Сергей Монастырский
Больничные окна
Серое зимнее утро зажигает окна больницы, стоящей среди возникших сугробов и лишь просторный больничный двор отделяет ее от шумных городских улиц и несущихся по мокрому снегу троллейбусов, и то и дело раздающихся сигналов клаксонов, которые нажимают нетерпеливые водители, подгоняющие двигающиеся впереди автомобили.
А здесь, за заснеженными окнами идет своя тихая, размеренная по внутреннему распорядку жизнь, со своими маленькими и большими историями.
***
Дверь медицинской сестры на шестом этаже терапевтического отделения без стука отворилась.
Наташа, только что успевшая переодеться, привычно, не оборачиваясь, крикнула:
Занято! и продолжала раскладывать инструменты.
Кем это ты занята? Услышала она вдруг на ухо слова Геннадия и руки его обхватила ее талию.
Ген! Ты с ума сошел! испуганно прошептала она, невольно отодвигаясь, Выйди немедленно, это же не твое отделение.
Я врач, ласково прошептал Геннадий, чмокая губами ее в шею, имею право!
Ген, ну выйди, уже слабеющим голосом прошептала Наталья, Ну не дай бог, кто войдет!
Ну, извини, поцеловал ее в шею Геннадий, не стерпел, соскучился!
Ген, ну я же тебя просила! Нам, что, нужны сплетни!?
Не нужны, правильная ты моя! проговорил Геннадий отодвигаясь. Э! стой-ка! Стой-ка!
Что нибудь не так? обернулась, наконец, к нему Наташа.
Еще как не так! Геннадий не отрывал глаз от ее задницы.
Ну что там?! Не выдержала Наташа.
Там белье больничное, брюки и через них с ума сойти!
Ген, пошел бы ты со своими шутками!
Какие шутки, Натусь. Там такая попка в обтягивающих ее трусах! Сказать, какого цвета?
Попа?
Нет, трусы!
Боже!
И ты что, хочешь, чтобы это знал не только я, но и каждый, кто выходит из этого кабинета!
Что-то ты слишком сегодня озабочен. Жена не дала?
Нет, ну, правда, Наташ! Просто офигеть!
Ты что, первый раз видишь?
Обычно ты в халате. А это да, первый раз!
Ну, все, все, иди! Наташа бросила взгляд на дверь, быстро поцеловав в щеку, подтолкнула к выходу.
Ладно! Буду ждать тебя, как всегда, в четыре!
Ген, ну мы же сегодня не договаривались!
Ты что, смеешься! Я жду не дождусь!
Давай, завтра, Наташа еще что-то хотела возразить, но, взглянув на его лицо, тихо прошептала:
Уже иду! Не смотри на меня так, а то я прямо здесь....
Машина Геннадия, как всегда, ждала ее в условном месте недалеко от больницы, но в другом переулке.
Наташа впорхнула на переднее сиденье, и Геннадий инстинктивно потянулся к объятиям.
Товарищ, соблюдайте конспирацию! Мы люди семейные! И сама потянулась к нему. И, не выдержав, добавила:
Я так тебя люблю! Давай скорей, сил нет!
Дома все в порядке? поинтересовался Геннадий.
Сказала, что еду на маникюр. У нас два часа!
У меня больше, я вроде как, на дежурстве.
Ну, я уйду, а ты останешься. Засмеялась Наташа.
К постели в своей съемной для свиданий квартире, они просто долетели на ходу срывая друг с друга одежду и белье.
Господи! И что это сегодня с нами?! прошептала Наташа, когда они очнулись, тяжело дыша, и держась за руки, лежали рядом.
Слушай, а мы сегодня о чем-нибудь здесь разговаривали? Улыбнулся Геннадий.
Нет, хочешь поговорить?
Не сегодня. У тебя осталось сорок минут.
Вот что с мужчиной делает попа обтянутая трусами! засмеялась Наташа.
Нет, вот что со мной делает моя девочка! И ее попа!
Ген, спросила Наташа, как-то невпопад после долгого молчания, А ты с женой это делаешь в день, когда у нас свидание?
Нет.
А что ты ей говоришь?
Говорю, что у меня менструация! засмеялся Геннадий. С чего это ты?
Не знаю. Похоже, заревновала.
Но мы же договорились....
Конечно, извини, Наташа прислонилась к нему и молчала так долго-долго. Ген, как ты думаешь, когда-нибудь это у нас закончится? наконец спросила Наташа.
Геннадий помолчал, и вдруг сказал: Сегодня.
Что, сегодня?!
Он повернулся к ней: Сегодня и закончится. Натуль, я ведь утром пришел к тебе как раз сказать об этом!
Наташа оторопело смотрела в потолок.
Ничего себе! Нет, я конечно, знала, что этот день наступит, но не таким образом! Заскочил в процедурную, чмокнул в шею и сказал: «Ну, все!»
Знаешь, сказал Геннадий, Я специально так придумал, чтобы ни долгих слез, ни лишних разговоров. Ну, невозможно все это пережить. А так, вроде бы, сказал и ушел! Все равно ведь точка поставлена.
По щеке Наташи покатилась слеза.
Ты, дурак? Так не прощаются. И это после того, что было!
Ну, я ведь так и не простился! Мы же с тобой в постели!
Понятно! Моя задница дала мне лишний шанс!
Да, она разрушила мой план. Не носи больше таких брюк.
Наташа промолчала.
Ген, а что случилось?
Ну, мы ведь оба понимали, что когда-нибудь кончится этот роман. Маленький роман. Семьи свои разрушить никто не собирался!
А что случилось?!
Да ничего. Просто вчера после утренней планерки шеф попросил остаться. Сказал, что он не любитель таких разговоров.
Знаешь, сказал он, это не мое конечно дело, но в медицинских кругах есть золотое правило, не заводить интрижек в своем коллективе!
Я ответил, что в своем коллективе не завожу.
И на том спасибо! ответил шеф, А вот коллеге из терапевтического отделения, это не нравиться. Попросил с тобой поговорить. Ну, собственно, и все.
И ты, конечно, дядю испугался?
Конечно, нет. Я взрослый мальчик. Но понимаешь, это своевременный повод закончить наши отношения. Дальше все равно начнет все увядать.
Значит, уже вся больница знает? задумчиво протянула Наташа.
Геннадий молчал.
Наташа вдруг вспыхнула и прижалась к его щеке.
Ну, я не хочу, Ген!
Давай все-таки не рубить хвост по частям! Сразу, так сразу!
Натуль, ну не рви ты меня! А то я тоже не выдержу!
Не выдержи!
И опять начнется все с начала? Все! Встаем! Ты, кажется, опаздываешь!
Уже нет! Давай будем здесь сегодня долго-долго! И потом уйдем.
Потом уйдем. Только ты никогда больше в отделение не заходи.
А ты никогда больше на входе не попадайся!
Я буду ходить через другой вход!
А ты будешь утром смотреть на окно моей процедурной?
Конечно, буду.
Ты тоже хороший мальчик. И я тебя очень люблю!
И я тебя
***
Зажглись окна неврологического отделения на четвертом этаже. Как всегда, не включает свет в своем кабинете только Марина Сергеевна, самая молодая заведующая отделением в клинике. Ей почему-то всегда казалось, что из соседнего здания будут подглядывать, как она переодевается, посмотреть, правду сказать, было на что молодое спортивное тело сорокалетней женщины в красивом белье, вряд ли кого оставляло бы равнодушным.
Но сегодня Марине было не до этих нездоровых мыслей.