Уже в это время в Литве ярко проявилось русское влияние: православие приняли сыновья Гедимина Любарт, Кориат, Наримунт (в православии Глеб), Явнут (Евнутий), Ольгерд и практически все дети последнего. И не последнюю роль в завоевательных походах Гедимина играл династический интерес. Около 50 Гедиминовичей нуждались в новых владениях. «Хроника Быховца» сообщает: «И будучи глубоким стариком, князь великий Гедимин при жизни своей разделил владения между своими сыновьями, и пяти сыновьям дал уделы, то есть старшему сыну Монтвиду дал в удел Карачев и Слоним, а Наримунту Пинск, а Ольгерду Крево, а к тому же у князя Витебского сыновей не было, а только дочь, и он отдал за него свою дочь, и принял его в земле Витебскую; Кориату дал Новогрудок, Любарту Владимир и Луцк и землю Волынскую. А тех двоих сыновей своих посадил на великих княжествах: Евнутия в своей столице в Вильно и в Великом княжестве Литовском, а Кейстута в Троках и во всей земле Жемайтской».
В 1338 году крестоносцы вновь решили организовать Крестовый поход в Литву. Перед выходом в него в Мариенбурге был организован большой пир. Все присутствующие, включая прибывших из Европы рыцарей, сидя за огромными столами, живо обсуждали предстоявшие им сражения. Первые, выпитые натощак, кубки уже ударили в головы пирующим, так что из-за шума и крика нельзя было разобрать слова. Пирующие обсуждали слова великого маршала Тевтонского ордена Генриха Дусмера, который, готовя своё войско к походу, заявил, что разбить литовцев на этот раз будет проще простого, поскольку лучшие их силы погибли год назад под Байербургом и теперь предстоит сражаться с людьми, не отличающимися от крестьян и лишёнными представления о войне в открытом поле. Звенели чаши, то там, то здесь раздавался громкий хохот, воздух в пиршественном зале был наполнен запахами жареного мяса и дорогих острых приправ, привезённых купцами с Востока. Огромные четверти дичины, горы жареной, варёной и тушёной птицы, плавающей в разных подливках ко всему этому гастрономическому богатству тянулись голыми руками и ножами, а охотничьи собаки грызлись под столами за брошенные им кости. Заранее возместив предстоявшие в дальнем походе лишения и воздержание, рыцари и гости из Европы стали готовиться к выступлению.
С большой торжественностью вышел из орденской столицы передовой отряд: с развёрнутыми знамёнами, песнями и возгласами. Всё городское население толпилось у ворот Мариенбурга, любуясь рыцарями, выступавшими в полном вооружении, в праздничных одеждах, с рыцарским воодушевлением. За каждым крестоносцем шла его личная охрана: компаны, сержанты, пажи, оруженосцы с копьями и щитами. За каждыми четырьмя рыцарями везли общий для них шатёр.
Но и против этого блестящего войска выступило немало людей, поскольку в войнах с немецкими Орденами во всех важных сражениях принимал участие и простой народ. Однако на этот раз до сражений дело не дошло. Когда немцы двинулись в княжество, им сначала сильно помешали жестокие морозы, а затем внезапно наступившая оттепель, разморозившая непроходимые болота. Поход не состоялся.
* * *
В 1340 году пинский княжич Георгий, сын князя Глеба-Наримунта, подарил Лещинскому монастырю под Пинском остров между реками Пиной, Струменем и Аречицей.
Все последующие внутренние войны в Литве начались с безобидной, на первый взгляд, ситуации Гедимин нарушает неписаный закон передачи верховной власти в княжестве (власть должна была передаваться по старому литвинскому, а до него скифскому обычаю от брата к брату, а затем старшему сыну последнего) и по завещанию передал её в руки своего младшего сына Явнута. Вскоре после этого, в 1341 году, Гедимин, отправившись в поход против крестоносцев, погиб во время осады немецкой крепости Байербург. Он был убит выстрелом из огнестрельного оружия, только что входившего в употребление. Завещание Гедимина вступило в законную силу.
В 1341 году разразился пограничный конфликт между «Орденом святой Марии немецкого дома в Ливонии», как официально назывался Ливонский орден (бывший самым крупным в конфедерации из пяти небольших ливонских государств, образовавшийся на месте бывшего Ордена меченосцев, ранее вошедшего в качестве филиала в состав Тевтонского ордена) и Псковом. В том же году ливонцы без объявления войны убили прибывших к ним псковских послов. Псковичи отомстили им опустошением ливонских земель. Но псковский князь Александр бежал, а его союзник Новгород отказал в помощи. Ливония же, в которой междоусобица между Орденом и рижским епископом уже закончилась, была в это время как никогда сильна. В 1342 году Псков призвал на помощь литвинов. Литовцы во главе с князем Ольгердом двинулись на Ливонию, но по дороге встретились с более сильной ливонской ратью, наступавшей на Изборск. Потеряв 60 человек в столкновении, литвины отступили и укрылись в Пскове, а Изборск оказался в осаде ливонских войск. Сам Псков осаждённому Изборску помощи не прислал, поскольку литовские князья Ольгерд и Кейстут отказались идти против немцев. Ольгерд при этом, как пишет историк Соловьёв, советовал псковичам: «Сидите в городе, не сдавайтесь, бейтесь с немцами, и если только не будет у вас крамолы, то ничего вам не сделают. А если мне пойти с своею силою на великую их силу, то сколько там падёт мёртвых и кто знает, чей будет верх? Если, Бог даст, и мы возьмём верх, то сколько будет побито народу, а какая будет от этого польза?». В конце концов, простояв под Изборском пять дней и ведя подготовку к штурму, ливонцы неожиданно сняли осаду и ушли. Если же они простояли бы ещё пару дней, то город бы пал, поскольку в нём не было запасов воды.
Пользуясь разделением Литвы между 8-ю наследниками, немцы возобновляют натиск, на этот раз в союзе с Польшей. В 40-х годах XIV века в боевой поход против Литвы выступило войско польского короля Казимира III. Оно захватило Львов, Галич, Владимир-Волынский, Берестье, Каменец и другие города. Но в письменных источниках того времени не встречается сведений о том, чтобы Каменецкая вежа была взята штурмом.
В 1343 году князь Даниил Острожский и другие русские князья Литвы, видя, что поляки уже многих прельстили в свою веру, взбунтовались и призвали в Подольскую землю множество татар. Польскому королю Казимиру удалось преградить татарам путь только на Висле, тем самым не пустив кочевников в Польшу. Переменный военный успех принудил Казимира III оставить большую часть своих новых завоеваний.
В том же 1343 году, сообщает «Хроника Быховца», «когда Кейстут правил в Троках и в Жемайтии, услышал он о девушке из Паланги по имени Бирута, которая по языческому обычаю обещала своим богам сохранить девственность и сама числилась у людей богиней. И приехал сам князь Кейстут, и понравилась великому князю девушка, так как была очень красивая и умная, и просил её, чтобы она стала его женой, но она не соглашалась и отказала ему. Я жена своих богов и обещала сохранить девственность до самой смерти [сказала она]. И князь Кейстут взял её силой из того города и привёз её с большим почётом в свою столицу в Троки, и, пригласив братьев своих, устроил большую свадьбу со своими братьями, и сделал ту Бируту своею женою. И когда князь Кейстут отъехал за милю от Трок, понравилось ему очень одно место между озёр, и он там поселился, и город заложил, и назвал его Новые Троки, и перенёс свою столицу из Старых Трок в Новые Троки».
В Новых Троках молодая княжеская семья обрела своё маленькое земное счастье. По весне здесь особенно было хорошо. После дневных забот, когда Кейстут и Бирута могли насладиться общением друг с другом, они могли наблюдать, как красиво день клонился к вечеру: косые лучи заходящего солнца врывались на поляну возле княжеского замка, озаряя свежую зелень деревьев. Затем солнце скрывалось и вокруг всё темнело. И тогда во всех окрестных зарослях на тысячи голосов заливался соловьиный хор, воспевая песнь весне. Насладившись природой, супруги отправлялись в спальные покои, где нежились до тех пор, пока первые лучи рассвета не начинали серебрить небо. Но князь Кейстут, будучи деятельным и волевым человеком, не мог себе позволить полностью уйти в семейную жизнь и забыть о делах государственных и политических.
И снова «Хроника Быховца»: «Князь Евнутий правил в Вильно и в Великом княжестве Литовском. И не желая, чтобы он на том месте был старшим, и домыслили между собой и князь великий Ольгерд и князь великий Кейстут, чтобы брата своего князя великого Евнутия из Вильно и из Великого княжества изгнать и одному из них сесть государем. И, сговорившись между собой, назначили срок, в какой день, прибыв в Вильно, отнять город у брата, великого князя Евнутия. И князь великий Кейстут сказал брату своему великому князю Ольгерду: Тебе надлежит быть великим князем в Вильно, ты нам старший брат, а я с тобой буду заодно».
Зимой 1345 года Кейстут атаковал Вильно и захватил Явнута в плен. После прибытия в Вильно из Крево Ольгерда, Кейстут передал ему верховную власть, предоставив Явнуту в княжение Заславль. Ольгерд, достойнейший из всех сыновей Гедимина, в делах веры был непостоянен. Сначала, ещё при жизни отца, он принял было крещение «ради жены своей» с именем Александр и разрешил построить в Витебске две православные церкви, но, вступив на великокняжеский престол в 1345 году, обратился к язычеству.
«Хроника Быховца»: «И договорились между собой, что все братья должны быть послушны великому князю Ольгерду, а волости и сёла разделили между собой и крепко между собой условились, что из приобретённых городов и волостей всё делить поровну и быть им до смерти правдивыми и по-братски любить друг друга. И на том присягнули, что им друг против друга ничего плохого не замышлять».
Ольгерд сделал Кейстута своим соправителем, а также передал ему в управление западную часть Великого княжества, включая Пинск. Оба брата имели отдельные резиденции Ольгерд в столице княжества Вильно, а Кейстут в Троках. Также братья поделили между собой внешнеполитическую сферу деятельности: Ольгерд действовал на Руси, а Кейстут сосредоточил свои усилия на борьбе с Тевтонским орденом. Прочие князья литовские вынуждены были признать власть братьев-победителей. Оказать сопротивление попытался лишь сын от первой жены Гедимина пинский князь Наримунт-Глеб, который запросил помощи у татар. Однако поездка Наримунта в Орду не увенчалась ничем. Вскоре князь вернулся на родину и стал мирно править в Пинском княжестве, выделенном ему из отцовского наследства. В дальнейшем он участвовал в общих военных походах Литвы, принимая участие в борьбе Кейстута с крестоносцами. Та часть населения Пинщины, которая была обязана военной службой в качестве военных слуг пинского князя, также принимала участие в борьбе Кейстута с немцами под хоругвью князя Глеба-Наримунта. Польский король Владислав Локеток заключил союз с Кейстутом, обеспечив себе безопасность тыла и помощь в борьбе с Пруссией.
Литовские князья женились на русских княжнах и объединяли вокруг себя уцелевших Рюриковичей из Турово-Пинской земли. Так исподволь совершалось не формальное, а фактическое слияние древнерусских земель в единый государственный организм с Литвой. Заняв в Великом княжестве Литовском при Ольгерде доминирующие позиции, православие, однако, не смогло вытеснить прочие культы. В Вильно продолжало действовать святилище языческого Перуна, а через семейные связи с поляками сюда проникало католичество.
Ольгерд и Кейстут в целом продолжали политику своего отца. Только Ольгерд, не симпатизировавший православию, несколько раз устраивал в Полоцке и Витебске гонения на христиан. В 1347 году с согласия Ольгерда жрецы-язычники казнили представителей литовской знати, принявших православие Кумца, Нежило и Круглеца (в крещении Ивана, Антония и Евстафия). Но всё же великому князю приходилось считаться с тем, что большинство населения разбухшей от завоеваний Литвы составляли православные русские.
Со вступления Ольгерда на великокняжеский престол между Литвой и Орденом не прекращалась мелкая партизанская война, которая переросла в крупное столкновение на реке Страва в 1348 году. В бою 2 февраля литовцы потерпели поражение. Хроника Вартберга сообщает, что в литовской земле произошла битва, «в которой пало более 10.000 литовцев и русских, призванных на помощь из различных мест, как то: Берестья, Владимира-Волынского, Витебска, Смоленска и Полоцка. Из христиан же пали 8 братьев с 42 хорошими мужами». Тогда же погиб и пинский князь Наримунт-Глеб, который, несомненно, привёл к месту сражения воинов из Пинского княжества. Пинск стал принадлежать его сыну князю Михаилу. Пинское княжество в дальнейшем находилось в роду потомков Наримунта ещё около ста лет.
Ольгерду удалось подчинить себе огромную территорию. В 13561357 годах он утвердил власть Литвы в Подолии. Около 1360 года князь Ольгерд, который был дважды женат на русских княжнах (сперва витебской, затем тверской), присоединил к Великому княжеству Литовскому княжества Брянское, Черниговское, Северское. Затем занял Киев, изгнав киевского князя Феодора и посадил в нём на княжение своего сына Владимира. Очевидно, что продвижение литовцев на земли юго-западной Руси происходило по договорённости с ханом Золотой Орды, и их включение в состав Великого княжества Литовского произошло в форме совладения. Права татар на эту землю выражались в виде ежегодной дани, которую с этих территорий должны были выплачивать литовцы. Но, несмотря на такое сохранение ордынского суверенитета над южнорусскими землями, их присоединение к Великому княжеству Литовскому было большим успехом Ольгерда в борьбе за общерусское политическое верховенство, на которое в этот период претендовало и Московское княжество. Правда, Ольгерду так и не удалось полностью ликвидировать влияние Москвы.
Кроме великих князей Ольгерда и Кейстута в это время выделялся князь Любарт Волынский, имевший частые столкновения за Галицко-Волынское наследие с польским королём Казимиром, венгерским королём Людовиком, а иногда и с татарами. В этом ему деятельно помогали великий князь Кейстут и белзский князь Юрий Наримунтович. Брат Юрия, пинский князь Александр Наримунтович, хотя его земля находилась рядом, был, видимо, не столь расположен к участию в этих столкновениях.
* * *
Как говорилось выше, в XIV веке наступил так называемый Малый ледниковый период. Среднегодовая температура упала почти на полтора градуса. Летописцы той поры свидетельствуют о майском и сентябрьском снеге, о годах, когда летняя температура составляла не более 1517 градусов (по Цельсию). Оскудела земля, опустели десятки сёл и деревень в Московии, Литве, Польше. Начало буквально вымирать их население. И в то же время на Европу надвинулась ещё одна большая беда. Согласно Новгородской летописи, чума началась в Индии. В 1346 году она прошла по дорогам Востока. Во время осады войсками Джанибека, хана Золотой Орды, сильной генуэзской крепости Кафа в Крыму было применено новое оружие (бактериологическое). Джанибек приказал забросить в крепость катапультой труп умершего от чумы человека. Труп перелетел через стену и разбился. В Кафе началась эпидемия. Генуэзцы вынуждены были оставить город, и уцелевшая часть гарнизона отправилась домой.
По дороге покинувшие Кафу остановились в Константинополе чума пошла гулять по столице Византии. В это же время происходила миграция с востока на запад азиатской землероющей крысы-пасюка. Поскольку крысы это переносчики чумы, «Черная смерть» поползла по всей Западной Европе. В 1347 году Чёрная смерть опустошила Сицилию, приморские города Италии, Марсель, остров Майорка. Потом её увидели в Испании, Франции, Англии и Германии. Однако чума не добралась ещё до Великого княжества Литовского.