Ну и, конечно, «Warner», «Sony», «Capitol Records»33 все у ваших ног. Еще драться будут за ваше присутствие в их каталогах. Подковерные игры, интриги, звон монет, он осекся. Кинул быстрый взгляд на меня и поднял палец вверх, но длинная дорога начинается с первого шага. Вот с этого, он обвел студию руками.
И что, это правда? Вы это сделаете? моя уверенность, которая еще пять минут назад пылала жаром вдруг дала ростки сомнений, Почему? в какой-то момент я вдруг поддался негативным мыслям. Не так прост Лайонел, ой, как не прост.
Вы это сделаете! Вуду победоносно заулыбался, продолжая расстилать передо мной невидимую красную ковровую дорожку. Не переживай! С моими связями и природным обаянием через полгода мы прокатимся с туром от Нью-Йорка до Токио. Я тебе обещаю!
Стоп-стоп, не понял я, Мы?
А разве я не сказал? он приподнял бровь. Я лично намерен сделать из вас звезд. Можешь мне поверить, я лучший менеджер на западном побережье! Или где?
Или где? не понял я.
Или что?
Что? автоматически повторил я за ним.
Или кто? мистер Шорт почти прыснул от смеха.
Кто? я удивленно открыл глаза, повторяя за ним эту несусветицу. Вуду расхохотался.
Краем глаза я увидел, как Хем недовольно покачал головой. Учитывая, где сейчас осел Шорт, возникали большие вопросы. И даже его личная радиостанция не давала совершенно никаких ответов. Кто мы, и кто он? Впрочем, озвучивать все эти мысли я не спешил.
Шорт, конечно, самодовольный и напыщенный павлин, но может нам пригодиться. У нас и связей-то никаких не было вовсе. Все мы местные. Болтаемся где-то на окраине Штатов, где нас никто не знает, а уже возомнили себе. А кто в друзьях-то? Джой-механик, Инди-бармен, да Марио-сантехник, вряд ли с ними можно было отправиться гастролировать в мировой тур. Более того, в музыке мало чего понимают. Раз гитара, два струна, я фанат, а ты звезда. Так далеко не уедешь. Доказано временем.
Ладно, я улыбнулся. Его игра понятна, мир шоу-бизнеса слишком привлекателен. И я отчетливо вижу, как он хочет туда вернуться, а мы туда ворваться. Партия будет разыграна, чего бы не стоило такой шанс предоставляется только однажды. А разбираться будем потом, По рукам?
По рукам! Шорт расцвел прямо на глазах, аж щеки порозовели.
Мы тогда пойдем, наверное, пробормотал я, не зная, как расстаться на столь «романтической» ноте.
Конечно! Конечно, идите. Идите, парни, а я займусь сведением прямо сейчас, деловито сказал он, поднеся поближе к глазам руку с часами, мол у него мало времени, так что цените. А мне показалось, что он просто хочет выдворить нас отсюда побыстрее.
Надеюсь, вы не сделаете из них танцевальные ремиксы, хмуро буркнул Хем, это настоящие песни, Лайонел заливисто расхохотался.
Отличная шутка! но судя по лицу Хема, он вовсе не шутил. Как-нибудь в другой раз, мистер Шорт перешел на серьезный тон. И, пускай, это останется между нами, по секрету тебе скажу, он уставился на басиста, далеко не из каждой песни можно сделать танцевальный хит. Настоящий хит.
Уж не знаю, что там Хем себе придумал, он вдруг закипел, как чайник. Стоял напротив нашего потенциального продюсера, нервно сжимая и разжимая гриф гитары. Стиснул зубы и поджал губы до состояния тонкой алой полоски, что так изящно контрастировала на его бледном лице. Видимо, он был сейчас на перепутье: либо сказать что-нибудь крайне обидное про музыкальные увлечения мистера Шорта где он их видел и на чем вертел, либо с размаху вмазать гитарой по самодовольному лицу. Впрочем, я вовремя ухватил его за локоть и поспешно отвел в сторону на такое расстояние, где гитару придется разве что кидать, как шар для боулинга.
Спокойно, брат, спокойно, тихо приговаривал я, оттаскивая его, как ту собаку, что увидела на прогулке пятнистого соседского кота, если ты убьешь его сейчас, кто будет включать моим родителям ретро после восьми вечера?
Хемингуэй все еще напряженно вглядывался в расслабленного Шорта, до которого даже не дошло, что его слова могли кого-то разозлить. Или быть понятыми неправильно.
Тем не менее, мои увещевания дали плоды и наш басист, кивнув, решительно пошел к выходу. Фухххх, одной проблемой меньше.
Мы покинули студию, оставив Шорта наедине с божественной музыкой, что так любезно была намотана на большие бобины.
Диджей херов! в данный момент наш любезный Хем вкладывал в слово «диджей» настолько уничижительный смысл, насколько мог, диджеюшка! Чтоб ему его пульт на башку рухнул!
Ну не кипятись ты так! я хлопнул друга по плечу, хорошая музыка дорогого стоит.
Я сыграю похоронную арию на его могиле, на гитаре, сделанной из его позвоночника, Хем заводил себя еще больше. А так и не скажешь, такой интеллигентный на вид. Хорошо, что мат Хем позволял себе крайне редко. И даже сейчас не тот случай.
А я могу сыграть на барабанах, натянутых из кожи с его жопы, добродушно отозвался Эрл. Хем кивнул, и протянул раскрытую ладонь.
И ты туда же, остановил я его, какая разница, что он говорит, главное, что он нам поможет. А если он напряжет все свои связи будет отличный трамплин для старта большой карьеры.
Ты слышал, что он говорил? Хем зашелся не на шутку, нет, ты слышал? Гребанный еблан! кажется, я поторопился, насчет мата, Да Винчи был выше этого.
А я поддерживаю Кейси, отмалчивавшийся Хайер вставил слово, пусть называют нашу музыку хоть трущобной, хоть ублюдской, а меня девой Марией, если ему так хочется. Мне как-то по барабану, Эрл вздрогнул, новые телочки, ящик пиваса, в конце концов, он победно взглянул на нас, и новые струны для Энджи.
Хем обернулся. Отчаяние ли сквозило в глазах, или что-то еще, но он явно не ожидал такого подвоха от Хая. А тот тем временем уже витал где-то в облаках, насвистывая под нос заурядный мотивчик, словно накурился травки. Если судить по довольной улыбке, что периодически появляется на его лице, то он сейчас уже находился в роскошном пентхаузе, потягивая дорогущий виски из граненого бокала и наслаждался ласками в объятьях доброй сотни группис34.
Ну, в общем да, подытожил я, пытаясь прекратить весь дальнейший разврат. Не надо раскачивать лодку. Пусть порадуется немного.
ГЛАВА 6. СИМБИОЗ
Мы вышли из студии, спустившись на лифте с третьего на первый этаж. Не так много времени, но я пытался рассмотреть на лицах друзей все отношение к происходящему. Конечно, я не Нострадамус, или там не Ванга какая-то. Баллов бы мне это точно не прибавило, но я явно смог разглядеть, что даже после всего нашего успеха на студии парней обуяла нерешимость, сомнения поглотили их.
Мы оказались в трех кварталах от студии, когда Хем вдруг нарушил нависшее над нами молчание.
Ну и как тебе его идея? он повернулся ко мне.
Ты о чем? я сразу и не понял.
Его идея быть нашим менеджером? спросил Хем.
Аааа протянул я. Я и сам размышлял об этом всю дорогу.
Ну да, я посмотрел на парней, они хором молчали.
Я скорее доверил бы это Хайеру, он ухмыльнулся, а ему, как ты сам знаешь, нельзя даже доверить заказать пиццу. Впрочем, по пицце ты главный.
Я покосился на Хая, ожидая ответного укола с его стороны. Но нет, тот, как будто и не слышал, двигая пальцами, в миллионный раз настраивая свою гитару. Видимо из пентхауза он плавно перешел к мечте о личном самолете. Да еще и о таком, где бы он сам сидел за штурвалом35, а телочки, принарядившись стюардессами, нежно посасывали его достоинство до ближайшей посадки.
У тебя к нему предубеждение, уверенно сказал я. Все просто потому, что ты всех поголовно считаешь таких как Вуду бездарями. И только потому, что за свое унц-унц, так непохожее на твое бам-бам, они незаслуженно получают славу.
Нет! резко ответил Хем. Я подчеркнуто нейтрален и толерантен к представителям любых музыкальных меньшинств. Это все равно, что злиться на радугу36 после дождя. Или плохо относиться к нищим или убогим занятие недостойное настоящего музыканта, да и в целом, человека. Просто считаю, что не ему рассуждать о нашей музыке.
Ну, то есть, я так и сказал предубеждение, я пожал плечами.
Просто не хочется начинать карьеру с таким паразитом в команде, Хем тяжело вздохнул и продолжил уже спокойнее, это крыса, крыса в коллективе. Крыса первой бежит с корабля, обнаружив течь. Он же явно хочет выехать за счет «Блудного сына» и добиться того, что не смог сделать сам. А потом говорить: «Это я! Я сделал из них звезд. Когда они пришли ко мне, даже гитару не умели держать правильно, но я разглядел в них потенциал, возвел на музыкальный Олимп». Будет трясти из нас деньги, ходить в дорогом костюмчике и периодически пинать, требуя очередной релиз. Хоть сингл, хоть EP, хоть альбом. И не отвяжешься! Состроит жалобную мину и будет говорить, что был с нами с самого начала. Знаю я такую породу людей, исключительные как-бы так помягче
Я тебя услышал, попытался я успокоить его, прервав его словесный поток, не предвещающий ничего хорошего. Только настроение всем попортит. Может быть, ты слышал про такую вещь как «симбиоз»?
Симби Что?
Симбиоз37.
Хем молчал. Так-то дружище, я в школе не только за девчонками бегал и музыкой жил!
Надеюсь, что в этой паре больше пользы получим именно мы. «Блудный сын». Джордж Мартин, слыхал? я взглянул на него.
Конечно, «Игра престолов», инцест и все такое, сейчас у всех на слуху. А причем здесь это? Ты же не собираешься с ним спать?
Да нет же, дубина, я о другом, Джордж Мартин38 продюсер «The Beatles». Кто знает, это халиф на час или наш транзитный билет к славе? Кого, спустя много лет, будут помнить только лишь по одному изображению с пластинки, его или нас?
Музыка нынче стала слишком доступным занятием, печально покачал головой Хем, оттого и развелось этих он сжал кулак, и промолчал, сдержав жуткое ругательство, впрочем, здесь все свои. Для них искусство, музыка всего лишь фасад, ширма, придание себе сакральности и статусности, фарс. При том, чем меньше они из себя представляют, тем больше самомнения.
Боже, началось я страдальчески закатил глаза, ведь дальше меня ожидала крайне поучительная лекция об увядании музыки. И зачем я затеял этот разговор?
Временами на него находило, образование и воспитание давали плоды, и тогда он начинал по-старчески брюзжать о том, что раньше было лучше. И становился именно таким несусветным брюзгой! Скукота! Даже если и было, сейчас другое время и другие правила. Но все равно Хем нашел бы к чему придраться.
Раньше занятия музыкой были привилегией лучших и сладким сном для тех, кому повезло меньше, на колу мочало, начинай сначала, понеслось по-новой. Жалко только, что он хиты не пишет. Но это не для всех, поэтому раньше на музыкальном поприще были настоящие титаны. Боги! Гении! Моррисон, Меркьюри, Тайлер, Гиллан, Джаггер, Леннон, наконец. Чья музыка чуть ли не сразу стала классикой, а их имена вошли в Зал славы рок-н-рола39 он мечтательно вздохнул. Хотел бы я, чтобы и наше название было среди них, в какой-то мере, я понимал Хема, ведь я хотел того же самого. Но если бы музыкой занимались только лучшие, не было бы места тем, кто берет от музыки лишь обложку с автографами, зарабатывая на этом в ближайшем ломбарде.
Так, а я не понял подал голос Хай, отвлекшись от невидимых струн. Весь наш разговор он пропустил мимо ушей. И я даже был этому рад. Мне бы пришлось что-то объяснять ему, и я даже уже открыл рот, но он вновь, как очумелый принялся настраивать невидимую гитару. Надо быть поосторожнее с этим типом.
Так и живем. Каждый лабает, как может. От обилия бездарей у слушателей окончательно испортился вкус. Они слушают лишь то, что модно, совершенно не понимая какие помои употребляют. Назови мне самые успешные рок-группы за последние десять лет?
Ну я поднял голову вверх к звездному небу.
Вот тебе и «ну», передразнил он меня, нет их, нет рок-н-ролла. Он умер. Вернулся к корням и тихо копается в маленькой песочнице, а его заменил, прости меня Господи, рэп. Тупак, вечная ему память, Джей Зи, Канье Уэст, Снуп Догг и те пошли по проторенной «зеленой тропе»40. Я бы и сам был не прочь переметнуться, скажу тебе честно. Там слава, там деньги, да и живых басистов на концертах еще никто не отменял, Хем усмехнулся, но я за правду, за настоящее. Я за то, чтобы слушать музыку он назидательно поднял вверх указательный палец, это удел тонких ценителей, тех, кто до сих пор собирает пластинки. Мне становится страшно, Кейси я боюсь узнать, какая судьба ожидает нашу музыку завтра.
Можешь не беспокоиться, в отличие от него, я был абсолютно уверен в нашем будущем, бездари и спекулянты переведутся нескоро, но «Блудного сына» ждет прекрасное будущее. Я тебе обещаю, друг! я положил руку на его плечо. Хем лишь тяжело вздохнул, и, понурив голову, полностью погрузился в очередную мрачную апатию.
Следовало признать, из всех нас он наиболее трепетно относился к нашему непростому искусству. Как истинный музыкант, он почитал Музу, которую надо восхвалять и посвящать ей песни, как некие дары. Продавать ее за деньги для него было слишком большим кощунством. Музыка не та доступная дамочка из квартала красных фонарей, а целомудренная принцесса, и относиться к ней надо соответствующе.
Боже мой, что с тобой сделали родители. Если бы только не моя врожденная тяга к реальному миру, наверное, я бы его не понял никогда.
С Хайером, например, все было гораздо проще. Для него музыка все равно, что звон монет элементарное уравнение, которое решить под силу любому школьнику. И в гробу он видал весь пафос и высокие идеалы. Не для того родился, и не для того постоянно настраивал свою гитару. Тараканы из его головы так и лезли. Я не видел в жизни еще ни одного человека, который был бы настолько повернут на деньгах и телках. И на своей гитаре, разумеется.
До Эрла обычно не доходило. Я спускал весь пар на эту парочку. В одном меня раздражала зашибленность мозгов, существующая где-то в белом шуме между классикой и современным роком, во втором его никчемная самовлюбленность. Как мне поделить их между собой? А Эрл, наш мохнатый медведь Он постоянно пребывал в пространном мире ритмов. Не сомневаюсь, что он был из тех, кто попросту не задумывался о великой цели музыки, что в общем-то его и устраивало. Как и меня, впрочем, его характер.
ГЛАВА 7. ЭТО ЗНАЧИТ «НЕТ»
Следующие дни прошли однообразно и тоскливо. Я засыпал с мечтой о великой мечте, ворочая ногами и просыпался с ней же. Все было скучно. Видимо, выдав все, что могли на студии звукозаписи, мы перегорели и теперь с трудом давили из себя музыку, как ленивцы, жующие эвкалипт по ноте в час. А когда очередная репетиция свелась к тому, что мы просто молча сидели, взирая друг на друга, я принял решение, что нам надо отдохнуть. Не от музыки, нет. Ее в голове хватало, как того девятибалльного шторма. Отдохнуть, как тем опостывшим любовникам, которых уже не тянет друг к другу. Освежить наши отношения, освежить мысли, и просто праздно побездельничать.
Возьмем отпуск? парни кивнули. Нам явно нужна была передышка.
Что делали музыканты в те дни, я не знал.
Что делал я? Складывал самолетики из бумаги, смотрел телек или просто сочинял. Среди мыслей и рифм искал очередной хит. Пытался найти ту проникновенную мелодию, что еще громче зазвучит в головах наших фанатов. Мне было мало того, что я уже сделал. Было мало тех навязчивых мелодий и слов, которые всякий раз доводили до исступления зрителей на каждом концерте. Я рылся в себе, в скрытых закоулках памяти, разыскивая ту славную историю, которую бы мог выдавить рифмами из себя, как рвоту, которой и дела нет после очередной пьяной вечеринки. Она-то приходит без спроса. А вот новая песня надо еще сильно постараться.
В моем поиске я довел себя до крайности, почти до исступления. Но, как не ковырялся, так и не смог обнаружить хоть что-нибудь, пусть самое простое и посредственное. Неужели я так мало знал о жизни?