На удивление, внутри оказались футболки и неплохой флисовый комплект, похожий не то на пижаму, не то на модное нынче кигуруми, что носили всякие гики. Правда, этот комплект был без ушей или рогов, а просто светлого пудрового оттенка и раздельный, но на вид не менее уютный.
Маша взяла одежду и направилась в душ. Что делать, она не знала. Ни связи, ни планов, ни какой бы то ни было чёткой информации не было, зато и шок начал проходить под тёплой вялой струйкой, поэтому, выйдя из ванной, девушка отправилась не в комнату, а вниз, чтобы расспросить спасителей, да и, чего греха таить, попросить чего-нибудь поесть или хотя бы чаю.
Уже подходя к двери на кухню, где слышались голоса, она порадовалась, что надела мягкие тапочки и осталась незаметной, потому что там говорили о ней:
Маша эта тоже! Если этот балбес втюхал себе, что она его Искра, то так просто от него не избавиться, в голосе секретарши звучало раздражение. Нам нужно хорошо проследить, чтобы он не нашёл дом, иначе будет поздно.
Да не найдёт, Пустельга! Ты видела, как засыпало? Нас здесь, даже если бы знали, не разыскали бы дороги не видно! водитель говорил более расслабленно, похоже, ещё и пиво подействовало. Да и щенок он совсем, пусть и выглядит грозно. Ты сама, что ли, не знаешь, как молодняк хорохориться умеет?
Он уже подмял под себя половину рода! возразила собеседница. Ты видел? Никто и слова не сказал!..
Послышался смеющийся скептический мужицкий рык:
Пустельга, успокойся! Ну не вышло их с Волком свести, ну и леший с этим всем. Ещё полвека поживём так же. Что, плохо, что ли, жили-то? Ну бывают накладки, что уж сделаешь? Барс нам чётко сказал, что или так, или никак. Вот, значица, никак. Я человек подневольный, мне сказали я делаю. А малец, даже если Пламя на него укажет, нам не помешает уже. Не успеет просто. Цикл уже завтра завершится, и без Слияния, а дальше всё пойдёт как по масличку. Да и вообще, никто не видел, чтобы Пламя сделало выбор. Не видел? Не видел. Так что, может, оно и к лучшему-то? А нам ночь и завтрашний день пересидеть, а дальше всё будет кончено.
Раздался раздражённый вздох и скрип стула, будто кто-то с размаху откинулся на спинку.
Жалко парня, тихо проговорила Елена Павловна. Надеялся на что-то, балбес!.. И дуру эту! Сидела бы в офисе своём и не знала ничего, а теперь расхлёбывать
Водитель уже начал было что-то говорить, но в этот момент замершая Маша, не почувствовав, как мягкий тапок скользил всё это время к краю ступени, внезапно подвернула ногу и ввалилась в кухню.
7. Пленная гостья
А подслушивать нехорошо! нахмурилась Елена Павловна, глядя на неловко мнущуюся девушку.
Я не подслушивала! возразила Маша и к собственной досаде залилась краской. И я Я случайно. И И я не дура, Елена Павловна!
Она даже брови нахмурила так же грозно, но эффекта это не возымело. Впрочем, как всегда Елена Павловна Соколова никогда и никому не позволяла переиграть себя в гляделки, даже шеф отводил взгляд, отшучиваясь, если случалась конфликтная ситуация.
Маша постояла ещё чуть-чуть и сникла, признавая, что права качать здесь смысла особо нет деваться-то всё равно некуда. Ночью, в пижаме, зимой и из загородного дома. Вон, воет даже на улице кто-то: не то собаки, не то ветер, не то алкаш какой-нибудь, если тут в округе хоть где-то люди есть.
Девушка встряхнулась и подошла к столу, где расположились хозяева дома. Мужчина, которого она теперь смогла чётче рассмотреть, выглядел непрезентабельно и чем-то смахивал по типажу на шефа, впрочем, без похабности во взгляде, но покровительственное пренебрежение присутствовало. Обычный дядька, круглоголовый, не очень чисто выбритый, в простой курточке и свитере из массмаркета. Рядом с ним всё ещё одетая в платье, пусть и с накинутой на плечи охотничьей курткой, секретарша выглядела королевой. Да, приди она в таком виде на работу с самого утра, а не в деловом костюме, к концу дня ей бы ковровую дорожку расстелили так гордо она держалась.
Маша неловко уселась на свободный стул. Секретарша, раздражённо фыркнув, пододвинула ей банку шпрот и раскрытую пачку крекеров:
Вилку сама в буфете возьми, скомандовала она. Всё равно ничего больше нет. Можешь чаю себе заварить, и замолчала, уставившись в стол.
Тишина была неуютной, и Маша поднялась за чайником. Когда вернулась с исходившей паром кружкой и вилкой, знакомцы всё ещё молча сидели, не глядя на неё. Мужик допивал вторую бутылку пива, Елена Павловна вяло жевала крекер и запивала чёрным кофе. Усевшись, девушка отпила горячего и почувствовала, что её отпускает.
Простите, а начала было она, обратившись к водителю, а тот, улыбнувшись, протянул мозолистую руку:
Пёс, представился он и тут же, взглянув на насупившуюся секретаршу, поправился: Псов, Игорь Иванович. Можно просто Игорь.
Вьюжная Мария Филипповна, ответила девушка. Приятно познакомиться.
Она неловко пожала ему пальцы, не совсем понимая, стоит ли ей как мужчине панибратски сжимать его ладонь, да и боязно незнакомый всё-таки. Ещё помнилось рукопожатие с ежовым Дмитричем и его потные ладони. Но выглядел Игорь не опасно. Скорее, как дядька её, который раз в полгода наведывался в гости, чтобы посмотреть, не стало ли матери хуже, и высказать ей, что пора уже Машке-то замуж, а то толку от неё никакого.
Шпроты оказались вкусными, особенно с голодухи, поэтому банка закончилась быстро, и Маша, ещё не сытая, но хотя бы чуть удовлетворённая, откинулась на спинку. Зато, пока ела, смогла сформулировать назревший вопрос:
Елена Павловна, объясните, что приключилось? Я вообще не понимаю! То вы меня тащите какому-то мужику, теперь прячете от него. Чего от меня хотел-то этот Олег Дмитриевич?
Секретарша отмахнулась, раздражение в её взгляде вновь превысило норму, вырываясь с воздухом сквозь сжатые зубы.
Олег Дмитриевич просто познакомиться с тобой хотел, отрезала она, а Маша недоумённо начала:
Но он
Он, милочка, перебила Елена Павловна, человек другого сорта. И не привык, что всякие барышни, она сделала паузу, смерив стажёрку взглядом, провинциальные, ведут себя как девочки. Он, знаешь ли, человек видный, и окружают его женщины умные. А вот ты изначально себя повела не так, вот он и растерялся.
Растерялся?! Маша аж со стула подскочила, а Игорь беспардонно заржал. Это вы называете «растерялся»?! Да он меня изнасиловать хотел!
Сядь, скомандовала секретарша. Дождалась, когда девушка вернётся на место и пояснила: Никто тебя насиловать не собирался. Во всяком случае, Олег. Тем более, раз даже танец вас не сблизил. Просто он не хотел мириться с тем, что не вышло.
Что не вышло? спросила девушка.
Елена Павловна строго взглянула на открывшего было рот водителя и вновь повернулась к подопечной:
Обаять тебя, конечно.
Улыбка на её лице должна была быть ободряющей, но вышло как-то жутенько. Заметив, что шутка результата не принесла, секретарша раздражённо вздохнула и сказала:
Короче, Мария, тебя привели познакомиться, но всё пошло не по плану, так что сейчас сидим и не высовываемся, пока кое-кто не перебесится. А потом иди на все четыре стороны, никто тебя не тронет.
А что такое «Искра»? внимательно глядя в глаза собеседницы, спросила девушка.
Тебя это не касается, отрезала та, а Игорь дружелюбно повёл рукой и улыбнулся:
Пустельга, да не мучь ты девицу, всё равно сидим, пускай
Это коммерческая тайна, ещё строже произнесла Елена Павловна под опешивший смеющийся взгляд водителя.
«Коммерческая»? хохотнул он.
«Коммерческая»? недоумённо повторила за ним Маша.
Коммерческая-коммерческая, передёрнула плечами Соколова. Бизнес есть бизнес, а это тайные обозначения, которых тебе знать не положено.
Маша замолчала, недоверчиво глядя на женщину. Получалось, что секретарша не такая уж и секретарша, раз за спиной шефа какой-то ещё тут «бизнес» с тайными обозначениями затевает. Слишком уж мелкая сошка Иван Юрьич по сравнению с теми, у кого они гостили на балу, а Елена Павловна вон как рыба в воде, и, похоже, всех и всё там знает, раз так оперативно вывела её из здания, где шеф был в первый раз, судя по взгляду.
Знаете что, Елена Павловна, серьёзно сдвинув брови, произнесла девушка, я не в курсе про все ваши коммерческие тайны, но вы с Иваном Юрьичем меня в них втянули, и я имею право знать, что происходит! Кто все эти люди, что им от меня надо, и почему мы сейчас прячемся? она чуть запнулась под неприязненным взглядом секретарши и добавила: Я вам, конечно, благодарна за помощь и защиту, и, честно говоря, не ожидала. Особенно после Действительно, спасибо вам. Но я должна знать, чего мне опасаться, и куда вы меня втянули!
Соколова смерила её насмешливым взглядом, а затем жёстко сказала:
Тебе никто ничего объяснять не обязан, девочка. Эти дела тебя не касаются, и знать о них тебе не надо. А надо сидеть и не высовываться, пока мы тебе не скажем, тебе понятно?
Но я хотела было возразить Маша, но секретарша перебила её:
Я всё сказала! А ты, раз поела, отправляйся наверх и спи. Всё равно делать больше нечего тебе, так что не маячь. Небось, упахалась за последние дни вот тебе возможность. Отсыпайся!
Возразить было особо нечего, девушка понимала, что, даже несмотря на тонкий намёк на заботу в словах начальницы, выхода у неё нет она в плену. Идти некуда, поэтому проще подчиниться. Пока её хотя бы не трогают и обращаются более-менее деликатно.
Зябко поёжилась и встала, чтобы идти в комнату. Время уже далеко за полночь, день был длинный и выматывающий, поэтому поспать на данный момент будет очень кстати. Да и, в любом случае, сейчас она ни на что не годна, если так посудить, а выспавшись, глядишь, и придёт идея, как унести ноги от этих странных людей.
Поднялась по лестнице, зашла в комнату, ещё раз поёжилась в сырой прохладе не до конца протопленного помещения и полезла на кровать. За окном шумела вьюга, наверное, всю дорогу засыпало так, что до утра не расчистят. Маша смотрела в едва светлеющий прямоугольник, пытаясь согреться под толстым одеялом. Снежинки кружили, бесслышно налипая на стекло, но их тут же сносил ветер, уже начавший рисовать узоры внизу, где с противоположной стороны собирались белые валики. Мороз крепчал. Действительно, к чему запирать её, если тюрьмой для неё стала зима? И эти узоры на стекле прочнее любой решётки.
Маша не выдержала, всхлипнула, понимая, что последняя ночь декабря уже на исходе, и тот, кого она ждала целый год, может уже не успеть прийти. Сон, предчувствие, суженый, как сказала та сумасшедшая тётка из метро? Кто он? Этот таинственный парень. Именно Он родной. Лисицкий или нет, как узнать? Тем более, если она не знает его лица лишь помнит голос и цвет волос. Пылающих золотым пламенем, такие редко встречаются, особенно у парней, которые чаще стригутся коротко, что не разглядеть. Говорят, у рыжих нет души. Но что это, если не Его душа, приходит к ней, чтобы повидаться?
Где же ты? Прошу, найди меня. Забери меня отсюда прошептала она, всхлипнула ещё раз и, постаравшись выбросить все мысли из головы, закрыла глаза и, перед тем как заснуть, с отчаянием взмолилась про себя, чтобы ей приснился Он
8. Предрассветный сон
Последняя ночь декабря была на исходе. Последний шанс увидеть Его, и отчего-то Маше казалось, что ей жизненно необходимо сегодня с ним встретиться. Будто это последний раз, и больше она никогда не найдёт его, если
Что «если», она не знала, но рвалась во сне изо всех сил, пытаясь докричаться. Звала его по имени, хотя сама не понимала, какое оно? Но точно знала, что только Он может отозваться на её отчаянный призыв.
И он отозвался. Пришёл, уже под утро, когда Маша, то и дело просыпающаяся от волнения и засыпающая опять, отчаялась, смирившись с потерей. Будто снежной периной одинокую ель, окружил тёплыми объятьями, даря наконец-то успокоение.
Я рядом, я с тобой прошептал такой родной и любимый голос, и Маша ощутила палец, коснувшийся губ.
Он провёл им, поглаживая бархатистую кожу, а затем обдал жаром дыхания и, задев длинными золотистыми волосами её щёки, приник поцелуем. Мягко прижался, но выдох сорвался, и он, порывисто охнув, захватил её губы своими, словно пытался напиться перед тем, как исчезнуть. Она ответила на поцелуй, чувствуя, как колотится в груди сердце и мурашки поднимаются от живота к шее туда, где влажно и нежно касались его губы.
Всхлипнула, когда он, как всегда, разорвал поцелуй, но в этот раз не услышала его отдалённый болезненный рык разочарования совсем близко раздался приглушённый смешок, и локон волос, поднятый выдохом, погладил её щёку. Холодный палец вновь коснулся её губ, а рука, зарывшаяся в волосы, продолжала нежно поглаживать голову, согреваясь от её кожи.
Не уходи смаргивая слёзы, едва слышно взмолилась она сквозь сон, чувствуя, что уже просыпается, и понимая, что всё кончилось.
Но прикосновение не исчезло. По волосам, затем по щеке костяшками, подушечкой пальца по носу и опять по голове ласково, будто не он сейчас целовал её с жадностью и горящей изнутри страстью. Надрывно нежно, даже будто боясь дышать.
Открывать глаза не хотелось, Маша чувствовала, что уже проснулась, но истома ещё нежила её тело, и девушка думала, что лишь она задерживает видение. Но вот, лёгкие наполнились воздухом глубже, по коже пробежалась зябкая дрожь, и Маша распахнула веки. И тут же чуть не закричала, увидев в предрассветных сумерках тёмную фигуру над собой. Кто-то присевший на кровать держал одной ладонью её лицо, а второй опирался на подушку, склонившись почти нос к носу. Она смогла разглядеть лишь длинные волосы, опавшие прядями по двум сторонам от скрытого их тенью лица сидящего, и широкую кривящуюся улыбку.
Видя ужас в её глазах, фигура поднесла палец к своим губам, приказывая молчать, но едва пропавшая улыбка выползла вновь ещё плотояднее. Пахло морозом, чуть бензином, табаком и совсем немного перегаром. Настолько, чтобы можно было различить, но ещё не чувствовать дурноту и отвращение.
Сидящий отнял палец от своих губ и не удержался, легонько стукнул её по кончику носа, а улыбка на миг сильнее обнажила зубы. Проказливая такая, будто школьник шалость затевает. Маша не успела что-то у него спросить, да и со сна соображалось плохо, тем более что час ранний, а легла она поздно. Поэтому девушка молча наблюдала, как фигура встала, возвышаясь над её кроватью, как-то неловко сгорбилась, будто по привычке ожидая, что стукнется башкой о потолок, и стала наматывать волосы на кулак, чтобы спрятать их под тёплый капюшон.
Лица Маша так и не увидела гость стоял напротив окна, но, судя по суетному тяжёлому дыханию, поняла, что парень возбуждён. Не в том смысле, в котором была возбуждена она сама, едва проснувшись после сладкого поцелуя в своих видениях, а в смысле, что чувствовался какой-то азарт в его действиях. Он запаковал голову, резко дёрнул шнурки, завязывая капюшон на манер полярника, а затем стащил с шеи очки на резинке, надел сверху на капюшон, оттянул и выпустил, чтобы они сели на глаза. Тут же ойкнул, отшатнувшись из-за ударивших лицо очков, и тихо, но озорно выматерился.
Маша пыталась понять, что происходит. Уже осознала, что это не Игорь, и уж очевидно не Елена Павловна, а значит кто-то посторонний, кто-то только что с улицы, судя по свежему запаху и ледяным рукам. Но и на того волко-ежового Олега гость не смахивал. Можно было бы, конечно, ещё версий перебрать, но почему-то Маша всё больше подозревала, что это тот самый долговязый грубиян в маске лиса больно похож. И отчего-то это вселяло надежду.
Особенно потому, что слишком уж он напоминал по телосложению и повадкам мечту, что приходила во снах.
Тем временем гость уже поправил криво севшие до этого очки, плавно поднял палец к губам ещё раз, а затем сделал пару шагов к Маше и принялся сгребать её с кровати вместе с одеялом.