Вблизи, дом выглядел еще более значительным, чем с разворотного круга. Четыре этажа вздымались так высоко, что Головину пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть оплётку рамы самого верхнего окна.
Следуя за Анной, он невольно подавил в себе желание полюбоваться ее ногами, когда девушка поднималась по ступеням крыльца.
Анна коснулась ладошкой массивной двери, имитирующей массив из резной кости санбамита и они прошли в просторную галерею, где было прохладно и Головин невольно поежился.
Это необходимо для охлаждения серверного зала, пояснила девушка угадывая мысли гостя. На лестнице станет теплее, идем быстрей.
И снова Головин поймал себя на том, что не отводит взгляда от мелькающих перед ним точеных икр и подколенных ямочек на ногах Анны.
И еще он жадно ловил запах ее духов, едва уловимых и, наверное, очень дорогих. Ведь ее дедушка? Был очень богат.
4
Головин так увлекся Анной, что забыл про неудобный трехслойный костюм с жесткой молнией на спине.
Они миновали холодную галерею и вышли в цокольный этаж с лестницей из материала под натуральное дерево и полированными перилами.
На стенах вдоль лестниц висели картины с настолько фантастичными пейзажами, что непонятно было, являлось ли это отражением реальности или продуктом буйной фантазией неизвестного художника.
Очень некстати Головин вспомнил, что сегодня он первый день на работе и похоже ему придется оправдываться за опоздание.
Нам сюда! сказала Анна, дернув Головина за рукав и выводя его из задумчивости.
А нельзя ли мне обратно, мисс? Боюсь мои работодатели
Договорить он не успел, Анна толкнула его в просторное ярко освещенное помещение, однако вопреки ожиданиям, Головин не увидел здесь тех высоких стрельчатых окон, которые так выигрышно смотрелись на фасаде дома снаружи. Тут все освещалось потолочными светильникам.
А вот и гость! произнес седой суховатый мужчина, поднимаясь из-за большого рабочего стола, заставленного терминалами и еще какими-то приборами и органайзерами.
По всему было видно, что человек занимается делом, а не проводит время в праздности.
Анна, ты можешь быть свободна, сказал мужчина и только тут, когда хозяин дома подошел ближе, Головин заметил, что профессору немало лет.
Анна безропотно удалилась, Головин даже не заметил как. А Профессор протянул руку для рукопожатия и сказал:
Георг Мансон, местные называют меня Профессор. Хотя я никогда не преподавал.
А я Марк Головин, представился Марк, чувствуя крепкое рукопожатие жилистой ладони.
Что, Марк, у вашей компании закончились целлулоидные мальчики-красавчики?
Не знаю, сэр. Про других доставщиков я только слышал и еще ни разу не видел, ведь сегодня мой первый рабочий день.
Проходи, садись. Поболтаем немного. Надеюсь, ты не против?
Я не против, сэр, сказал Головин усаживаясь в удобное кресло и чувствуя, как в спину врезаются еще не разношенные кромки замка. Я не против, но мои работодатели
Об этом не беспокойся, махнул рукой Профессор садясь в кресло напротив. Они меня побаиваются и ценят. Поэтому просто скажешь, что был вынужден терпеть навязчивое гостеприимство странного старикана они поймут. А я им, за это, устрою трое суток отдыха без единой жалобы.
Спасибо, сэр.
Да ладно, это тебе спасибо за то, что разнообразил мой быт. Я ведь этот мусор у них уже двадцать лет покупаю, хотя могу содержать целый штат поваров.
И почему не содержите?
Привык, ответил Профессор пожав плечами. Я студентом на уличной еде сидел, да еще подрабатывал в этой системе и нам иногда давали пакеты с отказными заказами. Ну, не выбрасывать же? Жизнь студента скромна в материальном плане.
Это да, улыбнувшись согласился Головин.
А ты учился?
Учился да не доучился. В навигаторской школе.
А почему не доучился? Это где, у нас в городе? Хотя нет, произношение у тебя не здешнее. Я, кстати, и сам, когда переехал сюда, при произношении «рот разевал», как говорят местные. Но теперь и я так говорю, а приезжие сразу бросаются в глаза. Так почему ты не доучился, Марк Головин?
Были проблемы с полицией, признался Головин.
Наркотики? Употреблял стимуляторы для сдачи экзаменов? уточнил Профессор и Головин понял, что не они первые изобрели этот способ преодоления рубежных контролей.
Нет, сэр. Сделал фальшивую лицензию на обувь
На лице профессора отразилась высшая степень непонимания.
Что, прости? переспросил он.
У нас в экономической зоне следовало покупать лицензии на программное сопровождение обуви и верхней одежды. На куртки лицензии были копеечные, а вот на обувь это да, приходилось выкручиваться.
Знаешь, приятель, я за свою длинную жизнь повидал немало, но чтобы лицензию на обувь Профессор покачал головой.
А вы сами чем занимаетесь, сэр? У вас большой дом прямо дворец, но вы явно не банкир и не биржевик.
А еще такими доходами располагают казнокрады и наркобароны, подсказал Профессор и рассмеялся своей шутке. Головин деликатно улыбнулся.
Я, дорогой Марк, занимаюсь темой подавления активности функциональных паразитов, другими словами омоложением.
И как, есть успехи? осторожно поинтересовался Головин, но тут же понял, что сморозил глупость, ведь вся демонстрация богатства Профессора и есть подтверждение его результатов.
Головин вскочил с кресла, мучительно подбирая слова для извинений.
Да сядь ты уже, отмахнулся Профессор. Я понял твой вопрос и это главное. Ты спросил не про мои дворцы, а про суть физический смысл метода.
Э Ну, да согласился Головин после некоторой паузы. Ему действительно хотелось узнать, в чем именно преуспел Профессор.
Давным давно, еще студентом факультета теплофизики, я занимался нестандартизованными излучениями. Выяснилось, что некоторые спектры производят омолаживающий эффект на математических моделях лабораторных животных. Я разработал эту тему шире, потом проверил все на живых объектах и предположения подтвердились. В турборежиме обменных процессов, которые запускались, чтобы имитировать прожитые годы, был замечен эффект не старения. Тему признали перспективной, дали ресурсы и мы выделили волновые спектры точнее. Эти уточненные спектры стали не только тормозить старение, но и направлять процесс в обратную сторону.
Круто! не удержался от восклицания Головин. И так вы стали богатым?
Да, так я стал богатым. Но сначала были сорок лет работы и временами казалось, что все зря. Ведь эти эксперименты на грани понимания, а точнее на чистой интуиции. Когда интуиция отказывала, мы, бывало, месяцами работали впустую.
Но, сэр Не хочу вас обидеть, но
Почему я сам не выгляжу молодым? улыбнулся Профессор. А на сколько лет я, по-твоему, выгляжу?
Ну, может быть на шестьдесят? предположил Головин.
Что ж, неплохой результат. На самом деле девяносто четыре.
Действительно неплохой, сэр! Но почему вы на этом остановились? Или это предел вашей технологии?
Перед тем, как ответить, Профессор вздохнул и морщины на его лице сделались заметнее.
Нет, технология омоложения значительно эффективнее. Вот, полагаю ты обратил внимание на Анну?
Ну Головин почувствовал неловкость. Ему показалось, будто Профессор наверняка знает, как он смотрел на ноги девушки снизу-вверх, когда она поднималась на парадное крыльцо.
Анна красивая девушка, сэр. На нее любой мужчина засмотрится, как можно более нейтрально произнес Головин.
Анна моя супруга.
Вот как? не сдержал своего удивления гость.
Мало того, между нами совсем небольшая возрастная разница. Я был молодым руководителем научного отдела, а она проходила у нас практику.
И насколько велика ваша, эта самая Головин не смог сформулировать вопрос, ему теперь мешал внутренний суматошный анализ и пересмотр собственных реакций и ощущений.
Ей восемьдесят семь, произнес Профессор, сдерживая улыбку. Ему нравилось поражать людей.
Но
У Головина пересохло в горле. Ужас какой. Он заглядывался на старуху!
Но почему Анна выглядит так молодо, а вы, сэр, остановились на этой ступени, в шестьдесят лет? спросил он, чтобы скрыть свое отчаянное смущение.
Потому, что у этого метода есть обратная сторона.
Какая?
Анна, когда мы познакомились, имела почти все кубки математических олимпиад. Плюс работала в отделе практически первым номером, как инженер-разработчик. И это студентка второго курса.
А теперь? начал догадываться Головин.
Когда была выявлена эта побочная реакция на действие программного импланта, который вшивают в позвоночник, пришло время для себя решать, что важнее. Я выбрал свой прежний мир, хотя конечно, немного себя подрихтовал. А вот Анна сказала, что уже побыла математическим гением и хочет побыть просто женщиной. Молодой, красивой и не слишком умной.
Головин кивнул. Сейчас Анна на математического гения не тянула.
А в чем же дело? Откуда это побочное действие?
Видишь ли, я ведь говорил, что мы в этой тематике в основном опирались на интуитивные решения. Что-то мы еще в этом механизме не понимаем. И может быть не поймем никогда.
Но ваше богатство, сэр, оно ведь откуда-то взялось? Это же не от выпуска умных книг образовалось?
Профессор засмеялся.
Да, тут ты прав. Хотя за моими трудами издатели стоят в очереди. Но ты прав, деньги приносит коммерция оказание услуг по омоложению. А это дорогое удовольствие.
Но, сэр, вы ведь сообщаете вашим клиентам о возможных побочных явлениях?
Ну, разумеется. Мои юристы выстраивают целый оборонительный вал из толстых стопок договорных ограничений.
И что клиенты? Они идут на то, чтобы стать на двадцать лет моложе, но потерять свой интеллектуальный потенциал?
Я, наверное, удивлю тебя, Марк, но коммерческие люди теряют не так уж и много. Они не математические гении, они люди-калькуляторы. И даже пройдя курс «30 плюс», и становясь цветущими молодыми людьми, они продолжают руководить своим бизнесом. В крайнем случае, добавляют к штату пару консультантов. Так что, на коммерческий талант это не влияет. А вот какому нибудь литературному критику такая программа нанесет удар. И он будет оставшимся не у дел молодым красавцем.
А если он был в своей молодости не особенно красив? Если одноклассники называли его прыщавым чмом, например?
Ты ставишь жесткие условия, Марк.
Извините, сэр.
Не извиняйся. Мне нравится твоя пытливая манера. В силу коммерческой необходимости, чаще всего мне приходится беседовать с журналистами, увы. Так вот что я тебе скажу. В программе есть специальные настройки, благодаря которым мы, возвращая человека обратно по его возрастной лестнице, можем подавлять не только его очевидные развившиеся болезни и пороки, но и некоторые несовершенства.
Кривые ноги?
Да, представь себе. Кривые ноги, форма черепа, неправильный прикус, форма ушей. Разумеется существуют какие-то пределы, но мы в состоянии значительно изменить внешность клиента отправляя его в молодость.
Круто! Но наверное, это уже совсем другой прайс?
О, да, прайс там космический, но мне неизвестно ни одного случая, когда бы этот прайс напугал какого-то клиенты. К нам идут уже подготовленные люди.
Головин кивнул, но тут снова вспомнил о том, что он на работе.
Не переживай, сейчас я решу твою проблему, сказал Профессор, по выражению лица гостя поняв, что его беспокоит.
Одним касанием дорогого диспикера он вызвал компанию по доставке быстрой еды и его тотчас соединили с управляющим.
Эдвард, мы тут засиделись за беседой с вашим чудесным курьером, но он очень переживает, что это повлияет на его карьерную историю.
Профессору что-то ответили и он передал диспикер Головину.
Тот несмело взял его и поднеся к уху произнес:
Але?
Вы это Как вас там? Мишель или Принстон?
Марк, сэр.
Отлично, Маркс! Оставайтесь с этим клиентом столько, сколько ему потребуется это очень важно для нас!
Хорошо, сэр.
И ни о чем не беспокойтесь, Маркс, каждая минута проведенная с этим клиентом будет нами оплачена, а сверх длительности рабочего дня, по повышенному тарифу, разумеется.
Спасибо, сэр. Я понял.
5
После того, как Головин успокоился, ведь ему дал гарантии главный менеджер компании, Профессор предложил гостю полюбоваться на его «внутреннюю коллекцию».
Почему она внутренняя, сэр? спросил Головин, просто чтобы прогнать беспокойство.
Потому, что я не выставляю ее напоказ, Марк. Это мое приватное удовольствие, но теперь и твое тоже.
Мне крайне неловко обронил Головин, не желая брать ответственность за чужие секреты. Но кто тут интересовался его мнением? Он был новой игрушкой и следовало лишь радоваться тому, что самый значимый клиент компании выбрал в этом качестве именно его.
Профессор повел гостя во внутренние помещения дворца и проходя их насквозь, раздавал краткие указания многочисленной прислуге и работникам, касалось ли это энергетического цеха, контура системы охлаждения или операторов генераторных блоков с неизвестной Головину спектральной характеристикой.
Он лишь заметил, что от огромных, до потолка, конструкций, расходились восьмипиновые панели, в то время, как стандартное энергообеспечение обходилось пятью пинами.
А Профессор продолжал быстро шагать, вынуждая Головина, временами, переходить на бег.
Совершенно неожиданно, они вышли во внутренний двор. Так поначалу, показалось Головину, слишком уж высокими здесь были потолки.
Что это!? воскликнул он, пораженный ослепительными, уходящими ввысь многоярусными осветительными системами.
Это зал моей коллекции, сказал Профессор, однако Головин не сразу понял о чем идет речь, ведь зал был огромен. И лишь чуть позже у дальней стены он заметил слабо различимые объекты. И это были какие-то механизмы.
Поначалу Головин принял их за доставочные комплексы для него сейчас всё выглядело, как доставочные машины, ведь это была его новая работа от которой зависел его достаток и с которой ему здорово повезло.
Они с Профессором двинулись прямо через поле большое пространство с естественным грунтом, где-то присыпанным песком, где-то гравием, а в иных местах и крупным щебнем.
Заметив хозяина, ему навстречу от далеких механических объектов направились люди. Головин насчитал их полдюжины.
Один из них, видимо отвечавший за порядок в коллекции встретился с Профессором примерно на средине поля. Остальные остановились на пару десятков метров дальше.
Привет, Ленц! первым поздоровался Профессор и Ленц поклонился, не проронив ни слова. Он остановился в трех метрах от хозяина и смотрел на него снизу вверх.
Здравствуйте, сэр. Очень рад видеть вас на нашем участке наконец произнес он каким-то неестественным голосом. Головин предположил, что за него говорил компьютерный модулятор.
Я пришел посмотреть на стрельбы, ведь мы назначали их на сегодня и именно на это час?
На сегодня и именно на этот час, подтвердил Ленц, снова поклонившись.
Проводи нас до рубежа. Мы с гостем жаждем полюбоваться красотой этого разрушительного процесса. Так ведь, Марк?
Профессор обернулся и Головин проблеял «да», хотя понятия не имел зачем и куда его заманил любимый клиент стритфудной компании.
Все вместе они направились к стоящим у дальней стены объектам и чем ближе к ним подходили, тем очевиднее для Головина становилось, что это шагающие боевые машины.
И когда рядом с ними появлялись механики или кто там за ними приглядывал, можно было понять, что эти машины огромны.
Некоторые в четыре человеческих роста, а другие еще выше.