Совет округа начал принимать предложения от лиц, заинтересованных в помещении «Соснового края», предупреждая, что обстановка в здании ни на йоту не изменилась со времени его функционирования в качестве «желтого дома». Застройщиков подобный проект отпугнул: никому не хотелось заниматься утилизацией металлических кроватей и пропахших по́том матрацев. Другое дело доктор Кавендиш, прельстившаяся исторической ценностью здания. Ее захватила идея посильного сохранения доставшегося от государства имущества и придания ему новой жизни.
Далеко не все обрадовались, когда Ребекка победила в конкурсе на право аренды. Те же самые застройщики кусали локти, исходя слюной при мысли о прибылях, которые сулил земельный участок на холме. Уж кто-кто, а они со своими экскаваторами не питали не малейшего уважения к древнему наследию. Для них бывшая лечебница была всего лишь грудой камней из ушедшей эпохи, которую следовало снести и построить на ее месте нечто современное. Мнения совета разделились, однако в конце концов пришли к выводу, что клиника красоты внесет лепту в формирование имиджа умирающего города, ранее испытывавшего зависимость от наличия рабочих мест в «Сосновом крае». Не было никакого смысла строить жилые дома, если городу нечем привлечь новых жильцов.
Три года трудные подростки устраивали дикие оргии в морге пустующей лечебницы, и наконец совет определился: клинике быть. Доктора Кавендиш торжественно уведомили о предоставлении права аренды. Еще несколько месяцев одурманенные алкоголем и наркотиками рэйверы и охотники за привидениями упорствовали: били окна, размалевывали заброшенные помещения странными символами и все же поняли, что с амбициозной Ребеккой Кавендиш тягаться не стоит. Хотя застройщики не решались вступить в открытый конфликт с доктором новой формации, Ребекка постоянно ощущала их неприязненное отношение, нависшее над головой, словно древнее проклятие.
Ее предшественница, бывшая смотрительница «Соснового края» миссис Доусон, не смогла противостоять закрытию лечебницы. Ребекка была уверена, что сможет отогнать жадных застройщиков от здания, чего в свое время не сумела сделать Доусон.
* * *
Подняв валяющуюся на полу газету, доктор Кавендиш прошла в вестибюль и замедлила шаг, увидев нежданного гостя.
Привет! поздоровался тучный мужчина, зажав в левой руке планшет и ручку, а другую протянув доктору.
Помедлив, Ребекка ответила на рукопожатие, ощутив твердые, царапнувшие ее нежную кожу мозоли на ладони толстяка. Мельком отметила забавный галстук с Бартом Симпсоном должно быть, подарок к предстоящим праздникам.
Добрый день. Признаюсь, не ждала сегодня посетителей.
Ну, наверное, сегодня их и не было? У вас тут настоящая глухомань. Надеюсь, ваши клиенты имеют при себе хорошие карты. Мне и самому следовало бы взять проводника.
По моему мнению, уединение работает только в том случае, если пациент полностью отстраняется от стрессов повседневной жизни. Так что чем дальше, тем лучше. «Сосновый край» идеальное место.
О да! Всегда считал, что с этим зданием надо что-то придумать после краха лечебницы
Итак, чем могу быть полезна? бросила доктор Кавендиш, стерев с лица фальшивую улыбку.
Простите, что не уведомили заранее. Мы получили информацию, которую необходимо проверить, так что я проезжал мимо и Посетитель окинул взглядом Ребекку, явно завороженный ее изящной фигурой. Должен сказать, что ожидал увидеть самого обычного доктора, а тут такой приятный сюрприз!
Что за информация?
Простите, простите, заволновавшись, мужчина отвел глаза. А как насчет мистера Кавендиша? Он тоже здесь?
Никакого мистера Кавендиша в природе не существует. Это моя клиника, мистер
Я Гривз, из совета.
Он достал из кармана визитную карточку, и доктор Кавендиш, внимательно прочитав текст, широко улыбнулась.
Чашечку чая?
Надеюсь, у вас не цветочные чаи, которые обожает моя жена? Меня от них просто выворачивает, сказал Гривз, выразительно положив пухлую руку на живот.
У нас большой выбор, Фрэнк. Ребекка улыбнулась.
Откуда вы знаете, как меня
Визитка, перебила она, похлопав по кармашку пиджака.
Ах да!.. А вас как зовут?
Доктор Кавендиш.
Верно, верно спасибо за предложение, доктор Кавендиш. Найдется самый обычный крепкий чай буду благодарен. Если, конечно, вас не затруднит
Вовсе нет. Пройдемте в мой кабинет? Что ж мы так официально
Мужчина открыл было рот, готовясь запротестовать, однако Ребекка помахала рукой, успокаивая его, и подняла трубку телефона на столе администратора. Рядом на стойке красовалась маленькая рождественская елочка; металлические игрушки мягко позвякивали на холодном сквозняке, поддувающем в неплотно закрытую входную дверь.
Тина, пожалуйста, две чашки чая в мой кабинет. Прикрыв микрофон рукой, она шепнула: Сахар? Фрэнк кивнул, и Ребекка повторила в трубку: Да-да, с сахаром. Спасибо, Тина.
Положив телефон, она подошла почти вплотную к мужчине и ощутила резкий запах дешевого одеколона. По всей видимости, Гривз пытался замаскировать выпитое за обедом пиво. Ребекка положила руку ему на локоть, ощутив, как напрягся толстяк, и легонько потянула его к коридору.
Кабинет рядом, там все и расскажете.
* * *
Гривз примостился на краешке дивана в эркере[3]. Его волосатое брюхо, проглядывающее в разошедшейся рубашке, свесилось между мясистых ляжек. По карнизу стучал дождь, и Гривз слегка повысил голос.
Сегодня утром нам поступил странный звонок. Звонивший представился как э-э Он покопался в портфеле, вытянув наружу планшет. Джефф Коннер.
Мужчина вопросительно глянул на Ребекку, и та медленно кивнула, постукивая ноготками по краю стола.
Насколько я понимаю, этот Коннер дизайнер. Сообщил, что работал у вас на прошлой неделе.
Да-да, точно, с улыбкой подтвердила Ребекка, покачав головой. Извините, Фрэнк, так много забот, просто мысли разбегаются
Понимаю, доктор. Не стоит извиняться. Но знаете, Джефф говорит, что видел у вас в приемном отделении молодую женщину, азиатку. Рассказал, что та была перепугана и у нее лилась кровь из раны на лбу. Ему показалось, что девушка в очень плохом состоянии: кричала, звала на помощь И вот здесь еще сказано: «Она выглядела как в фильме ужасов». Гривз поднял голову от документа и уставился на Ребекку.
О боже, как страшно. Она улыбнулась. Должно быть, Джефф видел Пиппу.
Пиппу? нахмурившись, переспросил Гривз.
У нас тут, уж простите мою терминологию, Фрэнк Он в свою очередь улыбнулся, польщенный, что с ним разговаривают как со старым знакомым. У нас тут достаточно психов. Нет-нет, не записывайте, пожалуйста!
Гривз удивленно почесал кончик носа.
Пиппа пациентка бывшей психиатрической лечебницы, здесь появляется регулярно. Не верит, что «Соснового края» больше нет. Ей кажется странным, что больше никто не назначает лекарств. Печальная история, Фрэнк. Это называется зависимость. Помогать таким не моя задача.
Выходит, наркоманка? спросил Гривз, водя ручкой в блокноте. А рана? Почему не вызвали «Скорую»? Этот парень э-э Джефф, говорит, что вы не разрешили, сказали сами справитесь.
Ребекка с удовлетворением отметила, что имя дизайнера прозвучало с некоторым сомнением: то ли Джефф, то ли какой-то шутник.
К счастью, он ошибается. Пиппа то и дело падает отсюда и синяки. Она ведь почти все время не в себе. Да, для человека непривычного ее травмы выглядят устрашающе, но никаких открытых ран у нее и в помине нет; соответственно, и «Скорая» ни к чему. Я угостила бедняжку чашечкой чая с печеньем и отправила ее домой. Боюсь, Пиппа здесь такая не одна, Фрэнк. С тех пор как закрылась лечебница, бывшие пациенты нередко прорываются на нашу территорию, почему мне и пришлось нанять серьезную охрану. Я уже беседовала с советником Паттон по этому вопросу, однако, похоже, безопасность клиники никого, кроме меня, не беспокоит. В «Сосновом крае» ведь одно время было не меньше тысячи больных, так что порой мы сталкиваемся с весьма серьезными проблемами.
Словно подтверждая ее слова, под окном прошел охранник, сдержанно кивнув Ребекке и ее собеседнику.
Гривз задумался, почесав небритый подбородок.
Про кровь он говорил уверенно, доктор.
В дверь постучали. Услышав разрешение войти, Тина перешагнула порог, толкая перед собой белый столик на колесах с приборами для чаепития и блюдом, с горкой наполненным печеньем с сахарной посыпкой. Фрэнк жадно окинул взглядом гибкую фигуру ассистентки и глянул ей в лицо, только когда та открыла сахарницу.
Две ложки, пожалуйста.
Тина положила в чашку два кубика сахара и размешала его ложечкой, нежно звякнувшей о тонкий фарфор.
Печенье? спросила она, приподняв блюдо.
Не откажусь.
Гривз взял бисквит с верхушки пирамиды и надкусил, уронив несколько крошек на колени. Тина налила чай Ребекке и вышла. Фрэнк, запустив толстые пальцы в тарелку со сладким, даже не заметил ее ухода.
Наверное, своим клиентам вы таких угощений не предлагаете? осведомился он, роняя на пол кусочки печенья.
С улицы послышался слабый раскат грома, и доктор Кавендиш, улыбнувшись, подошла к Гривзу и присела рядом. Ее бедро коснулось ноги мужчины; Ребекка осторожно смахнула крошку печенья с его колена.
К сожалению, Фрэнк, увидев душевнобольного человека, люди сразу делают выводы по его поведению и внешности. Как правило, эти выводы неверны. Надо меньше смотреть ужастиков.
Ребекка стряхнула еще одну крошку со штанины Гривза, словно невзначай проведя ноготками по его бедру. Тот вздрогнул и покраснел, смущенно дернув себя за воротник.
Джефф встревожился, и я его не виню. Напротив, меня радует его отзывчивость. Если бы все так переживали за бывших пациентов «Соснового края» Бедняжку вполне устроила моя помощь, хотя предложить я могла не так много вызвала ей такси до города.
Ребекка вздохнула, сняла руку с колена собеседника и отвернулась, стерев намечающуюся в уголке глаза слезу. Она сидела, опустив голову, и Гривз положил мозолистую ладонь ей на предплечье.
Вы сделали все, что могли, доктор Кавендиш. Извините, не стоило мне вас беспокоить. И все же сигнал поступил мы обязаны проверить, куда деваться Опять же, у этого места сложилась определенная репутация еще до того, как вы здесь появились.
Нелегко видеть страдания людей и не иметь возможности им помочь, вздохнула Ребекка. Иногда задумываюсь: не стоило ли мне, как доктору, взять на себя нечто большее, чем эстетические процедуры
Что вы! Уверен, что ваши услуги и без того востребованы обществом. Простите, если я вас невольно расстроил.
Ничего, Фрэнк, пробормотала она, смахнув так и не выкатившуюся слезинку. Вы просто выполняете свою работу, и я отношусь к этому с уважением.
Гривз улыбнулся и облегченно вздохнул.
Ну что ж, по-моему, мы все обсудили. Спасибо за чай!
Не за что. Заходите еще, изобразила радушие Ребекка.
Поднявшись, они прошли в вестибюль, где Гривз задержался у мраморного бюста, изучая каменное лицо. В окне сверкнула молния, подсветив черты изваяния.
Печально известная смотрительница Доусон?
Доктор Кавендиш подняла брови. Надо же, узнал
Она самая. Мне так и не довелось с ней познакомиться, однако полагаю, что миссис Доусон была сильной личностью. Мне показалось правильным сохранить этот бюст в ее честь.
Жесткая дама К такой побоишься приставать насчет недополученного фунта жалованья. Как вы здесь живете? Меня просто в дрожь бросало бы. Зная, что тут происходило
Могу я вам еще чем-то помочь? осведомилась Ребекка, глянув на часы.
Я вас и без того отвлек, так что буду прощаться. Гривз взял со стойки буклет, пролистал и поинтересовался: Сколько у вас стоит неделя пребывания в клинике?
Боюсь, наши услуги только для женщин, мистер Гривз.
Я не для себя, для жены. С того дня как мы сыграли свадьбу, она себя порядком запустила. Вот что я вам скажу: если после курса в клинике она хотя бы немного будет напоминать вас, я готов уплатить двойную цену! Он сунул брошюрку в карман. До свидания; еще раз извините, что потревожил.
Ребекка протянула ладонь для рукопожатия, и рукав ее пиджака задрался вверх. Гривз уставился на полоску кожи на запястье, разглядев белые крестообразные рубцы у самой кисти. Ребекка, заметив его взгляд, отдернула руку и поправила манжет.
На улице ударил гром раз, другой. Над крышей клиники засверкала молния. Гривз в замешательстве отвернулся, глянул на неспокойное небо и, подняв над головой планшет, выскочил в дверь.
Счастливо, Фрэнк! Рада была с вами познакомиться! крикнула вслед доктор Кавендиш, однако ее слова утонули в шуме дождя.
Она посмотрела в окно. Гривз ковылял по дорожке, прикрывая голову планшетом с моментально промокшими бумагами. Со скрежетом завелся двигатель старого «Воксхолла», и автомобиль сорвался с места, выбросив клуб дыма в сырой серый воздух. Ребекка глянула ему вслед и после очередной вспышки молнии отметила, что большое красное пятно у самого крыльца, которое она так долго пыталась отчистить, все же до конца не отмылось. Ребекка передвинула большой горшок для цветов, прикрыв бледно-розовую кляксу, и вернулась в кабинет. Завтра прибывает новая группа.
2
Перевернув коробку для обуви, Дженни вытряхнула ее содержимое на кровать. Она делала это нечасто лишь когда пыталась найти смысл в той жизни, которую вела уже сорок два года. Фотографии и вырезки из газет походили на головоломку, которая никак не хотела складываться, как ни составляй ее части.
Ее маленькая комнатушка располагалась на втором этаже дома. Всего жильцов было шестеро, но Дженни никого из них не знала. Так, стук каблуков по лестнице да неясные силуэты, мелькающие у двери в подъезд.
Задумчивым выражением лица Дженни походила на Луизу Брукс. Ее иссиня-черные волосы и густо подведенные глаза резко выделялись на фоне ярко-зеленого накинутого для тепла кардигана. Обладая осанкой и гибкостью балерины, она спокойно сидела в позе лотоса, хотя ничего особенного для поддержания физической формы не делала.
Дженни сжала худенькие плечи, сгорбившись над бумагами и поблескивая лабретами в пробитых ушных раковинах. Над головой у нее висела лампочка без абажура, а рядом с кроватью насколько хватало длины шнура стоял бросающий оранжевые отблески обогреватель. Пошарив вокруг, она нащупала маленькую металлическую коробку и подтянула ее к себе.
Стены всех квартир дома были выкрашены в нежно-розовый цвет. Косметический ремонт делали каждые три года, закрашивая пятна и царапины, остающиеся по милости небогатых (а то и вовсе безработных) жильцов. Свою комнату Дженни как могла украсила фотографиями и картинами, а вот места общего пользования были сырыми и неуютными.
Не отрывая глаз от разбросанных по кровати бумаг, она вытащила из жестянки пакетик с табаком и папиросной бумагой, заученным движением вытряхнула немного смеси на полоску для самокрутки и свернула тонкую сигаретку. Достав из бездонной банки зажигалку, прикурила.
Врач периодически поругивал ее за курение: ведь Дженни отказалась от стольких вредных привычек, почему бы не бросить и эту? Ну уж нет. За свои сорок с лишком лет она много чего перепробовала, и хорошая сигарета представлялась ей не самым пагубным развлечением.
За стеной раздался шум на лестничную площадку вышел сосед. Хлопнула дверь общей ванной, щелкнул шпингалет. Дженни глянула на часы. М-да, свое время для душа пропустила. Кожу после пешей прогулки по холодному городу еще покалывали ледяные иголочки. Зря ходила: добралась до старой методистской церкви и робко отступила в тень, наблюдая, как в пыльное преддверие храма входят мужчины и женщины, рассаживаясь на раскладные стульчики.