К счастью, пока необходимости в этом нет. Достаточно будет если Ольга съездит в Россию и передаст Никите Панину послание. Так он думал.
Но вчера Ольга вернулась и привезла плохие новости: принц Александр категорически отказал Панину. Вот и все.
Ты почему не спишь, любовь моя? Ольга проснулась и с тревогой посмотрела на Чарлза.
Думаю, в какую глушь меня закинут, когда узнают, что Александр отказался от регентства.
А почему ему обязательно нужно становиться регентом, дорогой?
Оля, ну как ты не поймешь: Павел это зло и для России, и для Англии. Пока он на троне, мы с тобой подданные враждующих государств.
Какое это имеет значение, милый? Главное, что мы вместе.
В том и дело! Если мы будем вместе, и тебя, и меня могут объявить шпионами.
Ольга задумалась. С этой точки зрения она на их отношения с Чарлзом не смотрела. Ей-то, положим, безразлично, кем ее будут считать на родине, а вот Чарлз другое дело. Он не сможет без своей службы.
А что если с Павлом Петровичем что-то случится, и Александр станет не регентом, а царем? Тебе это сможет помочь? Ольга спросила об этом не просто так. Когда она была в Санкт-Петербурге, ее братья поговаривали о покушении на императора.
Уитворт повернулся к Ольге и посмотрел в глаза. Она что-то знает?
Ты еще спрашиваешь! Конечно это поможет! Но что с ним может случиться?
Ну мало ли? В России на него многие обижены. Возьмет кто-нибудь, да и бросится на него с ножом.
Уитворт перевалился на нее и начал целовать.
Скажи, ты ведь не просто так это сказала? не переставая покрывать поцелуями ее губы, глаза, груди, спросил Уитворт.
А если просто потому, что я такая умная? засмеялась Ольга.
Чарлз почувствовал возбуждение и вошел в нее. На какое-то время он забыл обо всех заботах и отдался безумству страсти. Когда все закончилось, он откинулся на подушку весь мокрый от пота. Ольга положила голову на его плечо и заговорила:
Дома я подслушала разговор братьев. Я не до конца поняла, но, по-моему, жизнь императора вскоре внезапно оборвется.
Как, Ольга, разве твои братья в Петербурге? Неужели Павел стал милостив к ним?
Как же, милостив печально улыбнулась Ольга, Платоша пообещал жениться на дочке Кутайсова, а ты же знаешь, как благоволит к нему император, так вот, Кутайсов умолял его величество простить Платошу ради своей дочери. И, вообрази, император внял его мольбам.
Ну, это меня не удивляет. Прислушиваться к советам своего бывшего брадобрея, это как раз в его духе. А вот как Кутайсов поверил твоему братцу? Ведь не думает же он, что его дочь первая, на ком Платон Зубов обещал жениться.
Он и не поверил сначала, а потом я вручила ему двести тысяч рублей в залог наших твердых намерений с ним породниться В итоге, не только Платон, а и все мои братья в столице. Какая же свадьба без братьев?
А ты коварная женщина, Ольга!
Ольга весело рассмеялась и легла сверху на своего возлюбленного.
Да, я такая, изображая зловещий шепот, произнесла она, сейчас зацелую тебя до смерти.
И они снова начали возиться, лаская друг друга. Но новость о том, что на Павла, возможно готовится покушение, не выходила из головы Уитворта и помешала возбуждению его орудия любви. Он отстранился от Ольги и сказал, глядя ей в глаза:
А ты понимаешь, что внезапная смерть Павла наилучший выход для нас? Мы бы в, этом случае, без всяких опасений могли быть всегда вместе.
Теперь понимаю, а тогда я не придала их словам большого значения.
Уитворт надолго замолчал. Он лежал с закрытыми глазами, и Ольга думала, что он уснул. Но он внезапно открыл глаза и сказал:
Тебе нужно возвращаться в Санкт-Петербург.
Но, Чарлз! Я ведь только что приехала. Я хочу побыть с тобой
Передай братьям, что они могут рассчитывать на любую помощь продолжил говорить Уитворт, не обращая внимания на ее слова. Разузнай обо всем, что им нужно и напиши мне. Только не пиши: мне нужен яд или мне нужны деньги. Напиши, мне нужно лекарство или мне нужны бумаги. Я пойму.
Хорошо. Только не прогоняй меня так быстро. Я так долго к тебе ехала.
Оля, чем быстрее решится вопрос с императором, тем быстрее мы будем вместе.
Ладно. Но хоть завтрашний день ты мне позволишь провести с тобой?
О, конечно, дорогая. Мне и самому не хочется с тобой расставаться.
***
В Зимнем дворце Август фон Коцебу оказался впервые. Пока его вели в кабинет графа Палена, он успел отметить показную роскошь интерьеров. Впрочем, этим же грешил и императорский дворец в Вене, да и, наверное, все дворцы венценосных особ. Видимо, этим властители хотят подчеркнуть свое богатство и могущество, вызвать душевный трепет у тех, кому довелось по случаю или по надобности здесь очутиться.
Август никакого душевного волнения не испытывал. Он радовался, что после полного провала, порученного ему дела, все начало складываться наилучшим образом. Ему даже не нужно искать повода встретиться с графом Паленом, тот сам его вызвал.
Вопреки ожиданию Августа, военный комендант Санкт-Петербурга встретил его не как старого знакомого. Он будто бы забыл о долгих вечерах за карточным столом в Риге, где они вели дружеские беседы и спорили о судьбах мира. Сейчас перед драматургом восседал почти небожитель в генеральском мундире. С нотками железа в голосе он не спросил, а задал вопрос:
Зачем вы встречались с барном фон Тугутом перед своим отбытием из Вены?
Вот так вопрос! Фон Коцебу чуть не выложил суть своего дела, но вовремя остановился. Сначала нужно выяснить настроение графа относительно своего положения при дворе и его отношение к цезарю Павлу. Поэтому Август спокойно начал излагать свою легенду:
Я интересовался у него судьбой моей пенсии, ваше превосходительство. Я ведь человек небогатый, а барон фон Тугут выхлопотал мне пенсию. Взамен я отдал венскому театру исключительное право на первую постановку любой моей пьесы. Так вот я хотел узнать, сохранится ли за мной пенсия, если я на какое-то время покину границы империи.
А барон Тугут интересовался куда вы намерены выехать?
Естественно интересовался. Он предложил мне тут же составить паспорт и подорожную грамоту.
И что было потом?
Потом он завел меня в канцелярию, дал распоряжения, и вышел.
Так вам будут выплачивать пенсию, господин Коцебу? раздался голос за спиной.
Август вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял царь Павел.
Да, ваше величество, поклонившись ответил фон Коцебу.
Это справедливо. Я тоже хочу быть справедливым к вам. Пусть титул надворного советника и должность директора Немецкого театра послужат вам моим извинением за причиненные неудобства.
О, ваше величество! Это несоизмеримо высокая награда. И если я смогу ее чем-то оправдать, вы только скажите.
А знаете, когда я понял, что вы не шпион Тугута? улыбаясь спросил царь.
Когда, ваше величество?
Когда прочел вашу драму «Лейб-кучер Петра Третьего». Я сразу подумал, что автор такого восхитительного текста и шпион Тугута вещи несовместные.
Благодарю, ваше величество, поклонился фон Коцебу.
Когда Павел вышел из кабинета, Август обернулся и уперся в сверлящий взгляд графа Палена.
Я вас не задерживаю, господин Коцебу, произнес граф.
Август раскланялся, а на выходе сделал вид, что замешкался и сказал:
Позвольте, ваше превосходительство, пригласить вас на репетицию в мой театр?
Ха-ха, «в мой театр»! Вы еще, небось, и не знаете где он находится
Разве это важно, ваше превосходительство? Важно, что вы это знаете.
***
Генерал Моро разгромил армию австрийцев под Хохенлинденом. Не спас австрийцев ни фельдмаршал Коловрат, ни младший брат императора эрцгерцог Иоанн, руководивший в этой кампании всеми австрийскими войсками. Более того, Иоанн едва спасся, от преследовавших его французских гусар.
Когда эрцгерцог прискакал в Вену, французские войска находились от нее в трехстах километрах. Фельдмаршал Коловрат попросил генерала Моро о перемирии, тот милостиво согласился.
Император Франц был в бешенстве. Он вызвал канцлера Тугута и расхаживал из угла в угол в своем рабочем кабинете.
Где ваша победа на Рейне, Тугут?! закричал он, едва канцлер вошел в кабинет, где ваше решение с русским императором?!
Я только что получил письмо от доверенного человека из Санкт-Петербурга, ваше величество. Он сообщает, что по недоразумению подвергся аресту и ссылке в Сибирь. Но сейчас он оправдан и приступил к выполнению задания. Вскоре русский вопрос перестанет нас беспокоить. Что касается положения нашей армии, ваше величество, то еще не все потеряно. Французы согласились на перемирие, значит, у них нет сил наступать. Мы перегруппируем свои силы, подтянем резервы и начнем контрнаступление.
Все! Хватит, Тугут! Я отправляю вас в отставку!
Но, ваше величество, дайте мне еще один шанс, и я все исправлю.
У вас он был. Вы им не воспользовались. Я вас больше не задерживаю.
Тугут поклонился и вышел за дверь. Вот и закончилось его время. А может это и к лучшему. Может теперь Хозяин оставит его в покое. Хочется хоть остаток жизни прожить для себя.
После отставки Тугута эрцгерцог Карл согласился вернуться к командованию австрийской армией. Он объехал позиции своих войск и нашел, что для контрнаступления у армии недостаточно сил. Карл дал указания по укреплению оборонительных позиций, вернулся в Вену и доложил императору свой план. Нужно закрепиться на той линии, где остановились австрийские войска и начать с французами мирные переговоры. Главным условием в переговорах ставить отвод французской армии за Рейн. Попутно собирать резервы со всех гарнизонов и крепостей. Если французы не согласятся с этими условиями, ударом с юга отрезать их от коммуникаций и разгромить.
Прекрасный план, Карл! воспрял духом император, мы ведь можем, пока вы собираете резервы, затягивать переговоры. А потом мы их прервем, и вы разгромите французов.
Может, я разгромлю, а может они меня. Вы готовы рискнуть своей короной, Франц? Я вашей нет.
***
Павел узнал о разгроме австрийской армии и об отставке Тугута 18 декабря 1800 года. И первое известие его сильно огорчило. Еще одно проигранное генеральное сражение, и Австрия исчезнет с карты Европы. В этом случае Бонапарт приблизится непосредственно к границам Российской империи. Хорошо еще, что Франц догадался отправить в отставку Тугута.
Еще год назад для Павла стало понятно, что директивы Тугута по управлению войсками издаются исключительно в интересах французов. Ростопчин тогда показал Павлу письмо Суворова, в котором полководец подробно разбирал указания Тугута. Оказалось, что ни один, ни два, а все, изданные канцлером и главой австрийского штаба приказы, стали главной причиной поражения союзников. Это уже нельзя было объяснить случайностью или ошибкой. Это явная измена. Даже в Вене кое-кто начал это понимать. Кузен императора, эрцгерцог Карл поставил тогда однозначное условие: «или я, или Тугут». Непонятно почему, но Франц выбрал Тугута. Не иначе, этот злодей околдовал императора.
Если даже это и так, то чары эти, наконец-то перестали затуманивать голову Францу, и справедливость восторжествовала.
Франц показал дурной пример. Нельзя идти на поводу тех даже, кому доверяешь. И нельзя доверяться кому бы то ни было безоговорочно. Он, Павел, так и поступает.
Например, сейчас он собственноручно напишет письмо Бонапарту, о котором ни Ростопчин, ни Пален, ни Кутайсов знать не будут.
Павел сел за стол и, надолго задумываясь над каждой фразой, начал писать. Когда через два часа он отложил перо у него получилось следующее письмо:
«Петербург, 18 (30) декабря 1800 г.
Господин первый консул.
Долг тех, которым Бог вручил власть над народами думать и заботиться об их благе. Поэтому Я хотел бы предложить Вам обсудить способы, с помощью которых мы могли бы прекратить те несчастья, которые уже в течение одиннадцати лет разоряют всю Европу. Я не говорю и не хочу дискутировать ни о правах человека, ни о принципах, которыми руководствуются правительства различных стран. Постараемся вернуть миру спокойствие, в котором он так нуждается и которое, как кажется, является основным законом, диктуемым нам Всевышним. Я готов слушать Вас и беседовать с Вами. Я, тем более, считаю себя вправе предложить это, так как Я был далек от борьбы и, если Я участвовал в ней, то только как верный союзник тех, кто, увы, не выполнил своих обязательств. Вы знаете уже и узнаете еще, что Я предлагаю, и что Я желаю. Но это еще не все. Я предлагаю Вам восстановить вместе со мной всеобщий мир, который, если мы того пожелаем, никто не сможет нарушить. Я думаю, что достаточно сказано, чтобы Вы могли оценить Мой образ мысли и Мои чувства.
Да хранит Вас Господь.
Павел»
Павел внимательно перечитал написанное. Он увидел, что дважды повторил одну и ту же мысль и собрался переписать письмо. Но уже взявшись за перо, передумал. Если Бонапарт увидит, что мысль об установлении мира повторена два раза, то сделает вывод о ее важности для Павла. А это как раз и нужно. Император запечатал письмо, лично вызвал фельдъегеря и отправил его в Париж.
***
Директор Немецкого театра Санкт-Петербурга и его главный драматург Август фон Коцебу писал, низко склонившись над столом в своем маленьком кабинете. И писал он отнюдь не пьесу. На это у него не хватало ни нервов, ни душевного равновесия. Все его силы уходили на переписку с различными учреждениями. Сейчас он писал в управление театрами, что у него заканчиваются дрова и не чищен снег у парадного подъезда. Он почти закончил письмо, когда двери без стука распахнулись, и на пороге появился граф Пален.
От неожиданности Август вскочил и спросил совершеннейшую глупость:
Это вы, ваше превосходительство?
А чему вы удивляетесь, Август Фридрихович? Вы ведь сами меня приглашали. Не помните?
Да, конечно. Но сейчас в театре нет репетиций. На сцене очень холодно, и я директор театра хотел пожаловаться, что у него нет дров и куча других проблем, но Пален не дал ему договорить.
Перестаньте, Август Фридрихович, сказал он, вы ведь пригласили меня не на репетицию. Так к чему попусту терять время? Говорите, зачем вас прислал Тугут?
Фон Коцебу старался не подать виду, что растерян и при этом лихорадочно соображал. С одной стороны граф облегчал ему задачу, а с другой, признавшись в шпионаже он обрекает себя в лучшем случае на каторгу. Не так он хотел построить свой разговор с графом Паленом, но придется рискнуть.
Вы правы, ваше превосходительство, заговорил Август, меня прислали, чтобы обсудить с вами создавшееся положение. В Вене обеспокоены непоследовательными действиями русского царя. Я должен был узнать ваше мнение, не лучшим ли правителем для России будет принц Александр.
Кто может знать, каким правителем будет наследник? Кто вообще может предвидеть будущее? откровенно надсмехался Пален.
Хорошо, я выскажусь определеннее. В Вене заинтересованы в том, чтобы принц Александр, как можно скорее, стал императором.
Другими словами, вас прислали, чтобы совершить в России государственный переворот?
Это не совсем так
Так, так, Август Фридрихович. А вы знаете, что Тугут больше не канцлер?
? на лице фон Коцебу было написано такое удивление, что Пален рассмеялся.
Да, да. Он снят со всех постов и выслан из столицы в свое имение, подтвердил граф свои слова еще раз.
Но, в таком случае, моя миссия теряет всякий смысл, Август, наконец, начал приходить в себя после неожиданной новости, и что теперь? Вы меня арестуете? Или, может, отпустите с миром, Петр Алексеевич, в память о нашем давнишнем знакомстве?