Ольга Смит
Зона вылета
Аэропорт единственное место, откуда действительно можно сбежать на край света.
Пролог
Как же я не люблю летать! С трудом переношу в самолете даже час, не говоря уже о более длительных перелетах. Я невольно напрягаюсь от любого подозрительного стука в салоне, а при попадании в зону турбулентности у меня перед глазами проносятся страшные картины авиакатастроф. Хотя мне ли не знать, что самолет куда более безопасный вид транспорта, чем машина.
Терпеть не могу аэропорты с их суетливыми пассажирами, длинными очередями и муторными досмотрами. Меня раздражают неторопливые сотрудники регистрации и пограничного контроля, строго выглядывающие из-за своих стоек. Но больше всего меня выводит из себя томительное ожидание посадки в самолет! Стоит ли приезжать в аэропорт на два часа раньше, чтобы потом бесцельно слоняться по зоне вылета, не зная, что хуже: напиться в баре паршивым виски или томиться у гейта в нервозной компании других вылетающих.
Правильнее сказать, я ненавижу летать, как ненавижу всю эту популярную романтику авиапутешествий.
Я обожаю аэропорт и царящую здесь атмосферу предстоящего полета и волнительных перемен. Мне нравятся светлая и просторная зона вылета, строгие ряды стоек регистрации, серо-белая гамма интерьера и мелькающие разноцветные буквы на информационном табло. Торопливые пассажиры, непрекращающийся гомон их голосов, обрывки иностранной речи и даже особый, непередаваемый запах аэропорта Все здесь говорит о том, что жизнь кипит и не замирает ни на минуту.
А еще меня завораживают самолеты, способные перенестись на тысячи километров, прочь от ненужных воспоминаний и неверных решений
Аэропорт единственное место, откуда можно сбежать на край света! Улететь от своих проблем, мыслей, неразделенной любви, скуки, работы, навязчивых поклонников, семьи, рутины Однако еще ни у кого не получилось сбежать от самого себя.
Глава 1. Зона вылета
Март, 2019
Международный аэропорт Пулково
г. Санкт-Петербург
Я допила кофе и взглянула на часы в центре зала пора идти. Через десять минут начнется регистрация на вечерний рейс в Москву, а мне нужно успеть добраться до стойки. Пулково и не такой огромный, как аэропорты в зарубежных мегаполисах, но быстро дойти из одного конца здания в другой не получится. Ловко маневрируя между пассажирами, я поспешила в зону вылета, к регистрационной стойке номер сто четырнадцать моему рабочему месту на ближайшие несколько часов.
По складу характера я домосед, а вовсе не путешественник. Но моя жизнь сложилась таким образом, что я был вынужден много летать, накапливая бонусные мили, аэрофобию и усталость. В молодости я мотался на музыкальные конкурсы по России, потом начались почти еженедельные поездки во Францию, затем временное затишье, и вот опять
Сегодня я приехал в аэропорт Пулково с несвойственной мне надеждой на перемены. Осталось только пережить несколько утомительных часов перелета в Вену с пересадкой в Москве, и все мои проблемы останутся в далеком, хмуром Питере.
Меня ждёт интересная работа в Венском театре в коллективе симфонического оркестра. И главное, Вена находится за две тысячи километров от Петербурга. Может, у меня получится сбежать от всех ненужных воспоминаний и неверных решений?
Я остановился перед информационным табло в центре зала и нашел свой рейс: вылет в Москву по расписанию, в девятнадцать тридцать, стойки сто тринадцать и сто четырнадцать. До окончания регистрации остается всего двадцать минут, и мне следует поторопиться.
Я подошла к назначенной мне стойке, перед которой уже выстроилась очередь пассажиров. Обойдя «змейку», устроилась за столом, включила монитор, вошла под своим паролем в систему и, пока загружалась программа, посмотрела по сторонам.
На регулярный рейс до Москвы выделили всего две регистрационные стойки экономкласса: мою и соседнюю справа. За ней, в полуметре от меня, уже сидела моя коллега, совсем молодая девушка Диана, и я ей приветливо кивнула. Она новенькая, после обучения проработала здесь только пару недель.
Вчера я стояла с ней на переполненном рейсе в Сочи, и это оказалось очень не просто! Диана плохо знала программу, терялась, пугалась пассажиров и постоянно просила меня о помощи даже в элементарных ситуациях. Я же проработала в аэропорту четыре месяца, а это приличный срок по местным меркам, и его выдерживает не каждый. Многие девушки не справлялись с напряженным ритмом и увольнялись уже через неделю, а то и раньше.
Над стойками загорелись электронные табло с данными рейса, и очередь пассажиров, разделившись на два «ручейка», медленно потекла к нам. Все по отработанной схеме: вежливо поздороваться, взять паспорт, сверить данные, взвесить багаж, распечатать талон и бирку, пожелать счастливого полета. И так сто, двести раз подряд
Трудно представить, скольких пассажиров я отправила в полет за всё время. Множество судеб, историй, разочарований и предвкушений мелькали передо мной каждые две-три минуты.
До закрытия регистрации оставалось совсем немного, очередь закончилась. Мне было нечем заняться, и я посмотрела на Диану в надежде поболтать с ней оставшееся время. Но перед ее стойкой стоял пассажир, а она склонилась к монитору, внимательно изучая данные. Даже странно, за полтора часа она ни разу не обратилась ко мне за помощью. Может, не все так безнадежно, и она начинает втягиваться?
Но тут Диана повернулась ко мне и с паникой в голосе попросила:
Помоги, пожалуйста!
Я подошел к назначенным стойкам регистрации и остановился перед ближайшей свободной. Из-за нее выглянула совсем юная сотрудница, милая девушка с испуганным взглядом, и я обреченно осознал, что регистрация будет долгой.
Мне же хотелось поскорее оказаться в самолете с выключенными телефонами и на недоступной высоте. Я чувствовал, что сегодня произойдет то, чего я ждал и боялся все время. Ведь ровно год назад, двадцать четвертого марта
Я прогнал неприятные воспоминания. Вынул наушник, поздоровался с регистратором и протянул ей свой паспорт. Она сверила меня с фотографией и спросила:
Регистрировались онлайн?
Я кивнул, и тут мой внутренний карман пальто задрожал от вибрации телефона. Сердце неприятно екнуло, я недовольно поморщился. Достал ненавистный телефон старую модель «Нокии» с маленьким черно-белым экраном и стертыми от времени цифрами.
Запрещенные к перевозке вещества в ручной клади есть? Жидкости объемом более ста миллилитров?
Нет, я не слушал, что меня спрашивают. Сейчас меня волновало другое. Нажал на пару продавленных кнопок разблокировал телефон, на экране высветилось уведомление о новом сообщении. Быстро прочитал текст с незнакомого номера: «Только сегодня. Акция до 23.00! Все роллы «Филармония» по 99 рублей!»
Чертова рассылка! Я вздохнул, но телефон не убрал, с раздражением зажал в руке, готовый раздавить его хлипкий корпус. За весь прошедший год он превратил меня в жуткого невротика! Я не расставался с ним ни на минуту, каждый раз вздрагивая от нового входящего сообщения. Как же мне хотелось выбросить телефон в ближайшую урну и забыть весь этот кошмар. Но я не мог.
Тем временем моя регистрация на рейс явно затягивалась. Я взглянул на девушку за стойкой: у нее был озадаченный вид, она уставилась в монитор и хаотично щелкала мышкой. Я посмотрел на наручные часы: до вылета оставалось меньше часа, а я еще даже не сдал свой багаж.
Тут сотрудница повернулась налево и с отчаянием, которое трудно было не заметить, позвала на помощь коллегу с соседней стойки. Та девушка кивнула, тут же поднялась с места и, изящно перепрыгнув багажные ленты, подошла к нам.
Она была старше своей коллеги, немного за тридцать, симпатичная, высокая брюнетка. Впрочем, я давно заметил: большинство сотрудниц аэропорта миловидные и приятные, но, к сожалению, далеко не все расторопные и сообразительные.
Девушка наклонилась к монитору, а я невольно отметил, как ей идет строгая служебная форма: узкие черные брюки облегали стройную фигуру, белая блузка с коротким рукавом открывала загорелые руки, а шею обвивал ярко-оранжевый платок с логотипом «Пулково». Темные волосы убраны в высокую прическу, из которой не выбивалась ни одна прядь. На мой взгляд, немного лишним был плотный макияж и яркая помада на полных губах, из-за чего девушка выглядела как типичная стюардесса из романтических фильмов про любовь.
Я отогнал неуместные мысли и вспомнил: отвлекшись на сообщение, я не сказал, что перевожу с собой виолончель. Вероятно, в этом и была причина заминки.
В отличие от моего предыдущего места работы, в аэропорту взаимовыручка основа бесперебойной и слаженной команды. Мы всегда помогаем и подсказываем новым сотрудникам. Поэтому, не мешкая ни секунды, я поднялась с места, перепрыгнула через багажные ленты (чего нам делать было нельзя) и наклонилась к монитору Дианы.
Не понимаю, как так: на одну фамилию в программе два места выскакивает, тихо, чтобы не услышал стоящий рядом пассажир, прошептала она.
Я посмотрела на экран: зарегистрирован онлайн, система показывает два места в салоне. Ошибка? Нет, я уже сталкивалась с такой ситуацией прежде.
Простите, раздался приятный мужской голос, мне стоило сказать сразу, у меня оплачено второе место в салоне. Оно для моей виолончели.
Я отвлеклась от экрана и взглянула на мужчину.
Обычно у меня нет времени рассматривать пассажиров, и тем более подмечать особенности их внешности или одежды. Я сверяю лицо человека с его фото в паспорте за долю секунды и тут же о нем забываю, больше занятая его багажом и билетами. К концу смены я не могу вспомнить или выделить кого-то одного, конкретного; все сливается в общий поток лиц, ничем не примечательных. За редким исключением.
И сейчас был именно такой случай. Прямой взгляд серых глаз сразу же приковал к себе, заставив меня смотреть на мужчину дольше, чем того требовала ситуация. У него были некороткие, светло-русые волосы, несколько прядей прикрывали высокий лоб. Приятное, притягательное лицо с выраженными скулами и прямым носом. А еще я ощутила исходящие от пассажира спокойствие и уверенность.
Я вежливо улыбнулась и опустила взгляд на монитор. Скользнула мышкой по экрану, открывая дополнительное окошко, где оказался комментарий от авиакомпании: багаж в кабину, музыкальный инструмент.
И как я сразу не сообразила! Вновь посмотрела на пассажира и только тогда заметила у него за спиной объемный черный футляр.
Вы купили второе место для музыкального инструмента? уточнила я.
Да. Моя виолончель мне слишком дорога, чтобы сдавать ее в негабаритный багаж.
Я понимающе кивнула и принялась объяснять коллеге, как в таком случае распечатать посадочные талоны. Все это заняло намного больше времени, чем стандартная процедура, и мне стало неудобно, что мы заставляем мужчину так долго ждать. Тем более регистрация на рейс вот-вот закончится, и если он опоздает на самолет по нашей вине Об этом лучше даже не думать.
Еще минуту, пожалуйста, попросила я, спасибо за ожидание.
Без проблем, отозвался мужчина, и при этом я не почувствовала в его голосе ни капли раздражения или волнения. Он держался спокойно, хотя другие пассажиры на его месте давно начали бы нервничать, заглядывать за стойку и отвлекать бессмысленными вопросами.
Вот из принтера выполз цветной штрихкод багажной ленты для чемодана, который уже стоял удобной стороной ручкой вверх. Я отметила для себя такую приятную мелочь и едва заметно улыбнулась.
С помощью второй отзывчивой сотрудницы регистрация пошла гораздо быстрее. Все это время я невольно слышал, как она терпеливо и подробно разъясняет своей неопытной коллеге нюансы оформления виолончели, и сделал вывод, что первое впечатление о ней сложил неверно. Девушка уже не казалась мне легкомысленной стюардессой из ромкома. Нет, скорее она была из тех, кто в случае аварийной посадки, рискуя своей жизнью, спасает пассажиров, до последнего стараясь делать все возможное.
Она располагала к себе, к ней можно было обратиться за помощью, и ей хотелось доверять.
С интересом я наблюдал за ее четкими, отработанными движениями: она наклеила опознавательные бирки на мой чемодан, тут же свободной рукой оторвала из принтера корешки посадочных талонов. На пластиковом бейдже, приколотом к блузке на груди, я зачем-то прочитал ее данные: «Самсонова Виктория Александровна. Агент пассажирского отдела».
Осталось наклеить специальную бирку на ваш чехол, сказала она, выбираясь из-за стойки.
Я положил «Нокию» на столешницу и развернул тяжелый кофр с виолончелью ближе к ней. За те секунды, пока девушка наклеивала яркую этикетку на ручку чехла, я успел отметить, что на ее тонких пальцах с аккуратным бежевым маникюром нет обручального кольца, а по центру левой ладони промелькнула красная, почти зажившая царапина.
Все! Готово! Простите, что так долго, она снова посмотрела прямо на меня.
Ничего! С моей виолончелью всегда много проблем.
Только вам стоит поспешить! Посадка на самолет начнется уже через пять минут, а путь к гейту не близкий, поторопила меня девушка, протягивая паспорт и вложенные в него посадочные талоны. Нечаянно я коснулся ее руки, и мои чувствительные пальцы тут же отреагировали на это случайное прикосновение приятным покалыванием. Я быстро убрал документы в карман на кофре и серьезно ответил:
Хорошо! Придется нам с виолончелью сегодня лететь без виски.
Сочувствую, улыбнулась мне девушка, но не дежурной улыбкой вежливого сотрудника аэропорта, а по-настоящему, искренне и обезоруживающе, приятного полета!
Я кивнул, сдержанно улыбнулся в ответ, подхватил свой кофр и быстрым шагом направился в зону вылета.
«Какой интересный пассажир! Музыкант Летит на гастроли или концерт. Должно быть, это так романтично!» подумала я, провожая взглядом высокую фигуру в черном стильном пальто.
Вернулась за свою стойку, сразу же забыв о нем, как о прочих исчезающих из памяти лицах, пусть и приятных. В программе раскрыла список пассажиров на рейс: все зарегистрировались, отправились в самолет, значит, неприятных ситуаций с опоздавшими не предвидится.
Вика! Спасибо за помощь! ко мне повернулась Диана, если бы не ты, этот музыкант не успел бы сдать багаж!
Да пожалуйста, я пожала плечами, сейчас закрываюсь, и можем идти на перерыв!
Я быстро провела в программе необходимые манипуляции, и табло над нашими стойками погасло. Можно уходить. Собрала свои вещи в маленькую сумочку, взяла пиджак, вышла из-за стойки и вдруг заметила на соседней столешнице чей-то черный телефон.
Смотри, кто-то забыл у тебя сотовый!
Да?! Где?
Диана отодвинула в сторону пластиковую информационную табличку о запрещающих веществах и удивленно уставилась на телефон. Я подошла ближе и увидела кнопочную «Нокию» старой модели. Такой пользовались лет десять назад, если не больше. Почему-то я долго не могла отвести взгляда от черного пластикового аппарата, одиноко лежавшего на белой стойке.
Наверное, его забыл тот музыкант, предположила я, он регистрировался последним.
Да! Это его! Я помню! воскликнула Диана, и что нам с ним делать?
Такое впечатление, что коллега не могла обойтись без посторонней помощи ни в одном вопросе.