Конечно, можно поспорить о корректности сравнения эксперимента с гориллой и разговоров по телефону во время вождения. Усложнение задачи при подсчете передач становится для внимания большей нагрузкой, чем стал бы рядовой звонок. Но есть простой способ проверить это предположение провести еще один эксперимент! Чтобы изучить непосредственное влияние мобильного телефона на снижение внимательности, Брайан Шолл и его студенты в Йельском университете использовали вышеописанную версию задания с «красной гориллой» и сравнили результаты его выполнения двумя группами людей[39]. У первых никаких особенных условий не было; вторые должны были одновременно с подсчетом вести беседу по телефону. В этом эксперименте примерно 30 % участников упустили появление неожиданного объекта. Однако среди тех, кто разговаривал по телефону, этот показатель составил 90 %! Из-за обычного телефонного звонка вероятность не заметить нечто неожиданное увеличилась в три раза.
Этот шокирующий вывод демонстрирует, что разговоры по телефону резко ухудшают визуальное восприятие и осознанность. Это связано с ограниченностью ресурсов внимания, не с самим телефоном: пусть кажется, что эти действия не требуют от нас особых усилий, в действительности же внимание требуется обеим задачам. Любопытно, что беседа по телефону не повлияла на способность выполнить изначальную задачу по подсчету, а лишь снизила вероятность того, что участник эксперимента заметит неожиданный фактор. Это исследование отчасти объясняет, почему люди ложно полагают, будто мобильный телефон никак не влияет на их способность управлять автомобилем: они тешат себя мыслью, что прекрасно справляются с вождением, поскольку способность выполнить основную задачу (остаться в потоке движения) сохраняется. Проблема в том, что они с меньшей долей вероятности успеют среагировать на редкое, неожиданное, потенциально опасное событие, а наш повседневный опыт о таких случаях дает не так уж много информации.
Как и большинство людей, ознакомившихся с нашими рассуждениями о невнимательности, мобильных телефонах и вождении, вы, вероятно, зададитесь вопросом: почему телефонный звонок более опасен, чем беседа с человеком на пассажирском сиденье? Против этого, кажется, никто не возражает. (А, возможно, вы с таким энтузиазмом отнеслись к нашим словам спасибо вам за это! что готовы присоединиться к кампании за запрет на любые разговоры во время управления транспортным средством, с кем бы ни беседовал водитель.) Удивительно, но большая часть данных свидетельствует о том, что разговор с попутчиком оказывает незначительное влияние на способность управлять автомобилем или не влияет на нее вовсе в отличие от звонка[40].
Из-за обычного телефонного звонка вероятность не заметить нечто неожиданное на дороге увеличилась в три раза.
На то есть сразу несколько причин. Во-первых, гораздо легче слышать и воспринимать человека, который сидит сбоку от тебя, а не находится на другом конце телефонной трубки, так что для поддержания разговора требуется меньше усилий. Во-вторых, ваш попутчик это дополнительная пара глаз: он тоже в состоянии заметить на дороге что-то необычное и дать сигнал, а телефонный собеседник с этой задачей не справится. Но самая любопытная причина это социальные нормы ведения диалога. Во время беседы человек, находящийся в салоне, осознает, в каких условиях вы ведете автомобиль. Следовательно, если на дороге возникнет некоторое затруднение и вы сделаете паузу, пассажир быстро поймет ее причину. Никакие нормы не требуют от вас продолжения диалога, поскольку в зависимости от ситуации на дороге собеседники корректируют свои ожидания касательно процесса общения. При этом, разговаривая по сотовому телефону, вы будете ощущать на своих плечах груз социальных норм, и беседу придется продолжать даже в трудных условиях, поскольку собеседник не поймет, почему вы резко замолкаете и столь же неожиданно возобновляете диалог. Сочетание этих трех причин объясняет, почему разговоры по сотовому телефону за рулем транспортного средства так опасны гораздо опаснее, чем многие другие факторы, отвлекающие водителя.
Для кого трудился Белл?
Все истории, которые мы обсудили выше, демонстрируют, что порой мы не способны воспринимать информацию, буквально находящуюся у нас под носом. Капитан подводной лодки не замечает траулер, водитель не видит мотоциклиста, пилот упускает из поля зрения препятствие на полосе, а бостонский полицейский не реагирует на избиение человека. Подобные ошибки восприятия, однако, не сводятся исключительно к зрительным ощущениям. Люди могут также испытывать перцептивную глухоту[41].
Пулитцеровская премия за очерк в 2008 году досталась Джину Вайнгартену за статью для Washington Post, для которой журналист поставил социальный эксперимент с участием скрипача-виртуоза Джошуа Белла[42]. В четыре года он поразил своих родителей, психологов по образованию, тем, что воспроизводил услышанные мелодии с помощью канцелярских резинок. С ребенком занимались несколько учителей музыки, и уже в 17 лет Белл выступал в Карнеги-холле. Он неоднократно возглавлял чарты классической музыки, получил множество наград за свои выступления, даже принял участие в телепередаче «Улица Сезам». Официальная биография на его веб-сайте начинается со слов: «Ни один классический скрипач нашего времени не владеет вниманием публики так, как Джошуа Белл».
В пятницу утром, в самый час пик, Белл взял свою скрипку Страдивари стоимостью более трех миллионов долларов и вышел на станции метро «Ланфан-плаза» в Вашингтоне, округ Колумбия. Он расположился между входом и эскалатором, поставил футляр из-под скрипки для сбора пожертвований, бросил в него немного денег от себя и начал исполнять сложные классические произведения. За те 43 минуты, что длилось его выступление, в метре от него прошло более тысячи человек, но только семь из них остановились, чтобы послушать. Не считая пожертвования в 20 долларов, сделанного узнавшим исполнителя прохожим, Белл заработал 32 доллара 17 центов.
В своей статье Вайнгартер сетует, что современное общество разучилось ценить красоту и искусство. Между строк считывается боль и разочарование, которые он испытал, наблюдая за людьми, проходящими мимо Белла:
Все записывалось на скрытую камеру. Можно пересмотреть запись один раз, можно пятнадцать, но легче не становится. Можно ускорить и вы получите дергающийся, бессловесный ролик, словно относящийся ко временам Первой мировой войны. Люди перемещаются странными, скачкообразными движениями. В руках у них кофе, из ушей торчат наушники, висящие на шее пропуска бьются о живот. Все это зловещая пляска смерти равнодушия, инертности и бессмысленных серых будней нашей современности.
По всей видимости, коллеги Вайнгартена по Washington Post ожидали иного исхода. Согласно статье, они беспокоились, что выступление Белла вызовет давку:
В таком светском городе, как Вашингтон, рассуждали мы, найдутся люди, которые наверняка узнают Белла. В голове всплывали различные сценарии происходящего, и это заставило понервничать. Что, если люди начнут собираться, а зеваки остановятся, просто чтобы выяснить, из-за чего такой балаган? Толпа все быстро растрезвонит. Засверкают вспышки камер. Люди будут подтягиваться все больше и больше; пешеходный поток окажется парализован; страсти накалятся; на помощь вызовут Национальную гвардию, а там и слезоточивый газ, резиновые пули и тому подобное
После эксперимента Вайнгартен предложил известному дирижеру Леонарду Слаткину, на тот момент музыкальному директору Национального симфонического оркестра, угадать, насколько успешным в теории может оказаться выступление профессионального музыканта в подземном переходе. Слаткин был уверен, что соберется целая толпа: «Приблизительно 75100 человек остановятся на несколько минут и послушают». Но нет: в реальности людей было в десять раз меньше, Национальной гвардии даже не пришлось вмешиваться.
Вайнгартен и его коллеги, Слаткин, даже, скорее всего, Пулитцеровская комиссия все они стали жертвами иллюзии внимания. Даже Белл, увидев запись своего выступления, был «удивлен, что такое количество людей просто прошло мимо, словно я невидимка. Потому что, знаете ли, я вообще-то производил впечатление!»[43] Вы уже прочитали про невидимых горилл, незамеченных траулерах и выкинутых из головы мотоциклах, так что, скорее всего, и сами догадываетесь, почему никто не признал в Белле великого музыканта. Люди не пытались увидеть (или, в нашем случае, услышать) скрипача-виртуоза. Они просто спешили на работу. При этом в статье упоминался еще один человек, единственный, кто уверенно рассказал о пассивной реакции на выступление Белла. Это Эдна Соуза, чистильщица обуви, и ей уличные музыканты мешают работать. Она совсем не удивилась, что люди спешили по своим делам, не вслушиваясь: «Они поднимаются по эскалатору, смотря прямо перед собой. Каждый думает о своем, глаза вперед».
Слаткин был уверен, что послушать знаменитого на весь мир скрипача соберется целая толпа. Но нет: в реальности людей было в десять раз меньше, Национальной гвардии даже не пришлось вмешиваться.
В условиях, заданных Вайнгартеном, перед пассажирами уже стояла одна серьезная задача вовремя добраться до рабочего места. Из-за этого они едва замечали Белла, не говоря уже о том, чтобы вслушаться в исполняемые им произведения и выделить его на фоне рядовых уличных музыкантов. И это ключ к разгадке проблемы. Выбранные Вайнгартеном для выступления время и локация практически гарантировали, что никто не обратит внимания на мастерство Белла. В статье журналиста считывается беспокойство: «Если мы не можем выделить время на то, чтобы замедлиться и послушать, как один из лучших музыкантов планеты исполняет лучшие музыкальные произведения всех времен; если бешеный темп современности настолько управляет нами, что мы становимся слепы и глухи к подобному, то что же еще мы можем упустить?» Вероятно, многое; однако этот эксперимент никак не доказывает, что люди утратили способность воспринимать эстетику мира. Есть куда более правдоподобное объяснение: когда человек концентрирует свое зрение или слух на задаче в нашем случае речь о дороге на работу, он вряд ли заметит что-то, чего не ожидает увидеть. В нашем случае гениального скрипача.
Примечания
1
Подробности этого дела взяты из различных источников, в том числе нескольких превосходных, подробных расследовательских статей, написанных журналистом Диком Лером для издания The Boston Globe. Лер также написал книгу The Fence (New York: HarperCollins, 2009), в которой обсуждается это дело и более всеобъемлющие, но смежные вопросы. Другие источники также включают в себя следующие статьи Дика Лера: «Boston Police Turn on One of Their Own», The Boston Globe, December 8, 1997, p. A1; «Truth or Consequences», September 23, 2001; «Free and Clear», January 22, 2006; «Witness in 95 Brutality Case Offers New Account», September 17, 2006. Упомянуты также решения суда по следующим делам: United States v. Kenneth M. Conley, 186 F.3d 7 (1st Cir. 1999); Kenneth M. Conley v. United States, 415 F.3d 183 (1st Cir. 2005); а также записка, предоставленная Конли в суд: Kenneth M. Conley v. United States, No. 01-10853-WGY, No. 0197-cr-10213-WGY, June 26, 2003. В тех случаях, когда сведения противоречили друг другу, мы обращались к книге Лера как к основному источнику информации, поскольку она была написана совсем недавно и объединила в себе наибольшее количество исследований.
2
Биографические сведения о Майкле Коксе взяты из справки, подготовленной для его участия в конференции «Раса, полиция и общество» в Гарвардской юридической школе, 79 декабря 2000, law.harvard.edu/academics/clinical/cji/rpcconf/coxm.htm (доступ от 18 мая 2009).
3
S. Murphy, «A Settlement Is Reached in Beating of Police Officer», The Boston Globe, March 4, 2006, p. B3.
4
Lehr, «Boston Police Turn on One of Their Own».
5
Цитаты присяжных взяты из статьи Лера Truth or Consequences. Широко распространенное мнение о том, что полицейским лучше гражданских дается запоминание важной информации и что они более наблюдательны, не согласуется с научными данными, см.: P. B. Ainsworth, «Incident Perception by British Police Officers», Law and Human Behavior 5 (1981): 231236.
6
Лжесвидетельство это преступление, которое заключается в даче ложных показаний под присягой в ходе судебного разбирательства. Каждое отдельное ложное заявление может повлечь за собой обвинение в лжесвидетельстве. Конли был обвинен в лжесвидетельстве по факту двух заявлений: во-первых, что он не видел, как Кокс (или любой другой полицейский) преследовал Брауна до ограждения; во-вторых, что он не видел нападения на Кокса. Он был оправдан по второму обвинению, но признан виновным по первому. Его препятствование правосудию стало более общим преступлением вмешательством в деятельность правоохранительных органов. По сути, это автоматически вытекало из вердикта присяжных о том, что он совершил лжесвидетельство, и не отражало никаких дополнительных злоупотреблений.
7
Все четверо подозреваемых из золотого «лексуса» были арестованы той же ночью. Жертве в закусочной несколько раз выстрелили в грудь, предположительно потому, что он стал свидетелем другой перестрелки в баре неподалеку ранее той же ночью. Он умер через несколько дней. Через год двое подозреваемых были осуждены за тяжкое убийство первой степени; Браун, которому не инкриминировали применение оружия, был оправдан. Майкл Кокс оправился от травм и спустя полгода вернулся на работу. Впоследствии он стал заместителем руководителя в полиции Бостона. Двое полицейских, обвиненных Коксом в избиении, позже были привлечены к ответственности и уволены со своих должностей, когда Кокс подал в суд на бостонскую полицию.
8
Исследование описано в следующей статье: D. J. Simons and C. F. Chabris, «Gorillas in Our Midst: Sustained Inattentional Blindness for Dynamic Events», Perception 28 (1999): 10591074. Дэн впервые узнал об экспериментах Найссера в 1970-х годах, будучи студентом. Найссер использовал сложный зеркальный аппарат для создания призрачных образов, которые, казалось, проходили друг через друга. Эксперимент записывался на камеру, и эти ролики позволяли проверить, могут ли испытуемые обращать внимание на одну группу силуэтов, игнорируя другие, которые появляются там же. То есть он проверял теорию о том, что люди фокусируют свое зрительное восприятие на отдельных объектах, а не на областях пространства, и выяснял, насколько избирательно они фокусируются на объектах. Самое детальное описание ранних исследований Найссера, вдохновивших нас на собственный эксперимент, можно найти здесь: U. Neisser, «The Control of Information Pickup in Selective Looking», Perception and Its Development: A Tribute to Eleanor J. Gibson, ed. A. D. Pick, 201219 (Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1979).
9
Термин «перцептивная слепота» происходит от названия книги, опубликованной в 1998 году в издательстве MIT Press. Ее авторы Ариен Мэк из Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке и покойный Ирвин Рок из Калифорнийского университета в Беркли психологи, ставшие основоположниками исследований в этой области. В их оригинальных экспериментах испытуемые смотрели на точку на экране компьютера, пока не появлялся большой крест. Одна линия креста горизонтальная или вертикальная всегда была длиннее другой, и испытуемые пытались определить, какая именно. Крест появлялся лишь на долю секунды, после чего исчезал, поэтому задача была непростой. После нескольких попыток вместе с крестом появлялся дополнительный, неожиданный для участников эксперимента объект. Это могла быть геометрическая фигура, например маленький квадрат, или минималистичная картинка, или даже слово. В большинстве случаев около четверти испытуемых утверждали, что не видели этот объект. Исследования Найссера и наш эксперимент с гориллой еще убедительнее демонстрируют перцептивную слепоту как феномен, поскольку в них в течение нескольких секунд предъявлялся большой, движущийся объект прямо в центре, а не кратковременно мелькающее статичное изображение. Но вывод остается неизменным: удивительно легко не заметить то, что находится перед глазами.