Все это пронеслось в голове за доли секунды, а тело в это время зажило собственной жизнью. Я упал навзничь так быстро, словно всю жизнь этому учился, одновременно рука выхватила из инвентаря маленькую бутылку и швырнула ее в фиолетовых.
Вообще-то «красное ведьминское зелье» не стоит разбрасывать куда ни попадя. Даже капля его, попав на кожу, вызывает сильнейший зуд, который, в свою очередь, вызывает такую вспышку тупой ярости, что когда я опробовал в целях эксперимента зелье на собственном запястье, ребята с трудом оттащили меня от кресла, которое я попытался разобрать на щепки только по той причине, что оно оказалось у меня на дороге. Тупоумный приступ ненависти, слегка разбавляемый страстным желанием чесаться, длится не больше минуты и этой минуты мне сейчас хватило, чтобы перекатиться на четвереньки и упрыгать обратно в «Трапезу», где я, сшибая по дороге столики и лимоны в кадках, рванул на кухню к Дэдди и забился под разделочный стол, дрожа всем телом, как гигантский перепуганный кролик.
И что у нас стряслось? поинтересовался Дэдди, заглядывая под стол с огромным разделочным ножом в руках.
За мной гонятся! Фиолетовые! У нас клановая война!
О том, чтобы выйти врагам навстречу и сразиться с ними, как мужчина, речи, насколько я понимаю, не идет? спросил Дэдди. Ладно, ладно, шучу. Сколько их? Я с ними справлюсь?
Судя по голосам из зала, фиолетовые уже избавились от чесотки ярости и искали меня по ресторану.
Давай-ка сюда, скомандовал Дэдди, открывая крышку большого железного бака. Прыгай и зарывайся в отбросы.
Он едва задвинул крышку обратно, как в кухню ворвались.
Рыжая тощая тварь пробегала? резко спросил неприятный голос.
Пробегала, ответил Дэдди. И выбежала через задний ход, туда. Поймаете, дайте ей пинка за кувшин разлитый.
Я сидел, скорчившись среди рыбьих потрохов и апельсиновой кожуры, и размышлял, что унижение это ерунда по сравнению со многими другими неприятностями. Дэдди, насвистывая, рубил что-то своим тесаком. Опять послышались хлопанье двери и топот подкованных сапог.
Там тупик и никого нет, он не возвращался?
Там не тупик, сказал Дэдди. Там у левой стены люк в канализацию, если прыгнуть вниз, то ищи-свищи.
Ты его знаешь? спросил, судя по голосу, Конабиц.
Видел, сказал Дэдди. Нагловатый парнишка, пару раз приходил рыбу продавать.
Где живет, знаешь?
Без понятия, тут таких сотни ходят.
Если увидишь еще задержи и сообщи сюда, шуршание бумаги. С нас будет причитаться.
Заметано! сказал Дэдди, открыл крышку бака я аж похолодел и высыпал мне на голову ведро картофельных очистков.
Тут он нигде не мог спрятаться?
Ну, посмотрите в холодильнике в кладовке, да только он забит весь. Точно, что в канализацию утек ваш рыжий, я вроде слышал, что решетка люка хлопала.
Конабиц грязно выругался.
Не, там катакомбы, ответил Дэдди на вопрос, который я не расслышал, похоже, очистки в ухо забились. Лабиринт, даже со следопытами без толку искать, нюх там -ха! так перекроет любому нюхачу, что он потом и собственную задницу не унюхает. Правда, и выход наружу найти не всякий сможет, так что вероятнее всего утопнет ваш рыжий в дерьме, или крысы его съедят, можете сразу на кладбище его ловить. Что он натворил-то хоть?
Он вор и мошенник! ответил кто-то из фиолетовых с такой убежденностью, что я сам чуть ему не поверил.
Ну, это и по роже видно, весело ответил Дэдди и опять застучал тесаком.
Глава 2
Они в зале засели, негромко сказал Дэдди минут через десять, открывая бак и рассматривая мою голову, торчащую из помоев. Заняли лучший столик, а заказали только кувшин дрянного морса, ждут кого-то.
Ничего, я тут спокойно еще посижу, сказал я. Хоть до вечера.
Это вряд ли, у меня таймер сработает через четверть часа, а мой сменщик выдаст тебя с потрохами жуткий тип. Лучше поехали к люку, нырнешь в канализацию, как и было говорено, а там уж разберешься.
За что мне это все? горько поинтересовался я у пространства. Почему мне просто не дают спокойно жить, я ничем не заслужил, чтобы со мной так обращались!
А ты чувствовал бы себя лучше, если бы знал, что все это заслужил? с любопытством спросил Дэдди.
Я промолчал, и мы поехали, взвизгивая колесиками бака, к люку.
Вылезай тихонько и быстро, пригнись и ныряй в люк, скобы на стенке, не свалишься. Если за тобой полезут в погоню не дрейфь, там реально катакомбы жуткие, неделями можно бродить.
Я не хочу неделями бродить по канализации, угрюмо сказал я. А у меня правда наглый вид и рожа мошенника?
Если только очень издалека смотреть, Дэдди мотнул головой в сторону люка.
Я со вздохом вылез из бака и нырнул под поднятую решетку. Из люка пованивало, противно-склизкие металлические скобы были натыканы в произвольном порядке далеко друг от друга, я кое-как их нашаривал ногами. Вывернутый вслед бак с отбросами не улучшил настроения, потому что немалая часть помоев пролилась на мою многострадальную башку.
Надеюсь, Гус не припрется в «Трапезу» искать меня, думал я. Впрочем, в порту ему ошиваться тоже не стоит, раз там фиолетовые бродят, хотя от корабельных причалов «Вонючка» далеко пришвартована. Зная повадки и обычаи моего слуги, я надеялся, что он, не мудрствуя лукаво, просто засядет в одной из матросских пивных перед пирсами, тем более какие-то наличные у него после посещения аукциона имеются. Не раз уж он такое проделывал, и мне, к счастью, так и не удалось отучить его от этой предосудительной привычки.
Когда самые тщательные поиски в виде махания то левой, то правой ногой, не принесли никакого успеха в деле нахождения очередной скобы, я решился прыгнуть. Точнее, сперва уцепился за последнюю скобу, извиваясь всем телом, пополз по стене и повис на вытянутых руках, а потом со словами «ну, ладно» разжал пальцы, готовясь к долгому полету и бесславной смерти в конце его. Но вряд ли я пролетел больше полутора метров как с громким хлюпаньем приземлился задом в воду, взорвавшуюся волной таких неповторимых ароматов, что я немедленно вскочил, не озаботившись вопросом, насколько целы все кости.
Когда глаза совсем привыкли к местному освещению, я увидел, что стою в тоннеле с очень низким сводчатым потолком из серого кирпича, прямо над головой у меня темная труба с крошечным ярким окошечком люка в немыслимой дали, а под ногами канава глубиной примерно по колено, наполненная жидкостью, фосфоресцирующей зеленоватым светом. По жидкости медленно дрейфовали разнообразные малопривлекательные штуковины, в одной из которых я опознал гнилую луковку.
В конце концов это не может быть настоящая канализация, успокоил я себя, припоминая волшебные особенности местных ночных горшков. Просто сюда сваливается весь хлам и сливаются все стоки, чтобы исчезнуть во время очередного обновления мира. А вонища, наверное, сгенерирована геймдизайнерами по дефолту прямо вижу, как они сидят и обсуждают не добавить ли тухлятинки? легкий шлейф навозного амбре? гамма выдержанного кошачьего лотка? достаточно ли выражены нотки тошнотворной кислятины?
И раз тут все само по себе исчезает, значит, бессмысленно искать место, куда эта канализация должна сливаться выход нужно искать вверху. Уйти подальше и искать очередной такой же люк.
Эта сокровенная часть Вивана была очень поучительна и наводила на философские мысли о том, какая гадость может скрываться под внешним лоском и блеском увидели бы все эти холеные курортники, над чем они веселятся, танцуют и едят их бы стошнило от такой правды жизни. Со стен сочилась пузырчатая слизь, от запаха слезились глаза, то и дело приходилось обходить сталактиты из чего-то исключительно омерзительного. Тоннель бесконечно делился, разветвлялся и петлял, и когда я счел, что достаточно далеко ушлепал по фосфоресцирующей жиже, то принялся задирать голову, пытаясь увидеть подъем наверх. За это я тут же бы вознагражден тем, что на лицо шмякнулась отвратительная плюха чего-то липкого с потолка. Взвыв от отвращения я, как мог, оттерся мокрым рукавом.
Потерялссссяя? ласково прошептали мне из мрака.
Я дернулся, хотя не очень-то испугался, скорее от неожиданности. Первую секунду воображал, что это кто-то из фиолетовых меня-таки достал, но потом сообразил, что вряд ли живой человек может свисать с потолка такой бесформенной кучей.
Потерялссся! удовлетворенно вздохнули с потолка.
Вы кто? спросил я.
Молчание было мне ответом. Но темная масса, кряхтя, частично перевалилась с потолка на стену, и я смог разглядеть ее получше. Это был студенистый бесформенный мешок, частично прозрачный, если понятие «прозрачность» может включать в себя такие составные части как грязь, коричнево-зеленый цвет и малоаппетитные объекты, в этой прозрачности застрявшие. Я, кажется, признал в одном из объектов большой крысиный череп и очарован этим зрелищем не был.
Дай куссснуть, просипел обладатель черепа. Куссснуть дай.
Я опасливо вжался в противоположную стенку. С другой стороны, учитывая распространенную среди обитателей Альтраума привычку кусаться с наскоку, без всяких просьб и предложений, это привлекательное создание было, похоже, по здешним меркам джентльменом и образцом хороших манер.
Вот еще! сказал я самым смелым голосом из имеющихся в ассортименте. Никому я ничего не дам. Идите Ползите прочь своей дорогой!
Здесь все дороги мои, кхи-кхи. А вот ты своей дороги не найдешь, не найдешь-сс. Ходить будешь и умрешь, и умрешь. А старому Гагусу придется обсасывать твои косточки, обгладывать твое тухлое мясцо. Старый Гагус любит тухлое мясцо. Но ему нужна-нужна и горячая кровь. Дай куснуть.
Нет. Дайте мне пройти и кусайте сами себя.
В этом нет никакого смысссла. У Гагуса нет горячей крови. Только воля и разум.
Ну и замечательно. Наслаждайтесь всем этим и не смейте ко мне приближаться.
Я перешагнул через один из шевелящихся отростков этой гигантской сопли и решительно захлюпал по тоннелю по колено в канализационных стоках.
Выход ищешь? Ищи-ищи. Ничего ты не найдешь без старого Гагуса. Еще вернёшься и будешь умолять чтобы я выпил кровушку из твоих жилушек.
Я решил проигнорировать гнусное пророчество и как можно быстрее забыть об этой чудесной истории, так как есть вещи, которые очень не хочется вспоминать в минуты уютных размышлений о пройденном жизненном пути. Ну что же, очередное доказательство того, что Lesto горячо привечает в своих рядах психопатов и извращенцев всех мастей. Ведь кто-то сидел, придумывал для этого Гагуса скрипты, сценарии, с удовольствием конструировал все эти желеобразные бородавки и полупереваренные черепа. А потом шел домой: к жене, к детям, несвязанный, без смирительной рубашки, наслаждался домашним покоем А я вот тоже хочу насладиться домашним покоем, но вынужден убегать от всяких ублюдков, ледяными ногами брести по мерзкой каше и задирать голову в надежде увидеть выход из ситуации. И если бы хотя бы еще так не воняло
Я слонялся по канализации примерно вечность или около того. Всё было одно и то же: низкие, поросшие мхом и покрытые слизью полукруглые своды тоннелей, фосфоресцирующая жижа, длинные бледные поганки на стенах, всепроникающий, пропитавший меня насквозь дух гнили и разложения и ни единого выхода. Я попытался использовать вычитанное где-то «правило левой руки» шел вдоль левой стенки, сворачивая налево же в каждый проход на ней, но канализационный лабиринт был то ли неправильный, то ли просто слишком обширный, во всяком случае «правило» не сработало, ни к какому волшебному выходу я так и не пришел. Вымокнув, провоняв и измотавшись вконец, я присел на крошечный, жесткий и страшно неудобный выступ на стене, чтобы передохнуть и собраться с мыслями. Мыслей как таковых не наблюдалось. Во всяком случае, могущих принести хоть какую-то пользу. Единственный гениальный план, который я смог придумать это утопиться в гнусной жиже и воскреснуть на кладбище. Будь я героем какой-нибудь книжки, непременно так бы и сделал, но в реальности, по крайней мере, в том, что заменяет мне реальность, это было почти немыслимо. Штраф на самоубийство подарил бы мне незабываемые ощущения. Можете сами как-нибудь попробовать утопиться в зловонной луже, чтобы понять, насколько невозможно это сделать нормальному человеку.
Пристрелите меня кому не жалко, а?! простонал я.
Пистулета нетссс, просипели из мрака бокового тоннеля.
Сказал бы мне кто часа три назад, что я обрадуюсь этому кошмарному Гагусу как родному
Ладно, сказал я со вздохом, кусай и показывай дорогу.
Так я и знал, все вы одинаковые, просипело чудище. Сперва орете и тыкаете в Гагуса всякими железными палками, а потом умоляете, чтобы он попил вашей глупой кровушки. Но ты умный, ты быстро передумал.
Я не умный, я хилый. И очень устал. И очень хочу домой. И не имею привычки верить в себя и свои силы. Кусай быстрее, можешь хоть насмерть закусать, лишь бы это все скорее кончилось.
Зачем насссмерть? Гагус честный и исполнен сострадания. Гагус выпьет всего четыре нет, пять глоточков и покажет тебе путь наверх. Зато в следующий раз, когда ты сюда упадешь, ты уже не будешь спорить и обижать Гагуса, потому что будешь уже знать, что Гагус единственный ключ от дверей и единственный ответ на твои мольбы.
Шепча все это, разумная слизь выбрасывала из своего тела длинные отростки, которые поползли и впились мне в руки, в шею и в загривок. Послышалось мерное и даже в чем-то мелодичное урчание. Гагус вздувался и опадал, мурчал, как самая жуткая кошка в мире, толкал меня горячими присосками. Мне стало странно спокойно и очень захотелось спать.
Из состояния дремоты меня вырвал вопль Гагуса
Больно! Больно! Гагусу жжетеньки! Мерзкий, ядовитый, подлый враг, обманул Гагуса, отравил его своей дурной кровушкой!
Присоски отпали от меня и быстро втянулись. Гагус дергался, дрожал и верещал на разные голоса.
Ядовитая, ядовитая тварь! Ох, как больно!
Я могу чем-то помочь? вяло и равнодушно спросил я.
Казалось что все, происходящее вокруг, где-то очень далеко и все равно ненастоящее.
Вместо ответа Гагус снова взвыл, взметнулся вверх и с неожиданной скоростью потек по потолку тоннеля, периодически взрываясь клубами зеленого вонючего газа, причем каждый взрыв сопровождался новыми отчаянными причитаниями. Я попытался плестись вслед, но ослабевшие ноги подкосились и я плюхнулся в жижу.
Ну что же, приплыли. Если Гагус не врал, и он действительно единственный способ отсюда выйти, то теперь я обречен на жизнь в канализации. Буду тут ползать, жрать крыс и поганки, в конце концов сам, небось, превращусь во что-то вроде Гагуса. Если он сейчас помрет от моей отравленной крови, кстати, почему она у меня отравленная? то, возможно, я органично его заменю, начну охотиться на неудачливых игроков и клянчить у них кровушки.
Представив картину такого своего будущего в красках, я неожиданно громко расхохотался: чувства возвращались кое-как и вразнобой, и сейчас, видимо, настала очередь чувства юмора. От смеха я повалился назад, ударился затылком о кирпич, торчащий из стены, и уставился вверх, не веря своим глазам. Далеко-далеко надо мной виднелся крошечный голубой квадратик люка
***
Полз по скобам я долго и мучительно, слабость все еще оставалась, а склизкие обувь и руки подъему не способствовали, равно как и мокрая одежда. Больше всего я боялся, что решетка на люке будет закрыта или так тяжела, что я не смогу ее поднять, но, к счастью, оставшейся у меня жизненный энергии хватило, чтобы сдвинуть металлическую решетку щель получилась не слишком широкая, но я смог кое-как протиснуться. Нарядные и умиротворенные гости фешенебельного курорта Виван, судя по отдельным возгласам, были несколько фраппированы видом кучи вонючих отбросов, вылезающих из канализации, но я перенес отвращение почтенной публики стойко и, оглядевшись по сторонам, уяснил, что нахожусь в самой туристической клоаке, как раз неподалеку от шатра «Магесс-Бомбесс». Как ни странно, все еще продолжался день, может, разве слегка смеркалось. Подавив в зародыше соблазн рвануть в шатер, найти там Еву и нажаловаться ей, я поступил мужественно и ответственно. А именно: сам потопал домой, распугивая прохожих и оставляя на тщательно выметенной мостовой Вивана мокрые зловонные следы.