Почему? спросила Елизавета, чуть приостановившись.
Ты уедешь и забудешь меня. А потом, я же без тебя никто. Ну что я могу без тебя? Ты мой вдохновитель!
Валерий понимал, что Елизавета не просто вдохновитель, она «тянет» его работу, но признаваться ей в этом, да ещё прилюдно, он не желал.
Господи, тебя, Валер, действительно, цапнула муха безысходности. Хочешь, давай сегодня сходим куда-нибудь.
Нет, нет! Сегодня я вечером буду ждать звонка мамы. Она прихворнула Я Ну, в общем, прости, не могу.
Да нет, нет, я, признаюсь, и сама не очень-то могу. Александр Германович просил передать ему на рассмотрение мои наработки. Мне надо всё привести в порядок, всё дооформить.
***
Таких подходов к Елизавете у Валерия было несколько. Он уверял девушку в том, что без неё ему будет свет не мил, и дважды подводил разговор к тому, что директор желает послать свою дочь, но, наверное, Марианна сможет поехать только при согласии её, Елизаветы, уступить своё место дочери директора. Причём первый раз это звучало как утешение: мол, не беспокойся, без твоего согласия уступить место Марианне вряд ли её пошлют, ведь у тебя самая значимая работа. А во второй раз это было предложением, мол, может тебе остаться, уступив место Марианне. Ну что тебе эта Германия? Ты и тут без гранта сможешь вести свои изыскания. Максим Дмитриевич в знак благодарности, что ты уступила место его дочери, во всём поддержит тебя.
***
Подойдя к Елизавете сзади, и обняв её левой рукой за талию, правой рукой Валерий преподнёс ей букет из жёлто-синих цветов.
Мне? почему-то удивилась Елизавета, без особого энтузиазма принимая цветы.
Конечно, тебе! весело заявил Валерий и добавил, лучшей девушке в нашем институте!
«Пожалуй, так оно и есть, Лиза лучшая», подумал он и тяжело вздохнул.
Что так горько вздыхаешь? спросила Елизавета, направляясь в сторону подоконника, на котором стояла ваза.
Будто не знаешь упрекнул Валерий.
Не знаю. Что-то с матерью? чуть взволнованно спросила девушка.
Да нет, с мамой всё в порядке, слава Богу. А вот ты
Что я? остановив свои действия и повернувшись в мужчине, спросила Елизавета.
Нет, нет, не волнуйся! Ты делаешь всё правильно.
Я не понимаю, о чём ты, Валер?
Лаборантка Лена, присутствующая при этом разговоре, встала из-за своего рабочего места, подошла к Елизавете, выхватила у неё из рук вазу и со словами «Пойду, налью воды» вышла.
Да, ладно, всё ты понимаешь Но не будем об этом. Я пришёл пригласить тебя сегодня в театр. Пойдёшь?
Спасибо, пойду! неожиданно для Валерия ответила Елизавета.
Тогда не задерживайся, я буду ждать тебя в вестибюле в 1800. Давай твой номерок, я получу твоё пальто.
Валера, строго заговорила Елизавета, так я не поняла, в чём ты упрекаешь меня? Ты сказал «Всё ты понимаешь», а что? Я обидела тебя чем-то?
Ну что ты, Лизуня, так Валерий назвал Елизавету впервые, как ты можешь меня обидеть? Я о другом О твоём отъезде.
О боже! Валера, мне ещё никто не предложил никуда ехать, ещё даже комиссия не назначена по рассмотрению моей работы, а вы все меня уже выпроваживаете!
Ну а кому, кому, как не тебе ехать? Ты у нас самый перспективный учёный!
Ну, а если поеду, что в том плохого?
Я не хочу разлучаться с тобой, начал враньё Валерий, используя все свои артистические способности. Я уже столько наговорил о тебе маме, хотел познакомить вас продолжал врать мужчина. Если ты откажешься от поездки, нам не надо будет разлучаться. Я Валерий сделал вид, что очень взволнован, что не находит слов, чтоб выразиться. Хотя тут он не лгал, ему действительно было трудно подобрать слова для новой лжи. Говорить девушке, что не мыслит жизни без неё, ему казалось уж совсем некрасивым, ведь скоро он надеется связать свою судьбу с другой, пожалуй, достаточно и намёков. Что такое намёки? Да так, пустяк. Он же не обещает жениться на ней, ну, подумаешь, обещал познакомить с мамой А говоря, что не хочет разлучаться, он говорил правду, понимая, что без поддержки, а точнее сказать, без руководства Елизаветы, в чём Валерий не желал признаться себе, ему будет трудно, да тем более в Германии. Но надо сделать так, как просил Максим Дмитриевич: надо, чтоб Елизавета отказалась от поездки сама, тогда освободится место для него.
***
Спектакль обоим, и Елизавете, и Валерию, казался скучным. Оба с нетерпением ждали его окончания. По сюжету один из героев спектакля всем угождал, постоянно изворачивался. «Вот и мне так придётся», с горечью думал Валерий о своём будущем. «Может, отказаться от всего? Сдались мне эти директорская квартира и директорское кресло, да и будут ли они когда моими? Но вот в Германию я съездил бы. И грант это же престижно Это мировой масштаб. Может, удастся даже зацепиться там А на Марианнке мне можно и не жениться, хотя, поддержка её папаши не будет лишней. Да и жениться-то уже пора, мать стала сетовать, что не дождётся, наверное, своих внуков. Марианнка ни уродина, ни пьяница, ни дура набитая, хотя, тут как посмотреть, ну да ведь так даже лучше. Лизка всегда бы» Эту мысль Валерий оборвал, он не хотел даже себе признаваться в том, что Елизавета всегда будет выше его в чём-то.
Мысли Елизаветы тоже не были полностью прикованы к спектаклю. Из ума не выходило то, что Валерий расстроен возможным её отъездом. «Хотел познакомить с мамой Значит, имеет серьёзные намерения. Думаю, моим родителям он тоже понравится». Потом мысли перенеслись в маленький городок, где жили её родные. Девушка представила своих родителей, брата Василия, подумала о том, что он, скоро освободившись от учёбы после окончания второго курса, хотел приехать навестить её. Хорошо бы встретиться с ним до отъезда, ведь ей, возможно, придётся уехать. Потом мысли перенеслись в институт: что-то до сих пор никто из руководства не заговорил с ней, да, кажется, и ни с кем, о гранте, о поездке в Германию, хотя все в институте знали о том, что кто-то от института поедет. Невзирая на то, что Елизавета думала и о своём, спектакль не прошёл мимо её, всё она узрела, ухватила, единственно, она почти не сопереживала героям, да там и сопереживать-то было особо некому. А Валерий совершенно потерял нить сюжета постановки, это выяснилось сразу, как только девушка по дороге из театра заговорила о спектакле. Но Валерия это ничуть не смутило, он честно признался, что всё время был в своих мыслях, а вот на вопрос девушки, о чём же он думал, ответил ложью «Думал о нас с тобой». И, ухватившись за эту удачно выскочившую ложь, попросил:
Лиз, а может, ты не поедешь, а?
Валер, да мне ещё никто ничего не предлагал.
А если предложат? Лиза ответила молчанием.
Откажись, пожалуйста.
Валер, это же всего на два года
Нет, ты не понимаешь! с нотками трагизма и отчаяния в голосе почти воскликнул Валерий. Причём, трагизм и отчаяние не были наигранными, бесперспективному учёному надо было для самоутверждения получить грант и выехать в эту «чёртову», как он её мысленно именовал, Германию. А, по словам директора, возможно это было только при условии, что от поездки откажется Елизавета.
***
Марианна, узнавшая, что Валерий ходил с Елизаветой в театр, встретила его упрёками:
Что я узнаю от Валентины Николаевны! Оказывается, ты шастаешь по театрам со своей Лизой.
Ну, какая же она моя? Марианна, а ты что, ревнуешь? натягивая в голос нотки весёлости, в действительности очень раздражаясь (не хватало ещё теперь и перед этой отчитываться), ответил вопросом Валерий.
Конечно, ревную! Разве не со мной ты должен ходить в театры? «И этой я чего-то должен», злясь и на женщину, и на себя, подумал Валерий, а вслух с соответствующей гримасой красиво соврал:
С тобой я лучше бы занялся чем-нибудь более интересным. А в театр я ходил с Чижовой в наших с тобой интересах.
Ну-ка, ну-ка!
Мне важно сейчас уговорить её отказаться от поездки в Германию.
И что? Уговорил? с нотками ехидства в голосе спросила Марианна.
Ты зря так, дорогая. Я действую по поручению Максима Дмитриевича.
Аааа, так бы и сказал! А то я, как дура, ревную тут.
Ревнуешь? опять с наигранной весёлостью переспросил Валерий. Значит, любишь!
А ты сомневался?
Ну, как тебе сказать Сегодня у тебя будет шанс доказать мне это
***
По настоятельному предложению Максима Дмитриевича сразу же после подачи заявления в ЗАГС Валерий с Марианной стали жить вместе в загородном доме Юценко. Собственно, и подача заявления в ЗАГС была инициирована Максимом Дмитриевичем. Сам Валерий, возможно, ещё подумал бы, что-то его смущало, внутренний голос немного роптал, но, убеждённый директором в том, что женатому на Марианне ему легче будет выехать с ней в Германию, он сделал дочери директора предложение выйти за него замуж, на которое та тут же согласилась. Всё это и женитьба, и совместная жизнь молодых были этапами плана Максима Дмитриевича. Совместные фотографии Марианны и Валерия, незаметно сделанные нанятым им фотографом, в том числе и при подаче заявления в ЗАГС, тоже входили в этот план. Целью плана было сделать имя своей дочери в научной среде и выдать её замуж. Конечно, в мужья своей Марианне Максим Дмитриевич желал бы кого-то состоятельного, но «на безрыбье и рак рыба», потому остановил свой выбор на нищем, зато, как казалось ему, покладистом, любящем его дочь Валерии. Понимая, что Марианна бездарна и вряд ли когда внесёт свой вклад в науку, Максим Дмитриевич решил прибегнуть к старому, проверенному веками методу воровству, тем более, что в стенах возглавляемого им института сотрудница Чижова шла к открытию революционной силы. Наведя справки о Елизавете Чижовой, Максим Дмитриевич убедился, что встать на её защиту вряд ли кто сумеет: родственники её простые интеллигенты, далёкие от властных структур, друзей влиятельных лиц у неё тоже нет. В институте никто против него не пойдёт. Так что, всё складывалось, по разумению Максима Дмитриевича, как нельзя лучше.
***
Александр Германович, зная, что поступает подло, чувствовал себя неловко, тем не менее, виду он старался не подавать, и это ему почти удавалось. Он приветливо пригласил Елизавету сесть напротив себя и мягко, даже чуть распевно, заговорил:
Елизавета Петровна, Вы всегда выглядите замечательно, но весна, похоже, действует на Вас как-то по-особенному.
Не могу не согласиться с этим. Думаю, на всех она действует по-особенному.
Ну, не скажите Действие весны на меня в годы моей молодости и сейчас очень разнится. Сейчас я просто
Заведующий отделом, чуть поговорив о весне, о её действии на себя в разные годы, перешёл к разговору, для которого была приглашена Елизавета.
Вы, должно быть, знаете, что выделен грант на научную работу Девушка, ожидая продолжения, никак не отреагировала на слова декана, и он был вынужден продолжить:
Причём, получивший грант должен будет поехать в Германию. Разумеется, по логике получить грант должен самый перспективный учёный. По моей оценке, это Вы, Елизавета Петровна. Но, как Вы понимаете, грант этот и место в Германии Максим Дмитриевич выбивал для Марианны. Вы знаете, она его дочь. А получить грант, это значит Тут Александр Германович, понимая, что говорит лишнее, пресёк сам себя и продолжил уже о другом. Конечно, хотим мы того или нет, Максим Дмитриевич пошлёт в Германию свою дочь. Это не обсуждается! декан смолк. Последние его слова прозвучали жёстко, а потому особо выделились на фоне его предыдущей тягучей речи. «С чем Максим Дмитриевич пошлёт свою дочь?» подумала Елизавета. «И зачем мне говорит это Александр Германович?», но продолжила молчать. Её молчание не понравилось заведующему отделом, и он, чуть раздражаясь, спросил:
Ну, чего Вы молчите?
Что Вы хотите услышать от меня?
Вместо ответа заведующий отделом стал сетовать:
Вы же понимаете, что от меня ничего не зависит! Ровным счётом ничего! Последние слова заведующий отделом почти выкрикнул. Лицо его покраснело. Девушке стало жалко его.
Не волнуйтесь Вы так, Александр Германович, сказала она, я ведь не рвусь Заведующий отделом прервал девушку криком:
Ну как не волноваться! и тут же прервал себя и заговорил уже спокойно: Ну и правильно, что не рвётесь: чужая страна, чужой менталитет, чужой язык. Вы ведь не знаете немецкий?
Не скажу, что в совершенстве, но могу на нём общаться, ответила Елизавета на немецком языке. Александр Германович тоже перешёл на немецкий язык:
Вот как? изумился он. А я и не знал Где ж Вы так обучились? Выезжали в Германию?
Нет. У меня был хороший преподаватель моя мама, продолжая говорить по-немецки, ответила Елизавета.
А Ваша мама немка?
Нет. Она преподаватель языков.
А я родился в Германии, мой отец был военным, радуясь возможности отойти от щекотливой темы, на хорошем немецком языке сказал заведующий отделом и стал рассказывать о своём детстве, проведённом в Германии. Закончив рассказ о детстве, он перешёл на русский язык:
Так значит, Вы готовы к тому, что пошлют в Германию не Вас, а Марианну?
Простите, не совсем поняла вопрос. В чём должна выражаться моя готовность?
Ну Понимаете, институт сам решает, кого выдвинуть на получение гранта, тут нет указчиков, но заведующий отделом снова заговорил тягуче было бы лучше, если бы Вы, Елизавета Петровна, написали отказную.
Отказную? переспросила Елизавета, дивясь и самой ситуации, и слову.
Да Ну, чтоб всё было формально обоснованно, обстоятельно скажем так. Этот документ, разумеется, никуда не пойдёт, но пусть бы он был Это скорее для успокоения совести Максима Дмитриевича.
Как легко успокоить совесть человека, ухмыльнулась девушка.
Вам, молодежи, этого не понять, но мы, старшее поколение, привыкли к порядку
К порядку? Выдавать гранд лицу, далёкому от науки, это порядок? Заведующий отделом поморщился.
Мы говорим о разном. Я имею в виду документацию.
Я поняла, что вы имеете в виду. А когда будет назначена комиссия по моей работе? Вопрос о комиссии вырвался неожиданно даже для самой Елизаветы.
Это вам надо обсудить с Максимом Дмитриевичем. Думаю, завтра он захочет встретиться с вами.
***
Но директор пожелал встретиться с Елизаветой в этот же день. «Надо действовать, пока она (о Елизавете) не одумалась, пока не посоветовалась там с кем-нибудь», решил он.
Елизавета Петровна, мне Александр Германович сообщил, что вы готовы написать отказную от гранта и поездки в Германию.
Я получила сегодня от Александра Германовича такое предложение, но готовности его принять не выражала. «Вот стерва!» подумал директор о Лизе и сказал:
Да, но ему вы сказали, что не рвётесь ехать в Германию
Не рвусь. Но и не отказывалась, я ведь ещё и предложения такого не имела.
Елизавета, директор нарочно упустил отчество девушки с целью придать разговору более доверительный тон, ты так он тоже назвал девушку с той же целью не подумай, что твоя работа твои изыскания, твой труд пропадут. Я, институт создаст все условия для дальнейшей твоей деятельности, я даже повышу твой оклад.
Уважаемый Максим Дмитриевич, с лёгкой едва уловимой ухмылкой заговорила Елизавета, повторюсь, вы хотите, чтоб я отказалась от того, чего не имею. Вы же ещё не предлагали мне ничего, ещё даже не было комиссии по моей работе. Я думала, что сегодня вы как раз объявите дату.
Ну а если бы, предположим, вы получили такое предложение, могли бы вы отказаться от него в пользу ну, скажем, Валерия Сергеевича?
Елизавета, знавшая, что директор хочет послать в Германию свою дочь, была удивлена, услышав имя Валерия. Она подумала, что Максим Дмитриевич изворачивается, называя Валерия вместо Марианны, ей стало как-то неловко за директора.