Как, как?
Кровь почти не течет. Но, Женька, я готов умереть.
Замолчи! вот теперь Женя заплакала. Красноармейцы подняли Полкана и Балтика (он не мог встать на ноги. Его шея разрывалась). Их повезли в санчасть. Балтик успел увидеть, как через Халкин-Гол переправляются наши танки. В небе множество самолетов.
«Врежут по самой горе». Полкана лечили оперативно. Балтика и Женю никто не забрал и они всегда были рядом с Полканом.
Плацдарм удержался и развил наступление. Баян-Цагин был окружен, японцы пытались контратаковать, но безуспешно. В боях Красная Армия широко применяла механизированные части. Они были мощнее японских.
Победа наступила в сентябре. Друзей тогда уже направили в Советский Союз. Когда Полкана несли в санчасть, рана опять закровоточила, и первую операцию стали делать прямо на земле. Женя с Балтиком ужасно волновались (их не подпустили близко). Но Полкан успел прошептать:
Женька, Балтик, не бойтесь. Зарастет как на собаке!
И чуть заметно улыбнулся.
Были еще операции. Под коленом зажило и бок заживал, однако сама нога потеряла часть своих способностей. Она хромала и не позволяла много бегать с большой скоростью. Можно было промчаться, но недолго. Перед отправкой домой Полкан узнал, что его комиссуют. Люди говорили о нем и Балтике с Женей другие слова, научные, и даже красивые. Полкан понял основную суть, хоть и не имел медицинского образования. Его переведут на «пенсию» как других заслуженных псов. При этом Полкану будет позволено жить при любой воинской части.
Я буду там где вы! Всегда-всегда! До победного конца! Но зачем думать о конце, ведь мы победили и не кончились! Мы победили, Балтфлот!!
Ребят с эшелоном отправили во Владивосток, но принимать их готовились уже на другой улице, не в прежнем Отделе. Неподалеку от того места был маленький лесочек, куда часто бегали в свободные от работы часы, и устраивали общественные мероприятия. Балтик там читал лекции по просьбе Маши. В день прибытия туда сбежались все-все-все знакомые: из города, из пригородов, из колхозов. На друзей смотрели с восторгом, и боялись прикоснуться, словно те были с другой планеты. Полкан с серьезным и отчасти трагическим видом показывал раненую ногу, вздыхал и без конца перечислял названия полков, которые были на Халкин-Голе. Он подробно рассказывал, где, кому и как они помогли. Женя и Балтик рассказывали, не отрываясь друг от друга. Полкан был очень рад. Внезапно он посмотрел вокруг и спросил:
Да! А где наше ответственное лицо, наш дорогой комсорг? Все здесь, а Машки почему-то нет! Ей срочную работу дали?
Маша сейчас в колхозе.
Очень занята?
Наверное. Я видел, она лежала
Нашла время отдыхать. Мы тут героически возвратились, все преодолели, а ее нет. Надо сходить к Маше. Ой. Нога действительно болит. Ребятки, вот что бывает после битвы с настоящим врагом! сказал Полкан молоденьким псам. Те восхищались.
Полкан был уверен, что Маша придет в самое ближайшее время, поскольку сбор информации у нее налажен безукоризненно. Она не может не знать, что они вернулись. Но до воскресенья Маши не было. Едва забрезжил рассвет, Балтик и Женя побежали к колхозу. Полкан обещал прийти чуть позже. Он не мог бежать так же быстро, как Балтик, а двигаться медленно он тоже не хотел. Он решил сначала размяться.
На лугу травы уже скошены. Рядом с перелесками стоят длинные ряды, украшенные шляпами с желтой бахромой. «Как тогда!» подумала Женя. Она вспомнила их первые дни во Владивостоке. На улицах колхозах порядок, есть новая аппаратура. Многие дома покрыты новой краской. Машин след где-то в глубине (она прячется?). Друзья побежали к крайней улице, где было много амбаров и ворота открыты. Маша там. Балтик позвал.
Маша!
След есть. Мимо амбаров кое-где ходят люди. Друзья прошли в самый конец.
Маша?
В глубине сарайчика мелькнуло белое. Из приоткрытой двери осторожно выглянула Маша. Женя и Балтик бросились ей навстречу. Маша тоже хотела побежать, но, сделав три шага, застыла. Ее лицо дрожит.
Балтик! Женечка! Балтичек!
Маша, Полкан скоро прибудет.
Машенька! Женя поцеловала ее в щеку. Как твои дела?
Ох! Маша не выдержала и легла.
Они почти целый час лежали.
Женечка. Даже не знаю. Последний месяц почти не встаю. Не могу быстро бегать! Если начинаю двигаться, меня шатает. Когда иду медленно, все вроде бы в порядке, но это Это судьба.
Маша, ты ходила к врачу?
Где? В этом новом комбинате? Меня туда просто не пустят теперь. Колхоз тоже в колхозе согласны считать меня товарищем, но возиться не станут. Ведь я ничья! Я не лошадь и не трактор, и хозяина у меня нет. Впрочем, здешние хозяева и о своих не слишком-то заботятся.
Весной на комбинате сменилось руководство, после чего началась масштабная реорганизация. Руководитель потребовал заколотить все щели, он согласился держать одну-двух собак, чтоб охраняли, но без всяких свободных прогулок. Машу просто выгнали. Она не стала плакать, она резво подыскала новое место работы, где требовался и опыт, и внимание, и смекалка. Но очень скоро почувствовала, что слабеет. Подруги отвели ее в деревню, чтобы там отдохнуть. Но как лечится правильно, никто не знал.
Маша прислонилась к Жениному плечу и вздыхала тяжко.
Машенька, есть много целебных трав! Их можно отыскать даже рядом. Некоторые начинают созревать лишь теперь. Хочешь, мы с Женей прямо сегодня сходим и найдем что-нибудь? Как только Полкан появится.
Полкан примчался, лишь слегка прихрамывая (он решил, что будет толкаться ногой другим способом). Увидев приятельницу, он сказал только глубоким голосом:
Маша.
Полкан! Ах, Полкан!
Друзья, мы побежали за лекарственной травой. Она должна быть! Мы придем сегодня обязательно!
Балтик с Женей понеслись легко и резво. А Полкан лег бок о бок с Машей, и они долго смотрели на поля и дальний лес.
Балтик хотел найти траву, которая растет в низменных болотистых местах, а также рядом с водой. Друзья обследовали ближайший ручей, но там была лишь старая крапива. Женя вспомнила, что густые заросли были на дальнем пруду во Владивостоке. Над водой уже висят желтые и оранжевые лоскутки, качаются, не падают. Балтик еще раз проверил признаки травы, чтобы не перепутать, потом вместе с Женей они стали обнюхивать берег. Женя подошла к самому краю воды, покрытому едва уловимой дрожью. Женя хотела рассмотреть свое отражение, но оно было темным. И в других местах тоже темнело.
Балтик уже что-то вырвал с корнем и увидел Женю. Она снова смотрит на воду.
Балто! Скажи. Очень заметно, что я постарела?
Балтик выронил стебли.
Женечка, что ты. Конечно, нет! Ты выглядишь так же, как при первой нашей встрече. Честное слово!
Но сколько же лет прошло
Да, нельзя сказать, что мы очень молоденькие.
Балтик, Машенька говорила, что она не видит в этом трагедии, просто срок подошел. Но ведь мы одного с ней возраста! Почти одного. Балтик, неужели и нам скоро придется думать об этом?
Женя хотела назвать другое слово. Балтик понял.
Он обнял ее.
Как же хочется жить! Балтик! Чтоб видеть свет, солнце и тепло, и жизнь вокруг! Хочется увидеть наших маленьких. Они сейчас уже не маленькие. Наши детки! Они взрослые и у всех важное дело. Хорошо, что их взяли не по одному, а вместе: Колю с Леночкой, Диму с Гришей и Светой. Балтик, Катенька теперь на очень ответственном посту?
Да, у товарища Солодова.
Может быть, она приедет в Москву. Может быть она сюда приедет! И наши мальчики, и Коля с Леночкой вдруг мы сможем их увидеть всех вместе! Хоть один разочек. Тогда вообще ничего не будет страшно.
Женя и Балтик долго смотрели на пруд, украшенный кистью ранней осени. Золотые кудри еще только намечаются, зеленый цвет не сдается, и вдоль воды много пушистой осоки и других растений. Некоторые из них годятся. Собрав целую охапку, друзья побежали к Маше и пробыли у нее вплоть до начала рабочего дня.
Отдел выглядит теперь иначе. Зав перешел на другую должность (более высокую), Славин уже вообще работает не в милиции, и доволен тем, что его статус в партийных кругах довольно велик, и он серьезней, чем у «Бабушки». Выходит, Солодов куда надо позвонил. Кинологическая служба работает, но всех опытных псов сейчас переводят в воинские подразделения. Дивизия, в которой были Балтик, Женя и Полкан, еще в январе официально зачислила их; но до марта все работали по-прежнему. Потом пришел приказ срочно выдвигаться. Тогда даже многие из людей не знали, что такое Халкин-Гол и куда он впадает.
Что ж ветераны были убеждены, что в армии они увидят новые вещи, новые места. Полкан тоже так думал. Вскоре после возвращения был организован торжественный митинг. Среди начальников Полкан разглядел Славина, но даже не подошел к нему. К тому же Славин был в гражданском костюме, а Полкан стоял рядом с офицерами, которые были гораздо выше и красивее Славина, и Полкан не хотел ронять свой бравый вид.
* * *
За пять месяцев до Халкин-Гола специальный состав отправился с дальней станции в сторону Москвы. В составе было много вагонов, но ни в один из них не пускают обычных пассажиров. Пассажирские поезда идут в другое время; состав вез отряды войск НКВД, работников контрразведки и других специалистов в области государственной безопасности. Несколько вагонов были грузовыми, но помещались не в конце состава, а рядом с «человеческими». Поэтому даже во время движения Солодов мог видеть Катю и Родиона.
Наверху под потолком есть узкое продолговатое окошечко. Если встать на верхние ящики, можно увидеть, что снаружи. Родион боялся, что ящики рухнут.
Они же деревянные. И крайне тяжелые, не сдвинуть. Я надеюсь, здесь не динамит? Кстати, товарищ Солодов велел нам присматривать за ними, а значит, их нужно со всех сторон осматривать. Конечно, он пошутил. У нас весь состав вооружен, к нам и вовсе нельзя залезть, потому что створка вагона заколочена. Наверное, это излишне.
В любом случае, мы можем выйти в торце.
Родя, неужели мы пойдем вдоль Волги? Я так хочу на нее посмотреть!
Поезд шел от турецкой границы через Кавказ к Каспию. Катя знала, что к северу от Каспийского моря уже должна быть Волга, о которой столько песен сложено. На горы она уже вдоволь нагляделась их спецотряд исходил почти все южные границы СССР. Они видели Памир, Тянь-Шань, кавказские хребты; однажды они даже переходили через горы в китайский Туркестан. Оттуда порой прибывали кочевники-уйгуры. Но к удивлению Катя, в Туркестане были русские те, что попали туда во время Гражданской Войны и сразу после нее. У Солодова была информация, что среди бывших белых есть группа активных антисоветских элементов, которые, как и в Памире, помогали иностранцам. Всех раскрыли!
И в Средней Азии ловили шпионов. На кавказском направлении работы была намного спокойнее; а теперь их переводят в столицу. Родион говорил, что у него там есть постоянная квартира, и что можно будет ходить в гости к хорошим людям. Катя не спрашивала, кого он имеет в виду настоящих людей или все-таки собак. Пахнет стружкой и немного дымом. Вагон иногда потряхивает, но ящики все стоят. Катя спрыгнула. В последнее время на нее иногда накатывало вдруг головокружение, и сердце начинало биться, как при физической нагрузке, при том, что она сама была в спокойном состоянии.
Родион примостился рядом с Катиным матрасом.
Катя, как ты полагаешь в Москве мы по-прежнему будем заниматься оперативной работой, или Солодов нам что-нибудь еще поручит?
Что же он может поручить? Охранять памятники искусства? Но это очень скучно, я бы и недели не вытерпела на охранной работе. На таких должностях любят вешать цепь или веревочку Катя тихонько зевнула. Хочется заняться чем-то активным.
Дорогая я все хотел понять. Мы уже долго знакомы и всегда были вместе, и даже документально были оформлены как пара. Можно ли считать, что мы муж и жена?
Не знаю. Зато я уверена, что скоро мы будем отец и мать.
Родион смутился.
Катя, прости. Я не хотел доставлять тебе неудобства. Как это случилось, просто не пойму Так стыдно.
За что? Напротив, я очень рада! Мы с Леночкой всегда хотели иметь детишек. Леночка хотела, чтоб у нее были девочка и мальчик, а я хотела много мальчиков. И девочек! Считай, что ты помог мне с воплощением нашей мечты.
Много детей это же как детский сад. Где им жить?
Ты говорил, у тебя есть квартира.
На больших станциях можно было выйти и немного погулять, но Катя всегда оставалась в вагоне. Солодов к ним заходил, гладил Катю, трепал за шею Родиона. Он был в курсе насчет детей. По его словам, все будет устроено, поскольку новые кадры нужны Советскому Союзу.
Состав двигался очень быстро (задерживать его где-либо считалось государственным преступлением), и Катя даже подумала, что с такой скоростью они проскочат Москву. От Солодова принесли кое-что съедобное и сказали «Москва». Катя навострила уши. Ей чрезвычайно захотелось посмотреть в окно, под которым трясутся ящики. Лучше подождать. Все равно скоро увидим. Поезд стал сбавлять обороты, потом пошел совсем тихо. С нетерпением Родион и Катя ждали, когда он остановится. Состав двигался долго, затем замер. Из дальних вагонов началась разгрузка. Катя решила, что они выйдут сразу же, когда их вагон «расколотят». Но еще до этого их позвал Солодов.
Москва. Катя выскочила, и сперва не увидела ничего, кроме неба. На длинном перроне много военнослужащих и ни одного гражданского лица. Солодов куда-то ушел. Катя с Родионом встали рядом с тем местом, откуда выходили. Вдруг Родион сказал:
Вижу! Здесь товарищ Колокольцев! Мой профессор!
Катя внутренне улыбнулась: скорее, это профессор мог сказать про Родиона «мой», а не наоборот. Рядом с профессором она увидела Солодова.
Катя, сюда!
Они вдвоем подбежали и встали по стойке «смирно». У профессора симпатичное лицо, почти совсем не старое. Он тоже поздоровался. Родион ткнулся носом в его ладонь, обернулся и стал двигать ушами, будто его еще кто-то зовет. Катя почувствовала, что на платформе есть не только человеческие запахи.
Катя я сейчас! сказав так, Родион побежал. Его не окликают.
Иван Иванович, познакомьтесь с моей приятельницей.
Катя протянула профессору лапу.
Добрый день! сказал профессор.
Это что! Она вообще все понимает. У нее такие родители! Они тоже Я видел, как они Солодов стал быстро и увлеченно рассказывать.
Катя тем временем заметила Родиона шагов за сорок от них, с той стороны, где идут военные. Родион перед кем-то прыгает. Катя вытянула шею и увидела взрослую собаку, довольно высокую, в красивом серо-палевом наряде. У нее лицо почти как у овчарки, и она похожа на Родиона.
«Сестра?» Катя услышала, что Солодов что-то говорит в ее сторону.
Она считать умеет. И до 10, и дальше 10! Знаете, кто ее научил?
Кто? Петр, Вы?
Я только отрабатывал с ней навык. Она сама! Ну-ка, Катя профессор сейчас тебе покажет число, а ты скажешь, сколько пальцев. Давай, скажи.
На одной руке три пальца, на другой один. Даже смешно. Но почему Родя так сорвался? Он не говорил, что у него невеста была. Родион скакал перед ней, а она сдержанно улыбалась и касалась его лица.
Сейчас. Она сосредоточится.
Не глядя, Катя гавкнула 4 раза.
Умница! А сейчас сколько?
Два пальца. «Гав, Гав!»
Отлично! А теперь? пальцев нет.
Катя молчит.
Вот так! Мы ее возьмем в специальный кинологический отряд при Главном Управлении. Кстати, Родион там тоже может пригодиться.
Люди говорили, а в сторону Кати уже идет серо-палевая собака с Родионом.
Катя! Знакомься. Это моя мама!
Ах вот оно что.
Очень приятно. Альма.
Здравствуйте, меня зовут Екатерина Балт ова. Катя хотела сказать «Балтфлотовна», но мать Родиона не назвала свое отчество, значит, свое тоже не стоит называть.