Откуда? не понял я.
Это я не вам, кочумайте!
Фамилия такая Кочумайте, пояснил одноглазый и последовал примеру коллеги. Литовская. А ещё есть другая, похожая: Забирайте. Так что, забирайте свой чемодан, Багратион Наполеонович, и трусцой по сопкам. Представьте, что мимо вас промчался ваш любимый поезд.
11.
Вот ведь странно, правда? Как только речь заходит о психушке, каждый раз неизменно возникают образы Наполеона, Ленина и Петра Первого! Один и тот же спаянный коллектив единомышленников. О чём это говорит? Знаете, у меня сестра в детстве рисовала дом в виде окна и крыши. Больше ничего её не интересовало ни стены, ни крыльцо, ни двери. Ни даже печная труба! Окно и крыша! Таково было её исчерпывающее представление о доме.
Через пять минут неспешного хода мы вышли к берегу реки, видимо, той самой, которая давеча так сильно напугала меня. На берегу, у каменного основания деревянного моста располагалась, собранная из полусгнивших щитов, будка с пустым флагштоком незавершённое пристанище то ли лодочника, то ли паромщика, то ли перевозчика душ. Небритый, худой старик в тельняшке с эполетом, галифе и шапке-ушанке, вышедший нам навстречу, свидетельствовал скорее в пользу последнего варианта. Немного смущал огромный армейский барабан, висевший на ремне через плечо и неизбежно наводящий на мысль об «отставной козе». Однако, в целом, образ перевозчика выглядел довольно убедительно и радовал глаз своим природным естеством, как, например, та же река, будка или мост. При ходьбе старик заметно подпрыгивал, демонстрируя тем самым, крайнюю, максимально лютую степень похмелья.
Привет небесному воинству! Чет-нечет! безучастно проклацали стариковы челюсти. Очередная, стало быть, заблудшая душа?
При этом он даже не посмотрел в мою сторону, видимо, душа настолько заблудилась, что и поиски отменили!
Здравствуй, Хранитель, поздоровались проводники по очереди и приняли в свои ладони его дрожащую дружественную длань. Напоролись на кавалеристский разъезд маршала Муската.
Мюрата, поправил старик. Он тут всех достал! Этого трактирщика давно уже пора отправить к его трактирным праотцам!
Теперь у нас одна дорога через твой мост. Пустишь, али как?
Одноглазый расстегнул сумку и вытащил оттуда поллитровку босяцой водки. В том, что это водка, я не сомневался, не смотря на то, что поверх оригинальной этикетки была налеплена другая, корявыми буквами сообщавшая, что в бутылке МАЛАКО.
Старость не радость, пояснил Хранитель больше себе, чем кому-то. Будто извинялся. Иных напитков организм ужо не приемлет!
«А ребята то тупые, подумал я о сопровождающих. Людей возят, а писать грамотно не научились!»
Ну, так что, Хранитель ценностей, напомнило о себе «небесное воинство», пустишь на мост?
Ничего не выйдет, чет-нечет! Челюсти старика, казалось, двигались сами по себе, безотносительно воли их носителя. Французское ядро угодило прямо в центральную опору, прореха в три метра. Перепрыгнете?
Вот чёрт!
Козлобородый спустился вниз по берегу метров на пятьдесят, за это время старик в один глоток наполовину осушил бутылку и удовлетворённо хрюкнул:
Парное!
Ну, крикнул одноглазый. Что там?
Ничего хорошего! Отозвался козлобородый и скрестил руки над головой. Придётся огибать по суше!
12.
Лодка есть, старик? Одноглазый помог обмякшему от молока, Стрельцу опустится на лежащее тут же бревно. Должна быть, ты ж перевозчик, мать твою, или кто?
Старику заметно полегчало. Дыханье его стабилизировалось, челюсти обрели необходимую координацию. Это значило, что всё сказанное им с этой минуты согласовано с его сердцем и умом! Об этом также говорил и тот факт, что Хранитель с сознанием дела водрузил на переносицу оправу с притороченными на изоленту душками. Стёкла в оправе, разумеется, отсутствовали.
Сколько я вас знаю, ребятки? говоря, старик то и дело поглядывал на бутылку. Сто лет?
Его настрой не сулил ничего хорошего, это я понял сразу.
Дашь лодку, сказал одноглазый, получаешь во вторую бутылку молока. Молоко мечта! Только что из-под коровы!
Козлобородый поспел как раз на конец фразы и внёс свою лепту:
А нет, вернёшься обратно в Очевидное-Невероятное. Готов ты к такой развязке?
Старик приподнялся, подложил под себя шапку и сел обратно. По лицу его наперегонки стекали бодрые капли пота.
Лодка есть, чет-нечет! На всякий случай он крепко прижал бутылку к груди, давая понять, что разлучить их теперь, чет-нечет, может только смерть! Камышинную затоку знаете?
Ну? И при чём тут?
Парни занервничали. Пока всё ещё короткий весенний день заканчивался, встречать ночь в холодном поле явно не входило в их планы.
Там она. На приколе. С вёслами, всё как полагается. Вчера с полудня в Тарутино плавал за ряженкой, обратно обессилел. Хотел сегодня с утра забрать, да забрало заело!
Хранитель закудахтал, явно довольный своею шуткой.
Так что, сходите сами, парни. Крепкие, здоровые чего вам! Десять минут туда десять обратно! Прямо рядом с Шевардинским Редутом. Лодка хорошая, не волнуйтесь. Десятерых таких, как вы кабанов выдюжит! Быстрее начнёте быстрее закончите! А неофита оставьте, я постерегу.
Для меня это было достаточно странно, но парни согласились! Что-то в речи Хранителя их явно подкупило, может, Шевардинский Редут?
Сопровождающие сняли сумки, и, пригрозив старику на ход ноги, твёрдой поступью отправились искать судно.
Ну вот, а теперь поговорим в соответствующей манере.
Старик похлопал ладонью по бревну, приглашая меня присесть.
Там вдали за рекой загорелись огни. Огни Очевидного-Невероятного. Здесь на склизком речном склоне они казались такими тёплыми и дружественными, так манили к себе, что хоть не перебирайся через реку вплавь. На секунду я даже представил себе, что это огни Лас-Вегаса. Но у Хранителя на этот счёт, похоже, было иное мнение.
Я сел рядом.
Обиделись, небось, за «заблудшую душу»?
Сначала обиделся, признался я честно. По привычке. Так уж у нас принято сперва обижаемся, а после думаем за что.
Вот-вот Рад, чет-нечет, что вы это понимаете Молочка?
Он протянул мне бутылку.
Только Кока-Кола, отказался я. И только диетическая.
13.
Вот ведь беда какая Искренне посочувствовал Хранитель. Будете там, он кивнул на другой берег, позвоните химику, он вам любую бодягу враз нахимичит.
Химику? не сразу сообразил я.
Ну да, сказал Хранитель. Дмитрию Ивановичу. Запомнили?
Старик отпил из бутылки и громко икнул.
В организме у него что-то забулькало, заурчало, забродило. Он внимательно прислушался к внутренним процессам, будто пытался расшифровать некое важное послание.
Вспомнив, что не один, перевозчик рассказал мне о конечном пункте моего назначения. По его словам, это вовсе не спец учреждение с почтовым адресом, географическими координатами и техническим паспортом. Так считают многие, но это заблуждение пускай думают, как им удобно, даже самое понятное и распространённое мнение это только личное впечатление о чём бы то ни было, но миру от этого ни холодно, ни жарко. А это и есть целый мир!
Относитесь к нему, как к единственно возможному жизненному пространству во всей вселенной и это подействует на вас лучше всякого элтацина. Мне надо, чтобы вы именно это поняли. Вернее, не так! Мне надо, чтобы это поняли именно вы! Я сразу, как только вас увидел, утвердился в смутном сознании, что с вас может начаться совершенно новый этап в истории Очевидного-Невероятного. Скажите мне по правде вы готовы в это поверить?
Во что?
В невероятное, которое в нашем случае вполне очевидно. Вам обязательно нужно в это поверить! А будет нелегко, против вас у них найдётся целый государственный аппарат, без него не может функционировать ни одно живое общество. Так что придётся с этим смириться. Идите-ка сюда Он жестом попросил меня придвинуться к нему насколько можно близко. Но вот с чем вы не можете и не должны соглашаться, так это с их системой вывесок и обозначений! Просто попробуйте оставить вещам их привычные названия, и может, тогда осколок ядра минует беднягу Багратиона, а генерал Кутайсов вернётся к своей Анастасии живым и здоровым!
Не смотря на полную кашу в голове, я уже собирался дать старику клятвенное обещание спасти героев, но в это время в тёмном небе прямо над нами пролетел самолёт и этот звук сильно привлёк его внимание.
Вы слышите? спросил меня шёпотом Хранитель. Уже в который раз! Может быть, вы скажете мне, что это такое?
Я прям опешил!
Значит, вы тоже не знаете?
Да как же не знаю, соврал я. Знаю, да ещё как! Это шум, который издаёт Млечный Путь! То есть, Молочный. И услышать его способен лишь тот, кто пьёт много молока.
Ну вот, и вы туда же, чёт-нечет! повеселел Хранитель. А ведь это же всего лишь удивительный аппарат, который летает без, чьей бы то ни было, помощи. Сам летает. Понимаете? Стало быть, это Са мо
Лёт! закончил я.
Браво! закричал Хранитель и, обняв одной рукой за плечи, другой отчаянно похлопал меня по груди, да так крепко, что я закашлялся. Браво, мой друг, вы прошли и этот тест! Он взболтал содержимое бутылки и осушил её до дна. Говно, а не молоко как минимум, вчерашнего надоя! От возбуждения глаза Хранителя сверкали в темноте, как две ракеты, одновременно пущенные над полем боя! А
14.
ведь они считают меня неполноценным мудаком, недостойным их гражданства! Представляете, втихушку вручили мне этот берег, будку и этот никудышный мост, по которому за всё это время не пробежала ни одна собака! Поняв, что я близок к тому, чтобы раскусить их подлый обман, эти ублюдки запустили в окрестные леса полчища французов и тут же зачем-то Зачем? Вы наверняка видели флагшток над будкой? Так вот, чет-нечет, как только враг понёс первые потери и я водрузил знамя второй гренадерской дивизии, они тут же, за каким-то дьяволом, поменяли его на стяг четвёртой пехотной! Тайно, суки, под покровом ночи! Представляете? Но они не учли обретённый опыт партизанской войны! Вот, смотрите
И он вытащил из кармана большой ржавый гвоздь.
Не было никаких ядер, чет-нечет! Это я разобрал мост. Все гвозди покидал в реку, как вещественные доказательства! Оставил только два. Как вы думаете, сударь, где второй?
В шине нашей машины!
Верно!
Тут я на всякий случай отодвинулся подальше.
Вы истинный патриот! Гиб-гиб
И мы грянули троекратное «Ура».
Теперь вот что То, о чём он хотел сказать, видно, требовало от старика большего душевного усилия, а, значит, и дополнительной порции молока. У меня к вам частная просьба, мил человек Есть там у них одна особа весьма романтического склада. Увидите, передайте ей поклон. И сии вирши.
Хранитель прокашлялся, выкатил грудь «колесом» и поправил эполет.
Прошла борьба моих страстей,
Болезнь души моей мятежной,
И призрак пламенных ночей
Неотразимый, неизбежный!
И милые тревоги милых дней,
И языка несвязный лепет,
И сердца судорожный трепет,
И смерть, и жизнь при встрече с ней
Исчезло всё! Покой желанный
У изголовия сидит
Но каплет кровь ещё из раны,
И грудь усталая и ноет, и болит!
Тут старик разрыдался не на шутку!
Запомнили?
Ещё бы! вдохновенно соврал я.
Вот и ладно Хранитель немного успокоился, подождал пока обсохнут слёзы и мечтательно посмотрел вдаль. Завтра снова в бой. Жалко, силы на исходе. Мне б подмогу какую-никакую Хоть бы один пехотный полк!
А через минуту прибыла лодка. Сопровождающие покидали в неё свои сумки, помогли мне взобраться на борт и уже в полной темноте мы, наконец, отчалили от берега. Когда лодка достигла середины реки, я невольно обернулся назад там, на, продуваемом всеми ветрами, берегу, под обезглавленным флагштоком величественно возвышалась могучая фигура Воителя в треуголке, которую я давеча так тупо и так подло принял за шапку-ушанку!
Благодарю за службу! Пронеслось над взбудораженной вёслами, речной гладью. Завтра же стану хлопотать перед Его Сиятельством о присвоении вам
15.
ордена Святого Андрея Первозванного! А будет оказия, милости просим под наши знамёна! Лишний штык врагу кирдык!
И где-то там далеко-далеко, в звёздной глубине несколько раз гулко ударил колокол!
3.
ВКП(б)
Позволю себе в этом месте небольшую передышку думаю, самое время взглянуть на описываемые события трезво и беспристрастно. Иногда по ходу дела мне кажется, что я не удосужился объявить вам какое-то важное условие, не приняв которое, вы не сумеете до конца проникнуться самой атмосферой происходящего и тогда упустите нечто важное, ведь атмосфера, мне пришло это в голову прямо сейчас, это, собственно говоря, и есть то главное, ради чего я задумал осуществить столь сомнительную затею, а именно стать писателем? Теперь вы видите, даже для меня многие вещи становятся очевидными непосредственно в процессе написания текста, так чего уж там требовать от вас?
Конечно, посмотри я на карту местности, я бы удивился, как это так: населённый пункт под названием Очевидное-Невероятное находится от города всего в часе езды, а добирались мы туда минимум полдня! И река, преградившая нам путь, совсем не по пути! А Усолье-Сибирское? Это ж вообще Иркутская область! Край земли! И так чего не коснись! Несостыковки, несообразности, несовпадения! И вот главный вопрос: имеет ли тогда хоть какой-то смысл всё, что произошло со мною после того, как меня, задремавшего под монотонные удары весла, почти что на руках вынесли из лодки мои сопровождающие? Или состыковки на этом месте заканчиваются? Или точнее так: заканчивается привычный взгляд на то, что считается несовместимым с единственно возможным и только поэтому достойным вашего внимания? То есть, я предлагаю поменять вам взгляд на суть вещей, чтобы сохранить хоть какой-то интерес к моему рассказу? Что-то меня эта формулировка не устраивает. Да и вас, уверен, тоже. Вот что давайте попробуем всё, что произошло до моего прибытия в Очевидное-Невероятное просто иметь ввиду. Так, на всякий случай. Возможно, дальнейшие события тогда не вызовут у вас аллергию на самоуверенного идиота, который всё время пытается чёрное назвать белым! В любом случае, прошу вас довериться мне и отнестись к описываемым событиям пусть даже с самой малой долей понимания, ибо не случись этого на самом деле, я вряд ли взялся бы их описывать.
Ну так, что, фельдмаршал, услышал я голос козлобородого прямо возле самого уха. будем спать или ножками пойдём?
Он грубо высвободил руку, удерживающую меня за пояс, и сунул мне мой чемодан. Одноглазый в это время разговаривал с привратником, спрятавшимся в небольшом помещении, похожем на скворечник. Впоследствии я выяснил, что таких блокпостов было пять по количеству сторон света. Какая пятая, мне объяснили позже. Несмотря на то, что эта координата не использовалась в иных краях планеты Земля, здесь она была востребована куда более, чем четыре известных, ибо именно туда чаще всего отправлялись особо строптивые представители местного населения. Скворечники были построены самими обитателями, и в каждом из них обязательно должен был находиться свой скворец. Так должно было быть по логике вещей, но только истинные хозяева будок были некогда изгнаны из своих обиталищ более наглыми и агрессивными собратьями, а именно грачами и теперь в скворечниках
16.
против обыкновения, навеки поселились чёрные клювастые существа, весьма преуспевшие в деле соблюдения норм и охраны общественной морали.
Справедливости ради стоит заметить, что количество грачей заметно превышало число скворечников, что создавало в демократически настроенной части
общества лёгкие недовольства. Возглас «Грачи прилетели» можно было то и дело услышать во время событий, не предусмотренных внутренним регламентом.
Пока наш грач что-то там согласовывал по телефону (щёлкал клювом), у меня было немного времени, чтобы в общих чертах обозреть Главный Корпус и его окрестности. Во-первых, как и ожидалось, вся территория, принадлежащая непосредственно Заведению, по периметру была обнесена забором, пусть и не высоким, но зато крайне устойчивым и прочным. Каждая опора снабжалась красным фонарём в форме шара. Сейчас этого было не видно, но днём фонари обретали вид глобуса Очевидного-Невероятного - никаких иных географических объектов здесь не признавали в принципе. Сквозь витые металлические пруты ограды, то тут, то там виднелись зелёные насаждения в виде крепких молодых тополей и ухоженных клумб. Справа от Парадного входа в окружении кустов акации пряталось некое сооружение, по форме напоминающее то ли игровой павильон, то ли Лобное Место. Далее, привыкший к темноте, взгляд мой без труда обнаружил вдалеке впечатляющие очертания Храма, увенчанного тремя куполами: одним большим и двумя поменьше!