Да никто вам и не говорит, что у вас телефон не работает, это у нас сети не было. Ждите, через 10 минут будем. Адрес-то тот же?
Да, да, тот же. Энгельса, 93. Только у нас двор закрытый. Муж вас встретит у парковки.
Понятно все, едем, пусть муж выходит.
Прошёл час. Духота, +33 С. Муж вернулся без двери, красный, вспотевший и злой, пошёл в душ. Только включил воду снова звонок.
Але, але, вы меня слышите? Доставка.
Здравствуйте снова, доставка, куда вы пропали? Муж вас час на солнцепеке ждал.
А кто просил? Я уж точно нет. Короче, подъезжаем, какой тама у вас подъезд?
Как не просил? Вы же сказали выходите! И, молодой человек, я же вас предупредила: у нас закрытый двор.
И че, что закрытый. У вас подъезда-то че нет?
Слушайте, я же вам говорила: заезд со стороны улицы Энгельса, но во двор вы не попадёте, нужно, чтобы вас встретили.
Ничего такого вы мне не говорили.
Как не говорила?
Так не говорили! Это вы моему напарнику говорили, а мне нет.
А где ваш напарник?
А вам какое дело?
Большое!
Вот, сидит рядом, ест чебурек.
Вы там что, совсем обнаглели?
В смысле обнаглели? Кароче! Мы тута, забирайте свою дверь, она нам надоела за целый день. Последняя осталась, никак не довезем.
Сейчас муж откроет вам ворота и наконец-таки поднимите нам эту дверь!
Не-а, не пойдет! У вас парковка дурацкая, машина не проедет под воротами.
И что? Я же оплатила подъем «до квартиры».
Но не мне же, я не грузчик, я водитель.
А грузчик где?
Вот, сидит рядом, чебурек ест.
И?
Что «и»?
Как доест, может поднимет?
Не-а, она тяжёлая для него, у него грыжа.
Ладно, Бог с вами, сами поднимем. Вы тогда упаковку снимайте, проверить нужно.
Че проверить?
Дверь проверить. Целая она или нет? Вы же в прошлый раз нам дверь с разбитым зеркалом привезли.
И че? Так это оно где разбилось? У нас в машине че ли? Меня не путайте. Вообще мы доставка, а не ваш магазин, в магазине и проверяйте.
Прошло еще немного времени. Снова красный, вспотевший и злой, но уже с дверью заходит муж и со злостью ставит дверь в коридоре.
Женя, ее бы проверить?
Уже вижу не она! Гадский папа!
А что тогда делать?
Ну уж точно не возвращать, я третьей доставки не переживу. Будем с этой жить!
Плацкарт «Москва Новороссийск»
Мужчина, ваше место 11, а это мое!
Да что вы? Спешу расстроить: я из деревни, у нас 11 и 18 чисел вообще нет.
Носки-вонючки снимаем, из кроссовок достаём стелечки, пусть подышат.
Женщина, коли вам ваше место уступил, так одежду отдайте. Вон те штаны мои и вторые тоже мои, и брюки. Забирайте своё, я женское не ношу.
О, какая курица у вас большая, вкусная, наверное?
Какая жизнь пришла тяжёлая: пить нельзя, курить нельзя, с другими женщинами тоже нельзя. Бог! Если отнял силы, отними и мысли.
Вот были мы в станице на свадьбе. Казачуры натуральные тама живут, ёклмн Так вот, свадьба у них всегда на улице. На столы стоят четверти самогона, кусками мясо, огурцы, помидоры, хлеб, зелень. И снова кусками мясо. Никаких тебе заливных, салатиков, закусок. Наливают в гранёные стаканы. Вот в такие, как раньше были, и старший выкрикивает: «Поихалы!» Че бабы, че мужики залпом. Потом снова: «Поихалы!» Снова выпили. А после пятого пошли плясать. Как начали плясать, пляшут и пляшут. Бабы пляшут, визжат! Мужики накрутили сигарет, отошли, курят. А их бабы напились и пляшут! Пьют и пляшут. После мужики опять выпили и тоже пошли плясать.
Так мне Галина и говорит: «Надо уходить отсудова, добром не кончится!»
Матвей! Вот что ты балуешься?
Для счастья, бабуля, балуюсь, для счастья!
Пирожки, вкусные пирожки..!
Девушка, постойте! Дайте мне один с фруктами.
Здрасьте, а с фруктами у нас нет.
А с чем есть?
С яблоком.
Девушка, а что яблоко уже не фрукт, санкции?
Какой это фрукт, мужчина? Это же яблоко! Оно же не арбуз!
Хм-м, девушка, а если вы в школе учили ботанику, то должны помнить, что арбуз это ягода.
Мужчина, послушайте! Вы из-за одного пирожка мне голову морочите тридцать минут своими гербариями. Вот ваш с яблоком, сто рублей. Пирожки, пирожки, вкусные пирожки!
Очередь
Мне очень не хватает в арктическом крае южного рынка, его разноцветных рядов, запахов зелени и фруктов, его многоголосья и даже духоты.
Обожаю толкаться в очереди, выбирать помидоры по их живому аромату, перебирать пучки с зеленью, торговаться. Так я возвращаюсь в прошлое, в свое детство: тогда в кармане лежало три рубля, я повторяла про себя длинный список продуктов, надиктованный мамой с напутствием: «Ты должна уложиться в три рубля». Мне вручали авоську, и я шла на наш рынок в солнечном Грозном.
Порой там можно было услышать рецепты приготовления аджики, советы, как дать цвет соусу для чахохбили, какой лист винограда лучше выбрать для долмы. Слышу: «Девочка, иди к Томусе, она на углу стоит, у нее капустка квашеная, тонко пошинкована, как лапшичка, только маслица жаренного добавь и ум отъешь», моя память до сих пор держит эти воспоминания.
Сейчас все не так. Все направлено на экономию времени и сил. В сетевых магазинах за тебя решают, что и сколько ты должен сегодня купить «получи один в подарок!» все разложено по полкам в ярких упаковках, по размеру и цвету. Покупатели толкают свои тележки вдоль рядов, кладут фасованные в плёнку овощи, фрукты. Все молчат, редко услышишь чью-то беседу, а тем более совет.
На рынке настоящая академия хозяйства, одновременно театр и новостной канал, где подчас общение важнее, чем выбор чеснока.
Так и в этот отпуск в Новороссийске я загорелась неуёмным желанием купить ароматных помидоров с зелёными косточками и обязательными остренькими пимпочками. Наслушалась на пляже восторгов, как прекрасны они в салате и мне срочно захотелось скупить все помидоры рынка.
Жарко, почти полдень, платье прилипло к спине. Сную между рядами с овощами, ищу эти космические помидоры.
Останавливаюсь у одной из лавок. Снова вспоминаю мамины слова: «Вставай туда, где очередь длинная, там значит товар хороший, люди знают где толкаться». Встаю в хвост длинной очереди. На покрытом цветастой клеенкой прилавке лежат горки черной черешни, крупной вишни Шпанки, и стоят ящики вожделенных помидоров с пимпочками. Для убедительности самый красивый разрезан, и я вижу его зеленоватые семечки, значит вот они, нашла!
Народ теснится, переговаривается. За прилавком две продавщицы, одна командует, другая по обыкновению плохо слышит и все делает не так.
Ты куда спешишь нагребать, вот скажи куда? резко обращается к напарнице старшая, в фартуке с красными пятнами от ягод.
Так люди же стоят, ждут, оправдывается помощница с раскрасневшимся от духоты лицом.
И подождут, постоят. На то им ноги даны, целых две. А у меня спина одна, отваливается уже от твоего насыпания, снова командует старшая, не обращая внимания на покупателей, о которых она только что нелестно отозвалась. У нее покупатель не всегда прав, даже если стоит молча.
Вот это по-нашему, по-советски, сказали вам ждите, значит ждите! Поэтому никто и бровью не повел.
Занимаю очередь за двумя женщинами в одинаковых цветастых халатах из перехода. С ними еще мальчонка лет эдак пяти. Он держится за подол одной из них, нетерпеливо оттягивая его в сторону стоять солдатиком никак не выходит. Женщины держат в руках пакеты под завязку, вот-вот разорвутся, из них торчат кукуруза, баклажаны, кабачки.
Общаются, но больше словоохотлива та, которая рискует остаться без юбки, благодаря мальчонке-маятнику. У женщины забавная, но такая знакомая прическа: волосы баклажанового цвета с тугими от химической завивки кудряшками. Говорит она громко, так что слышу не только я, но и вся очередь. Ее приятельница больше молчит, лишь изредка кивает.
Я сегодня всю ночь не спала, помирала! громогласно сообщает женщина с внуком. Сколько раз зарекалась: не поеду больше сюда в отпуск. Свезло же с родственниками, так свезло!
А что помирала, давление подскочило? тихо спрашивает подруга.
Конечно давление, как тут ему не быть! Бабка довела, она это умеет делать! продолжила первая, поставив тяжёлые пакеты между ног на землю. Судя по очереди, стоять им ещё долго придётся, а пакеты все руки оттянули. Вышла сегодня на кухню и говорит: «Ты всем болезни привезла!» Надо же такое сказать? Без меня все здоровые были. Прям спортсмены, с рождения. Инфарктов и диабетов ни у кого не было, щас начались, как только я приехала. А я же добрая, им магнитовскую карту в прошлый раз оставила. Там же баллы знаешь какие набрались, а ее дед на пиво подчистил, каждый день туда шастал.
Тут я представала дряхлого деда, довольно семенящего домой с баклажками.
Лешенька-внучок так вчера устал, так устал. Все орал, орал. Дай то, баба, дай это, пойдём гулять. А потом трупом сразу спать, трупом. Почти не дышит.
Оригинально, думаю я, это она, видимо, про этого мальца, который рядом стоит и пытается оторвать подол у халата. Очередь продвинулась на пару шагов, она подтолкнула пакеты вперед и продолжила:
С дедами сынок их живет, бесхозный верзила в татухах, синий весь. Тоже всю ночь не спал. Нажрался загодя: пиво, коньяк, сливы. У него заворот кишок. Обычный заворот, брюхо раздуто как у коровы, еще чуток и сдохнет, с довольным видом ставит неутешительный диагноз горе-родственнику. А бабка сволочь, старая ведьма. Я ее часа три в ванной мыла, кремиком все ей намазала, ночнуху на нее одела новую, а она глаза к потолку закатила и причитает: «Ой, чем ты меня намазала, паразитка, отравила. Дедушка, она меня чем-то намазала, так мне холодно».
Тут же женщина переключается на внука: «Че нада? Я не понимаю, что ты мычишь? Че мычишь? Пончик хочешь? А где я тебе его найду? Вон сосиски ешь, в пакете под хлебом лежат, поройся! раскрывает ему пакет. Да не это, ты че сосиску от огурца не отличаешь? Вот что за дети пошли, скажи мне, жизни не знают! Вот ешь давай! быстро очищает от оболочки и пихает сосиску внуку сразу в рот.
Погода сегодня смутная, народу меньше на пляже. Отдыхающим никак дома сидеть, раз приехали надо переться на море, а с погодой не свезло. Ну что, наелся? снова дергает внука, поворачивает его как марионетку и с силой трёт лицо салфеткой. Вот, скоро уедем, и на море больше не попадешь. Никто тебя не привезёт, мать с отцом кредитов набрали. Пашут и пашут, какое им тут море. Им не до тебя. Только я с тобой вожусь. Че? Ешь давай, жуй. Он совсем обленился, я даже самокат его пру в гору с пляжа.
Тут ее подруга что-то прошелестела.
Чем занимаемся дома? Так эти старые черти до четырёх утра не спят. Шарахаются по квартире. Я ночью немного перекусить решила, никак сон не идет, а тут и бабка за мной следит из коридора. Выглянет и спрячется, я чуть от страха не скончалась. Намазала хлебушка плавленым сырком, чаю холодного налила, поела. Спать пошла. Слышу старая пакетом шуршит на кухне, холодильник открыла, роется. Я спрашиваю: «Бабушка, вы че делаете?» А она в ответ: «Давление меряю. Ты нам давление привезла из своего Стерлитамака. А сама при этом чавкает, как порося! Вот и не спала всю ночь, я прям с удовольствием щас бы упала вот под прилавок, да домой переть надо, на маршрутке ещё. Маршрутки тут чумные, гоняют как ненормальные. Убьются когда-нибудь. Бабка-то дурой прикидывается, четвертый день вообще в магазин не ходит, не покупает ничего, все сожрали. Меня ждут, чего в клюве принесу. А вот что касается денег бабка сразу умной становится. Все сидит, считает пенсию, как она быстро уходит, гости же у неё. А что колбасы каждый день по полкило беру, сыра, масла не считает. Я же тоже пенсионерка! выпалила она. Приятельница понимающе кивнула.
Че они там возятся, щас помидоры наши расхватают. Я хочу лечо закатать дедам на зиму. Банок намыла, только мало че-то у них осталось, двадцать только. А что такое двадцать пшик, на пол прикуса зимой. Куда банки подевали? Ой, че еще расскажу про них: мы как с пляжа возвращаемся, переступаем порог, дед щёлк и кондиционер выключает, типа электричество экономит. Устала я, как лошадина. А ещё на море с ним переться снова дергает упревшего внука, который уже безвольно висит на ее руке. Ой как нужно на море, чтобы у него коленочки зажили. Он же как слепошарый несется, вот и растянулся коленками и рожей об асфальт.
Тут подошла их очередь. Выбирали долго, щупали, нюхали, спорили. Скупив все, что их душа желала, и нагрузив себя ещё пятью пакетами, зацепив почти спящего мальчонку, они резво направились дальше по рядам, выбирать груши для компота.
Я же, увлеченная этой историей, совсем утратила навык прозорливой хозяйки и купила лишь килограмм помидоров, на что получила осуждающий шепот очереди: «И че стояла-то, место занимала!»
Очередь продолжила свое медленное движение вперед. Пока упревшая от духоты продавщица укладывала мне помидоры я уже слышала обрывок нового диалога «Ой, смотри, она что на рынок в репетузах пришла? Да нет, это щас шортами называется. А, поняла! Чеснок брать будешь, у той вот тетки он хороший, сухой, легко чистится?».
Лилечка
Лилечка слыла не очень талантливой актрисой, точнее сказать она была актриской, так как не преуспела в искусстве лицедейства: что не дано, то не дано. Сама же Лилечка так не считала и ее совсем не устраивало то, что она имела сейчас: жить в грязненьком приморском городке, играть в массовке или, когда повезет, выкрикивать пару-тройку фраз во время спектакля.
Вот уж чем она была одарена, так это умением распускать сплетни, сталкивать лбами, подсиживать конкурентов.
Даже вахтёры, гардеробщики и осветители не давали ей покоя. Гадостных способностей Лилечки хватало на всех с лихвой. В своём искусстве злопыхательства и сплетнеразведения Лилечка стала магистром.
Ко второму году службы в театре картотека отдела кадров менялась трижды. Лилечку стали ненавидеть и в отделе кадров.
Лилечку это не беспокоило. Подчас казалось, что ее платиновые кудряшки завивались еще круче, фигурка становилась изящнее, и вся Лилечка хорошела с каждым успешно провернутым гаденьким дельцем.
Наконец Лилечка стала собирать благодатные плоды своего таланта: ей досталась главная роль молодой монашки средневекового монастыря.