Ты хочешь сказать, что я сейчас наблюдаю большие взрывы.
Именно.
Тогда почему два крыла, а не один.
Потому, что мир твой дуальный, у всего есть полярность. Второе же крыло это не просто материя, а антиматерия, которая по своей сути имеет обратную направленность времени, но из-за своего рода «отрицательности», отличается лишь, своим отзеркаливанием материи. Кто из них кто уже другой вопрос. Главное то, что они в постоянной борьбе: самоуничтожают друг друга. Один взмах равен одному циклу, пока не происходит ещё один и ещё один взмах. Так перезагружается мир. А как ты видишь мотылёк, начал как то слишком быстро махать крыльями, и при этом абсолютно не синхронно.
И и что это значит? запнулся я от ужаса.
Это значит, он вышел из равновесия. Мир твой перезагружается всё чаще, а живые существа погибают всё раньше, отрезая возможность появиться разумной жизни, истомлено произнёс некто, желая сбросить накопившийся стресс.
Так делай, что-нибудь с этим?
А что тут поделать? Всё что было возможным я сделал. уже спокойно ответил некто. Спас тебя вот.
А остальные, что? озлобленно спросил я, не нужны?
Времени у меня особо не было, вообще-то, да и выбора как такого. А можно спасти только одного.
Маск.
Что тут делать бизнесменам.
Нил Деграсс Тайсон?
А ты видишь звёзды? Он же астроном.
А зачем выбирать, можно же спасти всех.
Я что Бог, по-твоему. Как мне это сделать?
А что не Бог?
Нет.
Значит точно прише хотел я было договорить, как вдруг, мир, а вместе с ним и моя планета земля ушла у меня из под ног.
Я тут же провалился и ударился о вселенную уровнем ниже. Отпружинил. Коконы эти довольно таки мягкие.
Что случилось?
Время твоего мира истекло, можно сказать вытекло. Все умерли.
Даже мама? не мог я поверь, что всё так просто сгинуло.
Да.
Он так кратко и сухо сказал, я аж всплакнул. А кто бы, не всплакнул? Разве, что Паша. Мама так часто говорила, что хочет умереть, что можно было уже давно смириться, раз она сама смерилась. Но у меня как-то не получалось, даже зная, что у неё смысл жизни осуществлён.
И в чём же смысл жизни? сказал некто, вмешиваясь в мои мысли.
Тебе на кой чёрт это надо? сказал я, вытирая мокрые от слёз глаза.
Сколько живу, на этом свете, и на других, всё, ищу ответ.
Тогда тебя, её ответ не устроит: высидеть яйца. А теперь помолчи, и дай мне погрустить о своём родном гнёздышке.
Корова аудумла.
Как только, оклемался, первая же мысль: как теперь жить? Вот уж теперь точно, никаких перспектив на будущее. Надеюсь это шутка, а не глумление. Благо, что никто не осудит за кощунство и какое-то не подобающее отношение к усопшим. «Благо» ну я и кретин.
Нужно подняться, оглядеться и может, что и придумается. Доверять кретину не стоит, но и какому-то хрену с горы, тоже. Я ведь из-за него оказался здесь. А похищение инопланетянами, ничем хорошим в фильмах не заканчивалось. Нужно выбираться.
Но теперь я был ниже на уровень, так как провалился, и выбраться не так-то просто. Каждый кокон касался друг друга лишь слегка, будто атом к атому, поэтому опереться рукой не представлялось возможным, что не сказать о ногах, но думается и ботинки зажевало бы, так же как и руку.
Другой способ опереться на две стены моей импровизированной тюрьмы. Но здесь возникают трудности с моим ростом. Был бы я повыше, может и дотянулся бы до второго этажа, а так только встать на один и смог. А это же окружность вот и получается, что до следующей «стены» только на цыпочках. В такой позе вряд ли, что получится. Но я попытался ногами опереться. Но нога соскользнула и я упал.
Зато до меня дошло. Что можно допрыгнуть до верха, как на батуте. Два раза падал на кокон и оба раза высоко отскакивал. И почему до меня сразу не дошло, что можно просто прыгнуть.
Три прыжка и я уже был наверху. Оставалось лишь не сойти сума.
Уму не постижим вид, который открывался передо мной, в то мгновение отбросил у меня какие либо сомнения насчёт правдивости смерти моей вселенной.
Тысячи, миллионы, миллиарды, триллионы вселенных. Как на ладони. Выстраивались в кучу мерцающих драгоценностей самых разных форм. Они простирались на необъятное расстояние, бесконечные каньоны, горы, конца края им не было видно, а ведь голубая дымка присущая атмосфере земли не ухудшала видимость, я точно не на земле.
Такой вид, лучше любого монастыря вызывал во мне религиозные чувства, ведь монастыри строят люди, но руками ли бога? Такое одухотворение, какое я тогда испытал, ни одна высота крыши храма, не одна эпичность музыки органа, и ни одна мелодичность молитвенного эха, не проникнула бы мне в сердце, настолько сильно. Я будто бы попал на небеса без свидетельства о смерти. Безбилетный проезд на лодке Харона через реку Стикс, прошёл без моего ведома, но я так понимал оплатить долг мне ещё предстояло.
Чернющее небо я так понимаю это Стикс? Спросил я своего похитителя.
Это ничто прозвучал голос у меня прямо за спиной.
Я повернулся и обомлел пуще прежнего. Гигантского размера великан, состоявший из огня всех цветов радуги, шёл сквозь темноту, оставляя за собой, шлейф огненных, мерцающих, искр, которые осыпались с него, не переставая. Падая они гасли, и тут же вспыхивали. Это были вселенные. И в отличие, от моей вселенной, приземлившись, на что-то они мерцали всё реже. Если для меня вселенные были целыми глыбами, то для этого некто большого, они были всего лишь искорками, горящими песчинками, да и то стёртых в пыль. Также он превосходил вселенные и по яркости. А я своей тусклостью и заурядностью, как бельмо на глазу или пятно на солнце, чужеродный объект, хоть и часть его.
Для меня и солнце бесконечно большое, а для него и сто солнц бесконечно мало. Кто если не Бог может быть таким огромным, кто если не Бог может спасти от любой стихии и втащить за границу мироздания. В мульти-вселенную. В мир так называемых пузырей, как говорил Нафан. Мир, созданный Богом.
Я даже и не знаю, что меня тогда больше пугало, греческая река смерти или скандинавский великан Сурт, что по приданию «переправит» по этой реке всех, обрубив мировое дерево на корню. Обрубив правда не куда будет, переплавлять и не кому. Но я тогда понял, что никакой он не злодей и никого уничтожать он не намерен (хоть я и боялся быть раздавленным). А даже наоборот создаёт. Вот только это не оправдывает, его бездействия, с такими то силами.
Только попробуй, опять сказать, что ты не Бог. Ты не ответил, ни на одну молитву в мире, большую и маленькую, или успех на экзамене, и даже когда происходит катастрофа мирового масштаба, ты стоишь, сложа руки, выдумывая оправдания.
Я не Бог и я не стою, а иду.
Очень смешно. Что, если Бог, то и издёвки божественной величины?
Да, я не Бог, сколько ещё раз повторить? Я тут из всех сил стараюсь никого случайно не раздавить, у меня нет времени на волшебство. Если бы я был богом, давно бы уже остановился, отдохнул и не боялся бы совершить ещё один геноцид. Ты вообще представляешь, как много живых организмов, в одной вселенной.
Тебе виднее, ты же их создаёшь.
Ты думаешь, раз я их создаю, то я создаю и всё остальное? Да они случайным образом выходят, я слишком горячий и такое чувство нагреваю ничто и она уже создаёт.
А ты видел себя вообще? Я такого слово даже не знаю, что бы описать и «огромный» то не подойдёт. Как бы ты меня не раздавил, видно хоть что внизу оттуда?
Пока ты на светлой стороне, не наступлю сказал он двусмысленно.
То есть не видишь? Мне вот, чтобы с тобой говорить, а не с твоими ногами, приходиться перпендикулярно к земле вверх смотреть, и как я только не увидел тебя пока на спине лежал. Это ж страх какой, быть раздавленным, и ощущать при этом свою ничтожность, перед, чем-то большим.
Меняться ролями, парою надо.
То есть и ты был, когда таким же маленьким, как и я недоверчиво спросил я.
И это тоже, но я был даже меньше.
Да ладно, хорош заливать-то.
Я серьёзно. Иди поближе, чтобы я на атмосферу не тратил силы, расскажу.
Минуту в недоумении я понял, о чём шла речь. Он когда впервые со мной заговорил, пустил атмосферу, и именно она ударилась о мои перепонки.
А это мне какой путь нужно выбрать, спросил я, желая узнать, как спуститься с горы.
Такой же, что и у меня путь, в никуда ответил он, думая о совсем другом.
Вот и вышло, что некто, через ничто, шёл в никуда. А я всё пытался дать этому всему название, не зная. Пока спускался, думал о скандинавской корове мироздания, что слизывала, с булыжников иней и от этого создавались миры. Хотя в моём случае коровой было ничто, а булыжником великан.
Можно ли считать в таком случае великана Богом, я не знаю, но что я знаю, так это то, что было бы очень глупо, если бы великан был булыжником. Потому что с великана сыпалось отовсюду, а это могло лишь значить только то что, корова булыжник проглотила. И мы в её желудке. Но в каком из четырёх?
Путь в никуда.
Жизнь это и есть тот самый путь в никуда, да и откуда ты пришёл не так понятно, как может показаться на первый взгляд. То ли из другого мира, то ли, всего лишь, из другого объекта. И из мира так никуда и не уходил. И чем дольше идёшь, тем скорее забываешь, откуда ты, да и куда. В жизни так, часто бывает, что цели и планы прошлого становятся не актуальными в будущем, что в пору, да и задуматься хорошенько нужно: верное ли направление выбрано. В моём случае, вполне верное.
Путь пролегал, через каньон, который отделял меня от великана достаточно сильно. Каньон был такого масштаба, что и в мыслях не было сравнивать с каньонами планет солнечной системы, но в тоже время достаточно маленький, если сравнивать с великаном. Я старался держать курс прямо, при этом немного перед великаном, так чтобы предвосхитить его положения в пространстве. Это и вправду был путь в никуда.
Великан шёл, как раз со стороны конца края вселенных, расширяя великую песочницу с её боков. Я так, подозревал, что идти придётся не один день. Но я заблуждался. Потому что великан сказал, мне поторопиться, и добавил, «волна не будет, ждать». Я повернулся, и как только увидел глыбы, катящиеся на меня, тут же ускорился, и бежал, перескакивая от одной вселенной к другой, порой даже дивился формами, но всё же не успевал обдумать их значение, потому что мысли были заняты другим: каким это образом песок мог вдруг действовать как вода? А один раза проскользнула даже очень глупая мысль: Я Магомед, раз на меня движется гора.
Не стесняйся и беги из-за всех сил, проговорил великан, волна уже подступает к тебе, вряд ли я смогу вытащить тебя из-под завала.
И я побежал, пуще прежнего, никогда так быстро не бежал. До этого как будто бежал привыкшим к земной скорости, я думал это мой предел, а на земле нужно было и энергию экономить. А здесь меня будто ничто не тормозило. Не то чтобы гравитация или атмосфера исчезла, а само пространство, больше не ограничивало. Было легко бежать настолько, что я смог перескакивать даже по пятьдесят глыб за раз они как бы сужались и с моей точки обзора выглядели как неоновые лампы.
Позже я примерно посчитал и пришёл к выводу, что моя скорость достигала тысячу километров в час. И я не устал.
Волна уже отстала давным-давно, а я всё бежал и вроде бы бежал в правильном направлении, потому, что рассчитал правильно, место встречи. Подступая к холму, я замедлился, так как великан был уже совсем, а я не такой уж и храбрец, как я уже говорил.
Представьте себя великан и так огромный, так ещё поднимаясь к нему и приближаясь, он становился ещё больше, во всяком случае, мне так казалось. А страх у меня не убавлялся, чем ближе, тем страшнее. Я нашёл тропинку из глыб, по которой можно было без лишних прыжков очень гладенько пройти вверх, поэтому и тревожность нарастала равномерно, и ноги подкашивались стремительно, а я не уставал, повторюсь. Просто ощущать себя столь маленьким и беззащитным мне не доводилось никогда в жизни. Целых три варианта смерти: наступит, упадёт и уронит. Глыбы уже роняет, да и наступить ему не составит труда, и зачем я только к нему подхожу, думал я про себя. Но поднявшись до самого верха, я убедился, что «ничто» гораздо страшнее чего-то, даже чего-то огромного.
Великан наступал буквально ни на что, и не проваливался, а я стоял неподвижно, как вкопанный видимо сработал инстинкт выживания: бей, беги или умри, в смысле замри. И я замер, от того что почти весь мой взор заполнила гнетущая темнота, которую слава богу великан загородил собой от меня. Достаточно было одной ступни, чтобы защитить меня от тьмы.
Ты мне доверяешь? спросил великан, и опустил правую руку с выставленным указательным пальцем до моего уровня, как бы приглашая взобраться на него.
«Прям, как птичке» подумал я. Ответил:
Нет.
И стремглав побежал по чёрному морю, не смотря ни вниз, ни назад. Оставляя позади былые дни, но пронеся с собой память о них.
Трудно, я, было, подумал, взобраться на палец, который в десять раз больше, как тут же до меня доходит, что великан предлагает залезть на ноготь. Если бы великан предложил залезть на левую руку, вряд ли я бы так сразу понял, что от меня требуется. А так я успел на свой рейс, взошёл на очень странный трап, в котором, чтобы не свалиться, нужно держаться за потолок, и занял своё место в ямке левой ключицы, из которой открывался невероятный вид на иньяно-образный мир.
Тебе не страшно? спросил я, усевшись поудобнее, ходить по воздуху.
Это не воздух, это ничто.
Так я это и имел в виду. В моём мире так выражаются.
Да понял я, просто такое выражение означает, что есть воздух, а я подразумевал, что нет вообще ничего.
Но как же ты ходишь по пустоте.
Это не пустота
Да понял я, оборвал я, передразнивая, просто «ходить по ничему» звучит странно.
Не могу, не согласится, но хочу заметить, что странность названия полностью подходит обстоятельству.
Но как тогда?
Всё очень просто. Если вкратце, то «ничто» не смешивается с «нечто». И мы будучи зажатыми между двух жидкостей, на границе ни тонем, ни всплываем.
А бежал я, тогда как? И прыгал высоко
Галки-мигалки, зачем так много вопросов. Я на время сместил границу, чуть выше, чтобы тебе было проще. Те же волны чуть не накрыли тебя с головой, потому что вселенные из сыпучего состояния перешли в жидкое.
То есть, как перешли, в смысле намокли?
В смысле превратились. Закончил было Великан Харон, но почувствовав моё недоумение, добавил, это как с водой, вроде водород и так жидкий, но чтобы он стал ещё более сыпучим, то есть жидким, нужно добавить кислород, более скользкий элемент. Так и в песок достаточно поддуть снизу воздуха, чтобы он стал жидким.
Красиво выдумываешь, я тебе может быть даже и поверил бы, если бы не был каким не каким, но химиком. Водорода два и даже вдвоём они меньше, чем кислород.
И что.
А то, что сыпучей будет то вещество, что куда меньшего размера и более круглой формы, поэтому водород без кислорода, куда жиже.
Ты прав. Вот только ты забыл сказать, что водород, скорее газ, чем жидкость, потому что очень быстро испаряется. Вода же, благодаря электроотрицательности кислорода, имеет помимо ковалентной связи ещё и водородную. Водородная же связь и сдерживает молекулы от полёта. Вот и выходит так, что соединяется не только вещество в молекулы, но и молекулы в жидкость.
Этого я не знал. К чему ты ведёшь?
Да вон к чему, сказал Харон и мотнул головой влево.
Я выбрался из ключицы, поднялся на самую вышину плеча, и увидел то, что происходит с вселенными после их падения. Мигая, они сближались друг, с другом разделяясь на кучки, а затем и кучки тянулись друг, к другу разделяясь на горки, и всё это одновременно с притяжением к пустыне мультивселенных.