В-третьих, практически «время жизни» последних биороботов измерялось не десятилетиями, а столетиями. При правильной эксплуатации они могли «пережить» не одно поколение своих создателей.
Зато они «любили», «соучаствовали». По-своему.
Цена таких биороботов в отличие от прежних моделей подскочила во много раз, и была доступна лишь состоятельным гражданам Земли. Случалось так, что какой-нибудь бизнесмен дарил биоробота своему приятелю это считалось «хорошим тоном» и приветствовалось в обществе.
И всё же, Правительство запретило Институту разрабатывать «ещё более совершенные модели», ибо люди не хотели до конца уступать своё первенство «бездушным машинам», хотя по этому поводу между центурианами и землянами шла борьба центуриане стремились «наводнить» все сферы человеческой жизни существами с искусственным интеллектом.
«Недалеко то время, поговаривали люди, когда нам будет не место на родной планете, которую целиком займут машины».
Однако пока ещё биороботы и машины мирно сосуществовали друг с другом, несмотря на жуткие истории фантастов.
«Никогда человек не создаст ничего выше Бога», утверждали передовые умы философов-метафизиков.
«Но человек должен быть избавлен от тяжёлого физического труда и лишних проблем, спорили с ними учёные.
Этот спор продолжался до сих пор, и, в конце концов, Правительство решило занять нейтральную позицию, примиряя (пока безуспешно) первых со вторыми.
Тина перевернула страницу книги и хотела продолжить чтение, но Олимпия остановила порыв няни.
Причеши меня.
Но я не закончила.
И не надо. Эту сказку я уже слышала.
Комната была освещена розовым светильником в виде цветка лилии. Олимпия растянулась в кровати-кювезе с дополнительным обогревом. Такие кровати, выпускаемые промышленностью, были удобны тем, что не требовалось дополнительного белья, и даже в холодное время года, когда солнечного тепла было недостаточно, несмотря на постоянно повторяющиеся попытки метеорологов «установить стабильный субтропический климат», они могли согреть озябшее тело, и их форма в точности повторяла форму человека в отличие от плоских кроватей старого образца.
Тина отложила книгу, взяла расчёску и принялась расчёсывать густые волосы своей воспитанницы. Рядом с кювезом стоял поднос на колёсиках, на котором красовались два блюда бутерброды с икрой и пицца с сыром. Это был ужин.
Многие земляне питались исключительно «контейнерами». Так назывались капсулы с необходимым суточным запасом питательных веществ: белков, жиров, углеводов, витаминов и должным количеством килокаллорий. Всё чаще и чаще пропагандировалось, что такое питание намного полезнее и качественнее, чем приготовленная еда, однако, несмотря на усиленную пропаганду, люди предпочитали «вкусную еду для гурманов».
Ты нанизываешь на вилку гриб, смакуешь его во рту и с наслаждением отправляешь затем в желудок. Ну, разве это не здорово! говорил Густав Милер, Только глупые центуриане способны впихивать в себя всю эту гадость вроде «сырых мозгов» и дурацких контейнеров».
И он был прав.
Тина убрала расчёску.
Почему Вы ничего не едите?
Я не голодна.
Уголки губ Тины слегка приподнялись в подобии улыбки.
Разве такое бывает, чтобы люди не испытывали голод?
Иногда бывает, ответила Олимпия, Скажи, а гости ещё не ушли?
Нет.
Как мне хотелось бы веселиться вместе со всеми.
Через один час, сорок шесть минут, пятьдесят четыре секунды Вы должны уснуть.
Олимпия проигнорировала это замечание, поднялась с кровати и подошла к широко распахнутому окну. Повеяло летней прохладой.
Там далеко-далеко на востоке всё ещё сохранялась бледно-розовая полоса заката, свежие звёзды мелькали в бархатном небе, как маленькие светлячки. Город лежал, как на ладони. До ушей Олимпии донеслись радостные возгласы сторонников Сопротивления, которые кричали снизу: Победа! Победа! Наконец-то ненавистный Айрон покинет Землю!»
Огни города горели разными цветами всё это производило впечатление пышности, торжественности и помпезности. Веселились все, кто могли. Динамики гремели, донося музыку из воздушных кафе.
А внизу в парках гремели синтезаторы рок-групп, центуриане «прикусили языки» и ходили понурыми.
Ты можешь идти, наконец сказала Олимпия, обратившись к прислуге.
Слушаюсь.
Да, кстати, позови Александра. Я буду ждать его.
Тина выглядела взволнованной, свет от розового светильника отразился на её лице, изготовленном из пластика.
Ты хочешь что-то сказать мне?
Ваш отец велел, чтобы я уложила Вас спать.
Я уже не маленькая и сама могу лечь.
Признайтесь честно, Вы что-то задумали?
Олимпия мотнула головой.
Нет, мне просто хочется увидеть своего друга перед сном.
Тина не сдвинулась с места.
А меня Вы не считаете другом?
Конечно, считаю.
Олимпия не подала вида, но её удивил вопрос прислуги.
Тина вышла. Олимпия вытащила из кармана ночной пижамы, которая была на ней, найденные на дне Океана жемчужины, положила их на ладонь и долго смотрела, изучая каждую грань, каждую чёрточку. Жемчужины, как будто хотели ей что-то сообщить, переливаясь то розовыми, то голубыми оттенками. Огни Ассинии продолжали зажигаться уже за рекой. Там в одном из этих дворцов живёт королева. Завтра Земля станет свободной. Завтра. Прошлое незаметно исчезало и переходило в будущее и тоже становилось прошлым, затем следующий пласт пространства переходил в разряд будущего.
Олимпия отвлеклась, положила обратно заветные дары Океана. Ей казалось, если она будет думать об этом, её мозги расплавятся, как плавятся камни на раскалённом Солнце.
Вы звали меня? раздалось за её спиной.
Олимпия оглянулась. Знак Алехандро на мускулистой груди телохранителя-негра сверкнул в полутёмной комнате. Александр стоял напротив Олимпии, ожидая дальнейших распоряжений своей маленькой хозяйки.
Тебя отправила Тина?
Да.
А где она сама?
Спустилась к гостям, чтобы вынести какое-то блюдо из кухни.
«Как хорошо, теперь я предоставлена самой себе», подумала Олимпия.
Зачем Вы звали меня? спросил Александр.
Я хотела, чтобы ты прокатил меня по ночной Ассинии.
Александр отвернулся, и это считалось первым признаком несогласия с желаниями хозяев.
Ваш отец будет недоволен, если я исполню Ваше приказание.
Но ведь ты же считаешься моим телохранителем и подчиняешься непосредственно мне.
Лицо Александра оставалось непроницаемым. Олимпия ловко скользнула к нему и, как вьюн, обвилась вокруг его тела. Интуиция ещё никогда не подводила её, и она чувствовала, что чернокожий телохранитель тайно влюблён в неё, а значит, исполнит любую прихоть, любой каприз своей госпожи, только старается не показывать этого из скромности и отчасти из гордости.
Лёгкая улыбка появилась на её уже не детских губах. Она незаметно чмокнула её в смуглую щёку.
Ну, пожалуйста, я очень прошу тебя. Никто даже не узнает о нашей короткой поездке.
Александр опустил голову. Если бы он принадлежал к представителям европеоидной расы, ни от кого бы не укрылось, как он покраснел от смущения. Однако сейчас летняя ночь скрыла состояние его души. Настоящие воины никогда не выдают состояние своих внутренних порывов. Так считал поклонник командора, так «говорили» в нём его гены, доставшиеся в наследство от стойких и мужественных предков, которые тысячелетиями привыкали быть сдержанными и держать при себе свои сокровенные чувства, мысли, желания.
Если мы полетим, я обещаю, что во всём буду тебя слушаться и поделюсь с тобой своим ужином и ещё выпрошу у Тины рагу с курицей. Ведь ты же любишь рагу с курицей?
Александр промолчал, ещё больше смутившись.
Скажи, ведь любишь же? Любишь?
Мне нравится, как готовит Тина.
Ну, пожалуйста, давай полетаем над городом. Разве в такую ночь можно уснуть?
Хорошо. Только никто ничего не должен знать.
Я обещаю.
В ангаре было темно, так что маленький оранжевый воздухолёт был практически невидим. Оказавшись внутри вместительного салона, Олимпия провела ладонью по гладкой поверхности стекла. Она предвкушала чудесную поездку, волнующее путешествие, ей хотелось непременно участвовать во всеобщем торжестве, потому что центром внимания являлся её отец легендарный Артур Крейг, которого все любили, и для землян он был настоящим идеалом. Ей не терпелось с высоты посмотреть на красоту города, на раскинувшиеся сады, парки, плантации.
«Александр, как он мил, подумала Олимпия, несомненно, он мой герой и друг».
Она прихватила с собой две порции рагу, завёрнутые в фольгу. Слава богу и инженерной мысли, воздухолёт был оснащён микроволновой печью, и всегда была возможность подогреть ужин, обед или завтрак.
Олимпия поспешно сунула в печь рагу, включила обогрев. Вскоре салон заполнился аппетитными запахами, среди которых доминировал чеснок, имбирь, шалфей и корица. Тина готовила по рецептам известных европейских поваров.
Александр открыл дверцу воздухолёта и сел за пульт управления.
Где ты был?
Как всегда, проверял исправность машины.
Ну, теперь полетим?
Олимпия улыбнулась, нежно провела своей маленькой рукой по плечу телохранителя. Запищала микроволновка, ужин разогрелся.
Кстати, неплохо бы сейчас подкрепиться.
Олимпия протянула ему порцию рагу в фольге, другую взяла сама, развернула и откусила хрустящее поджаренное куриное мясо, перемешанное с рисом, приправами и овощами. Александр ел молча.
Мне, конечно, стыдно, что я не предупредила Тину, и теперь ей попадёт из-за меня.
Думаю, это было бы лишним, потому что вы никуда не полетите, послышалось с задних сидений.
Кто здесь?
Олимпия едва не подавилась застрявшим в горле куском курицы, страх обуял всё её существо с ног до головы. Она была не готова к столь неожиданным поворотам. Тина вынырнула из темноты, её глаза сверкнули.
Это я, с оттенком упрёка в голосе произнесла она, я, как ни странно.
Тина? Но каким образом
Каким образом я пробралась сюда?
Да Олимпия бросила испуганный взгляд на застывшего Александра, который до этого уплетал рагу со зверским аппетитом, Александр говорил, что ты ушла на кухню.
И вы успокоились ввиду моего отсутствия?
Прости меня, Тина. И всё же, как ты оказалась здесь?
Было нетрудно догадаться, что вы решите продолжить своё веселье, пребывая в воздухе, поэтому я пришла в ангар и до поры до времени скрылась в воздухолёте, ожидая вашего прихода, который вскоре последовал, потому что ждать пришлось совсем недолго.
В воцарившемся после признания Тины молчании было слышно тяжёлое дыхание Александра и слабый вздох Олимпии.
Что же мы будем делать?
Олимпия пожала плечами. В любом случае Тина могла нажать кнопку сигнализации, и тогда сюда сбегутся охранники, и будет уже невозможно что-либо доказать.
А может быть, ты ничего не скажешь родителям, и у нас будет возможность полетать над праздничной столицей?
Ведь Вы же не считаете меня своим другом.
Тина опустила глаза, отвернулась. Несомненно, модели последнего поколения были способны на «человеческие чувства».
Я же сказала тебе, что это не так.
Вы люди всегда начинаете льстить, если хотите что-то получить от объекта вашей лести.
Осторожно, Тина, не все люди одинаковы.
Красивоочерченные брови Олимпии сдвинулись к переносице, ей не нравилось убеждать кого-то в своей привязанности.
Я действительно тебя очень люблю и благодарна за твою заботу. Ты знаешь о том, что Александр в восторге от твоих блюд?
Я ни на шаг не отступаю от рецептов, в этом заключается секрет. Что касается людей, вся их беда в том, что они любят импровизировать.
Согласна, итак, ты хочешь полетать с нами?
Тина посмотрела на ловящих каждый её взгляд Олимпию и Александра. В рамках присущего ей аналитического мышления ей нравилось быть в центре внимания, когда остальные целиком и полностью зависели от её воли. Оба попутчика смиренно дали ощутить ей это состояние.
Хорошо, только недолго. Я засеку время на два часа, тридцать минут. Мы сделаем всего два круга над городом и вернёмся обратно.
Два круга? разочарованно спросила Олимпия, она рассчитывала на большее.
Взгляд зелёных глаз Тины был непреклонным.
Это всё, что я могу вам пообещать. Если вы откажетесь, я тотчас вызову охрану.
Нет-нет, я согласна. А ты, Александр?
Это была не моя идея, мисс Олимпия.
Я рассчитывала на большую благоразумность Александра, но, увы, это оказалось не так.
Тина удобно устроилась на облюбованном ею сиденье воздухолёта.
Заводи. Полетели.
Двери ангара медленно раскрылись в разные стороны впереди чернело беспросветное небо Ассинии. Волна свежего воздуха обдала целиком ночных путешественников.
«Победа! Победа! Долой Айрона! гремело отовсюду, Да здравствует королева Леминия! Да здравствует легендарный Артур Крейг!»
Всё это тонуло в оглушительных звуках музыки, казалось, ночью праздник только начинался, и все удивительные торжественные события ждали землян ещё впереди.
Маленький оранжевый воздухолёт, в котором сидела дочь легендарного командора, появился высоко в небе над городом, но никто этого не заметил. Люди продолжали веселиться ради самих себя; сегодня особенно сильно Айрон был ненавистен им.
Центр города состоял из огромной площади с ратушей, где до сих пор шли старинные часы, представляющие собой деревянные фигурки сказочных героев. При этом каждый час по всему городу раздавалась красивая музыка ночная соната Моцарта, и она звучала так натурально, что, казалось, внутри часов находились музыканты, игравшие камерную музыку. Но это была лишь иллюзия, и все понимали это. Площадь обрамляли здания администрации, городской коллегии правозащитников, судейской коллегии и Высшей Космологической Школы, получившей статус межпланетной, потому что здесь проходили обучение студенты со всей солнечной системы, а также с близлежащих галактик: «Морская Звезда», «Крейсер», «Астория» и др. Каждый, уважающий себя человек, стремился бросить вызов судьбе, испытать свой характер, пройти Программу Выживания в условиях диких, практически лишённых цивилизации планет, разбросанных по бескрайнему простору Космоса, и, наконец, каждый стремился приобрести одну из хороших профессий, которые предлагала Школа: врач-космолог, программист биороботов, борт-инженер управляемых кораблей, программист систем запуска и посадки кораблей, контруктор звездолётов и т. д. Кроме того, проводилось обучение по средним специальностям: помощник борт-инженера, повар, официант.
Олимпия ещё не решила, кем она будет, однако в глубине души она уже точно знала, что свяжет свою жизнь с Космосом и продолжит дело отца.
Далее располагались стадионы, парки, и за этой «зоной отдыха» шла жилая зона. Дома горожан были сделаны из металла, среди них встречали одно-, двух этажные коттеджи, а также многоэтажные прямоугольные «коробки» старого образца. В воздухе висели «шары» воздушных бунгало разной величины и оттенков. А чуть дальше находилась «полоса гостей». Раньше этой части Ассинии вообще не существовало, но когда открылся свободный въезд сначала с планет солнечной системы (кроме враждебного Сатурна), а затем и с других галактик мэрия Ассинии приняла решение организовать жилую полосу для «гостей Земли».