Подожди. Неля закончит уборку и погуляет с тобой в лесу.
Я только на минуточку, тётя Оля, туда и обратно, а потом пойду с Нелей нагуливать в лес аппетит для обеда.
Ладно, можешь ненадолго выйти на крыльцо, нехотя поддалась уговорам Сони кухарка.
Поблагодарив женщину, девочка открыла входную дверь дома, спустилась с широкого крыльца и подошла к деревянной будке у забора.
Эй! обратилась Соня к лежащей в конуре собаке. Как тебя зовут?
Ответом на вопрос девочки стало таинственное молчание, заставив любопытного ребёнка подойти к запертой на решётку будке поближе.
Ты чего молчишь? спросила Соня, предположив, что пёс её в первый раз не расслышал. Не бойся, я тебя не обижу.
Девочка осторожно склонилась над решёткой, приложила к ней свои ладошки и приветливо улыбнулась псу в тот самый момент, когда огромная овчарка резко бросилась на неё из глубины конуры и с грозным рыком обнажила свою зубастую пасть. Соня от неожиданности упала на каменную брусчатку, но быстро вскочила на ноги и испуганно убежала в дом, намереваясь больше никогда не тревожить оказавшегося столь недружелюбным пса.
«Понятно теперь, для чего нужна решётка», подумала девочка, вернувшись в свою комнату, где крепко обняла подаренного ей мамой плюшевого медвежонка.
К вечеру, когда Виктор Георгиевич вернулся с охоты домой, Соня успела погулять в сосновом лесу с горничной, сытно пообедать и даже немного вздремнуть. Услышав звук открывающихся ворот, девочка встала на свою кровать и увидела заехавший на парковку пикап, в кузове которого из-под плотного зелёного брезента торчали чьи-то туго связанные верёвкой лапы.
Оно живое! ахнула от изумления Соня, когда тело под брезентом внезапно пошевелилось и, ни секунды не раздумывая, девочка выбежала на улицу в желании поскорее освободить несчастное животное.
А ну, вернись домой! услышала Соня за своей спиной строгий голос кухарки.
Всё в порядке, обратился к стоящей в дверях дома женщине Виктор Георгиевич, выйдя из своей машины и смерив пристальным взглядом внучку.
Кто это? спросила Соня, встав у заднего борта пикапа, в попытке разглядеть сокрытое под плотным брезентом животное.
Ты видела мультик про «Бэмби»? ответил вопросом на вопрос девочки мужчина.
Соня кивнула и инстинктивно поёжилась, заметив хитрую ухмылку деда.
А хочешь увидеть настоящего оленя? поинтересовался у внучки Виктор Георгиевич и, не дожидаясь её ответа, опустил задний борт пикапа и отбросил со связанного животного тяжёлый брезент. Не бойся. Он не кусается.
Соня нерешительно сделала пару шагов к кузову и увидела лежащего в нём на боку детёныша оленя с кровоточащей раной на спине.
Бедный оленёнок! жалостливо промолвила девочка и встала на цыпочки, желая погладить страдающее животное.
Детёныш оленя тяжело дышал и взирал на трёхлетнего ребёнка испуганным взглядом.
Ему нужно помочь, сказала Соня. Оленёнку больно, и он сильно страдает.
Думаю, ты права, ответил внучке дед, нахмурившись при взгляде на связанное животное, после чего вынул из набедренных ножен свой охотничий нож и одним резким движением перерезал оленёнку горло, из которого на лицо застигнутой врасплох девочки тут же брызнула горячая струя крови.
Пока Соня оцепенело стояла на месте, детёныш оленя неистово забился на полу кузова пикапа в предсмертной агонии. Бурая кровь обильно хлестала из глубокой раны в горле животного и стекала на серую брусчатку под машиной, пока поражённую жестоким убийством девочку всю трясло от шока. Соня неморгающе смотрела на конвульсии охваченного ужасом оленёнка и заметила, как несколько слезинок скатилось из его глаз, после чего животное внезапно замерло, испустив дух.
Видишь? Ему больше не больно, и теперь он не страдает, сказал Виктор Георгиевич внучке, вытер об оленёнка свой окровавленный нож и распорядился, чтобы водитель отнёс тушу животного на кухню, а горничная вымыла девочке перепачканное кровью лицо.
Спотыкаясь, Соня в беспамятстве проковыляла вслед за горничной в дом, где женщина спешно умыла девочку, после чего последняя добрела до своей постели и накрылась с головой одеялом.
Следующие несколько часов повариха умело свежевала и разделывала на кухне тушу, Виктор Георгиевич жарил во дворе дома сочные куски оленины, а спальня Сони была заполнена приглушёнными всхлипами девочки, доносящимися из-под одеяла. Сладковатый аромат готовящегося на гриле мяса проникал сквозь приоткрытое окно комнаты Сони и настойчиво просачивался под её одеяло, вынудив девочку завернуться в него ещё сильнее. Так бы, наверное, и задохнулся ребёнок под плотным одеялом без воздуха, если бы в спальню Сони не зашла кухарка, позвав девочку спуститься в столовую.
Я не хочу есть, донёсся из-под одеяла сдавленный голос ребёнка.
Знаю, понимающе ответила женщина. Но если ты не спустишься к столу и не скушаешь хотя бы один кусочек приготовленного дедушкой мяса, то он поднимется за тобой и заставит тебя съесть оленя целиком.
С этими словами кухарка заботливо погладила Соню по голове через пуховое одеяло, после чего простилась с девочкой и села вместе с горничной в кабину машины Виктора Георгиевича, а водитель мужчины развёз работниц по их домам.
Когда Соня вылезла из-под одеяла, то увидела, что на дворе уже стоял поздний вечер. Напуганная предостережением поварихи девочка поцеловала своего плюшевого друга и спустилась в столовую, где её уже терпеливо ожидал за обеденным столом дед.
Присаживайся, указал Виктор Георгиевич своей внучке на стул, расположенный на противоположном от мужчины конце длинного стола.
Соня послушно села на стул с высокой спинкой и едва не лишилась чувств, увидев перед собой полную тарелку тушёных овощей с мелко нарезанными кусочками жареного на гриле мяса.
Приятного аппетита, произнёс Виктор Георгиевич и приступил к трапезе. Ешь, пока не остыло.
С отвращением глядя в свою тарелку, девочка взяла дрожащей рукой вилку, насадила на неё золотистый кружок цукини и поместила его в рот.
Попробуй оленину, поднял перед внучкой свою вилку с мясом дед.
У меня нет аппетита, промолвила Соня и виновато опустила глаза.
Ничего. Съешь хотя бы кусочек.
Не могу, помотала головой Соня, желая поскорее вернуться в свою комнату.
Уверен, ты себя недооцениваешь, улыбнулся Виктор Георгиевич, после чего поднялся из-за стола, подошёл к своей внучке и насадил на её вилку мясо, поднеся его ко рту девочки. Смотри, какое нежное и сочное. Обещаю, когда ты его съешь, то навсегда полюбишь этот вкус и уже не сможешь без него жить.
Соня испуганно смотрела на кусок жареной плоти перед своим лицом и мысленно видела лишь полные ужаса глаза маленького оленёнка, из перерезанного горла которого хлестала горячая кровь.
Не заставляй просить тебя дважды, холодно процедил сквозь зубы мужчина.
Нет! вскрикнула девочка и резко выбила вилку из руки деда, которая с шумом упала в тарелку, после чего Соня попыталась спрыгнуть со своего стула, чтобы убежать из столовой.
Поражённый неповиновением ребёнка Виктор Георгиевич успел схватить внучку за волосы и грубо стащил её со стула, после чего выволок из гостиной в прихожую двухэтажного дома.
Твой отец был слишком добр к тебе и маме, за что и поплатился жизнью, произнёс дед, вытаскивая Соню на крыльцо. Можешь не сомневаться, я такой ошибки не допущу и научу тебя повиновению.
Горькие слёзы нестерпимой боли и унижения градом лились из глаз кричащей девочки, когда мужчина тащил её через весь двор в направлении собачьей будки.
Не надо! испуганно вскрикнула Соня, увидев перед собой тёмную конуру, металлическая решётка которой была открыта нараспашку. Я буду слушаться!
Конечно, будешь, ответил Виктор Георгиевич и швырнул внучку в будку, после чего запер её решетку на засов и бросил в конуру горсть сухого корма для собак. Это тебе, на случай, если вдруг проголодаешься.
Стоя на четвереньках, девочка отчаянно вцепилась в решётку и умоляла деда её освободить, однако вернувшийся в просторный дом мужчина остался равнодушен к жалобным крикам внучки.
Как только Соня поняла, что дед безвозвратно ушёл и оставил её с «лающим медведем», то тут же смолкла в надежде, что собака её не заметит, если она будет вести себя тихо. Однако сколь бы неподвижно не пыталась сидеть вплотную прильнувшая к запертой решётке девочка, грозное рычание большой пиренейской овчарки за спиной трёхлетнего ребёнка не заставило себя долго ждать.
Испугавшись, что «медведь» вот-вот бросится на неё и разорвёт на части, Соня развернулась к нему и закрыла лицо руками в ожидании неизбежного. Тем сильнее стало удивление девочки, когда клиновидная морда овчарки показалась из глубины деревянной конуры и принялась вылизывать ладони плачущего ребёнка.
Соня не подозревала, что собака недавно стала матерью, щенков которой Виктор Георгиевич раздал своим друзьям и коллегам, после чего овчарка выла днями напролёт и даже пару раз пыталась укусить своего хозяина. По этой причине мужчина распорядился прикрепить к будке массивную решётку, чтобы держать пса взаперти, и перевёз его в дом Сони лишь, когда исцеляющее раны время взяло своё, и собака немного пришла в себя.
Чувствуя, как шершавый язык «лающего медведя» лижет ей руки, обдавая тёплым дыханием из огромной пасти, девочка не знала, что овчарка увидела в ней не столько вторгнувшегося в её владения нарушителя, сколько несчастного человеческого детёныша, нуждающегося в защите. Материнский инстинкт собаки возобладал над её желанием защитить свою территорию, позволив увидеть в ребёнке одного из своих утраченных щенков.
Соня с опаской отвела руки от лица и немедля почувствовала скользнувший по её щекам язык новоиспечённой приёмной матери. Девочка сдержанно улыбнулась овчарке и погладила её по массивной голове, после чего взяла с пола несколько гранул брошенного дедом сухого корма и протянула их на ладошке псу.
У тебя добрые глаза, обратилась Соня к собаке, когда та мгновенно слизала с её руки предложенное угощение. Если ты не против, я буду называть тебя Тётушкой и обещаю не занимать в твоём доме слишком много места.
С этими словами девочка свернулась калачиком на полу запертой на решётку деревянной будки и прижалась к пушистой овчарке спиной, впервые со дня расставания с матерью почувствовав себя в безопасности.
Мама любила петь мне колыбельные перед сном, сказала Соня. Я спою тебе одну, чтобы нам лучше спалось, а ты можешь подпевать мне, если знаешь слова.
Скрывшееся поздним летним вечером за горизонтом Солнце уступило своё место сумеркам, и ни одна душа на пустынной улице не услышала нежного пения маленькой девочки, исполнившей в собачьей конуре красивую колыбельную в сопровождении протяжно подвывающей ей горной пиренейской овчарки.
Глава 4. Свет в окошке
Осень 2015-го года
Размещённая на зелёной лужайке у входных ворот табличка указывала смотрящему на неё человеку, что он оказался на территории Рижского детского дома «Кукушонок». Трёхэтажное здание детского дома располагалось на огороженном кованым забором участке муниципальной земли, с высаженными по её периметру ольхами и клёнами. Каждая из стен «Кукушонка» была выкрашена разным приятным глазу цветом, дабы придать серому кирпичному зданию советской постройки более нарядный вид, в то время как два десятка занавешенных на каждом этаже окон надёжно скрывали от любопытных глаз содержимое своих комнат.
В подвале здания находилось просторное гардеробное помещение для персонала детского дома и его ста пятидесяти обитателей в возрасте от двух до восемнадцати лет. На первом этаже «Кукушонка» располагался большой актовый зал для торжественных мероприятий, посвящённых совместному празднованию детьми Рождества, Пасхи, Лиго и Нового Года. Раз в месяц в детский дом приезжали различные группы волонтёров, которые устраивали в актовом зале театральные представления или анимированные шоу, даря детям привезённые с собой подарки в виде новой одежды, сладостей и учебных принадлежностей.
Также на первом этаже здания детдома находилась кухня, складское помещение с запасами провизии, кладовка уборщицы и кабинеты директора, его заместителя, заведующей хозяйством, психолога, медсестры и детских воспитательниц. Большую часть второго этажа «Кукушонка» занимали общие спальни для детей младшего возраста от двух до девяти лет, их совмещённые с игровой и учебной зоной столовые и ванные комнаты. Весь третий этаж здания детского дома был отдан под нужды детей старшего возраста от десяти до восемнадцати лет, включая в себя узкие двухместные спальни, общие столовые и учебные классы, а также душевые и туалетные кабинки.
Полторы сотни обитателей «Кукушонка» были разделены на восемь возрастных групп, каждая из которых состояла из детей одного возраста и следующего за ним года. Количество детей в четырёх младших группах включало в себя по двадцать человек на группу, в то время как оставшиеся четыре группы детей старшего возраста были в полтора-два раза меньше. Все дети ежедневно проводили время на свежем воздухе, играя на расположенных на территории «Кукушонка» площадках с пристроенными к ним деревянными верандами.
Распорядок дня обитателей детского госучреждения был подчинён заведённому в нём расписанию, с ранних лет уча детей строгой дисциплине. Единственным выходным днём в «Кукушонке» являлось воскресенье, когда дети могли не только отметить вместе тот или иной праздник или принять подарки от волонтёров, но и повидаться с пришедшими навестить их родителями, показать себя приёмным семьям или просто хорошенько выспаться, провалявшись большую часть дня в постели.
В это осеннее утро Катя молча сидела на скамейке в углу веранды своей группы и понуро наблюдала за играющими на площадке детьми. Мама девочки уже много лет находилась на принудительном лечении в сумасшедшем доме, отец и бабушка Кати умерли, а дядя отказался взять её под опеку, по причине чего десятилетний ребёнок был помещён решением сиротского суда в детский дом.
Покачай меня! донёсся до Кати звонкий голос лежащей на круглых верёвочных качелях девочки, которая обратилась к стоящему рядом с ней мальчику, после чего тот подошёл к сверстнице и любезно выполнил её просьбу.
Катя закрыла глаза и вспомнила минувшее лето, один из дней которого провела со своим отцом в выходной мужчины. Папа отвёз девочку в крупный развлекательный центр, где они поиграли вместе в боулинг, сходили в кино и сытно пообедали в пиццерии. Когда настало время возвращаться домой, Катя заметила расположенные у парковки развлекательного центра качели и попросила отца немного её на них покачать. Мужчина исполнил желание дочери, подарив ей драгоценные минуты счастья, которые волею судьбы оказались в общей жизни родителя и ребёнка последними.
Эй! Ты чего там сидишь одна? услышала вдруг Катя и открыла глаза. Давай я тебя тоже покачаю.
Увидев смотрящего на неё у освободившихся верёвочных качелей мальчика, Катя спешно сморгнула выступившие на глазах слёзы, встала со скамейки веранды и подошла к ребёнку. Возможно, она сделала это, дабы не обидеть мальчика или чтобы он не счёл ее нелюдимой, ведь за тот месяц, что Катя провела в «Кукушонке», она так ни с кем и не подружилась, держась от других детей особняком.