Витюша улыбнулся еще шире.
А мы шефа ждем, не пьем.
Я улыбнулся в ответ.
Пейте. От этого не сопьетесь.
Говорят, тебя профессор вызывал, осторожно начал Витюша.
Профессором мы в узком кругу называли Валентина Юрьевича. В узком же кругу Виктор Александрович обращался ко мне на «ты». Как выходец из творческих коллективов, излишнего чинопочитания я никогда не любил.
Приглашал, да, рассеянно сказал я, прихлебывая из именной чашки.
Опять обещал всех разогнать?
Как ни странно, нет. Забыл, наверное.
Забыл?
Более важная тема нашлась, пояснил я.
Все, как по команде, перестали прихлебывать.
Читайте «Факты и комментарии». Других комментариев пока не будет.
Дверь приоткрылась, и показалось лицо Ростика.
Алексей Николаевич, я снова к вам.
Я подхватил чашку.
Пошли.
Понимаете, Алина Вениаминовна просила обеспечить освещение в СМИ нашего конкурса, продолжил Ростик уже в моем кабинете.
Конкурса? я сегодня туго переключался.
Да, под патронажем «Ядрёной России». Там есть ограничения по закону, парламент не может использовать на это свои денежные средства, но Алина Вениаминовна сказала, что вы найдете вариант.
Может, и найду. Это что-то социальное, по-моему?
Социальное. Под лозунгом: «Всё во имя человека!»
Фамилия человека не называется?
Что?
Ничего, это я так Музыка навеяла. А финал скоро?
Как раз перед выборами в Госдуму, сказал Ростик.
Понятно. Оставляй бумаги, подумаю.
Алина Вениаминовна просила поскорее.
Не обижу я ее, не волнуйся.
Выпроводив активного Ростика, я допил остывший кофе и потянулся за скандальным номером газеты. В этот момент опять задергался и запиликал мобильный.
Послушай, что за фигня творится? услыхал я голос директора издательского дома «Факты и комментарии» Андрея Бутурлина.
Ты о чем?
Сам знаешь.
Ну, это скорее моя очередь спрашивать.
Ладно, я подъеду сейчас. Сможем поговорить?
Сможем. Подходи сразу в кабинет.
Давай лучше в машине.
Синяя «девятка» Андрея стояла за пихтами, немного наискосок от здания парламента. Я устроился на переднем сиденье, поближе к собеседнику.
Ты что, пресс-службой уже не руководишь? без предисловий спросил Андрей.
Почему?
Откуда я знаю, почему? Я в аппаратные игры не играю.
Давай без загадок. Повод какой?
Колобков у тебя работает?
Только числится. Подчинен формально.
Я ваших нюансов не знаю, но этот придурок сегодня у меня был.
Владимир Владимирович Колобков на аппаратной службе в заксобрании находился недолго, месяцев около двух. За рекордно короткий срок он забодал своей душевной простотой буквально всех и каждого. В позапрошлой жизни Колобков редактировал комсомольский печатный орган. Падение советской власти он благополучно перенес, но не усидел в кресле после очередных демократических выборов. Дальнейшие его мытарства протекали во всяческих эфемерных партийных структурах, которые позднее оптом влились в «Ядрёную Россию».
Там Колобков пробыл дольше, чем на редакторском месте, проявив неожиданную цепкость в борьбе за выживание. Даже протиснулся в замы по идеологии. Однако на этой зыбкой почве тоже не устоял. Партия в том, что касалось данной материи, строго ориентировалась на указания из федерального центра. А поскольку указания часто запаздывали, в региональной ячейке большую часть времени выжидали, дабы не совершить политическую ошибку. Кипучей натуре Владимира Владимировича такая пассивность была чужда, и однажды его импровизацию признали вредной. Колобков жутко обиделся и пропал из партийного офиса, предварительно уничтожив содержимое своего компьютера. По слухам, отлеживался на даче, среди кустов и грядок, откуда его и вытащил всё тот же Валентин Юрьевич Забегалов.
И что тебе Колобков говорил? поинтересовался я.
Требовал назвать имя автора. Орал, как резаный.
Ты назвал?
Еще чего! Это я только суду обязан, фыркнул Андрей.
И как наш товарищ реагировал?
Орал еще громче. Угрожать начал: дескать, у парламента свои рычаги имеются. Я уже хотел ему в нюх дать. Он что, всегда такой псих?
Он вообще псих, в медицинском смысле.
Серьезно?
Абсолютно. И справка есть.
Иди ты! Андрей посмотрел на меня с недоверием. Лечился, что ли?
Еще при советской власти. Прямо с работы забирали в дурку. Да ты поспрашивай у журналистов со стажем.
Ну и дела!
Я развел руками.
Андрей, ну а теперь ты мне скажи: откуда заметка? Кто автор, я не спрашиваю.
Прости, не могу. Не имею полномочий, Бутурлин отвел глаза.
Тогда спрошу по-другому. Это не твое решение?
Не мое.
Я вздохнул и тут же вспомнил беседу с Хрюшниковым.
Есть официальная информация для тебя. Забегалов требует поставить опровержение. Он явно на взводе.
Андрей пожал плечам.
Пусть несут. Посмотрим.
Ты за последствия не опасаешься? я прищурился.
Чего мне опасаться? У нас свои учредители, московские. Вот будет ваш парламент все полосы выкупать, тогда и станем писать только хорошее.
Я почти то же самое Забегалову сказал.
Правильно сказал. Да и кто он такой, этот Забегалов?! Я его даже в лицо не знаю. Я и Хрюшникова твоего один раз видел когда ты нас знакомил. Колхозник колхозником. Как ты с ними вообще работаешь?
Не я выбирал. Народ.
А, брось! Забегалова народ не выбирал.
Я вздохнул еще раз, совершенно по-спикерски. И тут опять зазвонил мой мобильный. Это был Витюша.
Ты где?
Близко. Что случилось?
Тебя на малый совет зовут. Ищут, найти не могут.
Мой номер у всех есть. Пусть не идиотничают.
Потеряли, наверное.
В очередной раз, значит Подожди, какой малый совет? В плане на сегодня ничего нет.
Внесли только что.
Я выругался.
Сколько минут осталось?
Пять.
Бегу.
Совет заседал уже минут тридцать. Наш вопрос значился в самом конце повестки и назывался «Об аккредитации». Хорошо, что всё подготовили заранее. Докладчиком, как всегда, был депутат из соответствующей комиссии. И, как всегда, этим депутатом была Алина Вениаминовна Тарарыкина.
Алина Вениаминовна среди обитателей нашего здания тоже отличалась повышенной кипучестью. Правда, хоть какие-нибудь материальные следы ее деятельности отыскать было невозможно. В персональном кабинете вместо Тарарыкиной обычно сиживала, глядя на мир исподлобья, толстая и страшная помощница. Алина же Вениаминовна быстро курсировала по всем этажам или уезжала читать какие-то лекции.
Ходила она, как правило, в брючных костюмах, стриглась коротко, под мальчика. Среди коллег-депутатов считалась носительницей комсомольского задора, хотя по возрасту была ближе к ветеранам труда. Еще в парламентском кругу бытовало мнение, что Тарарыкина ведущий наш эксперт по пиар-технологиям и СМИ. На чем оно было основано, лично я сказать затруднялся. Согласно опубликованной перед выборами биографии, Алина Вениаминовна недолгое время руководила службой продаж одного медиа-холдинга. Затем господа акционеры выдвинули ее в заксобрание: отстаивать интересы. О том, написала ли она сама хотя бы строчку в газету, ничего известно не было.
Депутаты были сегодня в хорошем настроении. Может быть, потому что прошлое заседание законодательного собрания имело место две недели назад. А, возможно, и оттого, что общий сбор всех парламентариев переносился еще на неделю вперед. Причина переноса была банальной. Просто исполнительная наша власть в пожарном порядке внесла на рассмотрение слуг народа кучу бумаг, и депутатские комиссии не успевали эту кучу переварить.
Против переноса пленарного заседания никто не возражал, даже парочка записных оппозиционеров. Но я кожей чувствовал, как нервничает спикер, то ли уже получивший втык от губернатора, то ли мучительно его ожидавший.
Вопрос номер двадцать пять, объявил Хрюшников и поправил очки, съехавшие почти на кончик носа. Алина Вениаминовна, давай.
Уважаемые коллеги, предлагается на утверждение список журналистов для аккредитации, скороговоркой начала Тарарыкина, глядя куда-то вбок и вниз. Документы готовы, завизированы всеми отделами. Заключение нашей комиссии: утвердить.
Хрюшников выпрямился в кресле.
Возражений нет, товарищи?
Я, как всегда, пристроившийся в дальнем углу, закрыл блокнот. В таких случаях народные избранники даже не поднимали руки.
У меня есть возражение! вдруг раздался взволнованный голос.
Малый совет вздрогнул. Двое сидевших передо мной депутатов перестали обмениваться анекдотами.
Алексей Николаевич, ты что против? спикер снял очки.
Уважаемые коллеги, я хотел бы высказать особое мнение, со своего места поднялся мой полный тезка депутат Колотушко, член фракции «Коммунисты и беспартийные».
Совет подобрался, предчувствуя интересное.
Алексей Николаевич Колотушко не слыл великим молчальником, но и особыми мнениями направо и налево не разбрасывался. Партийно-фракционная принадлежность не мешала ему голосовать, как правило, заодно с правящим большинством. В миру он был директором музыкального театра, из имеющихся в городе самого бедствующего. Отчаянное положение этого очага культуры не мешало Колотушке раскатывать на джипе «Чероки». Машина, впрочем, как я слышал, была приобретена сыном Алексея Николаевича брокером товарно-сырьевой биржи.
Слушаем тебя, Алексей Николаевич, молвил спикер.
Я внимательно изучил список журналистов, которые желают получить аккредитацию, зычно начал депутат, и был очень удивлен, увидев там фамилию Собакина из «Современной газеты». Я очень хорошо, к несчастью, знаю этого человека. Докладываю вам: это горький пьяница и антисоциальный элемент. Его выгоняли отовсюду, где он только пытался работать. Он ярый скандалист и профессиональный собиратель самых грязных сплетен. Такие, как Собакин, не могут объективно освещать деятельность нашего парламента!
Когда Колотушко, наконец, завершил свой гневный спич, в зале царило тихое веселье. Хрюшников посмотрел на Тарарыкину. Та молчала. Кто-то из парламентариев засмеялся в голос.
Алексей Николаевич, прокомментируйте.
Тарарыкина смотрела на меня и обращалась явно ко мне. Я встал и глянул на спикера. Тот вроде бы не возражал.
Уважаемые депутаты! Что касается аккредитации СМИ, мы обязаны действовать в соответствии с федеральным законом. Иначе нас поправят через прокуратуру или суд. Пресс-служба отвечает за то, чтобы подобных случаев не было, произнося это, я чувствовал, как обиженный депутат сверлит меня глазами. «Современная газета» подала заявку на аккредитацию в срок и оформила ее правильно. У нас нет законной причины отказать ей. Это могут подтвердить юристы. Если упомянутый человек будет являться в пьяном виде, тогда и станем реагировать. Ну а моральный облик это не по нашей части.
Да они там все такие! добродушно подал реплику с места депутат Колыхаев, хозяин империи мебельных салонов и загородной резиденции с пристанью для катеров и яхт.
Зал смеялся уже в открытую. У Колыхаева колыхались даже его мясистые щеки.
Юристы что скажут? спикер двинул бровями.
Мне добавить нечего, сказала Светлана Ивановна, уже при трех спикерах начальница юротдела.
Извини, Алексей Николаевич, поделать ничего не можем, обращаясь к моему тезке, подытожил Хрюшников.
На этом заседание малого совета завершилось.
Близилось время обеда, а у меня было ощущение, что уже как минимум шестой час вечера. Я откинулся в своем кресле и повторно посмотрел в окно. Собаки, ранее интенсивно занимавшиеся любовью, куда-то подевались. Под пихтами предприниматели без образования юридического лица, да и вообще без всяких правовых оснований торговали трусами. Пора было рапортовать.
Я снял трубку старинного аппарата и набрал короткий номер Забегалова.
Валентин Юрьевич, редакция «Фактов и комментариев» ждет текст вашего ответа.
Хорошо. Через пятнадцать минут подойдите ко мне на совещание.
Я послушал короткие гудки в трубке и медленно положил ее на место. Рядом тренькнул городской телефон.
Привет еще раз. Это Онищенко. Скажи, парламент будет реагировать на заметку про управделами?
Может, и будет.
Это официальный ответ?
Не придуривайся. Официального ответа пока нет.
То есть, он готовится?
Я этого не говорил.
Ну, скажи хоть что-нибудь! Из чего мне информацию писать? взмолился Онищенко.
А это обязательно? спросил я.
Это же сенсация!
Тоже мне сенсация.
Ты же имеешь право делать заявления для СМИ.
Только по поручению спикера или малого совета. Потерпи, Вася. Чует мое сердце, будет продолжение у этой истории. Но это тоже не для печати, уточнил я.
Обнадежив собственного корреспондента «Интерксерокса», я запихнул блокнот в карман пиджака и зашагал к лифту.
Настроение у Валентина Юрьевича не улучшилось это было видно с порога. На стульях вдоль стен уже сидели приглашенные. Бок о бок ютились безотказные Власьев с Лесных. Сделав губы ниточкой, застыла в ожидании Надежда Павловна главный бухгалтер всего заксобрания и зам Забегалова по финансовой части. Напротив нее тщательно усаживалась неизменно строгая Светлана Ивановна из юридического.
Я присел на свободный стул рядом с Надеждой Павловной и заранее вытащил свой блокнот. Следом за мной в колонну по одному вошли начальники экономического и архивного отделов. Пауза затягивалась. Делать было нечего, и я по привычке огляделся.
Бумаг на столе с прошлого раза еще прибавилось. В глаза сразу бросились свежие копии каких-то публикаций из специальных юридических журналов. На полочках длинного застекленного шкафа по своему обыкновению красовались официозного вида брошюрки. Каждая из них содержала статейку, а то и две за подписью Валентина Юрьевича. Большой плазменный телевизор продолжал работать без звука. Судя по транслируемой картинке, шли новости белорусского государственного телевидения. Диктор и дикторша по очереди славили мудрую политику президента Лукашенко. Во всяком случае, мне так показалось.
Валентин Юрьевич поднял седую голову.
Все в сборе?
Да, Валентин Юрьевич, быстрее всех отозвался Власьев.
Тогда приступим. Присутствующие знают о сегодняшней газетной публикации. Для тех, кто не знает, пресс-служба сделает копии, заговорил управделами.
По глазам Светланы Ивановны я понял, что она ещё не в курсе. Надежда Павловна рядом беспокойно завозилась. Я подумал, что она, похоже, тоже.
Это явная провокация против парламента в целом, голос Валентина Юрьевича окреп и чуть не зазвенел. Свое доброе имя я буду защищать сам, и эти журналисты так легко не отделаются.
При слове «журналисты» губы Забегалова брезгливо скривились.
Я уже поговорил на эту тему с Виталием Ивановичем, добавил громкости Валентин Юрьевич. Он полностью меня поддерживает! Будет официальное заявление от лица руководства парламента. Алексей Николаевич!
Слушаю, я занес ручку над блокнотом.
Вас я попрошу разместить официальный ответ в газете.
Платно?
Никаких «платно»! Я уже сто раз говорил, что это они нам должны платить за информацию, Забегалов еще повысил голос. Пусть печатают бесплатно! А если откажутся, разместим в нашем издании и подадим в суд. И вообще, пора уже произвести творческо-лингвистическую экспертизу того, что они публикуют. И сделать выводы, нужна ли нам эта газета, нужен ли договор с ней.
Экспертизу будет делать пресс-служба? спросил я.
Нет. Этим займутся квалифицированные специалисты, отрезал управделами, сделав ударение на слове «квалифицированные». Ваша задача проследить, чтобы опровержение вышло в срок и в полном объеме.