Корабль стоял на якоре у небольшого каменного острова, крутым утёсом обрывавшегося в пучину. На краю этого утёса, небрежно скинув хвост в воду, лежал большой чёрный дракон. Его можно было бы принять за продолжение острова, если бы не редкие движения исполинской рогатой головы и струи пара, то и дело вырывавшиеся из ноздрей. Дракон дремал, не обращая на корабль никакого внимания. Подле него, сложив руки на груди и вглядываясь в ночную даль, стояла девушка с волосами чернее воронова крыла и кожей, белой, словно мрамор. Заметив, что фигура на корабле поднялась, она грациозно спустилась к самому краю обрыва, оказавшись на одном уровне с собеседником.
Есть новости?
Да, гулко раздалось из-под маски. Они нашли знак. Первый ход сделан, и тебе пора выдвигаться. Спеши в Глиммер и жди там, покуда не явится твоя цель. Запомни: капитан нужен мне живым. Не подведи меня!
Девушка молча кивнула в ответ, с завидной лёгкостью вскарабкалась на спину спящего дракона и огрела его по бокам пятками. Ящер немного поворчал для приличия, но всё же расправил крылья и медленно взмыл в воздух, унося свою наездницу на запад. Человек в маске ещё какое-то время наблюдал за уменьшающимся пятнышком на небе, а потом спустился в каюту. Предстояло ещё много работы
Глава 1. О предзнаменованиях
Скрипнула дверь, и Агата подняла голову, оторвавшись от мытья посуды. Вошли пятеро, все нетрезвые. Одного она даже узнала: это был Милевир Брокс, бондарь из Нариктира. Девушка нахмурилась: этот тип никогда ей не нравился уже больно много трепался попусту. Его товарищей хозяйка придорожной корчмы раньше не встречала, но говор выдавал в них анкиллирцев. У одного на засаленном воротнике шахтёрской куртки блеснул бронзовый венок маленькое неприметное украшение, которое выдавало в нём члена Армии Угнетённых. Пьяные анкиллирцы, революционеры Только этого не хватало! Кивнув своему помощнику, Агата перевела взгляд на столик в дальнем углу зала. Там, в полумраке, погружённый в глубокие раздумья, сидел ещё один анкиллирец, и это была проблема.
Вина, госпожа Темар! Вина мне и моим друзьям! Долой тоску, долой унылые лица! засмеялся Милевир. Подскочив к вздрогнувшему от неожиданности гному, который с особой осторожностью потягивал эль, бондарь хлопнул его по плечу и уселся напротив. Брорри, дружище! Что за мочёное яблоко у тебя сегодня вместо рожи?
Взгляд гнома, пролившего добрую треть кружки на штаны, был красноречивее любых слов. Милевир примирительно развёл руками и вновь вскочил на ноги.
Сегодня есть повод для веселья! Сегодня я напьюсь и буду распевать песни до самого рассвета! А вы, тут нариктирец вскочил на стул и обвёл собравшихся пристальным взглядом, вы будете праздновать с нами!
Четверо пришедших с ним, ещё с порога всем своим видом заявлявшие о том, что станут проблемой, засмеялись и принялись наперебой выкрикивать «Долой Угнетателей!» и «Да здравствует Революция!». Здесь, в землях, неподвластных Анкиллиру[2], подобные высказывания не возымели эффекта, на который рассчитывали буйные гости. Но и риск встретить рассвет с пеньковой верёвкой на шее был существенно меньше.
Корчма «Ветренный Перекрёсток», как и следовало заведениям подобного рода, где берут начало многие загадочные и опасные истории, к числу которых относится и наша, была излюбленным местом для разного сброда. Нет, конечно, заходили сюда и вполне уважаемые гости, спешившие по делам в тот же Нариктир. Специально для них Агата устроила несколько комнат в западном крыле невысокого, наполовину вросшего в холм строения. Но бывали и те, кто захаживал сюда после трудного дня, чтобы промочить горло и послушать, что творится на тракте. К числу последних относились и пьянчуги, кое-как насобиравшие грошей на бутылку сухого мерионского или самогона, который гнал брат Агаты Себастьян, помогавший ей по хозяйству. За годы упорного и кропотливого труда он достиг заметных успехов в этом нелёгком начинании и обзавёлся собственной клиентурой, к которой относился и бондарь Брокс, и многие другие менее приятные личности.
Но сегодня у Милевира Брокса было настроение кутить ночь напролёт, а не упиться вусмерть и уснуть под столом, а у его дружков, судя по их отъевшимся ряхам, водились деньжата. Сегодня они отмечали первую значительную победу Армии Угнетённых за десять месяцев постоянных стычек с войсками Сената. Само сражение у бродов Искрящей произошло три дня назад, но лишь нынешним утром местные узнали о ситуации на востоке. Здесь мало кто имел выраженную позицию относительно гражданской войны в Анкиллире, но тем меньше гости корчмы были расположены слушать, как революционеры пьяными хриплыми голосами затянули «За Отчизну, за Свободу!», а после совсем уж непристойную «Эх сестричка, скоротаем вечерок». Это был перебор. Выругавшись вполголоса, Агата напустила на себя строгий вид и решительно подошла к празднующим:
Милевир, ты чего это так раскудахтался сегодня? Я что-то не припомню, чтобы хоть кто-нибудь расхваливал твои певческие способности Давай-ка на полтона тише: не мешай отдыхать гостям, а то велю Себастьяну не пускать тебя больше. Будешь у Форбольда пить!
Форбольд Клейс владел невзрачным покосившимся кабачком вверх по тракту. Стать его постоянным посетителем значило упасть на самое дно в глазах соседей.
А, ну тебя! отмахнулся пьяный бондарь. Ничего ты не понимаешь! Отвага требует песен, а пролитая кровь памяти тех, кто остался в живых! Милевир протяжно рыгнул и уставился на хозяйку остекленевшим взглядом.
Что? Остался в живых? Да ты отродясь за копьё не брался! Что это ты вдруг в патриоты заделался?
Дело было в том, что Милевир Брокс подался на запад из Аргоса[3] пару лет назад, когда на севере Анкиллира впервые вспыхнуло восстание.
Как только запахло жареным, ты ноги в руки и сбежал. А теперь, значит, «отвага требует песен»? Что-то я ни на тебе, ни на твоих прихвостнях ни одного шрама не заметила! Вы больше смахиваете на ростовщиков, чем на служивых. Стыдно! Агата презрительно сморщилась и сплюнула на пол.
Ай, красотка, не горячись! Сядь лучше с нами, вдруг просипел один из пьяниц и, рывком притянув к себе хозяйку, усадил её себе на колени.
Этого делать не стоило. Сразу несколько человек неспешно, но довольно решительно поднялись со своих мест и пристально уставились на группу пировавших анкиллирцев. Музыка смолкла: эти два скрипача частенько играли у Агаты и знали, когда остановиться. Перед анкиллирцами появился рослый брат хозяйки Себастьян. В руках он сжимал полено.
Давайте-ка не делать глупостей, процедил он, не сводя взгляда с Милевира.
Тот неуютно поёрзал на стуле, однако гордость не позволила ему отвести взгляд. Но Агата волновалась вовсе не за Себастьяна, хотя тот и славился своей горячностью, особенно если речь шла о её чести. Бросив мимолётный взгляд в сторону неприметного столика в углу, хозяйка вздрогнула: он пустовал. Мигом позже на плечо пьяного анкиллирца легла увесистая ладонь, а у его уха раздался спокойный, но очень властный голос:
Сейчас же отпусти госпожу Темар и прекращай вести себя, как животное.
Вся компания тотчас обернулась к незнакомцу. Агата, воспользовавшись случаем, спрыгнула с колен напрягшегося пьяницы, стремительного потерявшего к ней всяческий интерес.
Перед революционерами оказался их земляк. На вид ему было около пятидесяти. В благородных чертах его сурового лица угадывалось знатное происхождение, но и долгое странствие оставило на незнакомце свой отпечаток: он сильно оброс, распущенные русые волосы доставали до плеч, а густая борода видала лучшие дни. Внимательные глаза, однако, заприметили бы горделивую осанку, которая выдавала в незнакомце воина. Он был высок и крепок. Одет анкиллирец был просто, без каких-либо изысков: до колен его тело прикрывала кожаная куртка, под которой звенела кольчуга; на ногах путника красовались кожаные сапоги хорошей выделки, но носимые явно не первый год. Он был подпоясан широким кушаком, на котором висели кошель и перевязь для оружия. Это было всё снаряжение анкиллирца, если не считать оставленного у стола рюкзака, видавшего виды молота с клевцом да круглого щита с гербом Анкиллира альбатросом под скрещёнными мечами. По краям у щита тянулась железная окантовка с облупившейся позолотой. Такие носили гвардейцы.
Ты ещё кто такой? с вызовом бросил Милевир. Ни он, ни его товарищи вставать не собирались.
Это неважно, спокойно ответил незнакомец. Я лишь усталый путник, который, как и все здесь, хочет покоя. Так что прекращайте горланить и браниться, пока вас не вышвырнули отсюда. Сидите да празднуйте себе на здоровье, только другим не мешайте.
А может, я тебе сначала рыло начищу, а потом уже буду праздновать? один из товарищей Милевира вскочил на ноги и с вызовом посмотрел на обидчика.
Рослый анкиллирец никак не отреагировал на этот выпад. Бондарь тут же потянул своего дружка за рукав и усадил его обратно. Он что-то шепнул ему на ухо, а после кивком головы указал на гвардейский щит. Смутьян тут же умолк, а незнакомец хмыкнул в бороду, похлопал пьянчугу по плечу своей могучей ладонью и, как ни в чём не бывало, вернулся на своё место. Вечер вернулся в своё привычное русло, а скрипачи, сообразив, что ничего интересного уже не случится, вновь заиграли, и трактир тут же наполнили незатейливая мелодия и гул голосов.
Право, не стоило, господин Тенкоррон! Агата подошла к рослому анкиллирцу и наполнила его бокал. Я на таких, как Милевир, управу знаю! Вы лучше сидите, отдыхайте, а не то они вас задирать начнут. А нам тут только драк не хватало!
Я таких дома навидался, не сводя глаз с пирующих, пробормотал Олаф. Они непуганые, никто им слова поперёк вставить не может. Таким бы лучше всё сразу объяснить Но устраивать потасовку я не стану, не волнуйтесь. Сам-то Милевир, похоже, не опасен, а вот эти четверо Напрасно вы думаете, что они непричастны к войне. Другое дело, что ни в каких боях они не бывали, но вот этот, например, со шрамом на щеке, точно знаю: участвовал в нескольких нападениях на мастеровые гильдии в Аргосе. Его на родине разыскивают, вот они сюда и рванул Бьюсь об заклад, что и остальные не лучше. Нет у них никакой святой цели, и революцией они прикрываются лишь ради собственных нужд.
Да что же это такое проворчала хозяйка. Не трактир, а притон какой-то! И чего им у Форбольда не пьётся?
Олаф не ответил: он вернулся к своим размышлениям, однако по-прежнему не сводил взора с подозрительных гостей. Агата хлопотала у барной стойки, официанты сноровисто лавировали между столами, и их замысловатый танец под слаженную игру скрипачей преображал корчму, а посреди зала, вопреки предупреждениям отставного меледорского капитана, компания пьяных дебоширов неумолимо приближала трагическую развязку вечера. Поводом послужила малость: один из них, тот самый тип со шрамом, вновь затянул весьма фривольную песню, и теперь уже ни замечания Агаты, ни укоризненные взгляды гостей не могли его образумить. В пьяном угаре он не заметил, как перед ним выросла высокая фигура Олафа.
Мы, кажется, договаривались спокойно, но с заметным нажимом проговорил отставной капитан, сжав кулаки.
Судьбе было угодно, чтобы эта короткая фраза запустила череду неизбежных событий, назревавших с самого начала вечера.
А катись ты! отмахнулся пьяница. Он хотел было положить свою изрядно опухшую рожу на ладонь, но его локоть соскочил с края, и дебошир, больно стукнувшись лбом о столешницу, пролил содержимое своей глиняной кружки прямо на сапоги Олафа.
Слушай, ты! рыкнул анкиллирец, потеряв терпение.
Договорить он не успел: смутьян размахнулся и ударил Олафа кулаком в щёку. Взвизгнула и умолкла скрипка. Милевир и его дружки вскочили со своих мест, и тотчас между революционерами и отставным капитаном возникла Агата, расставив руки в стороны.
Так, спокойно, спокойно! Под моей крышей никаких разборок, ясно вам?
Тон хозяйки не допускал возражений, к тому же, подле неё обнаружился Себастьян, который многозначительно размял свою затёкшую шею и подтолкнул зачинщика к выходу своим внушительным пузом.
Двор? ехидно прищурился мужик со шрамом.
Двор, кивнул Олаф в ответ.
Кое-кто поспешил покинуть корчму: назревала драка, и уставшие окрестные жители предпочли разойтись по домам. Впрочем, были и те, у кого предстоящее зрелище вызывало нездоровый интерес. Когда шестеро мужчин под пристальными взглядами посетителей молча вышли наружу, за ними юркнула фигура в чёрном. Она растворилась в ночи прежде, чем кто-нибудь успел обратить на неё внимание.
Олаф потянулся и вдохнул полной грудью. Стылый воздух настойчиво пах хвоей. Стоял исход зимы. По ночам она всё ещё тщилась вернуть свои утраченные позиции, но то были потуги раненого зверя, стремительно терявшего силу. Последние заморозки оседали инеем на пожухлой прошлогодней траве, тонкой коркой льда застывали на кадке с водой для лошадей, но даже сейчас, посреди ночи, ощущалось возрастающее могущество весны. Жизнь возвращалась под своды Нариктирской чащи.
Эй, хватит прохлаждаться!
Грубый голос пьяницы вернул анкиллирского капитана к реальности. Милевир и его дружки стояли поодаль. Задира со шрамом на щеке хрустнул костяшками пальцев и ринулся на Олафа.
Да! Задай ему, Хеллас! сипло прокричал кто-то из шумной компании.
Впрочем, потасовка оказалась недолгой. Олаф Тенкоррон, или Железный Молот, а именно под этим прозвищем его знали многие, в обычной жизни был довольно общителен и доброжелателен. Язык не поворачивался назвать его вспыльчивым, но тем опаснее был его гнев, взращиваемый до поры до времени перед тем, как выплеснуться наружу потоком брани и рукоприкладством. Он происходил из знатного рода Тенкорронов, стоявших у самых истоков Меледорского Кодекса. Матушка Олафа Валерия Тенкоррон до недавнего времени была Верховным Судьей Сантрума[4]. Многие его родственники и предки в своё время были выдающимися прокурорами, следователями и даже сенаторами. А вот отец капитана был послом далёкого северного народа криттов, который предпочёл остаться на юге, повинуясь зову сердца, и, в конце концов, взял в жёны анкиллирскую судью. Вскоре он обзавёлся славным крепким сыном, унаследовавшим выдающийся рост и силу своего родителя, а вместе с ними буйный нрав и пристрастие к горячительным напиткам, от которого Олаф с переменным успехом пытался избавиться.
У Хелласа не было шансов: какое-то время мужчины обменивались осторожными выпадами, но поняв, что это предел для нетрезвого соперника, капитан решил заканчивать. Пара могучих ударов сделали своё дело, и пьянчуга повалился навзничь, не демонстрируя ни малейшего желания подняться на ноги.
Ну, довольны? Можем расходиться? невозмутимо осведомился Олаф, обведя бондаря и его товарищей пристальным взглядом.
Кто-то из прихвостней Милевира оттащил бессвязно бормочущего Хелласа прочь. Другой презрительно плюнул под ноги анкиллирскому капитану и воскликнул:
Эх, братцы, чего мы этого скота боимся-то? Нас четверо, а он один. Ай да, наваляем ему, чтобы неповадно было земляков истязать! Он же из коршунов этих, из меледорской гвардии!
Этому кличу вняли все. Алкоголь ли говорил в отчаянных революционерах, или в глубине их душ и правда ютилась толика искренности, а может, и то, и другое в какой-то мере, но наблюдательный пьяница был прав: даже без Хелласа они могли легко справиться с Олафом вчетвером.
Капитан негромко выругался, стиснул зубы и приготовился к схватке. Теперь его дела обстояли худо. Анкиллирские революционеры накинулись на Олафа всем скопом. Они довольно уверенно повалили его на холодную землю и принялись одаривать немилосердными ударами тяжёлых сапог. Капитану удалось ухватить одного из нападавших за ногу и опрокинуть. Олаф зарычал, словно зверь, навалился на несчастного всем своим весом и, схватив его за волосы, больно стукнул пьяницу головой о рубочную колоду. Тот сразу притих.