Эти от простого знамения даже не вздрагивали, только долгая, истовая молитва выдавливала их в косячные щели.
А когда уж была обещана минута прозренья, до неё за неделю слетались все и первые мелкорогие, и мохнорогие вторые, и ещё третьи, в образах почти человечьих, и этим многажды опасней и лише. Пытал их мысленно о пославшем. «Нас послал к тебе тот, кто и тебя в сие место послал», отвечали они. Скреплялся, но бесы, чуя поживу, вгрызались всяко: и кололи страхами, и прельщали, и рушились матицами, и травили ядными насмехами, и ужимали утробной болью, и не час, не два, не день, а день за днём, день за днём Не вставал с колен, взывал к Господу, а Он, терпеливый сам, и его терпение испытывал: лишь к исходу седьмицы подавал тихую весть, но зато, как только отзывался, только произносил первое своё Слово, во мгновенье ока бысть вси бесы невидимы, ужасошася и бежаша
Вси да не вси Оставался один из человековидных, тот, что терпеливо дожидался истечения обетного срока, чтобы искушать не мыслью только, а и человечьей речью.
И минули последние два года немоты
Как ты остался?
Заговорил, наконец
Ведь велел же он вам ужасошася и бежаша Почему не убоялся?
Бес неожиданно задумался, какое-то усталое небрежение затуманило ему глаза, отчего стали они чисто лошадиные большие, грустные, с размытым зрачком, словно спрашивающие: «Что, опять ездить на мне будете?», и даже чувство промелькнуло, что не бес к нему, а он к бесу без приглашения явился. А тот вздохнул словно, решая какую-то важную для себя задачу, получил нежеланный ответ, с которым приходилось теперь мириться и действовать согласно ему же, нежеланному.
Мне чего бояться? выговорил, наконец, бес, и дальше затараторил уже галопом. Это вам пристало бояться, у вас страх божий душу, доверенную вам, потерять, а у нашего брата души нет, за что ж бояться?
Изыди!
Тпру, тпру Ишь ты, каков. Он велел Он и мне Отец.
Так что ты такое?
Даже так: не кто, а что? Тогда такой и ответ: я ровно обратное тому, что ты обо мне думаешь. Когда спускаюсь к тебе ангелом, то бишь надуваю тебя самым наинаглейшим способом, я есть самый настоящий чёрт, ибо имеет место абсолютная образцовая ложь, родовое наше клеймо; а вот когда я честно, заметь честно! демонстрирую свою бесовскую сущность, то в этот момент я настоящий ангел, ибо что же такое ангел, как не сущая правда? Так что давай без этих «изыди!», ты ведь, в конце концов, не актёр из сумароковского театра серьезным делом собрался заняться, вот и давай по-серьёзному все обсудим ты со мной поделишься своими планами, я тебе подскажу, как их оживить. Ну что, к делу?
Погоди, погоди помутилось. Так это ты два года назад являлся с благой вестью о даровании мне способности прорицать будущее и сообщать избранным, что им предстоит?
Это когда ты плакал от умиления и благодарил Бога за услышанные твои молитвы? Я, кто же ещё
Но их ангелов было двое.
Для верности. Если нужно добавить эффекта, я и целой делегацией могу заявиться. Хочешь, посижу с тобой втроём? или впятером? Человек слаб и наивен, для него есть разница один лицемер ему елея капнет или хором станут петь осанну, один бес искушать будет или целая свора накинется. Тяжело создать, размножить просто. А эффект да, эффект больше не от самого образа, от количества копий. Но это не сейчас, я ведь не пугать тебя собрался, я по делу. Долго ведь ждал цени.
Конечно, по делу, по делу но как же когда я не пойму кто ты всё-таки?
Я бы обсуждать это сейчас не брался. Как тебе сподручней, так и считай.
Что ты меня путаешь?
Ну, давай я прицеплю крылышки, пинетки на свои конские копыта натяну легче будет? Мне ведь несложно, только лучше по-честному. Знаешь, позирую сейчас одному немчишке для поэмы, так он сразу придумал, как меня определить длинновато, но в общем верно: часть той силы ну и так далее. Не слышал? Ах да Немцы умницы, души у них против нашей вашей, конечно, скуповато, зато умом бог не обидел, этим они, кстати, нам родня куда большая, чем вы.
Так, стало быть, ты всё-таки бес?
Опять он за своё! Для кого-то бес, для кого-то наоборот. Вот принёс тебе великий дар прорицания для тебя ангел, а для царей, которых ты с его, дара этого, помощью извести хочешь, бес.
Какой же ты ангел? у тебя копыто!
Копыто, крякнул бес. По стерне-то сподручней на копытах. Ты, наверное, когда бежал до дальней Волги, о таких-то мечтал? И расхохотался (заржал). Вообще-то, стоило бы тебе рассказать об этом походе, всё ли ты понял? Признайся, даже после Пути посещали тебя вопросы: и на кой ляд? А ума сопоставить не нажил.
Ты умный скажи.
Отправили тебя познакомить с самым древним человеком, который теперь земля. Подружить, больше породнить, хоть вы и так родня.
А вы, бесы? Или вы всё-таки
Пойми, садовая голова, дело не во мне, а в тебе: кого ты во мне видишь, тот я и есть.
Во мне а где я? На свету или в тени?
Когда родиться-то угадал, вспомни? День был равен ночи, редкое для земли время, когда свет с тьмою в согласии, когда одному нет власти над другим, и потому они словно одной заботой полнятся. Так что равно будешь окружён и агнцами, и демонами Да не горюй ты не знаешь разве, что все нынешние бесы бывшие боги? Даже хуже: не просто бывшие, а преданные вами, людьми, боги. Понятно, обстоятельства! Один умник даже открытым текстом сказал, что все языческие боги бесы. Ну, и довольно об этом, а то ведь легко тебе выведу, что истинные бесы это вы, предающие своих богов люди, и, поверь, крыть тебе будет нечем. Или хочешь ещё о добре и зле порассуждать? За последнюю соломинку зацепиться? Даже не тщись разочарую, да так, что эта соломинка, как бревно, тебя раздавит. Был бы ты хоть какой-никакой немец, я бы ещё попытался тебе объяснить, как этот чёрно-белый слоёный пирог добра и зла испечён. Тебе же, дураку, Бог специально дал такую редкую вещицу, которая без всяких рассуждений указывает, где добро, а где зло. Мне вот не дал, видишь, рассуждать приходится, а тебе-то зачем? Счастливчик, баловень господень, загляни в душу там ответ уже исчислен с такой точностью, до которой всяким Гей-Люссакам за биллион лет не дойти. И за дело давай, за дело, мне ещё к немцу успеть, для поэмки позировать. Правильно ли я тебя понял, что прозревать будущее тебе мало: вдруг там да не окажется того, чего нужно? Детей забавлять таким даром?
Подслушивал!
Вот тебе раз Какое же подслушивал, когда сам ко мне обращался?
Я ко Господу обращался!
А Он мне перепоручил.
Не лги!
И ответить поручил, и я тебе ангельским голосом пропел, что буду сказывать тебе вся тайная и безвестная, и что будет тебе и что будет всему миру; и прочая таковая многая и множество! Но ведь какое дело: мало знать, что будет, так? Та-ак!
Тебе-то что за дело? И кто ты, в конце концов? Какое имя тебе?
Ты спрашиваешь у меня? Мне весело, когда об имени спрашивают люди, те самые люди, которые эти имена и дают и, главное, их же меняют, причём меняют быстрее, чем мы успеваем к их именам привыкнуть как говорится, был волхв стал волк. Может, сначала в себе разберись кто ты? Впрочем, если бы не алексинский ваш дворовый пёс, мог бы называть меня Полканом
ПолканЧто за слово, Аркадий?
Пол-коня.
Кентавр, если по-русски?
По-русски по-русски как раз Полкан. А кентавр буквально «бьющий быков», то есть пастух-наездник, ковбой. Дикие греки ездить верхом не умели, а когда видели пастухов-скифов на конях, думали, что это полубоги, уж если даже быки от них шарахаются.
Почему ж мы имечко не слямзили? Красиво же кентавр.
Слямзили, только позже.
Как это?
Полкана ещё называли Китоврасом. Послушай слово: «Китоврас».
Ну и?..
Вот ты глухня! Это же «кентаврас».
А почему позже? Слямзили кентавраса и дали ему понятное русское имя «полуконь».
Нет, все средиземноморские легенды это переделанные под южный климат наши северные сказки, даром что ли все боги и герои гиперборейцы?
И Полкан?
Особенно Полкан, он у них пьяница, развратник, вояка-драчун и учитель классический набор для чужака с севера. Сами-то они ничего не умели, а кентавры их подтягивали по всем предметам. Хирон воспитал самого Аполлона, Ясону про руны рассказал
Про руно?
Это одно и то же, только бестолковые греки не понимали ни черта, думали, что это шкура золотая или зашифровали, признаться не хотели, что знания у каких-то скифов стырили Орфея петь учил, был отчимом Ахилла, медицину им поставил, слышал про Асклепия? Тоже полканский студент.
Но скифы-то про себя, всадников, не думали, что они полубоги! Наверное, всё-таки Полкан это вернувшийся к ним кентавр, о самих себе из чужих уст сказка.
Может быть, и так давай дальше.
не самый главный в небесех, но службу знаю Я у Орла-отца перо в крыле, могу на небеса отнести, могу божий свет закрыть.
Если ты и в правду у Орла-отца почему же явился в таком виде?
Опять он за своё Придёт время, явлюсь к тебе архимандритом, а чтоб ты не сомневался, что это я, имя твоё фамильное возьму.
Когда?
Не спеши в другой жизни, в следующей, пока с бесом побеседуй, а то больно доброта из тебя свищет, того и гляди не осилишь Так что остынь-ка. Не было бы мне дела, подумай, ждал бы десять лет, пока ты заговорить соизволишь, и правда твоя силу возьмёт, а сила правду? Не перебивай теперь, и без того непросто вместить в твою голову невмещаемое. Бес вздохнул, явно затрудняясь, с чего начать трудное объяснение: не сказку же ему рассказать про Емелю со щукой, конечно, просто и понятно, но ведь не сработает. Скажи, подумал ты, что коли открывает Он тебе будущее, то оно именно таковое уже и существует в мире, Он только вроде как занавесочку отодвигает, посмотри, мол, милый Подумал?
Что ж тут думать, коли так и есть?
Что ж тут думать передразнил Полкан. Думать никогда не мешает. А если б подумал, то понял бы, что никакого будущего у Него за занавеской нет.
Как нет? А что же я вижу?
Вот и подумай, не всё же на душу полагаться.
Подскажи.
Я уж подсказал: нет за занавеской одного готового будущего.
А-а! Будущее у него не одно? Не одно, а несколько, может, и целый куст так и это невелика тайна.
Невелика Как же тогда ты видишь из всего куста только ту одну ветку, которая и зацветёт? Такой ты везунок? А Бог твой сидит в сторонке и умильно хлопает тебе в ладоши: угадал, угадал! Ха-ха-ха.
А как же?
Ты ж говоришь, что думать легко, подумай, как?
Хм Остаётся одно: Он по молитве моей великодушно
Бр-р-р-р не поминай
по молитве моей овеществляет тот из своих вариантов, на который взор мой обратился.
Холоднее в смысле правильней, уже лучше, лучше, но от истины всё равно в семи верстах.
Не так?
Так, да не так.
Уволь тогда, я и без этого сверх меры дерзнул.
То есть признаёшь границу свою, человек? Признаёшь, что даже понять не можешь, как Его мир устроен, какими нитками он к одному дню другой пришивает и из какого сундука лоскутки достаёт?
Да не брызгай словами, говори, если есть что говорить.
Есть, есть Но уж уговор: когда открою заднюю не давать, потому как мысли твои знаю, покажу, как им сбыться, но ты сам не испугайся, не повороти.
Эх, из огня да в полымя
Что такое?
Да из одного уговора в другой.
Решай.
Ладно, ладно уговор.
Тайна простая. Нет у Батюшки нашего за занавеской никакого куста, там вообще ничего нет. Ни-че-го!..
А как же пророки?
Пророки? Да, пророков в человеческой истории было достаточно, но, как отметил один знаменитый астроном и астролог, в основном это просто меньшая часть азартных игроков в «угадай»: кому повезло угадать, тот и пророк, а уж кому повезло угадать дважды или того больше, великий пророк.
А библейские
Тп-ру-у Пророки библейские даже не игроки, они благие проповедники, обличали пороки и предсказывали кары за них, чему не мудрено было сбываться, воспитатели, пугачи что ж, была в них израильскому народу нужда, твой Илья из них первый. Да и их всех задним числом раввины сочинили, или не знал?
Лжёшь, собака!
Не собака, это ваш дворовый Полкан собака, и не лгу, но ты успокойся хорошо сочинённое получше настоящего былого бывает, и не так редко, даже редко наоборот но не об этом. Так вот, были, конечно, и настоящие ведуны, которым удавалось подняться на горку и подсмотреть с неё, что за дорога впереди. Лучше видели слепцы, им не мешала картинка уже явленного мира, сегодняшнего, видимого глазами. Ты же помнишь своих борятских друзей-шаманов? Обязательно сначала нажраться мухоморов, чтоб зрачки вывернулись наизнанку, а потом пророчить. Или, если не слеп по природе и мухоморам не пора, в темницу, в пещеру, в келью, чтоб не рябил в глазах сей час, ведь когда рябит, глубины не разглядеть. Потому самый знаменитый грек-ясновидец Тиресий слепец, а уродица Шиптон жила в пещере. Примерам таким несть числа, пусть их подсматривают Не они нам с тобой интересны. А вот был такой маг и пророк Мерлин
Это который жил навстречу, из будущего в прошлое?
Глупости, к «встречным» он отношения не имеет ну, не больше, чем все мы, «встречные» мгновенны и безымянны, с ними сталкивается всякий, дурные или счастливые предчувствия, вспыхивающие иногда в тебе, это перехлёст с ними, живущими навстречу. Но не Мерлин. Мерлин был пророком-работником, он не подглядывал будущее, он его устраивал. Не он один, был у них ещё боян Мирдин и поп Амброзий, без устали они выделывали небесную шкуру Британии под господство в христианском мире и великую славу Н-да
Из чего?
А вот из этого самого «ничего». Что оно такое, это «ничего», я тебе, хоть ты и не вместишь, открою.
Забавно.
Ещё как. Ничего это и есть всё. Не одно будущее за занавеской, не два, не сто, не много, и не очень-очень много. Там их, чёрт поднял вдруг покривевший и обросший белёсыми волосами палец к потолку, там их бесконечно много. Там абсолютно всё, что только может прийти в голову. В том, конечно, числе, опять сделал многозначительную паузу, и то, которое пришло в твою голову. То есть ничего ты не угадывал, ничего Он тебе не подсовывал Не Он тебе, а ты Ему вот и вся тайна. Ты изъял из нети, а Он только отвердил.
А что ж ты сам из нети не изымаешь тебе нужное?
Издеваешься, брат Мне творить нечем, образ создать душа нужна. Да не простая, а к земле и небесам одинаково притёртая, вроде твоей, видели мы, сколько молельщиков по всей Цепи за неё хлопочут, иначе зачем было за тридевять земель и ходить.
Да вы тоже столько их нахапетили!
Это так. Но чужие души-то. Иногда, знаешь, лучше совсем без души городить, чем с чужою. Слаще, спору нет, так сладко, как вам не буду, не буду но на том ведь и край.
Так что ж ты тут? Зачем? Какой твой интерес в моём образе?
Полкан вздохнул: ну, не объяснить ему за один раз устройство мира и его часть работы по поддержанию этого устройства, ещё двинется с глузду, бедолага, легче доигрывать беса.
Есть интерес. Много крови видишь на краешке его, миллионы душ вразлёт, славная охота. Нам ведь тоже пища нужна.
А если я задумаю без крови?
Задумает он Нет, брат, ничего ты безкровного не задумаешь, потому что крепче меня знаешь: лучше пусть течёт, чем гниёт это во-первых. Но главное-то во-вторых!.. То есть, оно бы должно быть, во-первых, но уж ладно, оговорился. Так вот, во-вторых, оттуда, опять ткнул волосатым пальцем в потолок, оттуда, из этого самого переполненного кипящего ничего задуманным, то есть от одного ума рождённым, ни единой козявочки не вытащишь. Сколько тебе повторять: одним умом небо не отворяется, если б умом было можно, то уж, поверь, ни один бы бесёнок, ни один самый запропащий бес тебя бы не беспокоил, зачем ты нам нам, которые по части ума не чета вам, доки. Как говорит мой немчишка, «где нет нутра, там не поможешь потом».
Да уж вижу.
Вот и славно! То есть, только ты начнёшь задумывать, из мыслей своих, из гнилых этих щепок отмычечку сооружать, ты не только нам, ты и Ему станешь без надобности.