Надо признать, откровения Ренэ прозвучали для Евгения как гром среди ясного неба, потому что в таком случае выходило, что множество невесть откуда расплодившихся книжек, статей, телепередач про тамплиеров тиражировали одну и ту же однобокую версию о разгроме якобы ни в чем не повинных бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова, этаких образчиков христианской добродетели. Почему же историки ничего не говорили о том, что подлинная ересь тамплиеров была связана с хронологией и толкованиями библейских пророчеств? Почему историки скрывали, что катализатором Тридцатилетней войны 1618 1648 годов было, по сути, то же самое лжепророчество о «тысячелетнем Рейхе», которое три века спустя было подсунуто Адольфу Гитлеру?
Господа, не хочу показаться неблаговоспитанным, но за вами наблюдают, поклонившись Декарту, произнес пожилой ученый с тонкими чертами лица и окладистой бородкой поверх английского круглого ворота, в черной ермолке, в такой же черной куртке и в дутых рифленых панталонах.
Высокочтимый брат Ioh, какая великая честь!
Ренэ учтиво снял шляпу перед ученым, взглянув исподлобья на готическую арку неподалеку, в тени которой стояла загадочная фигура. Разглядеть одежду и лицо наблюдавшего за ними человека не представлялось возможным, однако его рука с рубиновым перстнем, нервно постукивающая пальцами, лежала на ярко освещенных перилах, так что было совершенно очевидно таинственный гость смотрит вовсе не на сцену, а пристально следит за тем, как перешептываются Ренэ Декарт и Евгений.
Брат I.S., произнес Ренэ, не то вопросительно, не то утвердительно.
Полагаю, он самый подтвердил пожилой ученый. Ах да, позвольте представиться, милостью Божией теолог и математик Johann Valentin Andreae. Вы же, если мне не изменяет память, школяр Королевского колледжа Eugenio Hiperboreus. Мне довелось побывать на вашей инициации поистине чудовищная трагедия! Демон Каббалаим в обличии одного из архонтов Коллегиума! Изгнать его из Мистериума было не так просто
Брат Ioh, ты меня тогда неправильно понял. Он не учился в колледже Генриха Великого, вмешался Ренэ, положив руку на плечо Андреэ. Студиус Женэ жил в XXI веке.
От этих пассажей Евгений побледнел и остолбенел одновременно. Ему не послышалось, перед ним стоял Иоганн Валентин Андреэ, автор «Химической свадьбы Христиана Розенкрейца», которому иногда приписывали первые розенкрейцерские манифесты. И да ему не послышалось, Ренэ Декарт упомянул о жизни Евгения именно в прошедшем времени! Когда тебя считают уже умершим, хотя ты знаешь, что ты еще живешь, ничего приятного в этом нет. Но интеллигентный Андреэ, судя по выражению лица, был потрясен не меньше. Немигающим взглядом он посмотрел на Ренэ, как бы вопрошая, неужели Евгений и вправду переместился в сон Декарта из XXI века?
По разным причинам продолжать разговор никто из них не хотел. Благо, что прения астрологов подошли к концу, и теперь на сцене в Зале Дверей разворачивалось театральное действо. Ренэ Декарт, Иоганн Валентин Андреэ и Евгений стали внимательно наблюдать за представлением. Над сценой повисли два Солнца и две Луны. Под их остроконечными лучами выросла зеленая пирамида, которой поклонялись люди с головами саранчи. Они изготовили для пигмеев с разноцветной кожей разговаривающую раковину и ужасающие кривые зеркала, которые летали, создавая отражения людей. Возрадовавшись этому, люди с головами саранчи предались прелюбодейским пляскам. Но вот грянул гром и в пирамиду ударила молния, расколов ее на две части. Из расколотой пирамиды вышел зверь с козлиной головой. Он принялся швырять горящие стрелы в людей. Вокруг убитых поднялось облако дыма, и все померкло.
В темноте заблестела новая звезда, и ангел стоял на ней. Держа в руке чашу, он поливал землю со всех сторон. Вместо пирамиды на сцене появилась другая картина три волны всемирного потопа, как бы поедали три хрустальных города. Из земли выползали люди-муравьи, люди-скорпионы, люди-стрекозы. Их по очереди давил конь в железных доспехах, кативший по сцене страшное колесо, и на вершину этого колеса поднимались различные флаги, знаки, гербы. Зверь изрекал пророчества, указывая перстом на ложное Солнце и Луну. И вот зверь поднялся, чтобы сразиться с ангелом, и они воевали, пока ангел не сбросил ложные солнце и луну на рога зверя. Под занавес действа ангел спустился на землю в летающем городе, возвысил руки в молитве и волны потопа расступились. За ними засияла радуга и лучезарная природа.
На позолоченную сцену вышел доктор Майер, элегантно поклонившись, он поблагодарил всех за аплодисменты и объявил перерыв перед второй частью большого собрания.
Превосходно! с видом театрального знатока похвалил постановку Декарт.
Комбинации символов, философски заметил Андреэ. Они помогают Творцу скрыть то, что должно оставаться скрытым. И они сводят с ума тех, кто думает, что знания символов достаточно для знания истины. Если бы мы понимали это в земной жизни нашей, многих ошибок можно было бы избежать, не так ли, Renato?
Когда-то нас всех ослеплял свет двух Солнц и двух Лун, и никто не мог разобрать, где истина, а где ложь, согласился Декарт. Да, мы были обмануты Люцифером, но без нашего горького опыта Незримый Коллегиум не продолжил бы свою деятельность в астрале. Здесь мы стали понимать больше, но все же память продолжает терзать нас за каждую невинную жертву тех братоубийственных баталий.
Позвольте засвидетельствовать свое почтение, обратился к Евгению господин в суконном жакете, с кожаным мешочком на поясе и мечом весьма искусной работы. Доктор Филипп-Теофраст Парацельс фон Гогенхайм, странствующий пилигрим и алхимик.
Доктор Парацельс? Евгений радостно протянул ему руку. Очень приятно, признаться, я никогда не видел сразу столько прославленных ученых вместе. Прошу меня извинить, если мои манеры покажутся вам неловкими. В моем веке люди разучились общаться с должным почтением, и теперь никто не раскланивается в знак уважения.
Ну их, к черту, эти поклоны! поднял руку Парацельс. Лучше вовсе не знать никаких манер, чем становится невольным их заложником! Все эти знаки уважения придумали лицедеи, для того чтобы оболванивать друг друга.
Хм-км, Ренэ Декарт покряхтел в перчатку, не согласившись с Парацельсом в том, что обходительные манеры всегда являются признаком обмана.
А что, я не прав? покрутил головой Филипп-Теофраст, поглядывая на Декарта с Андреэ. Эти двое чем не лицедеи? Просвещенный вольнодумец с душой иезуита и сочинитель невинных пьес, плетущий дворцовые заговоры. Что, правда глаза режет?
Парацельс обладал каким-то природным талантом приковывать к себе внимание. Он говорил прямо в лоб то, о чем думает, при этом каким-то образом умудрялся никого не обидеть. Что началось дальше трудно передать словами! Видимо, слух о том, что Ренэ Декарт разыскал «чужестранного гиперборейца», быстро разлетелся по всему залу, и к ним стали подходить другие мыслители, имена которых были вписаны в историю человеческой культуры золотыми буквами.
Доктор Парацельс не преминул воспользоваться скоплением ученых мужей и громко попросил Евгения подтвердить либо опровергнуть его слова о том, что «Московия, сиречь Тартария или Гиперборея, одержала верх в войне с перевернутым крестом», поскольку часть присутствующих на собрании розенкрейцеров не верила, что малознакомая им северная страна способна на такой подвиг. Евгений, ни о чем не подозревая, стал им рассказывать, что теперь эта северная страна больше известна как Россия и что народам этой страны, действительно, каждое столетие приходится отбиваться от легионов Тьмы.
Во всем мире воинам Хаоса противостоит только Гиперборея? Разве в это можно поверить? донесся возглас из толпы.
Разумеется, нет, я об этом и не говорил! возразил Евгений. Но существует причина, по которой антихрист питает особую ненависть к моей стране, пока Гиперборея поддерживает баланс сил между Западом и Востоком, враждующие народы не в состоянии поработить или уничтожить друг друга.
Возможно ли это, чтобы всехристианнейшая Европа вела войну с целью истребления какой бы то ни было расы? Не стану отрицать, наши благородные рыцари воевали за Гроб Господень, мы часто вступали в религиозные усобицы, но ваше обвинение совершенно абсурдно! Как могут наши потомки, пережив ужасы войн и эпидемий, убивать другие народы ради самой идеи убийства?
От этих слов Евгений бессильно развел руками. Вокруг него стояли выдающиеся просветители и европейские гуманисты, им было трудно поверить в то, что страны Запада будут воевать под знаменами антихриста. Возмущение среди них нарастало.
Он прав, раздался голос незримого брата, который старался держаться подальше от толпы. Я имею в виду гиперборейца! Враг рода человеческого явит себя на Западе, нравится вам это иль нет. Война перевернутого креста временно ослабит Зверя, но в следующем веке он обретет прежнюю силу и повторно нападет на Гиперборею, и это произойдет тогда, когда в той стране будет править человек с неустрашимым сердцем.
Евгений не сразу узнал пришедшего ему на выручку ученого в средневековой шапочке им оказался Michael Nostradamus, секретарь незримого братства, которого Евгений уже видел во сне Декарта. Нострадамус прочел всего один катрен, наделавший в свое время много шума:
«Lan mil neuf cent nonante neuf sept mois,
Du ciel viendra um grand Roy deffrayeur
Ressusciter le grand Roy dAngoulmois
Avant après Mars regner par bonheur».
Он прочел его именно так, на среднем диалекте французского. Пророчество гласило, что в 1999 году на седьмой месяц с неба придет грозный царь, который воскресит великого короля Ангулема и будет править праведно до и после Марса. Евгений читал различные толкования этого пророчества, но никогда не слыхал, как оно звучит в оригинале, тем более не мог рассчитывать услышать его из уст самого Нострадамуса. Он вежливо поклонился секретарю Коллегиума, подтвердив, что такой правитель, действительно, появился в России в 1999 году на седьмой месяц по старому стилю и, хотя царей в Гиперборее нет, его полномочия продлевались в Марте месяце, посвященном богу Марсу. Впрочем, это вряд ли убедило тех, кто не верил в существование России или некой мифической северной страны Гипербореи.
А как наш «гипербореец» объяснит воскрешение великого короля Ангулема? Или медицина в Гиперборее шагнет так далеко, что короля Франции Генриха II Ангулемского воскресят из мертвых спустя четыреста сорок лет после его кончины? продолжал возмущаться скептически ко всему настроенный монах-алхимик. Или, быть может, сам брат M.N. раскроет таинство воскрешения Генриха II, ранение и смерть которого он со столь поразительной точностью предугадал в другом своем четверостишии?
Воскрешение бывает телесным, когда сердце убитого вновь начинает биться, духовным, когда в ином теле повторяется образ души, а также иносказательным, когда возобновляется характерный образ действий. В данном случае речь идет о третьем, взял слово Мишель Нострадамус. Когда черное знамя антихриста будет стоять под Дамаском, христианский правитель Гипербореи, подобно великому королю Ангулемскому, заключит союз с магометянами Востока и сразит черное знамя небесным огнем.
Поразмыслив немного, Нострадамус добавил:
Наблюдая, какие действия повторяются, а какие нет, земледельцы по одному весеннему дню могут предугадать урожайным будет год или нет. В этом вечном возобновлении по характерному образу действий и состоит таинство натурального воскрешения, вытекающее из самой природы времени.
После подробных разъяснений Нострадамуса Евгению задали еще пару вопросов, но больше никто не делал категорических высказываний против «чужестранного гиперборейца». Евгений стоял среди всех этих мудрецов, не понимая, что здесь все-таки происходит, почему он отвечал на их вопросы? По логике вещей, это он должен был задавать им вопросы. Но порядок событий выстраивался в Зале Дверей в парадоксальную структуру, выходившую за рамки здравого смысла. Евгений в очередной раз убедился в этом, когда доктор Майер объявил со сцены о начале второй части собрания, предупредив, что она будет «всецело секретной, покрытой завесой непреложного обета и тайны братства Розы и Креста», что разглашать ее содержание не дозволительно будет никому из присутствующих.
После этих слов по залу прокатился ужасающий гул, напоминающий металлический скрежет, и под ногами покачнулся пол, как при землетрясении. В высоте от немеркнущего свода отделилось как бы великое облако света, которое удерживалось бесчисленным множеством крыл. Незримые братья, как и во сне Декарта, стали общаться при помощи мысли, не произнося при этом никаких звуков.
Некоторые из них исчезали, превращаясь в светящиеся сгустки энергии или, быть может, в шаровые молнии. Они могли свободно парить по воздуху. Иногда крылатое облако притягивало их и отпускало, точно раздавая задания. Но даже если бы Евгений запомнил эти телепатические голоса, он бы все равно не смог ничего о них рассказать. Так бывает в сновидениях, когда сновидец знает, что с ним нечто происходило и что он являлся соучастником неких событий, но после пробуждения обнаруживает, что совершенно не в состоянии объяснить, что это было и что именно он видел.
Ты как, Eugenio? Надеюсь, мы тебя не слишком напугали? спросил у него Нострадамус, когда кружащееся сонмы крыл подняли облако света обратно к немеркнущему своду.
Мало кто побывал в Зале Дверей при жизни, вмешался Иоганн Валентин Андреэ. Вы же понимаете, как это может закончиться для воплощенной души.
Да и после смерти не каждый получает приглашение, шепнул на ухо Ренэ Декарт, как ни в чем не бывало, поправляя широкополую шляпу.
Кажется, я в порядке, медленно промямлил Евгений, приходя в чувства. Если, конечно, данный термин применим к этому месту.
Что я говорил, у него отличное чувство юмора! рассмеялся Ренэ, по-дружески подтолкнув Парацельса.
Боюсь, вас не обрадует то, что я вам сейчас скажу. Нашего астрального гостя ожидает брат I.S., это он настоял на его приглашении, произнес Нострадамус, обращаясь ко всем.
Быстро оглянувшись на арку, в тени которой все так же скрывался таинственный наблюдатель, предпочитавший никому не показываться на глаза, Ренэ Декарт протестующее помотал головой, а потом неожиданно схватил Евгения за рукав и отвел в сторонку.
Женэ, как бы тебе сказать, будь с ним поосторожней, ладно? Не хотел тебе говорить, но брат I.S. якшался с тамплиерами, и он не перестал этого делать в астрале, заняв высокое положение в незримом братстве. Кое-кто уверяет, что он служил Люциферу и остался ему верен! Никто не знает, что у него на уме. Поэтому запомни, здесь никому нельзя доверять, даже мне. В мире духов каждая душа сама за себя в ответе. Ну все, Женэ, теперь с Богом, ступай!
Чтобы приободрить Евгения, Декарт поднял руку и постучал пальцем по своему виску:
Главное не теряй голову, Женэ, усмехнулся он, провожая его взглядом.
Евгений натянуто улыбнулся, поняв мрачную шутку Декарта, и неохотно побрел к арке.
Ренэ, а кто такой этот брат I.S.? спросил он, обернувшись. В смысле, может быть, я о нем что-то знаю?