крыло, сладко пахло от неё травами и молоком, красный сарафан и белая рубаха подчёркивали точёную фигурку её. Заиграла музыка, и все пустились в пляс, долго продолжались танцы, после стали играть, через костры прыгать, хоровод водить, а как дело к полуночи подошло, собрались девки в луга идти, за травами да кореньями.
И я с тобой, прошептал Демьян Яринке.
Ещё чего, усмехнулась та, блеснув зубками, Али ты девка красная? Жди меня здесь, скоро вернёмся мы. С хлопцами пока веселись.
И они с подружками, схватив корзины свои, со смехом и весельем припустили вверх по склону, туда, где за селом, начинались луга.
Время потянулось медленно, Демьян уже и с хлопцами поговорил, и с мужиками трубочкой подымил, и к селу сходил, проверить, не по домам ли ушли девицы, а их всё не было. Наконец, показались вдали. Только не было среди них Яринки.
Где же Яринка? Нешто в лугах одна осталась? подскочил к ним Демьян.
Осталась, уж мы её уговаривали, уговаривали, да только она на своём встала, нужен ей цвет особый, а для чего не признаётся, пожали печами девицы.
Неспокойно стало на сердце у Демьяна. На что Яринке какой-то цвет? Али приворожить кого собралась? Его? Так он и так мир к её ногам готов положить. А может не люб он ей и другого хочет она приворожить? Тоска взяла его.
А вот пойду, отыщу её, да и спрошу прямо, хлопец я али воробей пуганый! топнул ногой Демьян и, резко развернувшись, зашагал в сторону луга под полной жёлтой луной.
Тишина окружила его, смолкли все звуки, едва поднялся он по склону, лишь река где-то вдали плещется, да как в тумане голоса далеко-далеко слышны, будто под толщею воды. Туман застлался, пополз клоками, принялся хватать его за одежду.