На берег выбросило лодку с пробитым дном.
Маршалла?
Я молча кивнул. Дукат, на ходу натягивая бушлат, выскочил наружу, я за ним, догнал его на краю обрыва возле бухты. Он задумчиво смотрел вниз, потом спросил:
Она так и лежала?
Нет, конечно, соврал я, она уткнулась носом в камни, полузатопленная. Я вытащил её, чтобы не унесло отливом.
А перевернули зачем?
Чтобы дно осмотреть.
Меня тревожил его подозрительный взгляд.
Сапоги сухие, ткнул мне в ноги чубуком.
Говорю же: лодку вынесло на берег. Я ухватил её за кольцо и вытащил. В море не заходил.
Хм-м, ладно, протянул он недоверчиво и сбежал по камням к лодке.
Он придирчиво осмотрел днище, периодически многозначительно хмыкая и постукивая трубкой по доскам, потом приложил чубук к дыре и повернулся ко мне.
Дно пробито снизу твёрдым предметом диаметром около трёх дюймов. Что это может быть? он посмотрел на меня с видом, будто этот предмет трёх дюймов в сечении я держу за спиной. Ну давайте, МакАртур, вы же из этих краёв.
Не знаю, Я действительно был в недоумении. Может быть, нарвал?
Нарвал? переспросил он. Ну что ж, возможно, возможно
Больше он не проронил ни слова. Вечером за ужином я, как бы невзначай, спросил:
Мистер Дукат, сэр, может стоит подать сигнал бедствия? В смене должно быть три смотрителя, да и жена Маршалла до сих пор остаётся в неведении.
Поверьте, МакАртур, ткнул в мою сторону вилкой Дукат. Неведение это лучшее, что мы можем подарить бедной миссис Маршалл сейчас. Весь день с того момента, как он ушёл с маяка, вы находились у меня перед глазами, а я у вас. Следовательно, никто из нас к его гибели не причастен. Обычная трагическая случайность на рыбалке: его путь пересёкся с путём какой-то большой морской твари. Давайте продолжим нести службу и не будем лишать миссис Маршалл жалования её погибшего мужа. Вы согласны со мной?
Я испытующе посмотрел в его глаза, пытаясь найти хоть малейший признак неискренности, но взгляд был безмятежен, как гладь пруда в безветренный день.
Завидую вашему самообладанию, покачал я головой, как подумаю, что тело бедняги Тома обгладывают рыбы
Прекратите соплежуйство, МакАртур, вы же моряк! Море, бывает, забирает своих тружеников. Каждый, кто связывает свою жизнь с морской стихией, должен быть к этому готов.
Я не чувствовал и капли той уверенности, что излучал Дукат. Думаю, ему было плевать на наши жизни: и мою, и молодого Маршалла.
На следующее утро я взял деревянный ящик с плотницкими инструментами, моток пеньки, водостойкую смолу. Дукат, вытирая пену с выбритого между двумя кудрявыми кустами подбородка, спросил, куда я собрался.
Хочу починить лодку, ответил я. Надоели консервы.
Да? усмехнулся Дукат. А сеть вы из чего делать будете? Одной лодкой рыбы не наловишь, а все рыболовные снасти на дне морском, вместе с беднягой Маршаллом.
Удочку сделаю из шеста, буркнул я и отправился на берег.
Полдня я возился, заделывая пробоину. Я рыбак, и делал это не раз. Работая, я вполглаза следил за морем, и боясь, и желая увидеть там голову Томми. Когда я думал о нём, о его беременной жене, об их нежных чувствах друг к другу, меня охватывала смертная тоска. Потом я вспоминал его слова о том, что Бог не властен над океаном, лежащим у моих ног, и тогда мне казалось, что я стою на самом пороге ада: вот-вот вода взорвётся брызгами, из неё вылетит костлявая рука и утащит меня на дно.
Постепенно привычные движения вытеснили из головы сторонние мысли, и я так увлёкся плотницкой работой, что не заметил спустившегося по склону Дуката.
МакАртур! гаркнул он над моим плечом так неожиданно, что я подпрыгнул.
Испуганно обернувшись, я увидел своего начальника с трубкой в зубах и двумя глиняными кружками, исходящими паром.
Дружище, вы на меня смотрите так, будто чёрта увидели.
Если б Дукат мог читать мысли, он бы понял, что был близок к истине.
Извините, сэр, увлёкся.
Дукат протянул мне одну из кружек.
Держите, МакАртур, вам сейчас не повредит. Мой фирменный грог, только рома поменьше. Согреет, но не опьянит то, что нужно.
Я принял кружку из его рук и сделал большой глоток.
Ну как? спросил он с улыбкой, и я благодарно зажмурился.
Со дня исчезновения Маршалла Дукат начал проявлять вполне человеческие качества.
Вы не проголодались? спросил он, но я покачал головой:
Нет аппетита. Хочу сегодня доделать и оставить её сохнуть. Вечером поем.
Ну, как знаете, МакАртур. Он пожевал губами, переводя взгляд с меня на лодку и обратно, и его торчащие баки ещё больше ощетинились. Скажите начистоту: на кой чёрт вы её чините? Только не рассказывайте про внезапно проснувшуюся тягу к рыбной ловле.
Вы всё равно не поверите, сэр.
А вы попробуйте.
Я задумался, подбирая слова, потом сказал:
Я видел Маршалла. Поздно вечером, в день его исчезновения.
Дукат молчал, пристально смотрел мне в глаза. Я выдержал его тяжёлый взгляд и пояснил:
Я сидел на камне в бухте, где мы высадились на берег Кажется, прошла вечность с того дня. Том вышел из моря и говорил со мной.
И что он сказал? Голос Дуката был так же тих и безжизненен, как голос Маршалла той памятной ночью.
Он умолял, чтобы мы подали сигнал бедствия и бежали отсюда, как можно скорее.
И вы только сейчас решили мне об этом сказать?
Я пожал плечами:
А вы бы мне поверили?
Дукат попыхтел трубкой, обдумывая ответ, потом сказал:
До Мангерсты по прямой около двадцати миль. Многовато для утлой лодки с наскоро заделанной пробоиной.
Вы сами сказали, что море, бывает, забирает своих тружеников, возразил я. Ну что ж, значит судьба такая. В любом случае, сэр, я бы предпочёл, чтобы у нас была хотя бы умозрительная возможность отсюда выбраться.
Ни слова не говоря, Дукат развернулся на каблуках и пошёл к подъёму. Забравшись на пару метров выше, он обернулся и сказал:
Про вёсла забыли, МакАртур. Грести руками собираетесь?
Не дожидаясь ответа, он зашагал по склону.
Удивлённый тем, что эта простая мысль не пришла мне на ум, я присел на киль лодки и повесил голову. Просидев так пару минут, я подскочил к самой воде и заорал:
А вёсла, Том? Вёсла?!
На следующее утро под лодкой лежали два разномастных весла. Одно было похоже на те, какими Том выгребал на место лова, а второе, выкрашенное облупившейся зелёной краской, носило следы акульих зубов. Я показал свою находку Дукату. Он долго рассматривал их, скрёб ногтём отметины. Потом поднял глаза, и я понял: что-то изменилось.
В тот вечер я впервые увидел, как он чистит револьвер. Откровенно говоря, я вообще не знал, что у него есть оружие. Теперь большую часть дня он проводил наверху, возле горелки маяка. Он бродил по кругу, рассматривая море в бинокль, был неразговорчив и рассеян. Пару раз я пытался подняться к нему поговорить, но сразу натыкался на угрюмое: "Мне нужно побыть одному, МакАртур, будьте любезны". Я проявлял любезность и спускался вниз, чтобы до позднего вечера слушать, как трещат половицы под его башмаками.
Однажды утром я проснулся и обнаружил, что постель Дуката тщательно застелена. Я взял полотенце, мыло и вышел из спальни.
МакАртур! крикнул сверху Дукат. Я слышу, что вы уже встали. Идите сюда!
Протирая заспанные глаза, я поднялся в световую камеру. Дукат стоял перед восточным окном.
Смотрите!
Дрожащий палец уткнулся в стекло. Я повернулся и увидел, что небо на востоке заполнило красное зарево. Его огненное полотно от края до края пересекала чёрная полоса.
Вы моряк, МакАртур. Мне надо объяснять вам, что это значит?
Он повернулся ко мне, и я увидел, как сильно он постарел. Лоб покрыли морщины, под глазами в сетке красных прожилок набрякли мешки. Подбородок, обычно тщательно выбритый, топорщился щетиной.
Понимаю, сэр, ответил я. Вы мне поможете затащить лодку внутрь?
Уже к полудню грозовой фронт подобрался вплотную к острову. Плотные тучи заволокли небо, потемнело, почти как ночью. Из низких серых клубов в такое же серое море столбами били ослепительно белые молнии. Налетел шквал, и я услышал, как зазвенели стёкла в окнах маяка. Я только разложил еду, как вдруг Дукат схватил меня за шкирку и потащил наверх.
Быстрее, Дональд, быстрее! кричал он, впервые назвав меня по имени, и я, потрясённый такой неожиданностью, карабкался следом. Там, где яркий свет, мы в безопасности!
Только я взлетел за ним на самый верхний этаж, Дукат захлопнул крышку люка.
Помогите мне, МакАртур, не стойте столбом!
Он пытался сдвинуть с места огромный рундук, забитый запасными линзами. Я упёрся рядом и, совместными усилиями, мы кое-как затащили его на люк.
Дукат, чёрт возьми! закричал я, забыв про субординацию. Что происходит?
Он посмотрел на меня безумными глазами и сказал:
Надеюсь, это их задержит.
Кого их?
Не отвечая, он сел на пол, прислонившись спиной к основанию ацетиленовой горелки и достал револьвер. Прокрутил барабан и прицелился в сторону люка. Удовлетворённо кивнув, высыпал из кармана горсть патронов и выставил их в ряд между широко расставленных ног.
Мистер Дукат, с вами всё в порядке? спросил я, с беспокойством заглядывая ему в глаза.
Зажигайте чёртов фонарь, МакАртур. Никто вас от служебных обязанностей не освобождал! рявкнул он и продолжил расставлять перед собой золотистые патроны.
Все мои попытки выяснить хоть что-то не увенчались успехом. Дукат выглядел совершенным безумцем. Мои вопросы он пропускал мимо ушей и упрямо избегал смотреть мне в глаза.
Буря снаружи разыгралась не на шутку. Порывы ветра бросали потоки воды в окна, и толстое стекло прогибалось и звенело под их ударами. От линз за моей спиной шёл нестерпимый жар. Я чувствовал, как закипают мои мозги. Какое-то время я пробовал сидеть, как Дукат, прислонившись к основанию ацетиленовой горелки, но прохладней там не было. Поэтому я слонялся вокруг неё, избегая концентрированного луча, плотного настолько, что я мог бы потрогать его руками.
Дукат, казалось, ничего этого не замечал. Он сидел на полу перед выставленными в два ряда патронами. Револьвер с взведённым курком лежал под его правой ладонью, стволом к забаррикадированному люку. Сфокусированный линзой Френеля луч отбрасывал непроницаемо чёрные тени. Дукат молчал, и я видел только его ноги в потрёпанных башмаках.
Опасаясь, что очередной шквал разобьёт стекло и обрушит на меня поток осколков, я перебрался к западной стороне и выглянул в окно. Контраст между светом и тьмой был таким резким, что я почти ослеп. Прикрыв по бокам лицо ладонями, я застыл, прижавшись к холодному стеклу. Постепенно глаза начали привыкать. Тьма снаружи запестрела светлыми и тёмными пятнами, и я понял, где заканчивается берег и начинается море.
Буйство стихий осталось за моей спиной. Здесь же буря огибала крутые берега нашей скалы, создавая относительно спокойный карман как раз со стороны рыбачьей бухточки. Я вглядывался в расселину, спускающуюся к ней, и думал, как хорошо, что мы успели затащить лодку с вёслами внутрь. Я вспоминал наши рыбалки с Томом, разговоры, его тёплую мальчишескую улыбку, а потом ровный и безжизненный голос в бухте высадки, и ужас брал меня за горло.
Наверное, слишком сильно разыгралась моя фантазия: мне показалось, что из расселины выползла тень, и стелясь по земле, как огромная ящерица, шустро перебежала к маяку. Я зажмурился до плавающих пятен и снова приник к стеклу, всматриваясь в темноту. Теперь я понял, что мне не показалось. Ещё одна тень выбралась из расселины и кинулась к стене. Когда над краем скалы поднялась третья голова, я крикнул:
Дукат! Там из бухты вылезают какие-то люди и бегут к маяку.
И услышал его спокойный голос:
Это не люди, МакАртур, неужели вы ещё этого не поняли? Это ваш Маршалл и его новые друзья!
Бросьте, Дукат, Маршалл не причинит нам вреда!
Вы так уверены? усмехнулся Дукат. Представьте, что вы солдат. Вы можете быть прекрасным человеком, но дали присягу, и когда будет надо, вы будете, чёрт вас подери, убивать, потому что это и есть ваша работа. Вам ясно?
И что делать? растерялся я.
Вам ничего! У вас даже пистолета нет. Забейтесь в какой-нибудь угол и молитесь, чтобы мы смогли пережить эту ночь он взглянул на часы и горько усмехнулся: Которая ещё даже не началась. Всё, уйдите, МакАртур, не перекрывайте мне линию стрельбы.
Мне ничего не оставалось, кроме как вернуться на свой наблюдательный пункт. Я вглядывался в темноту за окном, но никаких движущихся пятен больше не было. Ветер, казалось, немного стих, зато усилился ливень. За потоками воды, льющимися за стеклом, разглядеть что-то было уже невозможно. Пришлось расписаться в собственной бесполезности.
Я опустился на пол спиной к линзам и склонил голову. Попытался вспомнить молитвы, но кроме "Отец наш небесный" в голову ничего не лезло, а он, со слов Тома, спасти от этих тварей не мог.
Шло время, но ничего не происходило. Буря достигла плато и не усиливалась, но и не ослабевала. От жара, бьющего в спину, меня разморило, и я, кажется, задремал. Когда снизу раздался грохот, я подскочил от неожиданности и чуть не растянулся на полу. Голова трещала, как с перепоя, а в горле пересохло. Воздух в фонаре разогрелся, а свет, бьющий сквозь линзы, выжег всю влагу. Я на четвереньках переполз к Дукату с обратной стороны, памятуя его слова про линию стрельбы, и опустился на пол рядом.
В горле совсем пересохло, просипел я. Вы воды, случайно, не взяли?
Нет, ответил он, протягивая мне фляжку. Только бурбон. Будете?
Я сделал осторожный глоток, и огненная жидкость добавила жара, но после неё стало легче.
Спасибо, сказал я, возвращая виски. Так может объясните уже, от кого мы тут прячемся?
Понятия не имею, пожал он плечами.
Интересный поворот. А выглядели вы, как человек, который знает, что делает.
МакАртур, сморщился он с досадой. я в состоянии сложить два плюс два. Ну в лодку я бы ещё мог поверить, но в то, что вы станете нырять в холодное море за вёслами, да ещё и их найдёте, что уж совсем невероятно?.. Ну согласитесь, несложно понять, что мы столкнулись с тем, что выходит за рамки обыденного. Есть смысл принять всё сказанное вами на веру. Он поболтал в воздухе флягой, пытаясь определить, сколько в ней осталось и со вздохом сунул её во внутренний карман. Знаете, Дональд, у меня старая привычка: в любой переделке я готовлюсь к наихудшему. После вашего запоздалого признания, я взвесил все за и против и решил: то, что вы рассказали, и есть худшее, что может случиться, как бы странно оно ни звучало.
Удивительная у вас логика.
Моя логика много раз спасала мне жизнь. Будем надеяться, что спасёт и сегодня.
Ну хорошо! заметил я провал в его рассуждениях. А свет? Почему вы сказали, что там, где свет, мы в безопасности?
МакАртур! Вы меня разочаровываете. А кто мне рассказал о том, что Маршалл, вылезший из ледяной воды в первозданной наготе, просил вас выключить фонарь? Холод ему ни по чём, а от чахлой керосинки непереносимые страдания?
Ясно, поник я. А можете дать ещё глоточек? С виски как-то легче переживать эту ночь. Хоть это и бурбон.
Дукат глянул на меня косо, но достал флягу.
Глотните, но немного. Ночь долгая.
Жара продолжала давить на мозги. Мы сидели с Дукатом бок о бок, говорить было особо не о чем, молиться некому. Снизу раздавался какой-то неясный шум, но источник его определить было невозможно. За стеклом завывал ветер.
Долго до рассвета? спросил я. Мои часы остались на тумбочке в спальне, где бродили сейчас эти жуткие создания.
Больше пяти часов, ответил Дукат, щёлкнув крышкой старомодной луковицы.