Диалектический подход оказался особенно необходим большевистской партии при решении вопроса о крестьянине-середняке, который был впервые по-новому поставлен именно в Программе РКП(б), принятой VIII партсъездом. В ней было записано:
«По отношению к среднему крестьянству политика РКП состоит в постепенном и планомерном вовлечении его в работу социалистического строительства (до этого задачей партии была нейтрализация середняка. В.Т.). Партия ставит своей задачей отделить его от кулаков, привлекать его на сторону рабочего класса внимательным отношением к его нуждам, борясь с его отсталостью мерами идейного воздействия, отнюдь не мерами подавления, стремясь во всех случаях, где затронуты его жизненные интересы, к практическим соглашениям с ним, идя на уступки ему в определении способов проведения социалистических преобразований». (Там же. Л. 21 об.).
На первый взгляд, в этом пункте нет ничего противоречивого. Так бы и было, если бы в 1919 году не проводилась политика, «военного коммунизма». Поэтому противоречий не смог избежать и сам документ. Программа признавала, что «мелкое крестьянское хозяйство ещё долго будет существовать» (там же. Л 20 об.), а значит, сохранятся товарные отношения, с другой стороны, говорилось: «В области распределения задача Советской власти в настоящее время состоит в том, чтобы неуклонно продолжать замену торговли планомерным, организованным в общегосударственном масштабе распределением продуктов». (Там же. Л. 21 об. 22).
Примечательно, однако, что в Программе найден вектор разрешения и этого реального противоречия. Он в развитии кооперации, в сочетании общественного и индивидуального интересов, присущих крестьянству. (См. там же. Л. 20 об.)
Наконец, ещё одна тема, важность которой неоспорима для коммунистов дня бегущего: роль Коммунистической партии в обществе, возрождающем социализм. Эта тема проходит через всю Программу РКП(б). Но о чём бы ни шла речь, партия всегда рассматривается как организатор и руководитель трудящихся масс. Это одинаково касается как общественных организаций типа профсоюзов, так и самого государства. При этом постоянно подчёркивается, что РКП стоит на классовой точке зрения в оценке любого события и процесса. Тут её ключевое достоинство при оценке отношений с массами. Но при этом непозволительно путать беспартийные массы вообще, о которых толкуют иные нынешние приверженцы «обновления социализма», с социальной базой, на которую опирается Коммунистическая партия. А эта база прежде всего рабочий класс, на что многократно указывалось в принятом VIII съездом документе.
И ещё один урок из второй Программы РКП(б), на который многократно обращал внимание В.И. Ленин в докладе: «В программе надо писать с абсолютной точностью то, что есть. Тогда наша программа непререкаема Поэтому претендовать в своей программе на то, до чего мы ещё не дожили, это фантазия».[29] Вторая Программа РКП(б) даёт удивительный образец отказа от фантазий. Поэтому она достойна быть образцом для создания программных документов. Не случайно И.В. Сталин, прежде чем говорить об установках при разработке проекта Программы ВКП(б) 1947 года, внимательнейшим образом, с карандашом в руках, изучал Программу РКП(б), подготовленную под руководством В.И. Ленина и принятую VIII съездом Российской коммунистической партии (большевиков).
Приоритет политики
А теперь посмотрим ключевые сталинские правки к второй, «практически-политической» части Программы РКП(б), принятой VIII съездом партии.
Она открывалась разделом под названием «В области общеполитической». У Сталина вызывает сомнение само это название, он волнистой чертой подчёркивает (по сути предлагает вычеркнуть) первую часть из сложного слова общеполитической (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 9 об.). В последней редакции проекта Программы ВКП(б) соответствующий раздел стал называться «В области политической», что наиболее соответствовало его содержанию (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 43).
Для марксиста-ленинца главный политический вопрос это вопрос об отношении классов. Поэтому Сталин обращает внимание на следующую фразу во второй партийной Программе: «Задачей партии является отстаивать и развивать это единство рабочих и солдат в Советах, укрепляя неразрывную связь вооружённой силы с организациями пролетариата и полупролетариата». Он задаёт вопрос: «А крестьяне?» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 11 об.).
Ясно, что этот вопрос несёт на себе печать послевоенного советского общества. В 1919 году, именно в связи с принятием новой Программы РКП(б), впервые был поставлен вопрос об изменении отношения партии большевиков к самому массовому слою крестьянства к середняку. Пункт, вызвавший у Сталина вопрос, нёс на себе печать жёсткой дифференциации крестьянства, когда бедняцкие, полупролетарские массы крестьянства рассматривались в качестве союзников рабочего класса, а в отношении середняков ставился вопрос об их нейтрализации.
Руководитель ВКП(б) не упускает ни одного положения Программы, если оно касается межклассовых отношений. О новом отношении Советской власти и партии к середнякам речь уже шла. Но в политическом разделе документа серьёзное внимание уделялось определению классов в системе государственной власти. Для обеспечения реальной возможности осуществления классовой диктатуры пролетариатом в Программе 1919 года подтверждалась закреплённая в Конституции РСФСР 1918 года норма, в соответствии с которой «всякая свобода является обманом, если она противоречит освобождению труда от гнёта капитала, не останавливается перед отнятием у эксплуататоров политических прав» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 10).
Но тут же указывалось: «Какие бы то ни было ограничения свободы необходимы исключительно в качестве временных мер борьбы с попытками эксплуататоров отстоять или восстановить свои привилегии. По мере того, как будет исчезать объективная возможность эксплуатации человека человеком, будет исчезать и необходимость в этих временных мерах, и партия будет стремиться к их сужению и к полной их отмене». (Там же. Л. 1010 об.). Сталин подчёркивает слово «временных». Как известно, Конституция СССР 1936 года (Сталинская Конституция) эту временную меру отменила.
Серьёзное внимание вызвал у вождя и следующий пункт Программы 1919 года:
«Руководящая во всей революции роль городского промышленного пролетариата, как наиболее сконцентрированной, объединённой, просвещённой и закалённой в борьбе части трудящихся масс, проявилась как в самом возникновении Советов, так и во всём ходе развития их в органы власти. Наша Советская Конституция отразила это, сохраняя некоторое преимущество за промышленным пролетариатом сравнительно с более распылёнными мелкобуржуазными массами в деревне.
ВКП, разъясняя временный характер этих преимуществ, исторически связанных с трудностями социалистической организации деревни, должна стремиться, соединять теснее с передовыми рабочими отсталые и распылённые массы деревенских пролетариев и полупролетариев, а также среднего крестьянства» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 12).
В первом абзаце цитируемого текста Сталин подчёркивает последнее предложение и на полях пишет: «Теперь это не то», имея ввиду, что 30-летнее социалистическое развитие страны, в том числе коллективизация и культурная революция, в основном устранили и раздробленность и отсталость крестьянства. К тому же это программное положение уже находилось в противоречии с действующим законодательством.
В связи с особенностями классовой структуры раннего советского общества, когда доля рабочего класса едва приближалась к 20 %, в СССР конституционно были установлено ещё одно политическое преимущество для рабочего класса, для осуществления им своей диктатуры. В Программе РКП(б) отмечалось:
«Советское государство сближает государственный аппарат с массами также тем, что избирательной единицей и основной ячейкой государства становится не территориальный округ, а производственная единица (завод, фабрика)». (Там же. Л. 11 об.) Сталин обводит в тексте слово «не», а на полях пишет: «Не то». Конституция СССР 1936 года, предоставив всем жителям Советского Союза равное право участвовать в прямых и тайных выборах, узаконила выборы именно по территориальным округам. Таким образом, об этом положении Программы РКП(б) были все основания писать: «Не то». Но Сталина, вероятно не устраивала приведённая формулировка из партийного документа ещё и тем, что в ней достоинством производственной единицы провозглашалось большее сближение государственного аппарата с массами, чем у территориального округа. Сталин не мог соглашаться с тем, что территориальный округ ослабляет сближение государственного аппарата с массами. Правда, в конце 1980-х годов этот вопрос снова стал предметом дискуссий, и многие коммунисты из рабочей среды настаивали на возвращении выборов по производственным единицам, надеясь таким способом вернуть рабочему классу ведущее положение в обществе.
Впрочем, Сталин дискутирует со второй Программой по вопросу о государстве. Он согласен, что социалистическая революция должна была «разбить и разрушить до основания старый, буржуазный, чиновничий и судейский государственный аппарат». (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 12; выделено И.В. Сталиным). Ключевые слова этой фразы им подчёркнуты, а её содержание перенесено в последнюю редакцию проекта Программы ВКП(б) 1947 года. Там записано:
«Впервые в истории рабочие и крестьяне под руководством коммунистической партии свергли власть буржуазии и помещиков, разрушили до основания старый государственный аппарат и создали государство нового типа советское государство Буржуазному государству было, таким образом, противопоставлено государство трудящихся, буржуазной, парламентской демократии была противопоставлена советская, социалистическая демократия, являющаяся высшей формой демократии» (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 2).
Предметом спора руководителя ВКП(б) с Программой 1919 года в 1947 был вопрос о судьбе государства при социализме. Он не оспаривал, что в борьбе с бюрократизмом необходимо:
«1) Обязательное привлечение каждого члена Совета к выполнению определённой работы по управлению государством.
2) Последовательную смену этих работ с тем, чтобы они постепенно охватывали все отрасли управления.
3) Постепенное вовлечение всего трудящегося населения поголовно (это слово Сталиным подчёркнуто. В.Т.) в работу по управлению государством» (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 12 об.).
Но он оспаривал вывод. Потому-то две меты и стоят против абзаца, который утверждал:
«Полное и всестороннее проведение этих мер, представляя собой дальнейший шаг по пути, на который вступила Парижская Коммуна, и упрощение функций управления при повышении культурного уровня трудящихся ведут к уничтожению государственной власти». (Там же. Л. 12 об.).
Впервые обоснование отказа от этого вывода в условиях СССР, окружённого капиталистическими странами, Сталин сделал в Отчётном докладе Центрального Комитета XVIII партсъезду в 1939 году. А в последней редакции проекта Программы ВКП(б) в разделе «В области политической», который завершал этот документ, было записано:
«1) Решающим условием построения коммунизма ВКП(б) считает всестороннее укрепление и дальнейшее развитие советского социалистического государства как основного рычага успешного коммунистического строительства, как главной преобразующей силы, способной обеспечить осуществление постепенного перехода от социализма к коммунизму» (РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 43).
Кстати, в этом документе из 17 пунктов политического раздела восемь были посвящены государству, способам его функционирования и его институтам.
Сталин обратил внимание и на пункт, говорящий о комплектовании кадрового корпуса государственных и партийных органов. Во второй партийной Программе было записано: «Советское государство осуществило, между прочим, в несравненно более широком виде, чем где бы то ни было, местное и областное самоуправление,
без каких бы то ни было сверху назначаемых властей
(РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 10).А вот в отношении следующего тезиса вождь партии и государства не оставил никаких возможностей для разночтений. Более того, первые и последние слова фразы он не только подчеркнул, но и на полях отметил птичкой: «Задача партии заключается в том, чтобы. добиваться дальнейшего сближения органов власти с массами трудящихся на почве всё более строгого и всё более полного осуществления этими массами демократизма на практике, в особенности же путём проведения
ответственности и подотчётности должностных лиц
(Там же. С. 11 об.).(См.: РГАСПИ. Ф. 629. Оп. 1. Д. 128. Л. 44).К этому разделу по содержанию тесно примыкает раздел «В области национальных отношений». В 1919 году при сопоставлении унитарного и федеративного типов государства принципиальное предпочтение ещё отдавалось унитарному типу, и в эту пору в данном вопросе никаких расхождений между В.И. Лениным и И.В. Сталиным не было. Более того, Великая Отечественная война выявила диалектический характер унитарности и федерализма в советском обществе. И неудивительно, что Сталин, обнаружив в Программе РКП(б) 1919 года близкий мотив, обратил на него внимание:
«Как
одну из переходных форм
федеративное объединение государств, организованных по советскому типу
(РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 122. Л. 13).Одновременно Сталин критически отнёсся к положению прежней Программы о том, что «необходима особая осторожность и особое внимание к пережиткам национальных чувств у трудящихся масс наций угнетённых или неполноправных». (Там же. Л. 13). В своих работах по национальному вопросу он указывал, что одинаково вредны и великорусский шовинизм, и национализм малых наций. Трагедия разрушения Союза ССР, пожалуй, подтвердила правоту сталинской позиции. А в 1947 году на полях второй Программы он написал: «Не то».
Не вызывают сомнений и характер эмоций, порождённых ещё одним тезисом этого раздела: «Необходимо, полное равноправие наций, признание за колониями и неравноправными нациями права на государственное отделение». (Там же. Л. 13). Сталин, естественно, не оспаривает необходимость равноправия наций, но у него другой вопрос: «Какие колонии в России?» Едва ли ответ на этот вопрос должен быть однозначно отрицательным. Но Сталин, видно, считал, что в программных документах партии не должно быть понятий, которые могут неоднозначно толковаться и тем самым наносить ущерб реальным межнациональным отношениям в советском обществе.
К разделу «В области военной» у Сталина три замечания. Он отверг положение документа 1919 года о том, что «в связи с уничтожением классов подобная классовая армия превратится во всенародную социалистическую милицию». (Там же. Л. 13 об.) Такую же реакцию у него вызвал тезис о «
возможной комбинации выборности и назначения
(Там же. Л. 14 об.).Примечания
1
См.: Чуев Феликс. Молотов. Полудержавный властелин. М. 2002. C. 346, 347, 349 и др.