Он одним движением достал из кармана ключи.
Это как?
Мне есть восемнадцать и права. Подвезти? Не думаю, что ты хочешь опаздывать.
С чего бы ты это взял?
Да все в тебе буквально кричит, насколько ты любишь следовать правилам. Хвостик этот аккуратный, каменное выражение лица, строгий взгляд. Ты ответственная и пунктуальная другие люди безалаберные. Вот я, например. Я люблю опаздывать. Что может быть лучше трепки от учителя с утра пораньше? Так что если сейчас пойдешь прочь, я буду кататься по городу. Если согласишься составить мне компанию, я не буду перечить твоим принципам и подкину тебя до школы, да и сам, поддавшись влиянию твоей ауры «девочки-я-люблю-правила-и-систему», обрадую биологичку своим присутствием. Ну обоих подвести или обоих вытащить?
Шантажист, надо же.
Ладно. Поехали.
Как будто одолжение делаешь, а благодарить должна!
Сам предложил.
Его машиной оказалась старая «Волга» с кое-где облупившейся краской, показавшаяся мне вдруг абсолютно родной. Когда-то давно дед возил меня на такой же воспоминания об этом почти стерлись, но приятный сладкий осадок ушедшего детства остался. Сейчас таких автомобилей не найдешь. Но здесь это совершенно естественно город явно давно не знал обновлений.
В салоне пахло цветами, и он довольно быстро прогрелся для старой машины, так что я расслабилась в чуть жестком тепле. Пак отпустил пару шуточек по этому поводу, я вяло отбилась устраивать словесные поединки сейчас было бы кощунственно.
Пока мы ехали, я едва не уснула еще не отошла от привычки в каникулы вставать на пару часов позже, и Паку пришлось меня растормошить. Сделал он это неэтичным способом невесомым, но неожиданным подзатыльником, из-за которого я, уже по инерции открывшая дверь машины, едва не вывалилась в снег и взвыла:
Обалдел?!
Принцесса недовольна? сочувственно посмотрел на меня лис.
Когда-нибудь я тебя убью, мрачно пообещала я.
Не убьешь. Нет, убить-то ты, конечно, можешь, по глазам вижу, совести у тебя нет, но скрываться от закона дело муторное, а ты наверняка ленивая. Так что нет.
Кулак мой остался сжатым, но цели не достиг я угодила аккурат в снежную кучу. То ли дворник так неудачно ее замел, то ли Пак специально возле нее припарковался. Лично я склонялась ко второму варианту.
Ты дверью-то не хлопай! донесся вслед каприз Пака.
Не развалится!
Надеюсь, он вдобавок не на моем этаже живет
* * *
По сравнению со вчерашним днем температура ощутимо снизилась, и за короткую пробежку от парковки я познала всю мощь зимы. Думала, до крыльца не доберусь, так сильно меня била дрожь. А ведь одежда была теплее некуда куртка с капюшоном, шапка с глупыми косичками, огромные зимние ботинки. Отсутствовали только перчатки, и я чуть ли не впервые в жизни об этом пожалела пальцы онемели и не желали двигаться. Однако это была не единственная проблема во всем арсенале кроме этого лицо словно превратилось в маску, к которой больно было прикасаться.
Ногами я старалась передвигать уже не только для того, чтобы улизнуть от Пака, шаги которого хрустели где-то в отдалении, но и для того, чтобы наконец-то войти в здание и кое-как согреться. Наверное, со стороны я, ковыляющая по дорожке, вжавшая голову в плечи, чтобы спрятать лицо от ветра за шарфом, выглядела смехотворно. Как индюшка или курица.
На крыльце я чувствовала себя, будто поднялась к вратам рая. Но идиллию разрушил громкий хлопок двери за спиной. Я рванула к гардеробной, смешиваясь с толпой. Судя по всему, трюк удался по крайней мере, оглядываясь, макушки лиса я не заметила. Разумеется, велика вероятность, что он тоже направился сюда, чтобы переодеться, так что оставалось только лелеять надежду, что мы, разделенные школьниками, оказались в разных концах.
Близость человеческих тел быстро повысила мою собственную температуру. Однако дрожать я не перестала наоборот, конечности тряслись, как в судорогах. Пальцы по-прежнему не гнулись, что усложняло задачу расстегнуть куртку. Я прислонилась к стене в углу и принялась предпринимать всяческие попытки избавиться от верхней одежды. Ни одна не увенчалась успехом.
К счастью, явилось спасение в облике Арлекин, вприпрыжку несущейся ко мне, попутно расталкивая всех, кто вставал на пути. На нее шикали, но она не обращала внимания. Я помахала ей одеревеневшей рукой.
Привет! повесилась она мне на шею. Как спалось? Красивые снились сны? Надеюсь, красивые, потому что на новом месте сны не должны быть мрачными. Кстати, нам нужно как-нибудь собраться у меня, я имею в виду, нам троим Паку, тебе и мне Неожиданно она сжала мои ладони в своих. Я так рада! Мы теперь подруги, правда? Ты помахала мне рукой, это ведь значит, что мы теперь подруги?
И почему это ее так волнует? Она симпатичная, активная, у таких всегда полно друзей. Таких любят они понятны, в них нет загадок, они не скрывают свою сущность, но в то же время умеют не говорить то, что окружающие не хотят слышать. С какой стороны ни посмотри, они пользуются наибольшей популярностью, и если не находятся на пике славы, то крутятся в определенном кругу, где ими дорожат.
Впрочем, вчера я не заметила, чтобы Арлекин так уж любили. Скорее, принимали. Да и блеск в ее глазах буквально кричал о том, что она готова на коленях умолять быть ее подругой, столько в нем бурлящей надежды, смешанной с волнением. Я не хотела с кем-либо сближаться: много мороки, да и Арлекин наверняка отвлекала бы, таская гулять или часами тараторя по телефону. Однако ее взгляду невозможно было сопротивляться.
Да, конечно.
Так и знала! Знала, что тебе понравлюсь. А руки-то у тебя какие холодные! Давай, помогу тебе раздеться. Не будешь же ты в классе в куртке сидеть. Нет, ты могла бы, но первым уроком у нас обществознание, поэтому рисковать не стоит Проповедница за такое и на костер отправит.
На костер? удивилась я. Воображение нарисовало образ грозного инквизитора с факелом в руке, облаченного в черный плащ.
Да. Проповедница у нас яро радеет за дисциплину и правила. За малейшую оплошность к директору тащит. Тот не наказывает, так что бояться нечего, но кто хочет выслушивать истерики.
Она ловко справилась с молнией, и мы совместными усилиями стряхнули с меня куртку.
Тебе пару перчаток одолжить? любезно предложила Арлекин. У меня есть лишние.
Нет, спасибо, растерла плечи я. Думаю, днем потеплеет. Карманы спасут.
Она хмыкнула:
Как хочешь, мое дело предложить.
А где будет проходить урок? В том же кабинете, где вчера?
Тут для каждого предмета свой кабинет. Я тебе составлю список, чтобы ты не путалась. Не волнуйся, освоишься быстро.
Не сомневаюсь. Так где обществознание?
На третьем этаже, кабинет триста пять. Поднимаешься по лестнице и налево до самого конца. А разве ты не пойдешь со мной искать Пака?
Пака? застыла я. Зачем?
Арлекин, судя по округлившимся глазам, удивилась не меньше моего:
Как это «зачем»? Это же Пак.
Мне это немногое объяснило, но я не стала выспрашивать:
Ищи, если хочешь, а я в класс пойду.
Ладно. Тогда до встречи!
И, резко развернувшись, она бросилась в гущу толпы:
Пак! Пак! Ты где?!
Дверь нужного кабинета была открыта я аккуратно просунула голову внутрь и вошла, лишь убедившись, что не одна: за последней партой тройка ребят рубилась во что-то на айпаде. Они мимолетно глянули на меня, тут же вернувшись к своему занятию.
Я выбрала парту, где мы с Арлекин сидели вчера. Тело почти оттаяло, и дискомфорт доставляло лишь болезненно-красное лицо. Когда класс заполнили временные одноклассники, стало немного неуютно, и я скукожилась, вжавшись в спинку стула. К счастью, они мирно прошли мимо лишь пара девчонок да один парень приветливо мне кивнули.
Арлекин влетела синхронно со звонком, чуть ли не от входа метнув на парту сумку, поспешно вытряхнула учебники и простонала:
Успела!
Где была?
Ее щеки окрасил странный румянец:
С Паком болтали. Ничего особенного.
Я уже приготовилась анализировать факты и делать выводы, но набравшие обороты размышления прервала учительница, хлопнувшая классным журналом по столу:
Закрыли рты, дети! Доброе утро!
Все тут же вытянулись в струнку:
Доброе утро, Проповедница!
Учительница не выглядела, как инквизитор, родившийся в моем воображении после слов Арлекин. Простая женщина лет сорока пяти с пучком на затылке, облаченная в деловой костюм. Разве что каблуки слишком высокие. И как на таких можно не шататься?
Садимся, произнесла она, и все одновременно заняли свои места. Лишь я чуть задержалась, поудобнее пристраивая стул и привлекая ее внимание.
Ты новенькая?
Да, Проповедница.
Выбрала лисов?
Решение еще не окончательное.
Она хмыкнула:
Как бы там ни было, пока будешь учиться по нашей программе. Как у тебя с обществознанием?
В прошлой школе было «пять».
Она вдруг рассмеялась. Неужели я сказала что-то не то?
Я совсем не об этом, пояснила Проповедница. Тебе нравится сам предмет?
Я замялась. Никогда не испытывала особых эмоций в отношении обществознания предмет как предмет, не хуже и не лучше прочих. Я вообще выделяла только литературу и историю, остальное же сливалось в сплошной серый пласт. Поэтому выкрутилась:
Нормально.
Что ж, это тоже хорошо. А зовут тебя как?
Хель.
На этот раз вышло без запинки. Повод для гордости.
Какое мелодичное прозвище, восхитилась Проповедница. Надеюсь, ты останешься с нами. Присаживайся, не стой столбом.
Я облегченно плюхнулась на стул, и в то же мгновение Арлекин чуть сжала мои пальцы под партой.
Так, дети, у меня есть, что сказать. Очень важно, директор попросил вас предупредить, нервно начала учительница, в лесу в третьем районе совершено убийство. Если кто-то живет поблизости, будьте осторожнее. Но даже если вы живете не рядом, будьте начеку кто знает, вдруг маньяк бродит по всему городу в общем, держите ухо востро.
Арлекин вздрогнула, и теперь уже я сжала ее ладонь. Я понимала, что это глупо, но почему-то казалось, будто мы в абсолютной безопасности, и даже если случайно встретимся с убийцей лицом к лицу, он нас не тронет. Новость ужасала, однако и пробуждала извращенный эмоциональный подъем. Выходит, не все так просто, и от скуки здесь не зачахнешь.
Советую носить с собой средство самозащиты, добавила Проповедница. Перцовый баллончик, к примеру.
Лучше ножик! Но с ножиком через турникет не пройдешь, заверил парень с задней парты. Лично проверял.
И зачем же ты в спокойное время тащил с собой нож в школу? нахмурилась учительница. Боюсь, нам с директором придется это обсудить. Но не будем о грустном. Мир праху несчастного, а у нас обществознание. Открываем учебники на сто тридцать шестой странице. Таро, читай введение внятно, не бубни.
Какой-то мальчик начал говорить, но его прервал стук в дверь из коридора показалась Марина.
Здравствуйте, поздоровалась она. Извините, Проповедница, можно украсть у вас Хель на пару секунд?
Я приосанилась.
Проповедница недовольно поправила круглые очки:
Хель, будь добра.
Я вытащила руку из ладони Арлекин и юркнула в коридор.
Доброе утро.
Привет, ответила улыбкой Марина. Как ты себя чувствуешь?
Вопрос слегка ошарашил:
В порядке. Осваиваюсь.
Я рада. Чего я хотела-то она забавно почесала затылок. Ты вчера себя показала как хороший игрок. Нужно подправить технику броска, да и выдыхаешься ты быстро, но это мелочи, которые легко исправить. Я хотела бы провести еще одну тренировочную игру и посмотреть на тебя внимательнее. Не возражаешь?
Признаться, я немного удивилась. Уж не думала, что могу кому-то понравиться в вышибалах.
Почему бы и нет?
Учительница расцвела:
Отлично! Тогда завтра после уроков приходи в спортзал. И не забудь размяться, договорились?
Арлекин-I
В детстве, когда мы еще жили на самом краю города, я считала, будто залог счастья детская площадка, до которой не нужно долго идти, в кровь стирая стопы об острые камни. Дети из огромных многоэтажных домов, представлявшихся мне злыми великанами, норовящими раздавить нашу ветхую избу, приравнивались мною к богам подумать только, наверное, у них несметное количество сокровищ, раз они могут позволить себе самую настоящую квартиру, из которой выскочишь и сразу на площадку, да не по острой как кинжалы гальке, а по гладкому асфальту.
Мама строго-настрого запрещала контактировать с людьми, обитающими в домах-великанах. Говорила, они жестоки и кровожадны и непременно сотворят со мной что-нибудь дурное. Я не перечила ей, с утра до ночи читая книги, смотря в окно и занимаясь рукоделием, и лишь изредка помогая ей по хозяйству. Она не допускала меня к домашним делам из-за моей неуклюжести: со смехом трепала по голове и бросала: «Криворукая ты моя», и возвращалась к своим обязанностям. Доверить мне она могла лишь протереть пыль да вымыть полы. Кухня была запретным царством посуда вылетала из рук, подчиняясь потусторонней силе, а нож глубоко вонзался под кожу.
Однажды он чуть не вскрыл мне вены. Взмыл вверх и вонзился в деревянный стол в миллиметре от моего запястья. После мама даже масло приказывала резать пластмассовым ножом, опасаясь, что нечто подобное может повториться.
Вечно продолжаться такая жизнь в четырех стенах не могла. Мне нравились книги, вышивание, все то, чем я занималась, но любопытная детская душа требовала разнообразия. Я жаждала узнать, что скрывается за горизонтом, потрогать солнечные лучи. Казалось, будто внутри комнаты они другие, холодные, а там, снаружи горячие, трепещущие.
Нутро устремлялось к свободе. Едва мне стукнуло десять, я решила, что стала достаточно взрослой, чтобы успешно выскользнуть из искренних, но душащих объятий матери. Пока незаметно, а потом, когда стану старше, переступлю порог этого дома навсегда и пойду вперед, погружаясь в ореол восходящего Солнца.
Я уходила из дома ночью, спустя несколько часов после того, как мама закрывалась на замок. Она запирала все двери, но меня это не останавливало кутаясь в пухлые теплые вещи, я вылезала через окно. К счастью, оно было невысоким, и мне удавалось спрыгивать на землю достаточно бесшумно.
Наша избушка находилась в отдалении от города, поэтому, чтобы добраться до детской площадки, приходилось идти по каменным и песочным насыпям, рядом с которыми ржавели экскаваторы. Из обуви я располагала лишь дырявыми зимними сапогами с подошвами, больше похожими на мочалки. У мамы же имелись высокие блестящие сапоги из кожи. Я могла бы воспользоваться ими, но она сразу заметила бы нарушение наших негласных законов, и я терпела, даже когда осколки вонзались слишком глубоко. А на следующий день прятала следы похождений в теплых носках и сама мыла ноги, чтобы мама не видела.
Помню свой восторг, когда дом-великан оказался вблизи. Помню, как недоверчиво щупала его, прикладывала ладонь к нагретому дневным палящим солнцем бетону, гадала, не поднимет ли он из-под земли исполинскую лапу, чтобы раздавить меня. Как случайно повернула голову, услышав тихий шорох, и увидела площадку и свой восторг от скорости, когда впервые раскрутила карусель, и высоты, когда взмыла на качелях.
С тех пор я сбегала, не обращая внимания на многочисленные новые и постоянно открывающиеся старые царапины. Меня огорчало, что я не могла пообщаться с ровесниками, но душу тешило то, что я хотя бы узнала, каково это касаться ночного неба. Из раза в раз оно представало в новой ипостаси бездонная бездна, безмятежное море с плещущимися волнами, широкая атласная лента, на ощупь мягче кошачьей шерсти