А что меня проверять, я ни от кого не скрываюсь, вяло отмахнулся Данила. Рассказал как было.
Ты что правда не понимаешь? Запрос сделают. Нет тебя в списках, ни в одном отряде. Выходит засланный казачок.
Хватит ахинею нести! неприязненно выдавил Данила, но уже внутренне понимал, что Юра прав.
Ты это будешь пузатым дядям в погонах рассказывать, когда тебя поместят в тюремный лазарет и прищелкнут наручниками к кровати!
Это все твои фантазии! мрачно буркнул Данила, внутренне сдаваясь.
Да нет! Они любят таких лазутчиков, доходяг, ловить. Показать свою бдительность и нужность.
Не собираюсь я перед ними исповедоваться! совсем растерялся Данила.
Они еще ордена на грудь прицепят за твою персону!
Отстань ради бога! взмолился Данила. Без тебя тошно.
Ну-ну! А потом тебя, если не посадят, то депортируют или обменяют и накрылось твое козырное лечение. Ну, это если раньше не помрешь!
Тебе то что? не выдержал Данила.
А все почему? Язык враг твой! Помалкивал бы в тряпочку, правдолюбец хренов!
Парни долго смотрели друг на друга как петухи, но вдруг Юра сменил гнев на милость, широко улыбнулся, снимая напряжение:
Ладно! Расслабься. Это пока Омаровна допишет седьмой вариант, пока его отошлют, пока там сообразят, что к чему, у нас есть немного времени. Давай так! Дуй в кабинет к главврачу. Ее сегодня нет. Там Зинка. Вот тебе шоколадка. Попроси ее выдать на пару часов твой паспорт. Скажешь: симку купить надо. Домой звонить, типа деньги кончились. Ну, или соври еще чего-нибудь. Как возьмешь, «паспортину», собирай манатки и дуем на вокзал.
А ты?
Не парься? Мне давно намекают, что я тут задержался. Я заранее все получил. Тебя ждал.
Ладно! Спасибо! повертел Данила в руках плитку «Бабаевского с фундуком». Пойду попробую!
Ни пуха ни пера!
К черту!
Операция по вызволению паспорта, прошла без сучка и задоринки и уже спустя полчаса, молодые люди торопливо подходили к железнодорожным кассам.
Только не долечились! тяжело вздыхал Данила. Бьет в голову от быстрой ходьбы!
Ну, там тебя скорее в гроб вогнали бы коновалы, подтрунивал Юра.
И то правда.
Поезд подошел без опозданий. Настроение у них было приподнятое. Данила неотрывно смотрел в окно. Проезжали станцию. Синяя форма станционных рабочих. Желтые флажки, белые железнодорожные домики, разъезды, семафоры, холмы, перелески, закрытые шлагбаумы, изгибающийся хвост вагонов, низкое утреннее солнце, водонапорные башни из красного кирпича. Это была Россия.
Операция возмездие
Воронеж встретил их шумным гомоном «таксистских» зазывал. Юра щедро угощал его сигаретами, был очень улыбчив.
Одет ты для города, конечно, не фонтан! делая узкие глаза, критично отметил он. А что не взял форму получше? Там же на рынке в Аквилоне был выбор: «Горки», «Цифры», «Охота»?
Сам он был одет с иголочки: на груди красовался нагрудный знак. Хорошее сукно, все подогнано в размер, поглажено.
Я же с госпиталя, без копейки. На что хватило.
Ну, да! Ну, да! торопливо согласился Юра. Это поправимо.
Да я не парюсь.
Ну, поехали, сеструха ждет. Это не далеко. Вон и автобус.
Сестра, Лида, была немногословной девушкой, приятной внешности. Бледное лицо ее было обрамлено красивыми темно русыми волосами, уложенными в тугой узел на затылке, а маленькие морщинки на лбу, у края рта, делали ее чуть старше своих лет. К этому прибавлялся взгляд печальных голубых глаз, часто направленных в пол. Она практически не применяла косметику, не делала маникюр и жила какой-то своей жизнью. Домик, в котором Лида обитала, был неказистый, и девушка жила в нем одна. Это Даниле показалось странным. За этим скрывалась какая-то тайна.
Уж лучше, в ее положении, снять дешевую комнату, чем прозябать на отшибе совсем одной?! поделился он своими мыслями с Юрой.
Да-а-аа! вяло махнул он рукой. Неудачно сходила замуж!
Данила не стал больше расспрашивать. Сестра собрала скромный обед, где превалировала картошка и солонина с погреба. Юра достал трехлитровую банку домашнего слабого вина.
Собственное! Чистый виноград. Вот эти пяточки его давили, перед тем как уехали.
Ноги то хоть мыл? ехидно поинтересовался Данила.
А зачем. Самый смак в этом!! рассмеялся Юра. Да! Шучу. Шучу.
Вино оказалось отменным, заходило легко и градусы в нем явно присутствовали. Юра был в ударе. Лида, видать, давно не пила, тоже захмелела. На лице у Лиды появилась долгожданная улыбка. Девушка, очевидно, сняла какой-то груз, что давил нее и лицо ее стало милым и добродушным.
Можно я буду звать вас Даня или даже Данечка?! неожиданно заявила она и глаза ее лучились.
Отчего нельзя. И давайте не «выкать», согласился Данила и улыбнулся в ответ.
Тогда бокал за нас! с вызовом бросила она и в глазах ее появились задорные огоньки.
Лида! погрозил ей пальцем брат.
Чего! немного расхлябанно ответила она ему и одарила его взглядом исподлобья.
Ничего!
Ох! Хо-хо! дерзко поморщилась она и поднесла полный бокал, и свои спелые малиновые губы к лицу Данилы. Данила засмущался, оглянулся на Юру, и вызвал у нее смех.
Все, больше этому столику не наливаем! ревниво возмутился Юра. Иди! Иди спать! У нас тут мужской разговор!
Девушка, сделав губы трубочкой, показала ему язык. Юра в ответ шутливо вытащил кулак.
Стоеросовый солдафон ты братик! с брезгливым выражением, заявила она. Только и умеешь!
Иди. Иди!
Лида не стала больше пикироваться и покачивая бедрами, ушла что-то напевая, но перед тем, как скрылась, обожгла Данилу многозначительным взглядом.
Да! Дура! Не обращай внимания! вслед ей, беззлобно, бросил брат.
Данила, не пил, растянул бокал вина на весь вечер. Он и так ходил по краю, опустошая стандарты обезболивающих. Юра не настаивал и между делом, уточнил некоторые детали плана. К его осуществлению они решили приступить с завтрашнего дня.
Когда, в банке, вина осталось меньше половины, Юра вдруг резко встал и за вращал глазами.
Баста! Друган. Я норму знаю! Давай покурим и спать.
Идет! беззлобно усмехнулся Данила, наблюдая за изрядно захмелевшим другом.
Ему было постелено заранее. Штопаное, но чистое глаженое белье. Аккуратно взбитая подушка. Легкий холодок новой постели. Скрипучие пружины койки тяжело отозвались. «Хорошо! подумалось ему, тысячу лет не спал на домашней постели! Много ли человеку надо?!» Непрошенная улыбка коснулась его губ.
Спустя минут пятнадцать, когда все уснули, чуть слышно отворилась дверь и заскрипели половицы. Данила в недоумении скосил глаза. Лунный свет высветил крадущуюся бледную фигуру. Легкая белая тень, как привидение из детских сказок, приблизилась к нему, и Данила вдруг почувствовал у себя на груди теплую ладошку, а потом горячие нетерпеливые губы. Он хотел что-то сказать, но девушка прошипела:
Т-ссс!
И жестом приказала ему молчать. Ее волосы шатром, были над ним, щекотали лоб, нос, щеки, а ее губы не оставляли его ни на секунду. Данила притянул ее к себе, но она указала рукой на пол. Это было логично, койка отчаянно скрипела.
Желтая яркая Луна любопытно заглядывала из-за занавески. Четкие полосы, квадраты, резко чертили пространство комнаты. В серебристом призрачном свете угадывались: старый комод, слоники на нем, настенный коврик с оленями и фигура девушки в легком одеянии.
Лида быстро сняла одеяло и положила на пол. Ее распущенные волосы густым веером метнулись на фоне проема окна. Глаза горели и жгли даже сквозь полумрак комнаты. Голое тело не могла скрыть тонкая ночная рубашка. Ее как будто и не было. В этом воздушном ситце, билось пульсирующее как ртуть естество, змея в мешке, кобра! Он чувствовал упругую грудь нерожавшей женщины, страсть, поглотившую ее, нетерпеливые ласки и даже какое-то остервенение затравленной несправедливостью души. Девушка изгибалась, кусалась, стонала и будто выплескивала что-то нерастраченное, глубоко скрытое, тайное, что давно ждало выхода. Это был вихрь, вулкан, катастрофа перед которыми нельзя было устоять. Да он и не пытался.
Данила впервые забыл про свои болячки, но полугодичное отсутствие женщины, сыграло злую шутку. Все было так спонтанно и быстро, что вызвало у нее разочарование, которое она не смогла скрыть. Но она поняла. Это была не слабость, а физиология. Девушка даже тихонько засмеялась, лежа у него на руке.
Чего? спросил Данила, пребывая в сильном смущении.
Да так! обронила она шепотом. Это ничего. Даже нормально. Не проспи только всё на свете. И ничего не было!
Ничего?
Тебе показалось, прыснула она. Всяко бывает.
Понял, продолжая смущаться, процедил Данила.
Легкий прощальный поцелуй, как прикосновение крыльев бабочки и она так же быстро исчезла, как и появилась.
Юра проснулся с первыми лучами, поплескался в железной бочке на улице, попил рассола из банки, где еще плавало часть помидор и прошел в коридор.
Опаньки! шепотом промолвил он и скривился.
С зеркала на него смотрела опухшая физиономия. На ум Юре пришли озорные стишки:
«Вот проснусь я утром,
Посмотрю на рожу
Больше пить не буду,
Но и меньше тоже»
Стараясь не шуметь, он пожарил яичницу, и только потом, прошел в спальню и разбудил Данилу.
Есть будешь? Я тут на скорую.
Сейчас умоюсь, встряхнул головой Данила, потягиваясь.
На его лице застыла довольная улыбка. Он вспомнил подробности прошедшей ночи.
Хорошо спалось? Чего такой довольный?! подозрительно уставился на него Юра.
Отлично! смутившись убрал Данила улыбку.
Верку будить не будем, заботливо произнес Юра. Ты ее извини! Что-то она вчера «разбушлатилась». Хорошо я ее вовремя отправил спать.
Да нормально все! вытаскивая зубную щетку из рюкзака и стараясь не встретиться с ним взглядом, пробурчал Данила.
Вообще она монашка, не знаю что с ней делать вечерами дома сидит, все выходные тоже. Я говорю: «Сходи куда-нибудь! Сними черный балахон, что одеть нечего. Посмотри на себя: бледная как тень. Развеешься!» А вот ни фига! Сидит как приклеенная.
С детства такая? поинтересовался Данила.
Да нет! вяло скривился он. Как замуж вышла.
Она замужем? поперхнулся от неожиданности Данила.
Да-аа! обреченно махнул рукой Юра. Муж, год как пропал. Да уже больше наверно.
Как пропал?!
Уехал за машиной во Владик и сгинул!
Ничего себе! поджал губы Данила.
Крупная сумма при нем была, неохотно процедил Юра. Наверно засветился. Это дело такое.
Не нашли?
А где искать?! Расстояние десять тысяч километров?! Ни тела, ни следов. Очевидно, закопали. Считается без вести пропавший, а надо три года ждать. Вот и жена не жена, и не вдова по закону, а родители его в соседнем доме живут. Домик-то этот они им брали. Заходят иногда. Ну, так не часто.
Н-да! тяжело вздохнул Данила и вспомнил ее отзывчивое нерастраченное тело. Комок бешеной энергии. Ему многое стало понятно.
Позавтракав, ребята прихватили пакет с «КМ-ками» и отправились на радиорынок. Данилу предварительно переодели. Его было не узнать. Все давно вышло из моды. Замшевая куртка с регланами, расклешенные брюки. Неудивительно. Одежда была с чердака. На голову, вдобавок водрузили кепку с большим козырьком, в которой наверно вывелось не одно поколение мышей, а на нос темные очки. Облачившись во все приготовленное ему Юрой, они долго смеялись.
Чеченский террорист Радуев!
Не меньше! согласился Данила.
Но искусство требует жертв! философски заключил Юра.
Ранний автобус был заполнен рабочим людом. Лица у людей были хмурые, уставшие уже с утра. Ехать пришлось порядочно и стоя, но оставшийся путь пешком не занял много времени. Свернули с Народной на Крылова вдали показались контейнеры. Юра сопровождал его до входа, а потом незаметно ретировался.
Там уж сам разберешься! Все как договаривались.
Добро.
Армяне сновали между рядов торгующих и старались не привлекать внимания. На деле они активно скупали детали у населения. Все приобретаемое передавалось Саркису, который верховодил сообществом. Когда собиралась приличная партия, он отзванивался в Вильнюс и оттуда выезжал оптовик. В Прибалтике процветали полу подпольные заводики по переработке керамических конденсаторов (КМ-ок) и местные правительства смотрели на это сквозь пальцы. Судьба наследства СССР их не волновала.
Бизнес на «КМ-ках», приносил диаспоре даже больше прибыли, чем выплавка золота из радиодеталей. Конденсаторы содержали платину и палладий, а последний был в большом дефиците, так как шел на катализаторы для автомобилей.
Юра, по дороге, поведал не только об этом.
В «ментовке» у Саркиса завязки, сообщил он. Легавые вряд ли впрягутся за русского, если у армянина больше денег. Там националистическое братство не играет роли. Только толщина кошелька. Тем более, нужных свидетелей из диаспоры всегда вагон. После стычки, его от силы час, два держат, потом отпускают, а составленные протоколы теряются.
Жестокий, горбоносый и не терпящий возражений армянин, обладал недюжинной силой. Он демонстративно ходил зимой без шапки и участвовал во всех разборках, защищая, как петух куриц, скупщиков от наездов «синяков» и нечистоплотных сдатчиков.
Это был крепкий орешек, подобраться к нему, было непростой задачей. Ведь необходимо было не просто наказать, а получить с него крупную сумму, достаточную для постройки дома. При всем этом не проколоться, не подставиться и не оставить следов для последующих поисков.
Обладая недюжинной силой, Саркис, тем не менее, был очень осторожен. Опасность чувствовал как зверь. Перестраховался. Не доверял даже ближайшим соратникам, с которыми провел на рынке не один год. Это был серьезный, опытный противник которого с кондачка было не взять.
В задуманной операции, решающим фактором была информация, и Юра нашел к кому обратиться. О привычках Саркиса, ему поведал держатель забегаловки и игровых автоматов, усатый Сан Саныч. Армяне постоянно толклись в его заведении, и за эти годы он неплохо изучил их язык. Если он не всегда мог изъясняться, то прекрасно понимал, о чем они говорили. Несмотря на проведенные вместе годы, была у него застарелая обида, о которой он не любил распространяться. А при упоминании Саркиса, он менялся в лице и замолкал. Но Юра нашел к нему подход и план у него в голове созрел еще до отъезда.
Солнце взошло уже высоко. Покупателей было мало, зато продавцов в изобилии. Железные открытые киоски были наполнены: антеннами, кабелями, динамиками, колонками. Бухты проводов соседствовали со слаботочной электрикой и кассами с мелочевкой. Продавцы играли в шахматы, нарды, курочили блоки радиоаппаратуры, очищали от грязи и ржавчины бесценные образцы советского радиопрома и бесцельно слонялись в проходах.
Походив по рядам и отшив особо ретивых продавцов, Данила, нашел похожего по описанию армянина, стоявшего поодаль. Он, казалось, не принимал участия в торговле, но изредка к нему подходили соплеменники с вопросами. Он отвечал коротко, гортанно и вновь возвращался к своему занятию: вскидывал голову и переключался на просмотр полупустых рядов и редких покупателей. Взгляд у него был цепкий внимательный и оставлял неуютное чувство. Понаблюдав минут пять, Данила заметил, как возрастной армянин поднес к нему пакет, содержимое которого они долго изучали. Закончив осмотр, он бросил на весы содержимое и одобрительно похлопал того по плечу.
«Это он! Без сомнений!» определился Данила и неторопливой походкой направился в его сторону.
Послушай друг! Подскажи, сделав простодушное лицо, обратился к нему Данила. Тут мне говорили, детали берут?
А что ест? бросил армянин, ломая язык и почти не проявив интереса.
Да так. кое-что, вяло пробормотал, Данила и улыбнулся, Пока прицениваюсь, он, при этом, многозначительно перекладывал пакет из руки в руку.