О, вы по-прежнему компаньоны, Ирен пригубила чай. Профессор кивнул, улыбкой поощряя молодую женщину продолжать. Она сделала паузу, прикусив губу ровными белыми зубками. Я рада, что встретила сегодня вас, это рассеяло мои сомнения. Видя недоумение собеседника, она пояснила: Я раздумывала, следует ли писать вам, кроме того, у меня не было ни малейшей уверенности, что вы по-прежнему в Лондоне, и возможно, что все это только игра моего воображения. Но вот я вижу вас в этом отеле, где сама живу, и мне кажется, это знак.
Прошу вас, сказал Ван Хельсинг, располагайте мной.
Вам известны случаи, когда, узнав нечто новое, ты начинаешь вдруг находить его следы повсеместно? начала Ирен издалека. Даже в самых неожиданных местах. Достаточно лишь один раз допустить в свою жизнь предположение и поверить в его правдивость Простите мою многословность, профессор Вчера я была на балу у леди Аскот. Среди гостей мне встретился один молодой человек, он сказал, что приехал из Трансильвании. Граф Аурель фон она нахмурилась, пытаясь правильно произнести трансильванскую фамилию.
О, перебил ее Ван Хельсинг, мне знакомо это имя. Стало быть, он произвел впечатление?
Именно о впечатлении я хотела бы вам рассказать, задумчиво произнесла Ирен. Видите ли, я заметила кое-какие особенности в его наружности.
Я весь внимание, подался вперед Ван Хельсинг.
Первое, он неестественно бледен, мертвенно бледен, я бы сказала. Такого эффекта можно достигнуть, наложив слой театрального грима, но граф не пользуется гримом. Или можно подумать, что он никогда не был под солнцем. И второе, точнее, самое главное Ирен порывисто протянула Ван Хельсингу руку, которую тот ободряюще пожал. Видите ли, профессор, этот молодой человек не отражался в зеркалах!
Она посмотрела на Ван Хельсинга, и в ее взгляде читалось: «Вы мне верите? Объясните тогда, что я видела!»
Ван Хельсинг отпил из своей чашки, промокнул губы салфеткой.
Моя дорогая, сказал он мягко, прекрасно понимаю ваши сомнения, предвижу также вопросы. Позвольте сказать: вместе с нами, представителями вида хомо сапиенс, под солнцем, а чаще под его ночным двойником, полумистической луной, обитают и другие существа.
То есть граф не человек? Ирен передернуло. Это возможно?!
Ваш знакомец имеет человеческий облик, ему присущи людские привычки и эмоции. К сожалению, вздохнул Ван Хельсинг, представители его вида мало изучены, точнее, практически не изучены в современной науке.
Ирен, казалось, не вслушивалась в его слова, ее тонкие пальцы комкали салфетку, взгляд сосредоточился на фарфоровом боку заварочного чайничка. Ван Хельсинг по-отечески похлопал по ее руке.
Будет лучше для всех, мисс Адлер, если вы станете избегать встреч с графом, сказал он. А если встреча неизбежна, постарайтесь не показать, что знаете его секрет.
Но кто он? тихо спросила Ирен, повернув к профессору сосредоточенное лицо с трагическим изломом бровей.
Носферату, так же тихо ответил Ван Хельсинг.
Вернувшись на Вествик-гарденс, профессор осведомился у хозяйки, дома ли мистер Харкер, однако тот все еще отсутствовал, более того, даже не сообщил почтеннейшей миссис Тернер, намеревается ли вернуться к ужину, и не подал ни единой весточки. Ван Хельсинг почувствовал укол беспокойства: задание, за которое взялся его молодой компаньон, могло быть опасным из-за связи с оборотнем. Хотя с памятной встречи прошло уже почти два месяца, профессор знал, что ни в коем случае нельзя недооценивать злобность и мстительность твари, при этом, несмотря на всю тщательность поисков, он пока что мало в них продвинулся и не обнаружил ни логова зверя, ни, если верны были мрачные предположения, его хозяина.
К счастью, беспокойство оказалось напрасным: Джонатан вернулся через час, заметно уставший, но невредимый. Миссис Тернер кивнула и отправилась сервировать стол, а постояльцы поднялись в свои комнаты, чтобы переодеться к ужину.
Кухарка заканчивала священнодействовать на кухне, Ван Хельсинг же в это время посвятил друга в детали своей встречи с лордом Гамильтоном и лордом Дарнемом и, подумав, решил также рассказать и о встрече с Ирен Адлер. Джонатан выслушал его с несколько рассеянным видом, лишь отметив, что охотно поспособствует в поиске дома, коль скоро все равно занят этим для графа, пусть только мисс Адлер поведает о своих предпочтениях. К тому же он абсолютно согласен с компаньоном в том, что ей не стоит сводить близкую дружбу с графом из Трансильвании, пусть даже тот в Лондоне совершенно законно и намерен придерживаться правил хорошего тона. Ему же профессор не задал ни единого вопроса, ожидая, пока молодой человек соберется с мыслями и изложит все сам. Однако подходящее время наступило только после ужина, когда они поднялись в библиотеку.
Я никогда раньше не вел уголовных дел, поведал Джонатан, снимая с полок толстые тома юридических справочников и складывая их на столе. Вопросы наследования, недвижимость, бракоразводные процессы. Несколько раз ассистировал при защите обвиненных в незначительных преступлениях. Придется много всего изучить, он окинул взглядом уже внушительной величины стопку книг, напоминающую средневековую башню, да, и самым тщательным образом. Как вы думаете, профессор, я совсем сошел с ума?
Вы взялись представлять интересы вашего друга в суде? понял Ван Хельсинг. Уверен, вы справитесь.
Ему следовало бы нанять более опытного в криминальных делах защитника-барристера, вздохнув, Джонатан присел на край стола. Я обратился к паре знакомых, но они отказались браться за это дело. Один, правда, предложил версию с умопомешательством и убийством на почве помрачения рассудка и сказал, что мог бы попробовать добиться замены тюремного заключения на лечебницу для душевнобольных.
Джонатан дернул плечом, будто от холода, и Ван Хельсинг понял, почему: в прошлом им доводилось навещать одно из подобных заведений, и не имевший врачебной закалки адвокат наверняка предпочел бы туда больше не возвращаться.
По крайней мере, продолжил Джонатан, я точно знаю, что бедняга Кэмпбелл не виновен и не лишился рассудка. И знаю, кто на самом деле совершил это преступление. Осталось только доказать это.
Ваш друг все еще под арестом? поинтересовался профессор.
Да, заключенных по обвинению в тяжких преступлениях редко освобождают под залог. Хотя я и предполагаю, что его арестовали больше от безысходности, но Джеффри был слишком потрясен случившимся и не сумел представить убедительных объяснений, а полицейский инспектор выдвинул обвинение. Никаких прямых улик, никаких свидетелей, никакого признания кроме его собственного в том, что он ссорился с покойным Бартоломью Филдом накануне! Поскольку ссора возникла из-за женщины, это сочли достаточным основанием для убийства! Джонатан изменил голос, подражая тону судьи: Посему, дело передать в суд.
Стоит полиции кого-то арестовать, и вот уже возникает непреодолимое желание доказать, что именно этот арестованный виновен в преступлении, прокомментировал Ван Хельсинг. Очень сложно совладать с искушением.
Мне удалось добиться отсрочки суда, сказал адвокат. У нас в Лондоне не любят затягивать, сегодня арест, завтра суд, послезавтра виселица. Теперь, по крайней мере, будет время подготовиться Кэмпбелл будет ждать суда в тюрьме, но ему разрешили повидаться с невестой. Очаровательная девушка, узнала о происшествии из утренних газет и немедленно примчалась в полицию. После нее остались разрушения, сравнимые с последствиями средних размеров торнадо. Если я проиграю дело, она, вероятно, собственноручно меня четвертует.
Расскажите мне о нападении оборотня, попросил Ван Хельсинг.
Вряд ли это можно счесть достоверными свидетельствами. Обстоятельства темнота, ужасное волнение, страх, он сам честно признался, что не уверен, что именно было на самом деле, а что могло привидеться. Но я склонен верить ему Он пересказал компаньону слова арестованного приятеля, потом достал из кармана блокнот с пометками и перелистал страницы. Я также побеседовал с констеблями. Убийца управлял кэбом, сам экипаж нашли сегодня утром в нескольких кварталах от места трагедии, пустым и перевернутым, лошадь освободилась и бродила по улицам. А позавчера, мрачно добавил он, был обнаружен окоченелый труп, вероятно, жертва уличного грабежа. Опознан как Джон Доббс, кэбмен. Его наниматель заявил в полицию, когда тот не явился с очередным еженедельным взносом и не вернул брум, которым управлял.
Вы полагаете, что эти трагедии взаимосвязаны?
Так подсказывает логика, кивнул Джонатан, опускаясь в свое любимое кресло. Оборотень убил беднягу Доббса, чтобы завладеть его экипажем, которым и пользовался для своих черных дел. Более того, это не первый случай, за последние два месяца пропали без вести уже трое кэбменов, считая Доббса четверо. Тела не были найдены.
Возможно, он пользуется этой личиной, чтобы искать жертвы, сказал Ван Хельсинг. Что может быть обыденнее, чем следующий привычным маршрутом лондонский кэб!
К сожалению, я не смог узнать больше, Джонатан запустил пальцы в волосы. Нужно побеседовать с владельцами всех контор и опросить самих кэбменов
Вы не сможете сделать это сами, друг мой. Нам понадобится помощник.
Предлагаете обратиться к частному детективу?
Нет, ответил профессор, это слишком опасно для него. Мы с вами знаем, с чем имеем дело, однако мало кто воспримет это всерьез.
Еще кое-что! Вы упоминали сегодня утром, что обычные собаки становятся агрессивнее в присутствии оборотня. А как ведут себя лошади?
Все утверждают, что лошади проявляют беспокойство, отказываются повиноваться даже кучеру, к которому привыкли, могут сорваться и понести, как в присутствии хищника, их природного врага, ответил Ван Хельсинг после недолгого раздумья. Но в Лондоне, похоже, подобного не происходит, коль скоро оборотень в состоянии заниматься извозом. Это может означать, что он защищен, его сущность неощутима. Возможно, специальный состав, изменяющий запах глаза за круглыми стеклами очков вспыхнули, и профессор сорвался с места, к высокому шкафу. Где же эта книга подождите, сейчас я найду нужный раздел
Профессор, Джонатан встал, в нашу первую с ним встречу вы упоминали, что эти существа не городские обитатели, и что кто-то мог привезти его в Лондон как домашнее животное а может, как слугу?
Ван Хельсинг прервал поиски и повернулся к своему товарищу. Пламя все никак не гасло в его голубых глазах, а губы постепенно расплывались в улыбке.
Вы по-прежнему считаете, что нам в этом деле понадобится помощник? спросил Джонатан.
О да, кивнул Ван Хельсинг. Помощник совершенно особого склада характера, для чрезвычайных поручений.
Следующие дни не принесли никаких важных новостей. Профессор Ван Хельсинг, верный обещанию, посетил Британский музей, чтобы изучить мумию, и пока что не обнаруживал в ней готовности пробудиться от священного сна, дабы предъявить претензии к содержанию и обращению.
Джонатан занимался поисками подходящего жилья для трансильванского графа несмотря на все заверения Игоря в том, что его хозяин соблюдает крайнюю осторожность, хотелось покончить с этим заданием как можно скорее. Попутно он продолжал изучать справочники, искать прецеденты и готовиться к защите Джеффри Кэмпбелла в суде. Дважды он навещал приятеля в тюрьме, тогда же беседовал с Элайзой, действительно премилой шатенкой с дерзкими серыми глазами и россыпью веснушек. О намерениях профессора Ван Хельсинга нанять им помощника Джонатан в своих заботах позабыл и не вспоминал ровно до вечера вторника. Миссис Тернер в этот день слегла с инфлюэнцей, профессор, назначив ей лекарства и самым тщательным образом проинструктировав служанку Энни, сам подал компаньону ужин, сервировав его в маленькой угловой столовой на первом этаже.
Я бы хотел, чтобы вы взглянули вот на это, с этими словами Ван Хельсинг протянул адвокату свежий номер «Таймс». Помните, не так давно мы пришли к согласию в том, что нам нужен помощник?
«Работа с риском для жизни», Джонатан прочитал вслух заголовок объявления и обратил к профессору недоумевающий взгляд. Тот улыбнулся, поощряя молодого человека читать дальше. «Частному лицу требуется помощник для выполнения деликатных поручений. Обращаться строго с 6 до 7 вечера по адресу» Вы дали наш адрес? Постойте «Спросить Джо Андерсона». Это еще кто?
Это ваш покорный слуга, с усмешкой ответил Ван Хельсинг. Я уже предупредил нашу милейшую хозяйку, помоги ей бог и современная медицина побыстрее подняться на ноги.
Готов биться об заклад, ей не понравилась ваша затея.
И вы бы выиграли, вне всякого сомнения. Но покуда мы исправно платим за квартиру и компенсируем миссис Тернер все убытки, нанесенные некоторыми нашими клиентами
«Деликатные поручения»! перебил его Джонатан, откладывая газету в сторону. «Работа с риском для жизни»!.. Вам не кажется, что это несколько чересчур? Кто постучится в нашу дверь, прочитав это объявление?
Наша работа весьма опасна, мягко заметил Ван Хельсинг, поднявшись из-за стола и подойдя к окну. На подоконнике были расставлены керамические горшки, в которых росли милые сердцу миссис Тернер герани. Среди них затерялось несколько растений иного вида длинные тонкие стебли, увенчанные круглой головкой с мелкими белыми цветками. Ван Хельсинг в задумчивости коснулся именно их. И некоторые задания могут сказаться ужасными последствиями для совести и чести джентльмена.
Я понимаю, профессор, склонил голову Джонатан и вдруг замер. Слышите? Снова этот звук мне показалось, что я слышал его и сегодня ночью
Ван Хельсинг прислушался и решительно покачал головой.
Я не слышу ничего сверх привычного. Думаю, вы просто устали, возложив на себя слишком много обязанностей в последние дни. Пожалуй, я выпишу вам успокоительные капли для крепкого сна.
Благодарю, Джонатан сдержал улыбку. Наверное, вы правы и все это лишь последствия переутомления. Так сколько человек уже откликнулось на объявление?
Трое. Всем было отказано.
О.
Да, представьте себе! Ван Хельсинг вернулся к столу и принялся собирать тарелки. Двоих я отверг сразу же, а третий не понравился миссис Тернер. Она сказала, что он напоминает ее двоюродного племянника из Ньюкасла, способного продать собственную душу и душу родной матери, найдись на них покупатель.
И что с ним случилось? с любопытством спросил Джонатан, убирая в буфет хлеб и масленку.
Он плохо кончил.
Как точка в истории про бедолагу, прозвенел дверной колокольчик.
Если вас не затруднит, друг мой, откройте, сказал Ван Хельсинг.
В эту предвечернюю пору сумерки уже загустели, окутывая предметы и прохожих синеватой дымкой, а фонари еще не зажглись. Снег таял в воздухе, падая на землю капельками дождя, а от выпавшего прошлой ночью остались только редкие островки.
Джонатан готов был поклясться, что когда он открыл дверь, на пороге никого не было.
Кто там? крикнул из глубины дома профессор. Джонатан обернулся на голос.
Похоже, никого. И, вернувшись к двери, нос к носу, метафорически выражаясь, столкнулся с посетителем.
По объявлению, прошелестело из-под черной маски, полностью скрывавшей лицо гостя.