Тайменев ощутил себя лишним, по ошибке забредшим сюда, в царство неких чрезвычайных и недоступных обычному пониманию интересов и дел. Стоя, он молча изучал интерьер комнаты и её хозяина. Кроме единственного занятого кресла, в помещении не наблюдалось никакой мебели для сидения. Судя по прохладному ветерку над линолеумом, где-то прячется небольшой кондиционер. Начальствующий субъект не поднимал головы, склонённой над важными бумагами, словно и не слышал предупредительного звонка дверного колокольчика. Николаю бросилась в глаза аккуратная ниточка пробора в напомаженных чёрных волосах. Европейского покроя костюм, сорочка и галстук по последней моде: все детали соответствуют современным взглядам на одежду делового человека. Голубая фактура одежды выглядит в полутени тёмно-синей.
Опять цвет, ставший для Тайменева признаком злого, неприятного, нехорошего. Нет, понял он, этот синий и недобрый господин ничего не сделает для него. Разве что Николай Васильевич открыто-раболепно признаёт своё ничтожество перед ним, распорядителем жизненных благ.
Если «Синий», губернатор острова, можно немедленно поворачивать кругом, ничего не теряя, ибо с людьми такого типа у Тайменева контакт никогда не получался.
Он убеждён, что стремление человека к изысканности, к полному соответствию моде обычно скрывает желание компенсировать тайные внутренние комплексы достижением внешнего формального превосходства над окружающими людьми, таких комплексов не имеющими. Тайменев собрался было, не говоря ни слова, покинуть резиденцию, как синий человек с пробором вскочил и застыл в позе полупоклона. Секундой спустя из динамика переговорного устройства на столе раздался спокойный неторопливый голос. Выслушав, чиновник выбежал из-за стола, для чего ему пришлось, сохраняя согбенное положение преодолеть добрый десяток метров, и предупредительно распахнул дверь в боковой стене, сделав приглашающий жест рукой.
Николай мысленно выругал себя: надо же так опростоволоситься, перепутал приёмную с кабинетом, а слугу принял за хозяина. Как можно забыть, что раб во все времена отличается от императора и это отличие никак не скрыть, ни одеждой, ни шлифовкой манер, ни общественным положением. Чиновник, всегда раб и имеет, вследствие того, двойную линию поведения. Скрытое презрение с нескрываемым превосходством по отношению к просителю-посетителю и почтение перед хозяином.
Недовольный собою, Тайменев переступил порог кабинета губернатора, ощутив приторно-маслянистый запах, источаемый секретарём. Запах предупреждал: будь осторожен! И Николай неожиданно заключил: раб-секретарь похож на Эмилию, раскрепощённую даму с другого полюса мира. Что-то объединяет их в один вид среди многообразия живых существ. Над этим стоит призадуматься. Алого в одеяниях чиновника нет, но красное от рождения лицо компенсирует недостаток второго любимого Эмилией цвета, внушающего Николаю страх.
Вае Ара Так звали холёного лощёного секретаря, как успел понять Тайменев из короткого обращения губернатора по внутренней переговорной сети. Вае Ара и Эмилия: как разнятся имена и как близки их носители! Почему они рождают у него одно отношение, воспринимаются как один человек? Цвета в одежде? Запахи? Чепуха! Ведь Эмилия нравится большинству из знакомых им обоим людей. Кроме, пожалуй, Франсуа. Он тут солидарен с Василичем. И Вае Ара по-мужски довольно привлекателен, если освободиться от предвзятости. Разве плохо, что он следит за своей внешностью? Плохо, что этого недостаёт ему, Тайменеву. А поведение, вкусы, что ж, у каждого свои привычки Разве что, как говаривала в сходных случаях одна весьма разумная девица на выданье на далёкой родине, не хватает этому Вае Ара самой малости, имеющей название мужского шарма. Если, утверждает девица, этой малости нету, то будь ты хоть Гераклом, можешь не считать себя мужчиной. Весьма разумно мыслит девица на выданье. И потому Тайменев, несмотря на затяжной холостяцкий пробег, не представляет её в иной, более близкой роли.
Абориген Вае Ара, итальянская Эмилия, воронежская девица на выданье ушли в долговременную память. А текущее сознание нацелилось на человека, стоящего в центре кабинета, на равном расстоянии от небольшого рабочего стола и Тайменева.
Тайменев увидел прежде всего открытые навстречу глаза. Не просто открытые, а распахнутые, это слово более подходило. Глаза, ничего не скрывающие, не искажающие. От столкновения взглядов, уверен Николай Васильевич, всё и началось. Пусть небольшой, был и период привыкания. Остались и будут всегда особенности их взаимоотношений, определяемые неустранимыми различиями в характере, статусе, уровнях образования. Но искренность пришла сразу и поселилась насовсем. Для века двадцать первого редкое удовольствие!
Итак, глаза! Остальные детали образа, всё, чем описывается человек, обнаружились после знакомства с глубинной синевой глаз, и в свете их сияния виделись тоже необыкновенными и исключительными, располагающими, внушающими доверие.
Лицо губернатора острова Пасхи не отличалось тщательной отделкой мелких черт, но привлекало получившейся в результате их соединения крепкой мужской красотой. Чуть удлинённый, с приподнятыми краями разрез глаз; прямой с широкими крыльями нос; небольшие чётко выписанные губы и такой же лёгкий интеллектуальный подбородок Ничего значительного в отдельности. Но в сумме получилось гордое лицо, замечательная голова, прямо сидящая на сильной шее. Тайменев мог бы считать себя похожим на него, если б не зелёные глаза в тяжёлых складках век. Глаза усталого льва, с долей шутки говорили близкие. Да, ещё волосы У Тайменева каштановые волны, у хозяина Рапа-Нуи прямые чёрные.
Лёгкая в крупную клетку рубашка с расстёгнутым воротом не скрывала атлетических скелетных мышц, крепким рельефом бугрящихся при движении. Опытный взгляд Тайменева сразу определил: ни гантели, ни другие искусственные средства и приёмы мускульной закалки в данном случае ни при чём. Всё богатство получено сразу и оптом, от рождения. Ему не понадобилось, как Тайменеву, долгие годы мучить себя тренировками, чтобы стать таким.
Со стороны посетитель и хозяин кабинета выглядели сыновьями одного отца от разных матерей. Но они сами почувствовали, что сходство далеко не абсолютно. Цвет кожи, осанка и нечто ещё, чему Тайменев не находил названия, различали их между собой больше, чем с другими людьми. А нарочитая небрежность в одежде губернатора говорила: вовсе его не интересуют ни отличия, ни признаки сходства с кем бы то ни было, так как он знает то, что делает все эти отличия-признаки несущественными и даже несуществующими.
Если бы Николай Васильевич Тайменев встретился вот так вдруг с Петром Великим или, скажем, с Генрихом Четвёртым, поразился бы меньше. Всё-таки признанные народами и историей личности. Ничего не надо искать, определять, всё ясно и знакомо, величественно заранее. Но встретить подобную им индивидуальность на тихоокеанском островке? Впрочем, к таким людям едва ли подходит эпитет «подобен»
Не потому ли Тайменева охватила робость и пришло чувство, приблизительно выражаемое как почтительность? Явление для него новое, и он удивился, а удивившись, постарался улыбкой скрыть замешательство.
«Царственное величие», нашёл-таки он для себя слова-ключи, позволяющие объяснить и впечатление от встречи, и реакцию на впечатление.
Несомненно, гены первичны! Губернатор Большого Острова имеет сложное унаследованное имя Ко-Ара-а-Те-Хету и олицетворяет правителя по крови, рождённого повелевать. Иного он не мыслил с рождения. Истинного вождя, императора, фараона узнают и в хламиде нищего. Впитанные через пуповину сознание и осознание собственной исключительности делают волю такого человека несгибаемой, мужество неустрашимым, а воспитание добавляет внешнюю мягкость и привлекательность.
Придёт время и наука обнаружит ген или сочетание генов, ответственных за царское происхождение. Что тогда делать с генами, ответственными за рождение людей-пресмыкающихся? Генами, также пока не открытыми
Не сходя с места, губернатор спокойно отдал распоряжение:
Вае Ара.., секретарь уже стоял у двери, склонив голову и опустив глаза, Мы с сеньором заняты важной беседой. Сколько бы она ни продлилась
Пауза завершила приказание, неоткрытые наукой гены Вае Ара согнули его спину ещё круче и прошелестели бледными губами:
Я всё понял, мой господин!
Нет, губернатор Ко-Ара-а-Те-Хету не отдавал распоряжений. Отнюдь! Отдаёт и получает распоряжения чиновник. Такой, например, как Вае Ара.
Ко-Ара-а-Те-Хету повелевал. Распоряжение и повеление иногда рассматривают как синонимы. Но эти понятия вовсе не однозначны. И в данном случае их смысл различался до прямой противоположности.
Властелин, владыка, властитель, не испытывающий ни малейших сомнений в своём личном праве покорять других своей воле и в обязанности других покоряться
С любопытством наблюдая за реакцией Вае Ара, Тайменев поймал себя на желании последовать ему, стать послушным, заслужить одобрение и похвалу. Наверное, вот такое ослабляющее ноги желание и называют стремлением повергнуться к стопам. Не оно ли пронизывает благовоспитанную собачку, давно не видевшую своего хозяина, господина её чувств, эмоций, аппетита и самой жизни? Да, но между рабом-человеком и рабом-собакой существенная разница, чему множество примеров в земной истории. Если собака предана своему хозяину безусловно и безоговорочно, и на её преданность можно рассчитывать в любых условиях, у человека преданность сочетается с осознаваемым или пока не проявленным влечением самому стать властителем и иметь рабов. Хорошо бы и бывшего господина включить в их число! Несмотря на цвет крови, несмотря на гены, которые всё равно свергнут с чужого кресла. Свергнут, ибо раб от рождения может только подражать, а не творить. Да, творец не превратится в раба, раб не станет творцом.
Обдумывая роль крови в перипетиях человеческой судьбы, зависимость жизненных успехов от состава нуклеотидов, Тайменев забыл произнести слова приветствия в адрес губернатора и тем не проявил готовность признать его высшую сущность. Но тому, похоже, такого признания не требовалось. Губернатор лёгким плавным шагом приблизился к столику у стены справа и, улыбнувшись свободно и дружелюбно, величественным жестом предложил любое из двух кресел гостю. Пока Николай шёл к креслу, хозяин кабинета одобрительным взглядом окинул его фигуру снизу вверх, от старых хоженых кроссовок до козырька знаменитой кепи.
Постаравшись отделаться от наплыва отвлекающих мыслей, Тайменев осмотрелся. Интерьер кабинета вполне соответствует внешнему облику его владельца. Стыки стен плавно закруглены, никаких углов в очертаниях мебели, всюду обтекаемые формы. Созвучно линиям, организующим пространство комнаты, в воздухе парят две волны. Первая, звуковая, несет оригинально запутанный ритм, сопровождаемый низким женским голосом на непонятном языке, мягким и приглушённым. Мелодия и голос гасят неуверенность, успокаивают. Вторая волна несёт запахи: свежесть утреннего леса и терпкость разгорячённых солнцем цветов. Едва слышным дуновением они намекают на близость губернаторского сада.
Стена слева, продолжение суперокна приёмной, закрыта светло-коричневыми шторами, собранными в крупные складки. Солнечный свет, мягкий, ласковый, тихий, падает на расположенную над рабочим столом рельефную раскрашенную карту острова, придавая ей естественность. Карта напомнила Тайменеву снимок острова с воздуха, оставленный Те-Каки-Хива.
Полутона, полузвуки, полуощущения Лёгкое касание мягкого отфильтрованного света, недосказанность и недозавершенность Мечта холостяка, верх домашнего уюта и комфорта. Примерно такой результат, по словам Франсуа, достигается приёмом определённой дозы спиртного в любой, самой тривиальной обстановке.
Захрустела где-то алюминиевая фольга, Тайменеву представилась плитка шоколада, развёртываемая руками Вае Ара за стеной, и этот еле слышный звук вплёлся приятной ноткой в голос губернатора и понёс на себе слова Нет, не шоколад тому виной, такова особенность губернаторского голоса.
Можете не называть себя, я знаю ваше имя. Отдыхайте, расслабляйтесь как можете. Привыкнуть к нашему дизайну жизни непросто.
Он представил себя, отметив, что в переводе полное значение имени передать трудно. Хрустящий баритон звучал располагающе.
Попробуйте ни о чём не думать специально. Наши желания это пустое
«Интересное начало. Как на приёме у психотерапевта, думал Николай, любуясь игрой света на хрустале рюмок и бокалов, расставленных на столике между разноцветных бутылок и маленьких тарелочек, Вот и попал на экзотичный остров, как хотел. А губернатор, похоже, колдун. Ведь он на самом деле осведомлен обо мне. И знает, зачем я пришёл. Мне можно молчать, всё равно получится диалог. Нет, не зря они тут так активно занялись реставрацией древности»
Пусть непривычное вас не настораживает. Вы можете довериться мне
«Непонятно Зачем ему магия обворожения? Не повседневно же он так? продолжал размышления Тайменев, Губернатор назначается столицей. Как они его нашли? Такие люди рождаются достаточно редко. И если они нормальные»
Тут Николай устыдился мыслей и покраснел. Ведь если собеседник владеет телепатией, совсем неудобно получается.
Да, как невероятно далеки отсюда пустая квартира, неждущие друзья-знакомые Росло ощущение, что попал на другую планету и вернуться уже нельзя, стал персонажем фантастического фильма, из фильма не возвращаются. Пусть так, всё равно пора входить в разговор и начинать попытки контакта с иноземным существом.
Ваш этикет предусматривает некоторые условности, правила, нерешительно начал Николай Васильевич, Я узнал о них немного, и не хотелось бы показаться дерзким или гордым иностранцем, отрицающим то, чего он не понимает. Или невеждой
Вот как? И какие наши правила вы успели узнать в первую очередь? насмешливо прищурил синие глаза губернатор, Но да будет всё так, как известно вам. Прошу вас, будьте и сценаристом, и режиссёром, и исполнителем нашей встречи.
Незнакомая музыка и экзотичные запахи помогли Тайменеву обрести утерянную решительность. Если б не жгучее желание посетить Оронго, усиленное фотографиями Те Каки Хива, не вытащил бы из сумки пакет со статуэткой. И, поняв слова хозяина кабинета как разрешение действовать, без колебаний вынул из сумки прозрачный пакет с каменным драконом и без комментариев поставил статуэтку на столик рядом с коробкой сигар. В тот же момент мелькнула мысль, что такая резкая разница между приёмной и кабинетом условна. Мелькнула, чтобы пропасть затем навсегда.
Ибо далее случилось то, чего он не мог предположить, строя ранее в уме возможные варианты встречи.
Дракон настороженно замер на зеленовато-прозрачной плоскости; розовато-шоколадный свет от невидимого сада окутал его и вызвал сияние, подобное ореолу на фотоснимке Харе-пуре в Оронго. Неожиданное появление ауры вокруг давно знакомого зверя, приехавшего из воронежской кухни, заставило вздрогнуть. Но ещё более поразило поведение губернатора: тот очень осторожно взял статуэтку в руки и с благоговением во взгляде погладил кончиками пальцев шипастый острый гребень спины.
Вы можете сообщить, как он попал к вам? голос выдал волнение губернатора.