К братьям в класс перевёлся новенький, который восхищался мной и рассказывал Глебу с Борей, как здорово быть имперским офицером, и что у меня обязательно это получится.
Но После того как мы переехали в усадьбу, я разрешил братьям ходить в школу по желанию при условии, что они будут заниматься дома и демонстрировать мне свои знания. Можно было вообще запретить им посещать школу как потенциально опасное место Но я не из тех, кто станет ограничивать свободу передвижения близким. К тому же потенциальные опасности полезный опыт.
В общем, агитация через братьев тоже провалилась. Хотя главная цель агитации всё же создать общий информационный фон и воздействовать на подсознание. Но со мной такое не проходит.
Мы с Арвином и Архуном обсуждали какие ещё варианты может применить Годунов. Понятно, что главной пешкой был Чудинов. И тут на сцену выходит моё подвешенное состояние. Так-то это вообще редкая небывальщина, чтобы в семье простолюдинов несовершеннолетний стал Претендентом. С одной стороны, из-за возраста я нахожусь под опекой тёти. С другой стороны, тётя и братья находятся под моей опекой из-за социального статуса. Вот такой вот юридический казус. Как говорится, закон что дышло. Можно использовать в обе стороны. Так что если бы вдруг тётя согласилась на быструю свадьбу с Чудиновым, мы с братьями могли бы стать Чудиновыми. Для старых родов принятие в род подобным образом (без общей крови с главой рода) неприемлемо. Но Чудиновы средненькие дворяне, и принятие прошло бы не в правящую семью. Таким образом, я мог бы стать аристократом, но был бы вынужден подчиняться главе рода до своего полного совершеннолетия.
Но, к счастью, тётя не наделала глупостей. Хотя риск был очень велик, ибо братья тоже бы стали аристократами, а не только я один. Это могло её подкупить.
Рассматривали и вариант, что кого-нибудь из семьи могут похитить подставные лица, и, до того как я среагирую, освободить бравые имперские офицеры. Эдакая демонстрация удали и благородства. И всё та же агитация через родственников.
И, конечно же, знали мы о варианте с провокацией и подставой. Причём неважно, кто бы из семьи подставился, благодаря юридическому дышлу можно повесить всё на меня.
Но я был предупреждён а значит вооружён. Честно говоря, я рад, что люди Канцлера разыграли всё именно так. Не подловили братьев где-нибудь в городе, не зажали тётушку, когда она была без присмотра
Я был готов к провокациям, особенно после того, как уже однажды побывал в суде, пусть и в качестве потерпевшего. Да, как всегда, надеялся на лучшее, но знал, что делать, если люди Канцлера всё же не успокоятся после мирных агитаций и решат обострить ситуацию на негативе.
Размышляя обо всём этом, я сидел в камере. Выглядела она гораздо хуже моего прошлого «роскошного номера». Серые стены, воняющий канализацией толчок, жёсткая кровать.
Но главный минус внутри этого унылого помещения я не чувствовал жи́вы. Артефакты, создающие такой эффект, стоят невероятно дорого и, насколько мне известно, требуют постоянной подпитки. Так что хоть этого и не скажешь по интерьеру, но на моё содержание изрядно раскошелились.
Тяжело вздохнув, я закинул ногу на ногу и уставился на грязный бетонный потолок. Готовы-то мы готовы Но не хотелось бы использовать все козыри. А одной записи Чудиновских угроз изнасилования и наличия в группе поддержки наследного княжича может всё-таки не хватить, чтобы завернуть дело.
Придётся «вскрывать карты»?
Хех Форкх дери этого Канцлера, всю романтику мне порушил. Не хотелось бы, чтобы Софья приняла моё предложение в текущих условиях. Но она не оставит меня в беде, в этом я уверен. Когда она объявит во всеуслышание, что станет моей невестой (а скажет она в духе «уже приняла несколько дней назад»), я автоматически перейду под защиту князя Выборгского. И отвечать за мои проступки (с момента принятия предложения) будет он, как если бы Чудинову дал по роже, например, Слуга Троекуровых. Против самого князя Чудиновы даже при поддержке Канцлера не пойдут. А если и пойдут, максимум что получат деньги. Ну а виру князю я возмещу.
И всё же не хочется прятаться под юбкой. Но семья на то и семья, чтобы защищать друг друга. А мы с Софьей планируем стать семьёй.
Имеется и другой способ великие князья Оболенские. У меня есть право просить у великой княгини что угодно. А у её семьи передо мной долг жизни. К счастью, в этом мире это не пустые слова. Объявив о долге жизни в суде, великая княгиня автоматически возьмёт на себя все претензии в мой адрес. Получится ровно та же ситуация, что и с князем Выборгским. Но не до свадьбы, а до тех пор, пока мы с великой княгиней не решим, что долг погашен.
Вообще, мог бы прикрыть себя этим долгом заранее, но не хотел лишний раз светить то, что помогал Оболенским. Иначе уже не Канцлер, а враги Оболенских могли бы нацелиться на мою семью.
Правда, есть вероятность, что Канцлер догадывается о том, что один из бородачей-спасителей это я. Однако помешать представителям высшей аристократии отдать долг жизни он не вправе.
Кстати, бояре Морозовы тоже должны мне жизнь. Но возможность прикрываться ими я никогда не рассматривал. Хоть они и бояре, они слабы. Нечего на них вешать свои проблемы. Князья даже в состоянии войны куда более могущественные и влиятельные персоны.
Ну и третий козырь Очередной традиционно-правовой казус, который мы подготовили, но Там совсем странная защита от Арвина, и, надеюсь, она так и не понадобится.
Хотя, надеюсь, мне вообще не придётся использовать козыри.
Раздался щелчок окошко на двери открылось, и я увидел лицо охранника:
Подойди к дальней стене и заведи руки за спину. Без фокусов, чемпион.
Уже допрос? Быстро. Не прошло и сорока минут, как меня закрыли в камере. А ведь сегодня воскресенье. Поздний вечер. Чего людям не спится?
Понял, командир, отозвался я.
За спиной заскрежетала металлическая дверь.
Зря ты, парень, аристократу по щам зарядил, проговорил охранник и защёлкнул наручники на моих запястьях. Тебя ж такое будущее ждало
Думаете? через плечо спросил я.
А то ж. Твои успехи разве что ленивый не обсуждал. Идём.
Фанат-простолюдин? Или тоже человек из дружины Хранителей? Так-то в этот раз меня «определили» в полицейское управление третьего северо-восточного района Москвы ближайшее к моей усадьбе. И все местные служивые полицейские, а не дружинники.
Мой тебе совет, чемпион. Послушай старика и не ерепенься. Может, удастся выпутаться.
Спасибо, отозвался я.
В коридоре к конвою присоединились ещё двое дежурных. Мы прошли двадцать три метра, и меня завели в комнатку с простеньким интерьером: скучные бетонные стены, а из мебели только стол и два стула. Меня посадили там, где к столу крепилась металлическая штанга. Отцепили наручники с левой руки, протянули цепочку под штангой и вновь защёлкнули замок.
Артефактные наручники чёрного цвета. Красивые. Далеко не в каждом боярском роду такие имеются. У Морозовых, например, таких нет.
Спустя минуту охранники оставили меня в гордом одиночестве. К счастью, ждать пришлось недолго. Ещё через три минуты в допросную вошла молодая женщина в длинной серой юбке и приталенном пиджаке.
Глава 3
Добрый вечер, Аскольд Игоревич, грудным голосом проговорила она. Меня зовут Наталья Ивановна Спицына, сегодня я буду вашим имперским защитником.
И добродушно улыбнулась.
Красивая, зараза тёмно-русые пышные локоны спускаются на внушительного размера грудь, большие и ясные глаза смотрят с теплотой и нежностью, трепетные губы влажно бликуют в тусклом свете лампочки.
Хех А мы с Арвином всё думали, какого Форкха люди Канцлера до сих пор не подослали ко мне агентку-обольстительницу? Рабочая же тактика. Или мои «Райские кущи» намекнули им, что меня не так просто совратить? Что красивая женщина не сможет нежностью и страстью вложить в мою головушку «правильные» мысли?
А зачем тогда сейчас? Решили пойти на последний штурм и использовать все методы?
Очень приятно, ровным тоном ответил я.
Четыре секунды она пристально смотрела на меня, а затем открыла блокнот, пробежалась глазами по записям и перевернула страницу на чистую.
Снова посмотрела на меня. А я что? Сижу жду. Разыгрывать испугавшегося зайца не планирую.
Аскольд Игоревич, наконец произнесла защитница, ситуация, в которой вы оказались, весьма сложная. Но будьте уверены, ее голос вновь потеплел, я здесь, чтобы помочь вам. Чтобы отстоять ваше доброе имя. Расскажите, почему так вышло, что столь выдающийся молодой человек, как вы, ударил аристократа?
Я никого не бил, пожал я плечами.
А? Свидетели утверждают обратное. Прошу вас, Аскольд Игоревич, будьте со мной откровенны.
Профессионализм выше всяких похвал. Эта Наташа настолько умело использует женские чары, что и более взрослые люди, чем семнадцатилетний юноша, могли бы повестись. Тон, дыхание, взгляды. Как она схватила себя за указательный пальчик, будто на самом деле волнуется за меня.
Прости, детка, Софья меня, конечно, завела в пятницу, когда мы прощались, и Веронику я не заряжал несколько дней, но уж в такой момент мне хватит умения сдержать подростковые гормоны.
Видимо, свидетели ошибаются, всё так же спокойно проговорил я. Мой знакомый Георгий Максимович Чудинов, похоже, слишком переутомился на работе. Он начал говорить странные, дискредитирующие его вещи. Вот я и попытался привести Георгия Максимовича в чувства.
Странные, дискредитирующие вещи? заинтересовалась женщина и черкнула пару слов в блокнот.
Открыто заявил о своём намерении изнасиловать мою тётю, пользуясь своей принадлежностью к привилегированному сословию, холодно пояснил я.
Наталья замерла, а затем добродушно улыбнулась:
Вы, должно быть, что-то не так поняли, Аскольд Игоревич. Этого не может быть, Георгий Максимович
У меня есть аудиозапись его угроз, перебил я «защитницу».
У вас? Как это возможно?
Вопрос понятен. Я как был в домашней рубашке и штанах, так в них до сих пор и хожу даже куртку не взял, когда выбегал на улицу. А когда меня «принимали» в отделении, хорошенько прощупали все карманы.
Записал на диктофон. В данный момент он у княжича Новочеркасского, спокойно ответил я. И поверьте, княжич не станет хранить эту запись на полке, если я окажусь в беде.
У вас очень близкие отношения с наследным княжичем Новочеркасским?
Бывшие противники иногда становятся лучшими друзьями.
И всё же сложно поверить, что на этой записи зафиксированы открытые угрозы покачала она головой.
Скорее всего, Чудинов должен был действовать несколько тоньше. Но борьба двух Аур внутри него заставила мерзавца идти к поставленной Годуновым цели максимально прямо.
Хорошо, допустим, спустя одиннадцать секунд тишины сказала защитница. Но, Аскольд Игоревич, хлопнула она ресничками. То, что видели другие аристократы, тоже играет важную роль. Некоторые свидетели утверждают, что вы подняли руку не просто на Георгия Максимовича, а на устои империи! А это это очень серьёзное обвинение.
Она положила свою руку на мою ладонь.
Аскольд Игоревич, я я ваша защитница и верю вам. Я не думаю, что суд на самом деле посчитает пощёчину Георгию Максимовичу, который говорил такие гадости, равной измене родине, но и закрыть глаза на показания свидетелей-аристократов суд не сможет. А если род Чудиновых решит, что его рассудок помутился именно после вашего удара? Аскольд Игоревич суд может отправить вас на каторгу. Пять а может, и десять лет. Заставит выплатить виру! А другие аристократы будут недобро смотреть на ваших родных и видеть в них тех, кто тоже может пойти против устоев.
Форкх дери эту актрису. Как же здорово играет. Интересно, она когда-нибудь снималась в кино? Искренность и достоверность выше всяких похвал.
Ужасные вещи вы говорите, вздохнул я. Будто бы суд вообще не попытается разобраться, кто прав, а кто виноват.
Попытается, Аскольд Игоревич! Конечно же, попытается! Но наша с вами задача ему помочь. Легче всего опровергнуть обвинение в измене родине. Вы ведь желаете нашей империи процветания?
Конечно.
Вы должны донести эту мысль до суда и всех, кто будет присутствовать в зале! Заявите об этом громко! И подкрепите намерениями.
То есть? спросил я, хотя и так прекрасно понимал, куда она клонит.
Сообщите, что желаете послужить империи верой и правдой! Победа на всеимперском турнире подарила вам уникальный шанс поступить на Золотой Курс воспользуйтесь им! Кроме того, что вы обелите своё имя и имя своей семьи в суде, вы получите блестящее будущее. Вы ни в чём не будете нуждаться, станете офицером и дворянином, обретёте влияние в обществе и армии, а заодно сможете защитить себя и свою семью от многих недоразумений.
Звучит заманчиво, хмыкнул я.
Вы согласны?
Я подумаю.
Думайте, Аскольд Игоревич, но времени у вас мало, проговорила она проникновенно и заглянула мне в глаза. Я буду молить богов, чтобы они вам помогли. Но даже боги отвернутся от вас, если вы сами себе не поможете. Во время судебного заседания я сделаю всё от меня зависящее, но и вы приложите усилия. А когда вас оправдают, я от всей души поздравлю вас!
А заседание когда?..
Ориентировочно через полтора часа, невозмутимо ответила «защитница».
Форкх меня дери! В воскресенье, почти ночью? Они там совсем с ума посходили?
Дежурный судья с помощниками уже готовятся к заседанию, они вполне справятся с этим делом, добавила женщина.
А провести расследование?
Свидетельские показания единственная улика. Этого достаточно, ни к чему разводить бюрократию там, где этого не нужно.
Мда а ведь я думал, меня будут мариновать в камере несколько дней. А вон оно как
Моей тёте сообщили? Не может же суд судить несовершеннолетнего без опекуна.
Я обязательно прослежу, чтобы ваша тётя прибыла к началу судебного заседания.
За доставку тётушки я не переживал, с ней Арвин. А раз так, значит, несмотря на поспешный суд, у нас до сих пор всё под контролем.
Вот только придётся ли использовать козыри? И успеют ли приехать Софья и Оболенские? А то, коли дойдёт до козырей, не хотелось бы использовать ту третью заготовку, которую мы разработали с Арвином.
Об этом я продолжал думать спустя восемьдесят шесть минут, когда меня вели по переходу в зал суда.
Надеюсь, Канцлер действительно пошёл ва-банк. А раз так пора покончить с этим.
* * *
Зал суда был похож на тот, в котором мне уже довелось побывать в январе, разве что выглядел чуть более обшарпанным вот и вся разница с центральным районом.
Меня не посадили в клетку, за что организаторам сего мероприятия я могу сказать большое спасибо. Зато меня приковали к штанге на высокой стойке таким образом, чтобы я всё время стоял вполоборота к «зрителям» и судье.
С «моей» стороны в зале никого не было, кроме «защитницы», которая присоединилась к конвою в переходе и подбадривала меня своими сладкими речами. С противоположной стороны собрались все те «случайные» прохожие, которые оказались на улице во время конфликта с Чудиновым, а также глава рода Чудиновых с женой и несколько неизвестных мне людей. Этот ряд заканчивался столом, за которым сидел прокурор.
И это забавно. Получается, за всё то короткое время, пока длился весь этот фарс, я не увидел ни одного дружинника. Экспресс-опрос меня и, видимо, свидетелей провели помощники прокурора.