Ну, конечно, давай, встретимся, да! Завтра? Зачем ждать, день рожденья-то сегодня! Давай щас приезжай! У нас в загашнике всегда бутылочка вина найдётся! А, Павлуша? Ведь найдётся! Вот и Павлик говорит, найдётся. Чё, Павлуша? Пжди, тут Павлик мне чё-то сказать хочет. А-а, ну да. Нет, Илоночка, не надо сичас, сичас Павлик говорит не надо, ой щекотно, Павлуша, уймись, погоди, дай я с подругой договорю. Вот, сичас, Илон, не получится, завтра, сичас у нас тут другие планы, Анжелка игриво хохотнула, немного другие, не получится, короче. А завтра самое то, погода, правда, не очень, Но мы с тобой ведь большие девочки! Мы же можем зайти и хлопнуть по шампусику. А, Павлуша, мы ведь с Илоной большие девочки, можем себе позволить? Вот и Павлик тут подтверждает, можем. Он ведь у нас главный распорядитель сумм и средств. Ну, давай завтра. Во скока? В шесть? Хорошо, в шесть, у входа в парк Горького, идёт? Лучше в семь, ну в семь. Ну, Павлик, пжди, не гони лошадей! Я же с подругой разговариваю! Вот, ой, ну пока, Илонка, мне сейчас
Илона повесила трубку. Счастливая Анжелка! Павлик от неё без ума, даже квартиру снял. Денег куры не клюют. Опять, наверное, просадили на коктейлях целую студенческую стипендию. Всем бы так! Илона закусила губу: зачем завидовать, у каждого человека своя жизнь, зато у неё МГИМО и перспектива. «Перспектива, вздохнула она, она и есть перспектива». Сзади неслышно на своих мягких лапках подкралась Руфина и провела всем своим мягким пушистым тельцем по правой ноге. Один раз потёрлась, развернулась второй раз. Илона наклонилась, погладила белую головку. Кошка привычно задрала мордочку к верху, раскрыла наполовину розовый ротик, мурлыкнула. Казалось, чем больше назад задирается шея, тем больше обнажаются белые зубки. «У-ти, моя хорошая, прошептала Илона, пойдём, проверим, что там у тебя в мисочке, не подложить ли рыбки перед долгой ночью да поразмыслить, что Анжелке подарить?» С подарком сложно, читала бы Анжелка почаще, было бы проще. Но она летом еле осилила три тома Дюма, поэтому, кроме лёгкого чтива, дарить ей что-то другое бесполезно, а всё лёгкое в дефиците. Хотя кто его знает? Может, что другое подойдёт. Но что? Вспомни Илона заранее об этом дне рождения, могла бы папу попросить достать по его каналам. Но не за один день ведь. Даже заводить разговор не сто̀ит, тем более, они уже вроде улеглись, а утром не до разговоров: оба спешат. Но время подумать, покопаться мысленно в подарках ещё есть.
Утром Илона, когда чистила зубы, вспомнила о колечке простеньком колечке с искусственным камешком рубинового цвета. Дешёвенькая безделушка, купленная на парижском рынке франков за сорок, но ведь из Парижа! Она сама его ещё не надевала, засунула в верхний ящичек стола и так оставила его там. Зачем покупала? Очень захотелось, мама сквозь зубы шипела: не надо, не надо, а вот пригодилось! Пальцы у них примерно одной толщины, так что вот и подарок!
Довольная тем, как легко и быстро покончила с мучившей её весь остаток вчерашнего вечера проблемой, Илона в несколько глотков опустошила чашку с чаем, вообще-то организм требовал дежурное кофе, но его варить в турке, стоять, колдовать над ним. Чай другое дело, мама кинет пакетик и позовёт через пару минут. И закусить его парой печенинок (манную кашу она почти победила уже, используя свой статус студентки, «Мам, ну ты меня до пенсии этим кормить будешь? Представляешь, что будет, если я на факультете случайно проболтаюсь, что сегодня утром, например, я объелась кашей?»). Затем оделась и понеслась на остановку. День предстоял насыщенный: английский, история дипломатии, португальский, подготовка к завтрашнему семинару по теории дипломатии и, наконец, Анжелкин день рождения.
Вечером они с Анжелой устроились в том самом кафе, где почти три месяца назад Илона впервые попробовала коктейль. О прогулке по ЦПКиО речь даже не шла капал мелкий противный дождик. Гонимые ветром капли секли лица подруг холодными крупинками воды. И хотя казалось, что не промокнешь сильно, но уже за те десять минут, что они двигались от метро, ноги выше колен почувствовали мерзкую влажную слизь. Джинсы прилипали к коже. С тем бо̀льшим удовольствием девушки повесили потяжелевшие куртки на спинки стульев и устроились за пустым столом в дальнем углу кафе. В такую погоду посетителей почти не было, и от этого заведение, оформленное в жутком совковом вкусе какими-то квадратиками и кружками в грязно-коричневых тонах, казалось мрачнее обычного. Официант не заставил себя ждать. Однако на просьбу Анжелы принести два бокала полусладкого, он состроил печальную физиономию и грустным голосом сообщил, что в отсутствие публики, на виду у всех (заведующий в зале!) не может принести им спиртное. Анжелка как-то странно улыбнулась и сунула ему рубль: «Тогда сооруди нам два сока и два коктейля, коктейли мы сразу хлопнем и будем потягивать сок». Проблема была решена, сохраняя полное достоинство в лице и в походке, официант без промедления принёс им заказанное. Анжела только усмехнулась:
Смотри-ка как он идёт, не идёт, а плывёт. Совсем как в той детской песенке: «Будто я совсем не с двойкой, а с медалью золотой!». Противный народ эти халдеи, как бы я жила с таким. Даже представить себе не могу. Анжела прикурила от зажигалки.
Илона кивнула. Она обратила внимание на то, как переменилась Анжела она стала ещё более уверенной в себе: вон, пожалуйста, разрулила такую ситуацию, Илоне бы и в голову не пришло подобное, и смелости бы не хватило. И на одежде подруги, только-только встретились, взгляд затормозился сразу: куртень моднявая, джинсики супер, бананы сейчас очень в стриме Илоне нравилось это, принесённое из института словечко, и джемпер, плотно облегающий её привлекательные формы, не то, что та розовая дурацкая кофточка. Павлик денег на подругу явно не жалел.
Представляешь, выдохнула Анжелка, заглотив сразу половину коктейля, я ведь намертво забыла про сегодняшнюю встречу. Мне Павлик напомнил утром, говорит, а ты ведь вечером в одно место собиралась? Я ему в какое? И тут он мне всё рассказал, а я абсолютно ничего не помнила. Ну совсем!
Да, ты была хороша, даже по телефону мне казалось, что я уже от запаха пьянею. А, вот, день рожденья всё же, возьми, подарок.
Илона протянула подруге коробочку. Вообще-то перстенёк при покупке завернули в простую упаковочную бумагу, но Илона, порывшись в своём столе, наткнулась на заныканную коробочку от какой-то старой маминой бижутерии. Подарок как раз удачно влез в выемку для родного колечка. Так выглядело вполне солидно.
Ой, спасибо, спасибо, как раз бижутерки у меня нет почти, Анжела с восхищением рассматривала презент, сверкнувший в тусклом свете люстры горели лишь две лампочки из четырёх, ты посмотри, как камешек играет!
В Париже купила, не удержалась Илона, как чувствовала, что пригодится.
Ух ты! Из Парижа! Ни фига себе! Спасибо, подружка, спасибо! Анжелка встала со стула, склонилась над Илоной и чмокнула её в щёку.
Это тоже было новым в поведении Анжелки, раньше они никогда не практиковали поцелуйчики. Зато мать любила лобызаться со своими подружками, и это почему-то всегда вызывало определённое неприятие дочери. Однако сейчас Анжелкин жест вполне укладывался в настроение.
Ну, рассказывай, отложив коробочку в сторону, скомандовала Анжела.
Что рассказывать? с некоторым недоумением вопрошала Илона, про полный разрыв с Никитой Анжеле известно.
Ну как что! В МГИМО учишься, не в заборостроительном!
А, ты про это! Да, учусь, и интересно, не как в школе: предметы интересные, и никакой физики, никакой химии. Но это ожидаемо, в общем, разочарований нет. Ты лучше про себя расскажи, про Павлика, твой ведь день рожденья.
Анжела не заставила подружку повторять два раза. Её понесло, слова слетали с языка без остановки, Илона едва успевала вставлять слово.
А у нас всё очень хорошо, ну просто.
«У нас», протяжно повторила про себя Илона. Но подруга уже продолжала.
Квартирка, конечно, маленькая, однокомнатная всего, но зато отдельно, сами живём. Я уборку по субботам делаю, всё отодраила, а то запущено было, просто ужас! По магазинам вместе ходим обычно. Хорошо! А всё Павлик, он просто молодчина. Знаешь, Анжела понизила тон голоса, он стал откладывать на покупку квартиры. Мы сейчас очень редко таскаемся по барам и кафе, стали появляться свободные деньги.
На кооператив что ли собирается встать в очередь?
Теоретически, да, на кооператив, только там тоже не так просто, а можно купить через фиктивный брак.
Это как? не поняла Илона.
Ну, жениться придётся на продавщице квартиры, она его пропишет за половину суммы, потом получит вторую половину и выпишется. Квартира Павлику и развод.
И что так делают? А ты не боишься, что он, ну как это, замялась Илона, не разведётся вдруг?
Да ну, скажешь тоже, рассмеялась Анжела, там обычно такие молодухи продают, что конкуренции бояться не сто̀ит. Да и любит он меня. Видишь, как мы на выходных отоварились? Анжела гордо приподнялась над столом. На пять сотенных, считая куртку. Нет, он от меня никуда не денется. Любовь у нас, скажу тебе, ты не поверишь, мы такое вытворяем ночью! У нас одна проблема, одна беда времени у него мало, дела его, институт там тоже иногда появляться надо. В общем, вечер только и остаётся, даже по выходным порой он что-то проворачивает. Бывает, сижу одна, мать позвонит, предлагает зайти, а мне в лом, хоть и бездельничаю порой, телевизор разве что включу. Правда, пока училась первую неделю, сама его отсутствия не замечала, уставала дико. А сейчас, пока наши на картошке, в деканате не переработаешься. Вот я и смотрю телик, всё подряд: и фильмы, и мультики, и даже болтовню какую-нибудь. А когда Павлик дома, так нам никогда не скучно. Ох, и какая я влюблённая, ты бы знала! Анжела, действительно, начинала светиться от счастья, когда речь заходила о Павлике. Ну что, давай по второму?
Илона качнула головой в знак согласия. Она слушала свою подружку и задавала себе вопрос: а почему они такие подруги? Вот Анжелка готова едва ли не все детали их телесных тайн ей выложить, сама Илона к ней тянется. Почему? Отсидели за одной партой пять лет. Срок! Может, просто никого другого не существовало в этом мире, с кем поделиться всем, даже самым сокровенным? Ведь ничего общего, если присмотреться, у них нет. Интересы разные, семьи разные, и судьбы, наверное, будут очень разные. И на личном фронте у каждой по-своему, у Анжелки сказка, а у неё
Давай за тебя! словно угадав Илонины мысли, предложила Анжела. За твои успехи!
Они выпили. Анжела показала пример, отставив в сторонку соломинку, сделала большой глоток, и Илона не стала тянуть напиток через пластик.
Во, правильно, одобрительно кивнула Анжела, слушай, ты там в институте своём посматривай по сторонам, ты ведь настоящая красавица! Я уверена, у вас хватает парней, которые не прочь на тебя глаз положить. Пораскованней веди себя. А то я тебя знаю, ты как в учёбу ударишься, ничего вокруг себя не видишь. В классе хватало ребят, что на тебя заглядывались. Женька Петренко столько по тебе сох, уже только ленивый в классе над ним не смеялся! А тебе хоть бы что.
Илона улыбнулась. Она, конечно, замечала неловкие попытки застенчивого Женечки привлечь внимание к собственной персоне: то портфель из школы поднесёт: ни с того, ни с сего появится, вырастет откуда-то, сто̀ит им с Анжелкой распрощаться; то уставится безотрывно, так и ест глазами. А на выпускном, наверное, хватив где-нибудь в уголке с ребятами вина, вообще объясняться полез. Илона еле отвязалась. Смешной и не в её вкусе длинный, худющий, узкоплечий, нос картошкой и маленькие глазки, глубоко запрятанные под длинными, девчоночьими ресницами. Никакой мужественности во внешнем виде. Не то что
Не знаю, Анжел, мне сначала не до того было, только сейчас отходить стала. Подозреваю, что заглядываются ребята, но я пока не хочу, ничего не хочу. Мне и так неплохо. Со временем всё образуется, но не сейчас. Сейчас ничего не хочу, а ты молодец, всем бы так, я рада за тебя.
Как-то невесело ты радуешься, отметила Анжела, сверля подругу взглядом, невесело. Тебе нужна хорошая встряска, отвлечься надо. Давай к Серёге сходим, ну к тому, помнишь?
Ещё бы Илона не помнила: она сразу поняла, о каком Серёге речь. Разве мог стереться из памяти тот вечер, когда в полутёмной прихожей Никита покрывал её лицо поцелуями. Впервые в жизни такое, оно не забывается.
Вижу, помнишь, конечно, продолжала Анжела, Серёга иногда зовёт нас с Павликом, там родители ещё дачный сезон закрывают, чуть ли не каждые выходные квартира его. Никита, по-моему, перестал к нему ходить. Но я уточню: если что, отменим.
Можно, пробормотала Илона, изучая изрисованный шариковой ручкой стол, можно. Я подумаю.
Вот и хорошо. Подумай, а сейчас ещё по одной, а?
Нет, слушай, мне хватит, мать учует запах, а это скандал. Нет-нет. Илона взглянула на свои японские часики «Orient» папа зимой из командировки привёз. Да и пора уже, время полдесятого.
Илона приподнялась со стула, чтобы махнуть рукой официанту, но Анжела затормозила её: «Я плачу!»
5
Виктор Сергеевич громко хлопнул дверью, уходя из дома. Утро ознаменовалось неприятным разговором с женой. Александра присмотрела новое трюмо для прихожей. Старое, мол, никуда не годится. Стыдно перед людьми. Виктор Сергеевич в глубине души соглашался: она в чём-то права. Действительно, двадцатилетней давности продукт усилий трудового коллектива Смоленского мебельного комбината как-то вяло смотрелся на фоне хорошо обставленной импортной мебелью квартиры. Это так. Но новое-то, австрийское, тянуло на пятьсот рубликов. И никак не убедить жену выбрать что-нибудь попроще. И где она только такое откопала в системе магазинов доблестного «Мебельторга»! Там ведь круче произведений югославской или румынской промышленности не найдёшь ничего. А вот нашла, и теперь опять деньги нужны. Только успел рассчитаться за женин перстень с замысловатым камешком, и снова занимать, и теперь не полсотни, а полтыщи! И занять не у кого сейчас такую сумму. А ведь её ещё отдавать придётся. Да кредит на машину, с таким трудом доставшийся, кто будет платить? Ещё тысяча с лишним!
Виктор Сергеевич ясно осознавал, что рано или поздно придётся признаваться, выложить всю правду о цене Илониного поступления. Но то момент не подходящий, то самому не хотелось. Он ведь до сих пор робел перед женой как на первом свидании, особенно если речь заходила о деньгах. Так повелось в их семье, что зарабатывает он, всё благосостояние держится на нём, а вот главные вопросы решает жена. То есть решают-то вместе, но тут как в той присказке он голова, а она шея: куда повернёт, туда и смотрим. Так ведь и с институтом было. Саша настояла, он считал, что не Илонино это, не по дипломатической линии ей идти следует, а в престижном ВУЗе на гуманитария выучиться и замуж удачно выйти. А жена: ни в коем случае есть такая возможность, плюс английский у неё прекрасный. Настояла, Виктор Сергеевич уступил и сам всё организовал. Но вот теперь пора сбросить с души камень, рассказать про эту тысячу, из-за которой сейчас денег нет на трюмо. Но опять робел, потому что тогда решение принял сам, не стал посвящать жену. Без её дозволения, она-то считала, что он всесильный в некоторых вопросах. Оказалось, нет. И не сказал, и без того хватало проблем. Как подступиться, с какой стороны вот в чём вопрос.