Длинные сильные пальцы обхватывают мое запястье, а потом спускаются ниже и берут в капкан. Моя ладонь буквально утопает в его захвате. Я чувствую его огрубевшую кожу, которая явно хорошо знает, что такое физический труд. Он вообще весь такой: жесткий, брутальный, давящий. От него исходит сугубо мужская энергетика, с которой приходится бороться каждую секунду.
Я с трудом ловлю его темп, чтобы не отставать. Или это он притормаживает, когда я едва не спотыкаюсь? Так или иначе он уверенно ведет меня вперед, а я молюсь о том, чтобы моя ладонь не начала потеть из-за перенапряжения. И из-за его горячих пальцев.
Стоим, говорит он, повторяясь.
Любимое слово?
Что?
Моих волос касается его раздраженный выдох. Мне кажется, он действительно готов поверить, что ослышался, поэтому и переспрашивает. Он настолько не привык, что ему могут дерзить? Не знаю, где он работает, но, похоже, там беспрекословно выполняют все его приказы.
Вы Смирнов? я припоминаю фамилию, которую услышала вчера. Который прилетел из какого-то Хмеймим? Что это, вообще, такое? Место сбора хамов?
Еще один выдох. Только злой, напоминающий рык.
Мужчина накрывает мои губы ладонью и сдавливает так, что я ощущаю болезненные уколы. Он буквально обжигает меня своей мощью, которую контролирует, но мне хватает совсем маленькой дозы, чтобы всхлипнуть от страха.
Леш, зовет второй охранник, оказываясь рядом. Она не знает, что несет. Она совсем молодая дурная. Отпусти ее, а то она плакать будет всю дорогу.
Иди к водителю, приказывает ему мужчина.
Охранник понимает с первого раза. Я слышу его шаги, а следом и хлопок дверцы.
Да, я Смирнов, бросает мне мужчина, разжимая пальцы. Лучше тебе больше ничего обо мне не знать.
С этими словами он подталкивает меня к машине.
Когда я попадаю в салон, на кого-то натыкаюсь. Я так спешу отодвинуться как можно дальше от Смирнова, что не замечаю другого человека.
Простите
Ничего страшного, отвечает знакомый голос.
Это помощница, имя которой я так и не вспомнила. Она сидит рядом, а вот Смирнов занимает место напротив. К счастью, внедорожник такой просторный, что сзади можно поместиться вшестером.
Это недопустимо, продолжает помощница, переключаясь на строгий тон.
Что именно? отзывается Смирнов.
Вы поменяли весь план без согласования со мной, я едва успела приехать
Так, дамочки, я похож на няньку? Закрыли все обсуждения. Я не лезу в ваши дела, вы не лезете в мои. За что вы там отвечаете? За цвет ее ногтей? Вот и занимайтесь.
Я чувствую разгоряченные волны вражды. Они проходят сквозь меня, так что я непроизвольно вжимаюсь в кожаную спинку. Зря я назвала внедорожник просторным: если они продолжат в том же духе, тут станет очень тесно и очень быстро.
И найдите ей очки, добавляет мужчина. Она как слепой котенок.
Она.
Он снова говорит обо мне в третьем лице.
Мне говорили, что с вами будет трудно, шипит помощница.
Я всегда оправдываю свою репутацию.
Зря вы так, майор. Я ведь найду на вас управу
Давайте. Увольте меня, и я свалю заниматься делом, а не этим долбаным цирком.
Следует несколько тяжелых выдохов. Но помощница заканчивает разговор со Смирновым и переключается на меня. Она придвигается ближе, касаясь моего локтя.
Любовь, в нашем графике произошли изменения. Мы сейчас едем в загородный дом, там у нас будет два дня, чтобы подготовить вас как следует. После вы с братом то есть с Игорем Никольским отправитесь в небольшое турне, если это можно так назвать. У Никольских есть фонд помощи людям с зависимостями, вы посетите несколько официальных встреч по поводу открытия новых центров реабилитации.
Я поняла. Я киваю. Вы сперва потратите время, чтобы научить меня вести себя как настоящая Любовь, а потом выставите на публику.
Как приманку. Никольский так и сказал, он назвал меня приманкой для похитителей.
Называйте как угодно, отвечает помощница. Я подготовила для вас анкету госпожи Никольской, там ее короткая биография, вкусы, любимые словечки. В общем, ознакомитесь.
Она кладет мне на бедра кожаную папку.
Я приеду к вам вечером, а пока что прощаюсь. У меня еще есть дела в городе.
Она выходит из машины, а я остаюсь со Смирновым наедине. Если не считать водителя, который наконец заводит мотор и трогает. Я не могу переключиться и зачем-то думаю о том, что этот грубый незнакомец сидит рядом.
Вы курите? спрашиваю его, когда до меня долетает тяжелый запах.
Это проблема?
Если честно, да. Я не переношу запах сигарет.
День становится все лучше, цедит Смирнов.
Но сигарету тушит. Я слышу, как шелестит опущенное стекло, а в салон врывается поток воздуха с улицы. Я коротко смотрю в его сторону. Но ничего нового рассмотреть не могу, только массивный грозный силуэт в темной одежде. Хотя я ловлю себя на том, что начинаю дорисовывать его внешность. Воображение бежит впереди событий, и я уже представляю, что у него тяжелые, наползающие на глаза брови, смуглая кожа и квадратный подбородок.
И шрам.
Или татуировки. Что-нибудь с волками или оружием, ведь брутальные мужики набивают именно это.
Дай я, бросает Смирнов, когда я принимаюсь мучить ремень безопасности, но не могу попасть язычком в замок.
Я справлюсь сама
Ему это удается с первой попытки. Он силой вытягивает ремень из моей ладони, а еще через секунду до меня доносится характерный щелчок. Смирнов не разговаривает со мной весь остаток дороги. Лишь пару раз бросает приказы в рацию, которая отзывается электрическим треском. Он первым выходит из машины и остается стоять у дверцы, ожидая меня. Я пытаюсь двигаться как можно увереннее, но металлический порожек оказывается предательски скользким.
Смирнов реагирует молниеносно. Он подхватывает меня, даже не напрягаясь, и ставит на землю. В таких ситуациях обычно говорят спасибо, но я думаю о том, что он слишком часто дотрагивается до меня. Хотя сейчас даже возмутиться не с руки.
Доведи ее, говорит он кому-то, после чего отступает в сторону.
В дом меня провожает другой охранник. Он передает мне папку, которую я благополучно забыла в машине. Проходит еще несколько минут, и рядом появляется девушка со звонким голосом. Она протягивает мне футляр с очками, за что мне хочется ее расцеловать.
Глава 3
Любовь Никольская любит белое вино и устрицы.
Поездки в экзотические страны и закрытые вип-вечеринки.
Еще она коллекционирует романы с именитыми спортсменами. В папке я нахожу романтические фотографии, где ее обнимает то первая ракетка мира, то раллийный гонщик, то серфер, покоривший волну высотой в семнадцать метров, то парень, который выступает за заокеанский баскетбольный клуб.
Она получила образование за рубежом, поэтому говорит на английском без акцента. У нее есть своя дизайнерская линейка одежды, косметический бренд и еще десяток компаний, которые существуют на деньги ее отца. Я читаю строчки ее биографии и убеждаюсь, что между нами нет ничего общего. Кроме внешности. Хотя тут тоже есть осечка. У Никольской нагловатый взгляд холодной стервы, а я смотрю в зеркало и буквально вижу в своих глазах бегущую строчку: Отпустите меня домой, пожалуйста.
Я отбрасываю папку в сторону, когда ко мне приходит парикмахер. Он приводит с собой целую команду ассистентов, которые быстренько превращают гостиную в профессиональную студию. Даже ставят дополнительный свет и заносят массивное черное кресло с раковиной.
Я вспоминаю, что помощница сказала, что на подготовку отведено два дня. Так что все делается стремительно и без лишних разговоров. Со мной так и вовсе никто не обменивается словами. Я в упор смотрю на парикмахера, но он обращает внимание только на мои волосы. И ничего не спрашивает, он явно уже получил все указания и точно знает, что нужно сделать с моим образом.
Цвет свой? он обращается ко мне впервые через пятнадцать минут, когда показывает ладонью на кресло.
Свой.
Он кивает и немного кривится, словно я сделала что-то преступное.
А это не больно? спрашиваю его.
Что именно? не понимает он.
Наращивание, подсказываю, ловя его взгляд. У меня подруга делала, так она спать не смогла. Все давит, тянет Да и пока крутили в студии, намучилась.
Я сочиняю. Меня банально несет. Я вижу, что он смотрит на меня как на простушку, которая ничего не смыслит в модных тенденциях колористики, и подыгрываю ему.
Хотя сделали ей прикольно, подытоживаю. Цвет мне понравился. Такой блонд шикарный с желтым отливом.
С желтым? щурится парикмахер.
Ага. Давайте мне так же?
Я постараюсь, цедит он и трогает спинку кресла, отворачивая меня от зеркала.
Он бросает распоряжения своим людям. После чего вкладывает беспроводные наушники в уши и переключается на мои волосы. Я в какой-то момент полностью отпускаю ситуацию: прикрываю глаза и просто-напросто жду результата.
А подождать приходится! Даже с кучей ассистентов дело занимает несколько часов. Когда я уже не чувствую спину, мне приносят чашечку кофе, а в проеме я замечаю помощницу. Женщина уверенным шагом проходит к креслу и придирчиво оглядывает мою прическу.
Тамара, я еще не закончил, бросает ей парикмахер.
Тамара.
Теперь-то я запомню ее имя.
Мне уже нравится, женщина успокаивает его и ласково проводит по плечу. Ты исправил единственный дефект в ее внешности.
Я оставлю уходовые средства. Нужно будет попитать волосы, иначе даже мои золотые руки окажутся тут бессильны.
У меня на языке вертится фраза, что у меня дома есть отличный бальзам от бабушки Агафьи. Но я лишь устало выдыхаю. От пререканий легче не становится, я все равно все сильнее чувствую себя куклой в чужих руках. Поэтому я не испытываю никаких эмоций, когда мастер заканчивает и дает взглянуть в зеркало.
Да, объективно я стала выглядеть лучше. Длинные густые волосы с блестящим отливом и модным оттенком просто мечта. Но мне не по себе от оценивающих взглядов, которые устремились на меня со всех сторон.
И так проходит весь день. Щелкают много фотографий, приносят наряды и аксессуары, чтобы сделать последние примерки и полностью укомплектовать мой гардероб.
Вот сюда. Тамара показывает на отметку, на которую я должна встать. Нужно сделать несколько пробных проходок.
Рядом с помощницей крутится еще одна девушка Ксения. Именно она принесла мне очки, когда я только вошла в дом.
Проходок?
Я смотрю на белый крест из малярного скотча. Две полоски наклеили прямо на пол, словно произойдет трагедия, если я промахнусь на пару сантиметров.
Именно. Ксения кивает. Я приготовила три пары обуви. Там разная величина каблука. Вы вообще носите высокие каблуки?
Редко.
Плохо, обреченно выдыхает девушка. В любом случае мне нужно взглянуть на вашу походку.
Это так важно?
У госпожи Никольской легко узнаваемая походка. Ксения бросает взгляд на Тамару, которая отошла к рабочему столу, и добавляет еле слышно: Специфичная Она двигается резко и часто проводит ладонью в воздухе. Вот так.
Ксения чертит рукой строгую линию от себя ко мне.
Я покажу вам ролик. Но самое главное она очень любит высоченные каблуки.
Плохо, выдыхаю я.
Ксения вспыхивает, пугаясь, что Тамара нас услышит. Она снова оглядывается через плечо, но через мгновение робко улыбается.
Самую высокую пару можно убрать, произносит Ксения. Неприятности ни к чему. А вот с этими придется совладать.
И она протягивает мне две фирменные коробки. Я опускаюсь на пуфик и примеряю первую пару босоножки с черными бархатными лентами на среднем каблуке. Хотя с моей любовью к кроссовкам даже он выглядит травмоопасно.
Вот ролик. Ксения наклоняется ко мне и запускает видео на планшете.
Минут пятнадцать я сосредоточенно смотрю в экран. Пытаюсь запомнить манеры другой девушки. Ксения оказалась права, Любовь Никольская двигается стремительно и даже, пожалуй, агрессивно. Как будто хочет сразу донести до окружающих мысль, что с ней лучше не шутить.
Я поднимаюсь с пуфика и перевожу взгляд на большое зеркало напротив. Нужно сосредоточиться и как-то скопировать. Хотя какая из меня актриса Но я пробую. Делаю несколько шагов, потом возвращаюсь к ролику, потом снова прохожу перед зеркалом. Мне не хватает пластики не в том смысле, что я хочу быть гибче и элегантнее, а в том, чтобы почувствовать свое тело как пластилин. Все-таки это отдельная профессия, люди оканчивают актерские вузы, чтобы решать подобные задачи.
Лучше, сухо комментирует Тамара через час, когда мне уже хочется сыпать проклятиями.
Ксения передает мне вторую коробку, в которой я нахожу зеленые туфли на шпильке. Борьба с ними занимает еще час. У меня не выходит повторить походку Никольской на сто процентов, но на конкурс двойников я уже гожусь. Особенно когда я переодеваюсь в ее одежду, а стилист не жалеет украшений.
Тамара подходит ко мне вплотную и поправляет локоны. Я замечаю, как ее взгляд теплеет, подсказывая, что ей нравится то, что она видит. Но она молчит и передает меня в руки следующему мастеру. Меня снова заставляют тренировать походку, разрешая отвлечься лишь на кофе с круассаном с персиковой начинкой, потом подводят к разным предметам мебели и показывают, как я должна садиться на стул или диван.
Как поправлять спавшую с плеча сумочку.
Как смотреть на наручные часы.
Каким тоном разговаривать.
Каким смехом смеяться.
Как пользоваться списком контактов в сотовом.
Этих как так много, что я почти плачу от счастья, когда дело доходит до вечера и меня отпускают отдыхать. Я поднимаюсь на второй этаж вместе с Ксенией, которая вызвалась показать мне мою спальню.
Продуктивный день, замечает она, чтобы сгладить повисшее молчание. Я скажу, чтобы вам принесли ужин в комнату.
Нам обязательно общаться на вы?
Ксения задумывается, а потом виновато закусывает нижнюю губу.
Вы можете обращаться ко мне на ты, Любовь Никольская обычно так и общается с помощниками
Да, мне сегодня об этом сказали.
Но мне нужно обращаться к вам на вы. Лучше не нарушать правила, чтобы потом не сбиться.
Это да. Я киваю. А если честно, у меня получается? Я смогу изобразить ее?
Я думаю, да. Вы очень похожи. Как близняшки
Но голоса все-таки разные.
Вокруг вас будут свои люди, а чужим можно просто фыркать.
Я коротко смеюсь, представляя себе эту картину.
Вот эта дверь. Ксения обхватывает позолоченную ручку. Я пойду потороплю кухню, чтобы не тянули с ужином.
Спасибо.
Я захожу в спальню, щелкаю выключателем и пораженно выдыхаю. Комната по размеру напоминает целую квартиру, тут и мебели наберется на хорошую трешку. Я отмечаю большую кровать с балдахином, рядом с которой стоят кушетка и два кресла, чуть подальше устроена еще одна мягкая зона с камином, а с другой стороны вовсе поставили ванну.
Интересно, произношу, обходя ванну посреди спальни.
К счастью, привычная ванная комната здесь тоже есть. Я заглядываю за другую дверь и нахожу ее там. На то, чтобы принять душ, сил не нахожу. Я умываюсь, снимаю макияж и наношу на лицо крем, который первым попадается под руку. Целая горсть небольших тюбиков лежит в корзинке между раковинами.
Минутку, отзываюсь, слыша стук в дверь.
Я возвращаюсь в комнату с полотенцем в ладонях, которым промакиваю излишки крема. Тот оказался слишком жирным. Надо все-таки взять за правило сперва читать этикетки.
Обслуживание номеров, сообщает смутно знакомый голос.
Я не успеваю распахнуть дверь, ее толкают с той стороны без моей помощи.
Черт.
Я вижу перед собой Игоря Никольского. Он усмехается, замечая мое удивление, и буквально продавливает меня, чтобы войти внутрь. В его ладонях действительно зажат поднос с ужином.