В этой книге, используя свои собственные исследования и исследования моих коллег в разных областях, от социологии и антропологии до экономики, я расскажу о взглядах современной науки на одно из древнейших чувств. Я раскрою дела сердечные, заглядывая глубоко в мозг. Я также поделюсь несколькими историями моих пациентов, родственников и знакомых пар, которые служат примером мощной силы любви.
Но главный пример в этой книге мой собственный. Делиться этой историей в какой-то степени противоречит моей природе. Я застенчивый и закрытый человек. Некоторые факты, приведенные в этой книге, возможно, станут новостью даже для моих самых близких друзей. Долгое время моей единственной настоящей любовью была наука, и я полагала, что никогда не окунусь в романтику вне лаборатории. Как и Дирак, я встретила любовь неожиданно. Сначала она сбила меня с толку, но потом я не могла без нее жить.
Когда мне было тридцать семь, я нашла любовь всей моей жизни. Мы встречались на расстоянии, живя по разные стороны океана, поженились в Париже и стали как два голубя-неразлучника. Мы вместе путешествовали, вместе работали, вместе бегали, даже обувь покупали вместе. Если перевести наши семь лет брака на часы обычных пар, которые проводят вместе около шести часов бодрствования в сутки, то длительность нашего союза будет эквивалентна двадцати одному году. Мы наслаждались каждым мгновением. Мы были слишком счастливы вместе и не ощущали ход времени, пока часы не остановились.
Раньше я смотрела на любовь только через призму науки, но мой муж научил меня видеть ее и через призму человечности. После этого моя жизнь и мои исследования изменились навсегда. Поэтому в данной книге я попыталась рассказать как историю моей науки, так и науку, стоящую за моей историей, в надежде, что она поможет вам не только начать ценить природу связи между людьми, но и вдохновит на то, чтобы найти и сохранить любовь в вашей жизни.
Глава 1. Социальный мозг
Слова из песни Эллы ФицджеральдЭто было написано на небесах.То, что увидишь лишь сердцем, а не глазами.
Что, если переписать обычную свадебную клятву с учетом научных данных? «Дорогая, с этого дня я обещаю любить тебя всем мозгом». Сделав эти слова анатомически верными, мы лишаем их романтики. Романтическая версия обещания, которое дают друг другу новобрачные, держась за руки, «Я обещаю любить тебя всем сердцем».
Когда мы говорим о любви, речь идет именно о сердце, а не о мозге. Поменять эти слова местами значит заменить язык любви («ты украл мое сердце») чем-то абсурдным и нелепым («ты украл мой мозг»). Сегодня мы знаем, что за эмоции, познания, способность влюбляться и оставаться влюбленным отвечает мозг. Тогда почему язык все еще не отражает эту действительность? Почему мы относим романтику и страсть к делам сердечным?
Я считаю, что, для того чтобы по-настоящему понять любовь, сначала нужно изгнать ее оттуда, где она обитала на протяжении большей части истории человечества. Другими словами, требуется разорвать древнюю связь между любовью и сердцем.
Однако это не так просто. В толковых словарях статьи, объясняющие понятие «сердце», содержат многочисленные примеры, как это слово используется для описания любви и других видов эмоций, чувств и мыслительных процессов. Потерять любимого человека значит остаться с разбитым сердцем. Мы можем пересмотреть важное решение, если сердце требует перемен. Когда нас охватывает страх, сердце уходит в пятки. Быть добрым значит иметь доброе сердце. Признаюсь, несмотря на свою профессию, я тоже использую многие из этих выражений. Может, в глубине сердца я поэт?
Подобные фразеологизмы существуют практически во всех языках. Они появились как минимум в XXIV веке до нашей эры, когда на египетской пирамиде было высечено выражение, означающее «раскрыть свое сердце в радости»[22]. Подобные выражения встречаются в «Эпосе о Гильгамеше» (около 1800 года до нашей эры) и в конфуцианских текстах (около 450 года до нашей эры). Едва ли в поэзии Древнего мира можно найти аналогичные упоминания о мозге.
Большинство людей, однако, не осознают, что это не просто метафоры. Эти выражения артефакты того времени, когда все люди на земле, начиная с самого Аристотеля, искренне верили, что чувства зарождаются не в голове, а в сердце. У историков есть модное название этого убеждения: кардиоцентрическая гипотеза. По своей сути она схожа с гелиоцентрической гипотезой ныне развенчанной идеей о том, что Земля находится в центре Вселенной, а Солнце и другие планеты вращаются вокруг нее. Теперь, когда у нас есть телескопы и ракеты, такой взгляд на вещи может показаться глупым, но в древние времена люди именно так воспринимали свою повседневную реальность: с их точки зрения, Солнце перемещалось по небу, а Земля оставалась неподвижной.
Следуя той же логике, люди верили, что разум находится в груди. Просто вспомните, что вы ощущаете в моменты радостного возбуждения. Сердце стучит быстрее. Дыхание учащается. Желудок сжимается. А что делает мозг? По нашим ощущениям, он просто продолжает существовать тихо и безмолвно.
В поисках местоположения разума Аристотель заметил, что прекращение сердцебиения часто сопровождает околосмертные переживания. Поэтому он придавал такое важное значение сердцу, крови и кровеносным сосудам. Согласно его кардиоцентрической концепции, именно сердце отвечает за мысли и чувства. Также он заметил, что мозг, в отличие от других внутренних органов, относительно прохладный на ощупь. Так он пришел к выводу, что мозг служит не более чем физиологическим кондиционером, который остужает «жар и кипение сердца»[23] истинного источника всех чувств.
(Интересно, что, согласно недавним исследованиям, Аристотель в чем-то все же был прав[24]. Ученые обнаружили, что, хотя сердце не может управлять мозгом, все органы постоянно взаимодействуют друг с другом посредством гормонов, электромагнитных полей и даже волн давления[25].)
Хотя в Древнем мире преобладала кардиоцентрическая гипотеза Аристотеля, в его время и в последующие века были и другие философы, такие как Эразистрат, Герофил и Гален, которые считали, что базовые эмоции, рациональное мышление, сознание и даже столь загадочные явления, как любовь, зарождаются не в сердце, а в голове. Однако вопрос о том, какую именно роль играет мозг в анатомии человека, оставался открытым вплоть до эпохи Возрождения. Как сказал Шекспир в пьесе «Венецианский купец»: «Скажи мне, где любви начало? Ум, сердце ль жизнь ей даровало?»[26], [27]
Леонардо да Винчи тоже пытался постичь тайны мозга. По словам Джонатана Певзнера (бывшего профессора психиатрии в Школе медицины Университета Джонса Хопкинса), который опубликовал несколько работ о вкладе Леонардо в нейронауки, гений Ренессанса рассматривал мозг как средоточие разума и центр всех наших чувств[28], своеобразный «черный ящик»[29], который получает, обрабатывает и преобразует информацию. Около 1494 года Леонардо сделал три наброска, иллюстрирующих его гипотезу о слиянии чувств или то, что он называл senso comune (от итал. «здравый смысл»), в желудочках мозга. Желудочки это соединенные друг с другом бассейны, заполненные спинномозговой жидкостью, которая защищает мозг от физических повреждений, распределяет питательные вещества и выводит продукты метаболизма. В своем стремлении к знаниям Леонардо достиг идеального баланса искусства и науки, и его концепция работы мозга тому пример. Он считал, что визуальная информация, то есть то, что мы видим, «обрабатывается в главном желудочке, таким образом мы познаем мир». Леонардо исследовал и другие особенности строения мозга, от системы кровоснабжения до черепных нервов. Хотя позже нейроученые обнаружили, что за умственную деятельность отвечают не желудочки, а мозговое вещество, выдающиеся интуитивные догадки Леонардо позволили расширить представление о мозге.
Со временем трактовка Леонардо была усовершенствована множеством исследователей-новаторов, которые сформировали современное представление о мозге. Их имена запечатлены в истории нейронауки: Андреас Везалий[30], Луиджи Гальвани[31], Поль Брока[32], Сантьяго Рамон-и-Кахаль[33] и другие. Одни препарировали мозг, чтобы понять, из чего он состоит. Другие вводили чернила в кровеносные сосуды, чтобы выявить взаимосвязь между мозгом и телом. Третьи делали выводы о функционировании различных отделов мозга после обследования пациентов, получивших локальные повреждения головного мозга. Эти врачи-новаторы были предшественниками современных нейроученых, таких как я.
ВОЛШЕБНАЯ КАПУСТА
На занятиях по нейронаукам в Чикагском университете я иногда вношу в аудиторию стеклянную банку с человеческим мозгом, плавающим в формальдегиде. Я беру его на кафедре нейробиологии, где за многие годы собрано множество образцов мозга, пожертвованных университету щедрыми донорами, увлеченными наукой. Благодаря им я даю студентам уникальную возможность увидеть вблизи («в реале», как они бы сказали) орган, который они так подробно изучают по учебникам. Я раздаю резиновые перчатки и спрашиваю: «Кто хочет потрогать мозг?»
Девяносто процентов студентов поднимают руки. Остальные просто наблюдают. Часть заранее договорились со мной о пропуске лекции. Большинство студентов поражает возможность прикоснуться к мозгу, представить внутри собственной головы этот скользкий орган, управляющий их телом и разумом загадочным образом, который ученые вроде меня только начинают постигать.
Однако не все одинаково впечатлены.
«И это всё?» спросила одна девушка, когда я протянула ей мозг. Улыбка на моем лице стала смущенной, как у официанта в мишленовском ресторане, только что театрально поднявшего крышку с блюда, на котором лежит крошечный помидор. «Я думала, он будет не знаю немного более впечатляющим», добавила она.
В какой-то степени я понимаю ее разочарование. Я учила ее тому, что мозг это самый мощный и сложный орган во Вселенной, а теперь показываю нечто, что, откровенно говоря, выглядит жалко. Это клубок мясистых розово-серых складок диаметром около шести дюймов (около 15 см) и весом около трех фунтов (около 1,4 кг), который после консервирования в формальдегиде напоминает вареную капусту. Но давайте разделим эту штуку пополам, разъединив левое полушарие и правое. Что там внутри? Под морщинистой поверхностью скрывается слой гладкой серой ткани. Известная как серое вещество, эта ткань богата нейронами нервными клетками, которые являются строительными блоками мозга и отвечают за все от обработки информации до движения и запоминания.
В мозге огромное количество нейронов восемьдесят шесть миллиардов[34], но не их количество определяет большую часть того, что мы называем интеллектом. Как отмечает выдающийся нейроученый Майкл Газзанига, большинство нейронов в мозге (около шестидесяти девяти миллиардов) находится в мозжечке небольшой области в основании мозга, которая отвечает за равновесие и координацию движений. Вся кора головного мозга, то есть та его часть, которая отвечает за комплексное мышление и другие аспекты человеческой природы, содержит «всего» семнадцать миллиардов нейронов[35].
Куда важнее общего количества нейронов связи между различными отделами мозга. Связи создаются нейрофиламентами толстыми нитевидными образованиями нейронов, расположенными глубоко внутри нашего мозга, под покровом серого вещества. Это белое вещество, информационная магистраль мозга, которая связывает различные области в мощные мозговые сети, формирующие наш сознательный и бессознательный опыт. В последние годы мои коллеги-нейроученые вычленили сети мозга, отвечающие за самые разные вещи, от двигательных навыков до зрительного восприятия и языка, и точно установили их расположение. Я тоже приложила руку к открытию сети мозга, отвечающей за присущее только человеку переживание романтической любви. Именно объем и качество этих соединительных нервных волокон, а не размер мозга определяют уникальные способности человечества как вида. И у нас нет недостатка в нервных волокнах. Если распутать все белое вещество мозга среднестатистического двадцатилетнего человека, то общая длина этих микроскопических «проводов» составит более 100 000 миль (около 160 000 км)[36], то есть примерно в четыре раза превысит окружность Земли. Прямо сейчас одни из лучших ученых-информатиков в мире изучают, как функционирует эта плотно упакованная и крайне экономная биологическая система, чтобы разработать искусственные нейронные сети, которые многие считают будущим вычислительной техники. Эти ученые восхищаются мощностью и низким энергопотреблением мозга: природа создала устройство, способное хранить эквивалент одного миллиона гигабайт информации[37] (что соответствует 4,7 миллиарда книг[38] или 3 миллионам часов ваших любимых телепередач) и при этом потреблять столько же энергии, сколько одна лампочка мощностью 12 Вт[39].
И все же я считаю, что нейронная сеть это лишь один из факторов, обусловивших развитие таких возможностей мозга. Помимо жизненно важных связей внутри мозга, существуют и невидимые связи между мозгом разных людей. Под этим я подразумеваю нашу социальную жизнь и взаимодействие не только с друзьями и любимыми, но и с незнакомцами, критиками и конкурентами. Эта социальная активность больше, чем что-либо другое, сформировала строение и функции мозга.
И, подобно многим другим историям в этой книге, извилистый, загадочный и прекрасный процесс сотворения мозга под влиянием социальных взаимодействий по своей сути является историей любви.
ЛЮБОВЬ СОТВОРИЛА МОЗГ
Эта история началась миллионы лет назад в Африке с двух наших самых древних предков-приматов[40]. Назовем их Итан и Грейс. Их роман был вызван биологической потребностью. Однако после консумации отношений Итан и Грейс решили остаться вместе. Грейс родила детей, которые по сравнению с детенышами других млекопитающих были необычайно беспомощны в первые несколько лет жизни. Партнерам пришлось не только придумывать, как защитить потомство, но и часами добывать еду, чтобы прокормить малышей. А затем, чтобы переварить сырую пищу и накопить достаточно энергии, которая позволит прожить еще один день, им нужно было каждую ночь спать по несколько часов. Решение всех этих задач одновременно требовало социальной координации. Итан больше не мог думать только о себе он должен был смотреть на мир глазами Грейс, чтобы предугадать, что ей нужно.
Итан и Грейс испытывали сильную привязанность друг к другу такие отношения биологи называют парной связью. Однако в какой-то момент эволюции их потомки наши человеческие предки совершили гигантский скачок в социальном развитии. Они адаптировали навыки, которые использовали для построения отношений (умение смотреть в будущее, планирование, сотрудничество), и сделали их более универсальными. Так они начали формировать связи с другими приматами, которые не были ни их репродуктивными партнерами, ни их потомством. Иными словами, они завели друзей.
Древним людям нужны были друзья, потому что их положение в пищевой цепи было уязвимым. Они не умели летать. У них не было ни защитной окраски, ни брони. Они уступали другим животным в силе, скорости и маскировке. Большую часть времени они добывали пищу и спасались от хищников. Все, что у них было, это необычная способность формировать связи между особями, особое умение ориентироваться в самой сложной природной среде социальном мире.