Кочевники начали отходить в сторону горловины косы, чтобы выйти на спасительный для них берег. Однако при выходе наткнулись на засеку, где их встретили местные жители и дружинники.
Когда Игорь со Свенельдом добрались до горловины, живых среди защитников засеки не оказалось. Убитые лежали вперемежку с острыми, забрызганными кровью, сучьями валежника. Насмерть стояли на засеке и «каган», «дружина кагана», Чертан с десятком. Судя по количеству убитых, лишь малому число кочевников удалось преодолеть засеку и уйти, хотя лепше им было остаться на засеке вместе с убитыми, ибо впереди ожидала встреча с ханом. Он подрядился собрать и сопроводить купеческий полон, отправил отряд со своим командиром, а его воины бежали, бросив своего командира.
Их чебри стянул с лошади и зарубил Сотский, вонзив в него боевой топор. В горячке боя кочевники проглядели гибель командира, не подобрали тело, поскольку Сотский закрыл его собой, получив в ответ сабельный удар.
В ходе сражения с кочевниками от брошенного в стенку дружины копья получил ранение Игорь. Когда ему оказывали помощь, князь подозвал Свенельда:
Посчитай убитых, подбери раненых, переговори с полонянами, узнай, что за сторожа и люди. У обоза с припасами выставь охрану, нам кормить невольников. Убитых погребем завтра: своих на сельском погосте, воров оставим в лесной яме.
Исполню, князь. Свенельд вернулся на косу, озадаченный выполнением наказа.
Вместе с ним с засеки на косу возвращались разгоряченные сечей полоняне, которые прямиком направились к перекупщикам. Вытащили из обозных двуколок, устроили самосуд, сопровождая действия озверелыми криками, чем и привлекли внимание Свенельда, вмешавшегося и остановившего полонян:
Остерегаю всех от имени князя ему решати, как с ними поступить. Как бы самим не пришлось принять смерть вслед за ними. Тут же обратился к избитым: кто такие, что за люди?
Один из них ответил:
Четверо купцов и моравский проповедник. Вытащил из своей одежды серебряный перстень с гравировкой свернувшейся спящей змеи, протянул Свенельду со словами: Покажи перстень в Киеве старейшине хазарской общины, исполнит любое твое слово.
Это зачем?
Выкупить нас.
Перстень передам князю, аз его воевода.
Нас не оставят в живых. Ночью расправятся, с тревогой предупредил в ответ.
Ведите их к князю, распорядился Свенельд, указав двум своим воинам.
Перекупщиков привели к Игорю, которому гридни оказали помощь из подручных средств.
Князь, обратился к нему Свенельд, эти четверо хазарские купцы, а вот тот моравский проповедник. Просят сохранить им жизнь, боятся, что полоняне их ночью убьют. Как поступишь?
Кто из вас просит сохранить жизнь?
Мы все просим, отвечал за остальных тот, кто передал Свенельду серебряный перстень с выгравированной змеей.
Кто вы такие?
Он же повторил, подтверждая слова Свенельда:
Хазарские купцы и моравский проповедник.
Вы, получается, крали моих людей, а проповедник благословлял?
Не так: мы купили полон у кочевников, а проповедник сопровождал моравов, осужденных королем в рабство.
Выкрали людей, чтобы продать ромеям в рабство. Эти люди не рабством, своей властью должны жить. Разве можно купить себе жизнь у тех, кого будто скот гнали в рабство?! Из-за вас прямо здесь полег десяток моих воинов и все ополчение. В сече на косе есть погибшие и изувеченные сколько, аще не знаю, но не менее того что здесь легли. Князь даже развернулся, показывая рукой на убитых. Разве можно убийцам купить себе жизнь у меня или воеводы, матерей, жен и детей, что остались без кормильцев?! Разве могу устраивать с вами торг на виду убитых?! Игорь еще раз показал на трупы, которые лежали вокруг, добавил: Наказание всем одно: иссечение мечами.
Перекупщики не успели ничего сказать в ответ, в разговор встрял моравский проповедник, заметно помятый моравами, однако не утративший чувства своего превосходства над всеми неверующими:
Ты не князь, ты варвар. Живешь во тьме и не видишь того, что к божиему свету надо идти через усилия, испытания и страдания.
Будешь моравским проповедником? поинтересовался Игорь. Нахвальшиной от тебя прет. Стольких людей обрекли на рабство и смерть; столько жизней положили на засеке и косе; столько изувеченных и раненых, князь покачал головой, для тебя все одно: благодать и свет?
Я ирландец, служу вере, несу светлый крест моравскому народу. Все, кто крестился, обратился к его свету, живы и здоровы. Те, кто его свет отверг, осужден божиим наместником моравским королем к рабству, к которому и следуют. Не я моравский король по божьему внушению осудил их на рабство за гордыню перед ним и Господом. Он не справляется со стадом своих грешников, помогаем отправлять грешников в рабство с хазарской оказией. А ты, нечестивец, заступился за них, примучил тех, кто сопровождал ослушников и грешников в рабство по божиему суду, взял под стражу меня, спешащего исполнить волю короля.
Ан как заговорил перед смертью! Господа вспомнил! Лицемерие твое будто твой Господь рабство благословил. Князь удивился и рассердился наглости ирландского проповедника, которого мог одним ударом меча раскроить пополам, но терпеливо выслушал потому, как впервые в жизни встретил живьем проповедника ромейской веры и слышал его речь. Ничего небесного за твоей душой нет, вместе с моравским королем в искушение впал, людьми торгуете как товаром ради своей выгоды.
Ирландца княжеские упреки не смутили, выслушав, продолжил в прежнем тоне:
Когда наш патриарх вторично освятит Киев, подвергнет всех варваров вечной анафеме. Вы есть последняя грешная земля в мире, на нее и всех вас, поганых, будет обращен самый суровый праведный божий гнев, который сойдет с небес, о чем сказано апостолам, перед тем как воскреснуть. Я же послан в Моравию божьим наместником и божьим помазанником. Еси хотя бы один волос спадет с моей головы, вселенские владыки не отступятся от тебя, зверя рода человеческого. Они знают мой путь и спросят, за что навел бесовскую смерть на преданного раба божьего.
Правителей приплетаешь к злодейству! Прими твои слова за правду твой патриарх такой же вор, как и ты?
Божия кара ждет за такие слова!
Что требуешь, мерзкая тварь?
Сгинуть с наших глаз, не мешать божьему промыслу продолжить праведный путь! в гневе воскликнул проповедник.
По загубленным жизням? Какому богу служишь, человечье отродье? Игорь обратился к Свенельду: Остричь бы его и выпороть здесь же плетьми жильными. Сильно досадил своими словами, да отложу на завтра обрей наголо раба божьего и выпори на площади его голый задь при всем народе.
Услышав эти слова князя, ирландец присмирел, произнес глухо с оглядкой на хазарских купцов, много раз уже одергивавших его за одежду:
Господь все видит. Ответишь перед ним за свои слова. Он оставит на земле только тех, кто крестился.
Хазары не крестились, одним с тобой делом заняты. И кочевники, что полон сопровождали, о крещении не слышали, у тебя в сторожах как ангелы.
Придет их время, сердито отозвался и пообещал миссионер.
Устроили смуту в Моравии, чтобы рабами разживаться. Прикрываете полоны моравским королем, будто осудил моравов за почитание славянской веры как веры бесовской. До тебя и твоего патриарха моравы жили сами собой, не зная рабства и чужой власти. Жили так, что прочие народы почитали их страну великой. В ком добра нет, в том и правды нет.
Перекупщик, что Свенельду кольцо передал, не вытерпел, встрял в разговор:
Не слушай его, князь. Он пойман вместе с королем на одном с нами промысле. Об одном прошу сообщить старейшине киевской общины о нашем задержании и нашей просьбе, чтобы заступился за нас, помог загладить наш вред, какой предъявишь.
Свенельд напрягся, боясь, что хазарин сошлется на переданное ему кольцо. Однако тот умолчал, а воевода отвлек князя, поинтересовавшись у ирландца:
Перед тобой варяг. Ирландцы крестили варягов воинов, чья жизнь коротка, им хочется еще пожить праведной жизнью на том свете. Крещеные варяги никогда не призывали отправлять некрещеных в рабство к ромеям. Да и сами ирландцы не воюют меж собой из-за веры. Как жили, так и живут. По какому писанию наказываешь рабством некрещеных моравов?
На то воля моравского короля, божьего помазанника, судить и рядить своих подданных.
Иисус же, как проповедовали ирландцы, которых слышал, ибо говорили на нашем языке, варяжском, пришел к людям спасать от грехов их. Ты же гонишь моравов к ромеям как скот, лишаешь божьего спасения. Супротив бога идешь? Может, как тяжкого грешника, самого впору запрячь в повозку вместо вола?
Так решил моравский король, помазанник божий. Проповедник стоял на своем, но уже без прежней надменности. Он считает, что его воля едина с волей бога. Не простил Господь моравов, убедился, как неисправимы грешники, не хотят спасаться, от того и в рабство определил в тяжкое наказание.
Может, твоя забота о ромеях, чья нужда в рабах больше чем в боге?
Миссионер перекрестился:
Искушаешь раба божьего погаными речами, святотатствуешь прочь от меня, сатана, у тебя норов поганьский, хотя и крещеный! Проповедник вел себя как свирепая собака, периодически выбегающая из конуры.
Оставим его, предложил Игорь, отзывая Свенельда в сторону.
Отошли и князь объявил воеводе:
Казню принародно как воров.
Тебе решати, как с ними поступить. Ирландцы крестили варягов, мне с ними в рати стоять когда не знаешь, какая примета всплывет, чтобы объяснять удачу или неудачу, чью-то смерть принять, еси такое случится. Со своими, может, и объяснюсь. Однако подумай: отрубишь им головы кто о том будет знать, когда даже село безымянное? Сгинули, никакой вести, никаких следов, все их злодейство перед тобой уйдет вместе с ними в лесную яму, где отрастет большое дерево. Их закопаем, каган с императором вместо сгинувших других пошлют. На такой доходный промысел желающих среди хазар и ромеев много. Пока ромеи и хазары живут рабством, спрос на полоны не иссякнет. В Киев отправишь, положишь на плаху там прослывешь палачом, варваром, разбойником. С тобой знаться не будут. Кагана с императором казнь не коснется, против тебя же к согласию придут.
Что же, мне за них самому смерть принять или отпустить подобру, слабость или трусость свою выказать?
Не зачинай княжение с казни людей кагана и императора заранее выкажешь себя их врагом. Не себя, их замарай. Они воровали людей, нарушали пределы твоей земли, ее обычаи. Будто вражда между ними, а невольничий промысел не трогают. Потребуй, как предлагают козаре, выкуп, какой сам реши.
Князь сменил тему:
Отправь их на подворье старейшины, туда же наемников и всех раненых. Сам займусь полоном. Переправлю на постоялый двор, обоз до утра оставлю здесь со сторожами.
На том и остановились.
Свенельд на ладьях перевез перекупщиков, раненых и пленных на противоположный берег и разместил на подворье Калины. Часть раненых развезли по избам местных лекарей так посоветовал Калина. Остальных разместили в его кутине. Приглядывала за ними внучка.
Вслед за ним князь переправил полон на постоялый двор, возложив заботу о нем сотнику Волку. Около обоза оставил дозоры, чтобы упредить степняков, ежели вернутся за ним. Разожгли костры, для сторожей варили репу. Ту же кашу заварили на подворье и на постоялом дворе. Не занятые в сторожах и дозорах дружинники расположилась у речного перевоза, взяв под охрану хозяйство Сотского и старейшины.
3
Ранним утром Свенельд со своими воинами перевез с косы обоз, за ним погибших в сече дружинников, полонян и селян. Для убитых и умерших от ран кочевников в лесу на противоположном берегу нашли яму, сложили и закидали землей.
Вернувшись в село, воевода направился к старейшине села, у которого ночевал князь.
Игорь уже не спал, лежал на деревянном топчане, накрытом рогожей.
Свенельд приветствовал князя словами: «Здрав будь, княже!» В ответ Игорь с удивлением спросил:
Ты весь мокрый. Неужто такой сильный дождь прошел?
Дождя нет на косе выпала обильная роса, до сих пор держится, а травостой высокий. Сильно промокли, да на солнце обсохнем. Как рана? Беспокоит?
Видимо, загноилась, ответил князь. Ты лепше расскажи, что за стенами кутины?
Погибшие дружинники, полоняне и ополчение на погосте. Обоз стоит на площади. Аще не разбирали не скажу, какие в нем купеческие припасы. Полонян вместе с дружиной кормили репой.
Отправляйся в Киев. Мне придется остаться, какое-то время в покое продолжить лечение.
Копейные раны глубоки и опасны. На них всякой заразы полно. Можем вместе отъехать к киевским лекарям. По пути беречь тебя будем.
Не обо мне о людях думай. И в обозе, и здесь. Надо слать пропитание, одежду. Ольга обещает рану вылечить.
Верить ей можно молода для лекарки?
Вчера сам видел: верить можно.
Что с полоном? Свенельд согласился с князем и перешел к обсуждению судьбы полонян.
Полон останется здесь. Надобно хазар и ромеев впрячь в обустройство невольников. Обратно не вернуть, здесь не бросить. Неизвестно, где выкрали. Вряд ли есть добрые дороги. Их свозили к реке как бревна. Опять же зима впереди.
Как поступишь с хазарами и пленными?
Забирай их с собой. По вчерашнему разговору скажу так: брать выкуп за воров стать самому вором.
Не понял тебя, князь. признался воевода.
Выкуп заменим помощью пострадавшим. Со своими ворами каган и император сами разберутся, нам нужно позаботиться о полоне пусть хазары и ромеи помогут обустроить их в этом селе. Когда приду в Киев, буду говорить с ними. С проповедником придется повозиться не обойтись без переписки с императором, патриархом и королем. Не хочу обращать вора в страдальца за веру.
Церковной узбожи при нем не было. Свенельд так и не сообщил о перстне, который передал ему хазарский купец.
Выпорем всех на площади, хотя и не во всю мочь, чтобы не разболелись дорогой. Нужно показать людям и им самим, что они не избранники бога, не страдальцы за веру обычные воры. После порки повезешь в Киев, спустишь в темницу.
С кочевниками что делать?
Обменяем на тех, кто в рабстве у хана.
С моравами?
Примем их себе. У короля им воли нет.
Подошла Ольга, прервала разговор, объявив решительно:
Пора наложить на рану свежую примочку.
Князь согласился:
Перевяжи.
Рана глубокая, с болью да к здоровью, успокаивая князя, объяснила юная лекарка. Наши травы на скотине и соседях испытаны. В лесу немало заноз, разных и страшных собирают и годяки, и козы с овцами, и люди простодушно добавила: потому как все по лесу босиком ходят.
Ольга наложила свежую примочку. Наложив, успокоила князя:
Примочка болезнена, да полезнена.
Когда ушла, князь, чтобы не потревожить примочку, дал знак Свенельду, будто привлекая его внимание:
Соберите жителей и невольников. Особо тех баб, что потеряли близких. Пусть идут на площадь для встречи с князем вместе со всеми детьми, вплоть до младенцев. Полонян по кругу построй в две линии. Как соберете, выйду, буду говорить с ними. Затем вернусь сюда. Ты со старейшиной и Волком проведешь обряд погребения и уйдешь в Киев с пленными, проповедником и купцами. Возьмешь и тех, кто легко ранен. По прибытии отправишься к представителям хазар и ромеев. Предложи им обустроить невольников, как я сказал. По закону и обычаю нашему участники невольничьего торга подлежат смерти рассечением. Соглашусь с тобой польза в том невелика. Невольничий промысел хазары и ромеи продолжат. Мне не нужно их золото, пусть возьмут на себя заботы о невольниках, которых выкрали из обжитых мест. Сами нанимают плотников, каменщиков, бондарей, кузнецов, смолокуров и ставят избы. Их же не оставишь под открытым небом зима впереди. Накажи также управе собирать и отправлять караваны с питанием, обувью, одеждой для полонян.