Успокоилась? мирно спросила Марина. Ну и хорошо. Я пошутила. Ты нервная очень. Проблемы?
Из дома ушла.
Лиза смотрела в ветровое стекло на огни фонарных столбов.
Что ж так? Муж сволочь?
Я про мужа ничего не говорила, тихо ответила Лиза. Муж ушел, соврала она. Задолбало все просто. Папаша. Ребенок.
Ребенок тоже? спросила Марина и повернулась к ней в полоборота.
Особенно ребенок Особенно задолбал, почти шепотом ответила девушка.
Они добрались до нужного адреса. Дом почти на Садовом кольце. Старый. Советской эпохи.
Давай поговорим.
Марина направила автомобиль и припарковалась на обочине. Она заглушила двигатель, выключила музыку и включила свет в салоне. Повернулась к Лизе. Девушка сидела, не меняя позы. Марина взяла ее за руку. Лиза слегка отдернула ее, потом расслабилась.
Что ты теперь собираешься делать?
Лиза посмотрела на Маринино восковое лицо. Сейчас оно не казалось ей привлекательным. Ни одной эмоции нельзя прочесть на таком лице. Все хорошо отформатировано, вычищено, симметрично, но безжизненно.
Возьму академ. Денег хочу заработать. Потом доучусь.
Ты учишься? Молодец! Марина прикурила сигарету. Протянула пачку Лизе.
На юрфаке. Девушка посмотрела на протянутую пачку и отказалась. Я не хочу.
Понятно, Марина выпустила в потолок струйку дыма с карамельным запахом. Что будешь делать? На панель пойдешь? Или в ларек?
Лиза повернулась к водителю медленно, как бы раздумывая над вопросом. Посмотрела ей в лицо и ответила:
Нет, ты знаешь. Не пойду. На панель. В ларек, думаю, тоже. Не для меня. Придумаю что-нибудь другое. Надо будет украду.
Марина улыбнулась:
Тоже мне, воровайка. Надо себя беречь. Много не украдешь. Специализация не та. Дурака не валяй.
С товарищем посоветуюсь. Он умный. Подскажет, ответила Лиза и посмотрела в окно на высокую подъездную дверь.
Богатый?
Не уверена, пожала плечами Лиза, вон квартира в центре. Она указала за окно. Но это, похоже, все богатство.
Ладно. Как знаешь. Проваливай. Твоя остановка, шутя ответила Марина.
Лиза посмотрела на нее и почувствовала себя разочарованной. То ли ей. То ли собой. Может, зря она на панель не хочет? Открывая дверь, Лиза почувствовала руку Марины на своем плече.
Постой, скажи мне. У тебя ребенок здоровый? У него все хорошо? Документы сможешь предоставить?
Лиза остановилась и медленно опустилась обратно в кресло.
Тебе зачем?
Марина демонстративно засмеялась.
Да это не мне. Это тебе нужно. Ты же хочешь заработать?
Лиза испугалась.
Ты что, я на такое не пойду. Это же все-таки ребенок.
На какое на «такое»? Ты сейчас о чем подумала?
Марина смотрела Лизе прямо в глаза. Лиза смутилась. Уставилась в пол. Стала терпеливо ждать, пока очередной приступ смеха закончится и продолжится разговор:
Не понимаю, что я сказала смешного?
Марина резко прекратила смеяться. Как бывает, когда смех наигранный.
Не сказала, ответила она. Просто вид у тебя такой, как будто ты малыша своего на органы продаешь.
Да что ты несешь-то, дура?! обиделась Лиза.
Ладно, шучу я. Но вид у тебя и правда напуганный был. Скажи, подозрения такие были, а? О чем ты думаешь?
Она снова громко засмеялась. Лиза почувствовала издевку. Схватила свой рюкзак.
Все. Пока. Я пошла. Спасибо за помощь.
Ладно. Ладно. Успокоились. Подожди. Марина стала серьезной. Все проще. Не надо никого продавать. Ты что-нибудь слышала о суррогатных матерях?
Лиза вопросительно посмотрела на компаньонку:
Что-то слышала, но не поняла, к чему ты спрашиваешь.
Марина выбросила окурок в окно щелчком пальцев и, выдохнув, снова наполнила салон карамельным дымом.
Это когда ты вынашиваешь ребенка для других людей. За баблосы. Приличные деньги, между прочим. Тысяч двадцать получишь. Зелени. При этом никаких расходов на еду, шмотки и медицинскую поддержку у тебя не будет. Все оплачивает заказчик.
Марина широко открыла глаза, как будто ожидая положительного ответа. Лиза задумалась, но энтузиазм старалась подавить:
Что такое суррогатное материнство, я знаю. Не дура. Но, мне кажется, это хуже, чем проституция. Не то чтобы я осуждала. Но как-то не по мне эта тема.
Значит, проституцию ты осуждаешь. А чем тебе проституция не угодила-то, девочка моя? Смотрите на нее. Верх моральных качеств. Если клиент хороший, то и проституция не самый худший способ жить. Эскорт называется. Но! Тебе я предлагаю другое. Тебе я предлагаю сделать людей счастливыми. Семейную пару. Это благородно. При этом не бескорыстно. За вознаграждение. Потому что любой хороший поступок должен быть награжден. Иначе хорошие поступки исчезнут, и жить станет грустно.
Сказав это, Марина манерно положила ладонь на рукоятку автоматической коробки передач.
Припаркованный на обочине проезжей части автомобиль сиял изнутри салонным светом. Две женские фигуры внутри. Одна постарше. Другая помоложе. Обе окутанные сигаретным дымом, словно пеленой облаков. Та, что за рулем, видавшая виды, но сохранившая красоту и приумножившая опыт. Та, что со стороны пассажира, молодая, но уже уставшая от безденежья и неспособности что-либо изменить в своей жизни. Обе понимали, что одна манипулирует, а другая готова поддаться искушению, но решение еще окончательно не приняла.
Зачем тебе документы на ребенка? Какое он имеет отношение к ситуации? К вынашиванию, в смысле. Мне это не нравится, уже интересовалась подробностями Лиза.
Марина почувствовала, что близка к сделке.
По правилам, сказала она и простучала в такт словам по рулевому колесу ярким маникюром, любая суррогатная мать должна быть повторнородящая. Ребенок ее должен быть здоров. Это позволяет предположить благополучное вынашивание следующей беременности. Косвенные улики, по-вашему, так понятно? Марина улыбнулась своей шутке про улики.
Угу. Понятно, размышляла Лиза вслух. Но знаешь? Я на это пойти не готова. Девушка резко открыла дверь и выскочила из машины. Спасибо. Езжай! хлопнула она дверью с обратной стороны.
Ну и дура!
Марина знала: уговаривать придется не один день. Она бросила в открытое окно свою визитку с номером телефона. Автомобиль неспешно тронулся и так же поехал, медленно встраиваясь в левые полосы проспекта.
Лиза поджала губы и смотрела вслед уходящему автомобилю. Когда она решила, что будет не видна в зеркало заднего вида, подошла к месту, где лежала визитка. Наклонилась, отряхнула ее от кусочков мокрой грязи и положила в кармашек рюкзака.
Глава 4
Вечер за окнами офиса стал совсем темным. Сергей включил настольную лампу. Закрыл двери на ключ, чтобы охрана не беспокоила. Увеличил яркость прикрученных по стенам светильников. Снова открыл лэптоп и приготовился слушать Анну. Та сидела в кресле. Курила вторую сигарету и наблюдала за приготовлениями детектива. Иногда, зажав деревянный мундштук между зубов, она слегка покусывала его. Уходила в воспоминания. В такие моменты ее губы напрягались. Нервно подрагивали уголками, как будто отгоняя неприятные эмоции. Десятки раз, перед тем как прийти на встречу, она продумывала, как поведет беседу. Каждый раз считала, что нужно начать совсем с другого.
Давайте вернемся к разговору, прервал ее размышления Сергей.
Посетительница медленно перевела на него взгляд. Сергей видел, как ее глаза, подернутые пеленой задумчивости, за короткие секунды снова заблестели, спина выпрямилась, и она превратилась в прежнюю деловую Анну.
Давайте, Сережа, ответила она. Я думаю, что начать нужно с гонорара. Анна помолчала, убедилась, что не ошиблась, увидев вопрос на лице Сергея. Да, да. Именно с него. Вам тогда сложнее будет отказаться от этой непростой задачи.
Ну давайте так, согласился Сергей. Возможно, это правильный подход.
Верьте мне Сережа. Люди, которые сначала называют вам сумму, а потом говорят о деле, гораздо честнее второй половины человечества.
Мужчина развел руками, давая понять, что согласен.
Я видела, что вы заметили шрам на моей шее. Она посмотрела на него в ожидании подтверждения.
Сергей медленно кивнул.
Он уже почти незаметен. Кроме тонкой белой полоски, которую можно принять за игру света, большинство ничего не видит. Анна впервые за весь вечер взяла воду, открыла и сделала маленький глоток. А вы заметили. Заострили свое внимание. Скажите, случайно?
Сергея серьезно заинтриговала эта женщина.
Случайно? Наверное, да, но у меня не было никакого сомнения, что это шрам, ответил он.
Анна едва качнула головой, словно подтвердив себе, что правильно сделала выбор и пришла к детективу.
Это после операции. Ее сделали пятнадцать, ну, или около того, лет назад. Она выпрямила пальцы правой руки, словно отгоняя неприятные события своей жизни. У меня был рак щитовидной железы. Анапластическая карцинома. Анна посмотрела на Сергея, как будто ожидала дополнительных вопросов.
Тот слушал молча.
Очень редкая форма рака и очень злокачественная. Врачи не давали мне надежды. Но тогда я была молода, и мне предложили лечение. Комплексное. С радиоактивным йодом, химиотерапией и хирургическим вмешательством. Сначала я испугалась. Потом не хотела. Затем решилась. В общем, все как у всех. В конце концов через пять лет после постановки диагноза я услышала, что у меня стойкая ремиссия. Мой доктор был счастлив. Думаю, потому, что описал мой редкий случай не один раз в научных журналах. Она хмыкнула и добавила: Шучу.
Сергей поджал нижнюю губу. Слушал внимательно. Удивлялся, откуда такие силы в этой миниатюрной женщине. Он знал, что рак штука не из простых. Многие даже отказываются от всякого лечения или бросают его на каком-то этапе, потому что для них оказывается умереть легче, чем это лечение перенести.
А совсем недавно, продолжала Анна, у меня выявили метастазы в шейных лимфоузлах.
Сергей сочувственно посмотрел на женщину.
И что теперь? спросил он, не понимая, правильно ли делает, верные ли слова употребляет. Снова лечиться?
Анна молча вставила еще одну сигарету в мундштук. Сначала глотнула из бутылки с водой. Потом прикурила.
Нет, ответила она, выпуская струйку дыма. Больше никакого лечения. Я даже закурила на радостях. Все это время ни одной сигареты, а тут вышла от врача и купила себе такой вот красивый мундштук. Она протянула пальцы с зажатым мундштуком в сторону Сергея. Улыбнулась. Оказалось, что очень соскучилась по табачному запаху и вкусу.
Мне жаль, ответил Сергей. Но как я могу помочь в этой ситуации?
На лице Анны мгновенно появилась и исчезла легкая ухмылка.
Скоростью, ответила она. Мне сразу сделали позитронно-эмиссионную томографию головного мозга. Были уверены метастазы уже там. Но, к счастью, я еще жива. Никто не может сказать, сколько мне осталось. Прогнозы разные. А вероятность прожить больше нескольких месяцев у меня очень и очень мала. Да что там месяцев
Сергей подумал, что сочувствует ей всем сердцем. Он даже готов был помочь ей материально или организовать хоспис по старым связям, но Он неловко чувствовал себя в роли психотерапевта умирающей больной. И к этому был не готов. Никак не ожидал.
Итак, мы о вознаграждении, прервала поток его отчаянных мыслей Анна.
Сергей даже не понял, как это произошло. Мгновение назад он слушал ее рассказ, сочувствовал и не знал, что делать, а тут его возвращают на землю и предлагают заняться мирским. Его возвращают к гонорару за работу, которую он должен проделать для умирающей женщины. «А может, у нее уже метастазы в голове?» подумал Сергей и машинально коснулся своего рта ладонью, чтобы не произнести фразу вслух.
Анна видела его замешательство.
У меня есть дом, сказала она. За городом. Небольшой. Но уютный.
Сергей посмотрел на нее подозрительно. «Сейчас мне предложат дачный участок в товариществе огородников», подумал он. Еще он заметил, как странно меняется его отношение к женщине напротив. Поначалу она ему показалась обычной женой при муже с деньгами, потом казалась хитрой и ушлой, затем несчастной, теперь сумасшедшей. «Не вызвать ли скорую, отлучившись отлить?» размышлял он. Пусть врачи решают, в конце концов.
Трус ты, Сережа. Она снова словно читала его мысли. Кадастровая стоимость этого небольшого дома два миллиона долларов в эквиваленте. Анна заметила тень удивления на лице мужчины. Возможно, это не решит все твои финансовые задачи на оставшуюся жизнь, хотя я не знаю твоих запросов, настойчиво продолжала она. Но я считаю это охренительным предложением. В Сбербанке не каждый топ-менеджер получает половину такой суммы за год.
Сергей заметил, что женщина перешла с ним на «ты».
Да я не против, Анна, но ты, он специально сделал паузу, в смысле, вы Я имею в виду, что все это, во‐первых, неожиданно, во‐вторых, странно. А почему не деньгами? Если подумать
Анна широко улыбнулась и щелкнула пальцами. Ее глаза заблестели.
Вот, вижу настоящего майора Серегу, сказала она, улыбаясь. Даже привстала с кресла. А то развесил тут слюни в сахаре.
Сергей в ответ поднялся со своего места. Он слабо верил в происходящее. Какой-то дом. Убийство. Онкобольная. Бред.
Смотри сюда, продолжила Анна. Я просто подумала о тебе. Знаешь, сколько ты заплатишь налогов с такой суммы, если я тебе заплачу ее официально? Кстати, попробуй докажи, что твои услуги столько стоят. Да и некогда мне деньги тебе в чемодане везти, нет у меня столько наличных сразу и времени тоже нет. А дом я тебе отпишу по завещанию. Сядь! указала она на его кресло.
Как? переспросил Сергей.
В наследство получишь, уже спокойно ответила Анна. Заплатишь госпошлину по ставке ноль шесть процента, как не родственник, включенный в завещание, заверенное нотариально. Это порядка двенадцати тысяч долларов. Ну что, у тебя двенадцати тысяч нет? Ты же мент. Целый майор.
Анна замолчала.
Был, ответил Сергей. Был мент.
Детектив подумал, что к двум миллионам долларов, при наличии хорошего продвижения по службе и с возможностью стать генералом, он бы подобрался годам к сорока. А может, и позже. И все это неофициально. Взятками. Услугами. Опять же междоусобная подковерная борьба между своими. Дележка. Порука. Бандиты далеко не на последнем месте. Он решил, что предложение хорошее, и пусть будет дом.
Глава 5
Консьержка привстала со стула и уставилась через стекло своей комнатушки. Ее губы шевелились. Подсчитывали количество петель на спицах в руках, побитых артритом. Лиза прошла мимо. Украдкой посмотрела в ее сторону. Она уже была в трех шагах от лифта, когда услышала громкий скрипучий голос:
Двадцать пять! Девочка, ты к кому?!
Лиза ускорила шаг и нажала на кнопку вызова лифта. Она не любила давать объяснения. К кому, куда? «Какое дело этим людям, куда и зачем я направляюсь?» думала она. Вошла в лифт и снова услышала прежний вопрос, но уже с угрозами. Девушка поспешно надавила на цифру нужного этажа. Быстрые шаги прихрамывали в направлении лифта. Двери почти закрылись, когда появилось старушечье лицо.
Я тебя запомнила! прокричала консьержка. Попадись еще раз!
Лиза поднималась в кабине и думала, что не представляет себя в старости. Вот такой сморщенной, злобной и везде сующей свой нос. Потом вдруг подумала, что она уже злобная. А старость еще нужно заслужить. А может, и не нужно вовсе. Зачем доживать до беспомощности? Чувствовать, как становится только хуже.
Девушка выскочила из лифта, когда двери почти закрылись на пятом этаже. Ей не очень-то хотелось к Борису, но выбора, к сожалению, не было.