Евгений Ильичев
Последний контакт
Пролог
Ночной звонок не застал Реджи Синака врасплох он его ждал.
Вам уже доложили? без предисловий перешел к делу премьер-министр.
Да.
Что-нибудь удалось выяснить? в голосе второго лица государства Реджи уловил нотки раздражения видимо, экстренное совещание кабмина было напряженным.
Только то, что вам уже известно, господин Никотин. «Осирис-3» не выходит на связь и не передает телеметрию.
И где он сейчас?
Две целых три десятых световых года от нас. Вернее, поправился руководитель проекта «Осирис», именно на таком расстоянии он находился, когда в последний раз был на связи.
Собеседник на секунду задумался.
Я думал, вы держите связь со всеми кораблями типа «Осирис» в режиме реального времени.
Пока они в пределах Солнечной системы да. На более серьезных расстояниях задержка во времени передачи сигнала сильно усложняет процесс общения с ними.
Хотите сказать, корабли управляются не вами?
Реджи мысленно ругнулся: уж премьер-министр-то должен знать такие нюансы! Затем, мысленно сосчитав до трёх, выдохнул и ответил:
Как только корабли проекта «Осирис» покидают Солнечную систему и разгоняются до пятнадцати процентов от скорости света, за полёт отвечают бортовые ИИ.
Но кто-то же должен их контролировать? не унимался премьер-министр.
Дмитрий Борисович, Реджи стоило огромного труда не показывать своего раздражения, ведь ночь и без того выдалась напряженной, мы не для того вбухали в этот проект столько средств и времени, чтобы потом подрубать ему крылья. Каждый корабль из проекта «Осирис» оснащен самым совершенным на данный момент искусственным интеллектом. Я уверен, что прерывание миссии связано именно с технической неисправностью корабля. Если «Осирис-3» принял такое решение, будьте уверены, что иного выбора у него не было.
О каком решении идёт речь?
Прервать миссию, разумеется.
Премьер-министр помолчал. Десять долгих секунд Реджи Синак слушал его тяжелое дыхание. Наконец чиновник выдохнул, видимо, сделав для себя какие-то умозаключения, и спросил:
Что вы думаете делать?
На дворе ночь. Я уже разослал сообщения компетентным людям. Завтра в семь утра состоится первое заседание комиссии по чрезвычайным ситуациям.
Ну, хоть наметки плана-то есть? устало произнес премьер. Я должен доложить президенту он на секунду запнулся, хоть что-то.
Я уже связался с министерством космического транспорта. Они уже переслали мне карты полётов в том секторе. Я как раз просматриваю их.
Хотите послать туда корабль?
Не вижу иного выхода, господин премьер-министр.
Если не ошибаюсь, дальние рубежи бороздят рудовозы частных компаний. Вы на полном серьёзе планируете подключить их к проекту? Не проще ли послать к «Осирису-3» нашу команду?
Они к нему будут лететь пятнадцать лет. Плюс время на подготовку. Вполне возможно, там и лететь-то уже не к чему. Будет глупо отправлять экипаж ученых в столь длительный полет вслепую.
То есть для начала вы планируете убедиться в том, что корабль цел?
Да, господин Никотин. А пока будем готовить экипаж и спасательную миссию.
Хорошо. Я вас понял. Что-нибудь ещё для меня есть?
Реджи Синак впервые заколебался. Он ожидал подобного вопроса и боялся его. Как сообщить второму лицу государства новость, которая, вероятно, перевернёт весь мир? Тем более что четких подтверждений он пока так и не получил.
Реджи? напомнил о своём присутствии премьер. Пауза затягивалась и с головой выдавала руководителя проекта. Что-то ещё?
Да, Синак сделал вдох и выпалил. Офицер дальней связи обнаружил в секторе, где пропал «Осирис-3», мощную гравитационную аномалию.
Гравитационную? Вы имеете в виду чёрную дыру?
Нет, господин премьер-министр, чёрных дыр там нет. Это Реджи не знал, как лучше сказать, и в итоге выбрал самую простую формулировку. Вероятно, там есть ещё один объект. Массивный.
Массивный объект с такой гравитацией, что наши системы смогли её засечь?
Да, господин премьер. Не хочу делать преждевременных выводов, но
Да не тяните уже, начал терять терпение премьер, и Синак решил открыть все карты разом.
По курсу «Осирис-3» не должно было быть никаких массивных объектов, тем более излучающих такое мощное гравитационное возмущение. Я полагаю, такую гравитационную аномалию могло вызвать лишь одно устройство гравидвигатель.
Не хотите же вы сказать
Там может быть ещё один корабль.
Глава 1
Медведев взглянул на свои руки пальцы всё ещё дрожали. Свет в крохотной каюте был приглушен, но и его было достаточно, для того чтобы вызывать у мужчины острые прострелы в голове. Его мучила мигрень, это случалось всякий раз при выходе из криогенного сна. Медики уже предупредили Виктора о том, что это его последний полёт, но в свои тридцать пять мужчина не мог смириться с тем, что дело всей его жизни в скором времени может обернуться для него глубокой инвалидностью. Да и что он будет делать там, на Земле? Ни жены, ни детей. Долги и престарелые опекуны, которых он сплавил в хоспис. Разве что поселиться неподалёку и до конца дней вымаливать у приёмной матери прощение. Его приёмный отец уже перед отлётом был плох, шансов на то, что он будет жив по окончании миссии, почти не было.
Голову вновь разорвал прострел настолько сильный, что в глазах Медведева потемнело, а к горлу подступил комок. Тошнить было ещё нечем, а потому во рту появился горький привкус желчи.
В каюту позвонили. Легкий мелодичный звук ворвался в черепную коробку и, казалось, разорвал все нейронные связи воспалённого мозга. Мужчина повалился на койку и застонал.
Дружище, с тобой всё в порядке? Медведев узнал голос старпома, из-за переборки он звучал глухо. Все уже собрались.
Медведев сжал пальцы в кулак и дотянулся до панели управления. Дверь с тихим шелестом отъехала в сторону. Виктор не видел входившего, открывать глаза он боялся. Услышал лишь его тихие шаги и почувствовал, как промялась кровать у изголовья.
Уже долетели? простонал Виктор.
Вершинин ласково погладил друга по мокрой голове:
Что, опять?
Медведев не ответил. Горячая ладонь друга успокаивала, почти убаюкивала. Не хотелось ни двигаться, ни говорить.
Нет, мы не долетели, не дождавшись ответа, произнес старпом. Капитан поднял экипаж в связи с ЧП.
А, зараза, простонал Виктор, что-то с грузом?
Нет, нет! поспешил успокоить друга Сергей. Если бы что с грузом произошло, мы бы не успели даже проснуться. Там система дальней связи сработала. Какое-то побочное задание. Не знаю подробностей, но, кажется, что-то важное.
«Что может быть важнее десяти тонн плутония?» подумал Виктор и открыл глаза. Боль понемногу отступала.
А где мы? Сколько пролетели?
Боюсь огорчить, дружище, но мы пролежали в криосне всего три месяца. До дома ещё пятнадцать лет.
Твою ж мать! выдохнул Медведев. Они там что, совсем ох
Спокойнее, попытался успокоить друга старпом, кэп сказал, что заплатят тройную таксу.
Зрачки Медведева сузились, взгляд заметно оживился.
Ого! Они что, астероид из платины нашли?
Сергей рассмеялся.
Всегда догадывался, что жадность лучшее лекарство для некоторых. Ладно, старпом встал и похлопал Медведева по плечу, вставай, капитан собирает всех на мостике. Там всё узнаем. Выпей эту хрень солёную, помогает.
Сергей протянул Виктору пластиковый пакет с регидратационной жидкостью и вышел из каюты. Медведев прислушался к организму: а ведь действительно, легче стало. Тройная такса для многих решение почти всех финансовых проблем на Земле. Собственно, у каждого члена экипажа были свои мотивы, чтобы пускаться в такую авантюру. Самый долгий полёт коммерческого транспорта за всю историю освоения космоса шутка ли? В основном мотиватором были деньги, большие деньги. Только так можно было сагитировать людей выпасть из жизни планеты на тридцать лет. Свои мотивы были и у Медведева, но о них сейчас думать не хотелось, хотя вынужденная остановка наверняка внесёт свои коррективы в его планы. Ничего, подумал он, может, оно и к лучшему. Поживём увидим.
Превозмогая слабость в ногах, Виктор опять уселся на кровати. Попытался встать, но ноги его не слушались. Вновь сел. С отвращением посмотрел на пакет с желтоватой жидкостью, по вкусу напоминавшей мочу с сахаром, и нехотя взял его в руки. «Ну же, Витя, пей! Хуже, чем сейчас, уже не будет», приказал себе Медведев и открутил колпачок. Он с ужасом представил, что уже через несколько минут его тело вновь испытает стресс на этот раз ему придется ощутить невесомость. Жилые отсеки и отсек гибернации «Марка-10» находились в подвижной центральной части корабля, которая постоянно вращалась. Центробежная сила создавала в этих отсеках некое подобие гравитации всего в пол-G от земной. Если не смотреть на мельтешащие перед глазами звёзды, переносилась она вполне сносно. Капитанский же мостик, а также грузовой, реакторный и шлюзовой отсеки находились на носу и на корме корабля соответственно. Там гравитации не было, и приходилось пользоваться магнитными ботинками. Но это помогало лишь в вопросе ориентации в пространстве и никак не решало проблем с отсутствием гравитации. У неподготовленных космонавтов кровь постоянно оттекала от головы, а обед регулярно просился наружу. Если с первым обстоятельством можно было справиться, используя специальные компрессионные комбинезоны, то тошноту могли облегчить лишь медикаменты. О постоянном ощущении невесомости, которое в дальних полетах раздражало больше всего, и говорить не приходилось. Люди привыкали, конечно, но не сразу и не все. Медведев, к примеру, так и не смог.
До капитанского мостика Виктор добрался лишь через полчаса, там он застал всю команду. Окинув собравшихся опытным взглядом, прикинул масштабы бедствия. Сергей Вершинин первый пилот и по совместительству старший помощник капитана сидел в своём кресле и проводил диагностику корабля. Рядом сидела Алла Марр второй пилот. Коротко стриженая полноватая женщина с вечным румянцем на щеках вертела перед собой голограмму сектора, где мелким пунктиром отображался курс корабля. Оба выглядели сносно молодым вообще легче дается криосон и дальние перелеты. Возле пилотов, притянутый к полу магнитными подошвами, стоял капитан рудовоза «Марк-10» Георгий Сопкин. Виктор оценил, насколько бодро держался капитан, и невольно позавидовал его здоровью.
«А ведь Сопкин старше меня на тридцать лет», подумалось ему.
Может быть, генетика всему виной, а может, и образ жизни. Бурильщики всю трудовую жизнь пахали в карьерах и шахтах, управляя тяжелыми буровыми установками. Они бурили практически всё, что можно пробурить в Солнечной системе, и не менее сотни объектов за её пределами. Работёнка не из легких. Это вам не команды отдавать, потягивая кофейный гель. Хотя тут сетовать на судьбу Медведев не стал как говорится, кто на что учился.
Остальные члены экипажа уже сидели за круглым столом, прижатые к креслам магнитным полем. Хуже всех выглядел Владимир Ильин штатный физик компании. Виктор раньше с ним знаком не был, но мужик показался ему дельным. Работу свою он знал, с лишними вопросами не приставал, жизни никого не учил. Нравились Медведеву такие люди. Слегка покачиваясь, он сел рядом с физиком и кивнул остальным.
Вам опять нездоровится, Виктор? изобразила участие Валерия Мирская, медик компании. Привлекательная молодая блондинка с вечным строгим пучком волос на голове, Мирская оставляла впечатление надменной зазнайки. Она была умна, образована и холодна, как лёд. Авторитетов Валерия не признавала, впрочем, как и банальной человеческой дружбы. В работе девушка придерживалась формализма и строго соблюдала субординацию другими словами, на корабле для неё авторитетом был только капитан Сопкин. Она всегда держалась особняком и подпускала к себе разве что инженера Корнеева.
Ничего. Я уже в норме, солгал Виктор, натянув на лицо вялую улыбку. В виске щебетнула знакомая боль, и Виктор автоматически зажмурился.
Ты, говорят, в последний раз с нами, Медведь?
Виктор вновь открыл глаза и наткнулся на хитроватый взгляд своего напарника по буровой установке Андрея Балычева.
С тобой точно в последний, огрызнулся Медведев.
Балычева он недолюбливал, с гнильцой мужик был. Вечно филонил, ни секунды сверх нормы не поработает. Чуть что сломается лапки кверху и давай ждать техников. Хрен когда сам трансмиссию менять полезет или бур погнутый. «Не царское это дело, постоянно говорил он, в заднице ковыряться. Прикажу, поковыряют». Не любил таких Медведев. Но делать было нечего, уж кого поставили в напарники, с тем и приходилось работать.
Остальные сидели молча. То ли от спячки отходили, то ли просто были не в настроении. Инженер-электрик Корнеев ковырял ногтём заусенец на пальце, а геолог Васильев так вообще откровенно спал, развалившись в кресле.
Все восемь членов экипажа ждали разъяснений капитана. Сопкин ещё минут пять что-то обсуждал с пилотами, а затем они втроём подошли к остальным и заняли свои места.
Значит так, ребята, начал капитан, есть вариант подкалымить.
А что за работа? оживился жадный до денег Балычев. Мы пролетаем какой-то астероид?
Нет, никаких астероидов в этом секторе нет.
Тогда в чем работа? У нас же рудовоз, спросил физик.
Капитан кивнул второму пилоту, и девушка жестом перетащила голограмму с пульта управления на центр стола. В воздухе замерла объёмная модель сектора, где отображались все ближайшие точки привязки. Пунктирная линия курса рудовоза обрывалась маленькой точкой, маркированной как «Марк-10».
Мы находимся в двух световых годах от Солнечной системы. Ничего примечательного в этом секторе, как я уже говорил, нет. Ближайший к нам крупный астероид «NP-231» находится в пятистах тысячах километров от нас. А вот тут, капитан указал пальцем на еле заметную точку в пространстве, застряло исследовательское судно «Осирис-3».
И чьё это судно? спросил физик.
«Осирис» государственная программа. Все исследовательские корабли межзвёздного класса принадлежат Роскосмосу. Один из них вышел из строя, остановился и теперь дрейфует неподалеку от нас.
Неподалеку это мягко сказано, пробубнил Корнеев. У него был достаточно большой опыт в работе на дальних рубежах. Точка, на которую указывал капитан, в масштабах карты находилась в стороне от курса «Марка-10». Туда лететь месяцев шесть.
Восемь, уточнил капитан.
И какая нам радость? подал голос геолог Васильев, нехотя отрываясь от спинки кресла. Часть голограммы светила ему прямо в лицо, что и заставило геолога подать признаки жизни.
Естественно, нам заплатят, сразу ответил Сопкин.
Ну уж нет, запротестовал Балычев, знаю я этих скряг конторских. Работы подкинут до жопы, а заплатят с гулькин хрен.
Есть один нюанс, ответил на это капитан. Наш корабль выкупили у конторы.
Кто выкупил? удивился старпом. Видимо, Сергей ещё не был посвящен во все детали.
Роскосмос выкупил.
А груз?
Вместе с ним.
То есть мы теперь госслужащие? не понял Балычев.
Теперь да.
Какая досада, язвительным тоном заметил оператор, а нас-то спросить забыли. Мы можем с чистой совестью послать Роскосмос в задницу и лететь прежним курсом. Зря только разбудили.
Платят тройную таксу, спокойно сказал капитан.
Команда притихла. Это уже было заманчиво. Потратить восемь месяцев жизни, а денег получить в три раза больше. Предложение было интересным, но люди всё же колебались.
Следующей фразой Сопкин добил всех:
Плюс нам выплатят половину от стоимости груза.
Балычев присвистнул.
Так, и кого для этого нужно убить? Я готов хоть сейчас.
Стойте, стойте, друзья, поднял руки в примирительном жесте физик, пытаясь утихомирить алчный огонёк, вспыхнувший в глазах всех членов экипажа. Мы ещё не знаем, что за работу нам поручили.