«И не мое ли поведение в последнее время, так изменило Сеню? думала я. Одно дело слышать, совсем другое видеть. Мои «друзья» опять же, могут давить не только на меня. Надо бы с ним поговорить».
Я сидела в гостиной на диване, сложив руки на его спинку, и смотрела в окно, думая обо всем, а подумать мне было о чем. По поводу «звонившего» у меня было какое-то странное предчувствие. Я не забывала о нем ни на день, я очень хотела встретиться с ним, ноеще совсем недавно, Настенька очень надеялась, что он замолчал навсегда. Почему он молчал так долго? Что опять задумал этот больной урод? Какого хрена ему нужно от меня? В данный момент я не особо боец и это напрягало меня. Я не просто думала, я была уверена, что встречусь с ним и уже очень скоро. «Успеть бы родить, думала я. А там посмотрим».
Прошел уже месяц, после моего обследования в клинике, формы мои менялись, но до сих пор, кроме Никиты, ни кто ничего не знал. Почему не сказала сразу я и сама не знаю, даже Глеб еще не знал. Вечерами я сидела в гостиной, смотрела в окно и все время думала о Степашке. Маленький милый карапуз, мне очень не хватает его, я очень скучаю по нему и по Богдану. Очень скучаю и боюсь признаться себе, что люблю его, очень люблю и хочу быть рядом с ним.
Люблю ли я Богдана или его сходство с Германом? Сначала, я думала, хотела думать и верить, что просто все еще очень тоскую по Герману Ивановск, до боли знакомая квартира, которую когда-то снимал Герман, бесконечные воспоминания о нем
Я хотела верить, что все это просто напомнило мне то время, когда я любила и была любима, я поддалась эмоциям и поэтому, отдалась Богдану. Он очень напоминает мне Германа и те дни, когда я была счастлива, которых мне очень не хватает и поэтому, меня так тянет к нему. Но скоро я поняла, что пытаюсь обмануть сама себя. Как бы сильно они не были похожи, они все равно разные, даже одинаковые качества проявляются в них по-разному. Я поняла, что скучаю именно по Богдану и люблю именно Богдана. Его сходство с Германом лишь подтолкнуло меня обратить на него внимание, будь он другим, я даже не заметила бы его, как и многих других.
Люблю ли я Богдана, так же самозабвенно, как Германа?
С Германом мы были молоды и наивны. Безумно любили друг друга, искренне верили в светлое будущее, в то, что ни кто и ни что на свете не может разлучить нас, что все у нас еще впереди. Мы были молоды, наивны и счастливы
С Богданом же, мы два взрослых, битых жизнью человека, давно не верящие в сказки, прекрасно понимающие, что в жизни все совсем не так, как нам этого хочется.
Мир жесток и люди в нем жестоки, и обстоятельства порой ломают нас и нашу жизнь. Слабый «ломается» и «падает», сильный становится жестким и прет дальше.
Моя любовь к Богдану совсем другая взрослая и осознанная, серьезная и крепкая, но, совершенно, лишенная будущего. Я прекрасно понимала, что никакого светлого и счастливого будущего у меня нет. У меня есть все положение, состояние Я могу купить все и всех, у меня авторитет, которым я могу задавить любого, но со всем этим в моей жизни есть и всегда будут стрельба, смерть и страдания. И я никогда не позволю себе дать такую жизнь Богдану и Степашке. Купить спокойную жизнь для них, я не в силах, потому что я всегда буду под прицелом. Этот омут уже не выпустит меня, пока я жива. Любовь и счастье это роскошь для меня, единственная роскошь, которую я никогда не смогу себе позволить. Богдан узнает о ребенке, но это уже ничего не изменит
«И так, мне нужно поговорить со всеми» думала я.
В гостиную спустились ребята, для привычной вечерней беседы у камина, только я, в последнее время, не сидела с ними у огня, они общались с Марком, а я сидела у окна и «беседовала» сама с собой. Марку непонятно было мое поведение, он переживал, я видела это. «Ладно, решила я. Сначала Сеня, потом Марк».
Арсений! позвала я, он посмотрел на меня.
Да, тетя Настя? ответил он.
Из уважения ко мне они до сих пор зовут меня тетей, хотя, Сеня всего на пять лет младше меня, и теперь уже они знают об этом. Пять лет на три жизни я старше их и они понимают это и не важно, сколько мне лет на самом деле.
Зайди ко мне, попросила я и прошла в кабинет. Присаживайся, сказала я, когда он вошел.
Он прошел и присел за стол рядом со мной.
Как дела твои, Сеня? спросила я, внимательно посмотрев на него.
Да, нормально, тетя Настя, ответил он, но я видела, что ему есть, что мне рассказать.
Арсений, я строго посмотрела на него. Еще раз ты попытаешься юлить со мной, я заряжу тебе в челюсть и не тренировочным ударом, жестко сказала я. Разве так я вас воспитываю? Я, должна знать о вас все. Или ты перестал уважать меня, Сеня?
Да нет, что ты, тетя Настя. Я уважаю тебя и ценю то, что ты для нас делаешь, живо заговорил Сеня. Просто, понимаешь он снова замолчал.
Арсений! Это просто беспредел! Мало того, что ты пытаешься юлить, ты еще и мямлишь! Ты мужик или где?! строго спросила я, он серьезно смотрел на меня.
Сеня, уже спокойно сказала я. Я прекрасно вижу, что в последнее время твое поведение изменилось и, в первую очередь, меня интересует, не связано ли это с моими делами и нашей с тобой встречей ночью у камина.
Да нет, тетя Настя. Я, конечно, растерялся тогда, но я ведь знаю, какие у тебя бывают дела.
Нельзя, Сеня, строго сказала я. Ты не имеешь права растеряться ни в какой ситуации, какой бы она не была, ты должен сохранять разум холодным и готов быть должен ко всему. Ты в любой ситуации должен не только уметь постоять за себя, ты должен быть готов убить, если это будет необходимо. Я ограждаю вас от своего криминала, но вы должны быть к этому готовы. Ты уже не маленький и должен понимать, что это не я криминальная беспредельщица, это жизнь наша такая. Я не бессмертная и вы должны уметь стоять за себя и свою семью, я немного помолчала и спросила уже спокойно. Так в чем же причина, Сеня?
У меня есть девушка, тетя Настя, он не стал больше юлить и ответил прямо.
«Детский сад, усмехнулась я про себя. Я ему про войну, он мне про девушку».
Сеня, но это вполне нормально. Я так понимаю, у вас у всех уже невесты есть. Или у тебя с ней какие-то проблемы? я внимательно смотрела на него.
Она беременна, вздохнув, ответил он.
«Так, приплыли» подумала я.
Сколько девочке лет? спросила я, вспомнив себя в юности.
18-ть. Живет с родителями, зовут Ольга, ответил Сеня.
Слава Богу, не 15-ть, вырвалось у меня, Сеня удивленно на меня посмотрел. Дети, Сеня, это не наркотики, дети это хорошо. Я не пойму сути твоих проблем. У вас все не серьезно? Ты жениться не хочешь? Или вы ребенка этого не хотите? спросила я, думая о том, что Марку придется говорить уже о двух ожидаемых внуках.
Все у нас серьезно и ребенка мы хотим, серьезно ответил Сеня.
Ну, тогда что, Арсений?
Родители Ольги против наших отношений, хмуро ответил он.
Ты сам разговаривал с ними на эту тему? серьезно спросила я.
Я пытался. Ее отец даже разговаривать со мной не стал, когда узнал, кто я и за что сидит отец. Сказал, что сын уголовника никогда не станет ему зятем.
Малыш родится уже весной. Ольга переживает, она очень любит меня, хочет жить со мной, но и с родителями спорить не привыкла, Сеня помрачнел еще сильнее.
Ладно, Сеня, не парься. Я поговорю с родителями Ольги, думаю, мы сможем договориться. Сейчас, ты должен думать об Ольге и о ребенке, а не о родителях. Ты отцу то звонил? спросила я.
Нет. Я хочу лично, на свиданке, ответил он.
Это правильно, Сеня, о таких вещах говорить нужно лично. Про челюсть понял?
Понял, твердо ответил он.
Молодец. Теперь, Сеня, ты, вообще, не имеешь права бояться или растеряться. Ты теперь, несешь полную ответственность за свою будущую семью, серьезно сказала я. Не переживай, Сеня, разрулим.
Спасибо, тетя Настя, сказал Сеня и вышел из кабинета.
Арсений вышел, а я так и осталась сидеть в кабинете.
«Да, думала я. Мало мне было тем для размышлений, Арсений надумал жениться. Степан скоро станет дедом, его внук родится даже раньше, чем мой малыш. Степану самому было 20-ть, когда родился Сеня. Теперь мне еще и жену Сени опекать и решить вопрос с ее родителями. Какая уж тут, личная жизнь»? с иронией думала я.
«Надо позвонить Глебу, я снова стала вспоминать Ивановск. Степашка маленький карапуз полюбил меня, привязался ко мне, ему так не хватает материнской любви
Богдан единственный мужчина, которого я смогла полюбить, единственный, кому я смогла бы доверить свою жизнь Возможно, он еще ждет, надеется Я ворвалась в их жизнь, «заставила» их полюбить меня, а потом взяла и бросила Ни хрена в моей жизни уже не будет по-прежнему, часть моего сердца навсегда осталась с ними. Я никогда не смогу забыть их, я научусь жить без них, но никогда не смогу их разлюбить. Никогда Я все-таки встретила в Ивановске того, кого так хотела увидеть, но ведь встретить там, я надеялась совсем не их и думала тогда, я совсем не о них Я очень скучаю по мужу и сыну, я очень хочу снова увидеть их но поехав в Ивановск, я надеялась встретить там упырей убивших моих родителей Судьба опять посмеялась надо мной?!»
Мне стало грустно, к горлу подкатил комок. Я ненавижу такое свое беременное состояние. Я, как и прежде, остаюсь жесткой и непримиримой, готовой в любую минуту взять в руки автомат, но, когда меня ничего особо не тревожит, мне становится грустно и безумно хочется плакать, без особых на то причин. В прошлую беременность было точно так же и все знали Настя позволяет себе плакать, лишь, когда она беременна.
Я просидела в своих раздумьях около часа, в кабинет вошел Марк, присел рядом со мной и посмотрел на меня.
Настя, сказал он.
Да, папа, стараясь быть спокойной, ответила я.
Ты мне ничего не хочешь сказать? спросил он.
«Не хочу! Не хочу я сейчас с тобой разговаривать!» думала я.
Да, папа, хочу. Сенька у нас женится, «беременный» он, непринужденно ответила я.
Арсений сообщил нам, после того, как поговорил с тобой, об этом мы после поговорим, сказал Марк. Я хочу поговорить о тебе, Настя.
«А я не хочу!» хотелось заорать мне.
Я не переживала по поводу их реакции, просто сейчас, в данный момент, я совсем не хотела говорить о себе, ни с кем. Я просто сидела и молчала.
Настя, продолжал Марк. Я, да и все ребята наши, мы любим тебя ни за то, что ты была женой Германа и не за то, что я когда-то удочерил тебя. Мы любим тебя, Настя, и ты знаешь это, с вызовом сказал Марк и посмотрел мне в глаза.
Ты моя дочь, Настя, не как родная, я люблю тебя, как родную дочь и, как бы не сложилась жизнь, ты навсегда останешься родной мне, ты же знаешь это. Я же вижу, Настя, ты стала другой и дело не только в Сухом. Ты из Ивановска вернулась сама не своя. Почему, Настя? уже спокойно спросил он. Почему ты стала прятать от меня свою жизнь? Почему ты отдаляешься от меня? Почему ты не можешь довериться мне, как прежде? он пристально смотрел мне в глаза.
Я не знала, что ему ответить. Почему? Я и сама не знала. Он ведь действительно стал мне родным. Родным отцом. Из глаз моих, предательски покатились слезы, я готова была придушить сама себя, продолжая молча смотреть на Марка. Увидев мои слезы, он растерялся.
Настя, присядь, пожалуйста, на диван, попросил он.
Я пересела из-за стола на диван, он дал мне стакан воды и присел рядом, я попила и убрала стакан. Марк, тихонько, ладонью вытер слезы с моего лица.
Настенька, милая моя, он крепко обнял меня.
Прости, папа, я сама не знаю почему, ответила я, обнимая его.
Скрываться бесполезно Марк прекрасно знает, что ни что на свете не может заставить меня плакать, ни что, кроме ожидаемого малыша, когда в моем организме резко повышается эмоциональный уровень.
Я уже и надеяться перестал, что у тебя снова будет семья и ты вернешься к нормальной жизни. Доченька, он поцеловал меня в макушку. Милая моя.
Моя семья, папа, это ты и сыновья, в июне у нас будет малыш и ни какой другой семьи у меня не будет, толи ему, толи себе сказала я.
Но почему, Настя? с горечью спросил Марк.
Папа, ты сам знаешь почему, из глаз моих снова покатились слезы.
Но так нельзя, Настя!
А как можно? Я никогда не изменю своего решения! Я не успокоюсь, пока не найду эту тварь! И ни что не заставит меня передумать, я порву его за наших с тобой сыновей! жестко сказала я, Марк обнял меня и просто сидел рядом.
Настя, ну хоть расскажи, кто он, хмуро попросил Марк, когда я немного успокоилась.
Сосед Глеба, энергетик в его же бригаде, сказала я, показывая Марку фото в телефоне. Богдан и сынок его Степашка.
Марк внимательно рассматривал фотографии, думая о том, насколько сильно Настя любила его сына, если смогла полюбить снова, лишь того мужчину, который так сильно похож на него и еще больше винил себя за то, что допустил гибель Германа и Марика. Марк видел, Настя не просто забылась, она полюбила и продолжает держать себя в тисках, он очень хотел, чтобы Настя снова была счастлива, но не знал, как ей в этом помочь.
Может, это судьба, Настя? тихо спросил он.
Да пошла она на хрен, эта судьба! вспылила я. Мало ей того, что я с пистолетом сплю? Она снова взялась издеваться надо мной?
А может, пытается вернуть то, что так несправедливо отняла? спокойно сказал Марк.
«Философ, блин» подумала я.
А что сам Богдан? продолжал «пытать» меня Марк.
Ничего, папа. Он любит меня, но он ничего не знает обо мне, и я никогда не позволю ему жить со мной, как бы сильно он этого не хотел. Да, он поймет. Да, он примет все, как есть, но я никогда не позволю ему этого, из глаз моих катились слезы, мне было больно думать о том, что я уже никогда не буду рядом с тем, кого смогла полюбить. Я не могу этого сделать и про ребенка, он еще ничего не знает.
Марк обнял меня, я склонила голову ему на плечо.
Настя, но ведь ты тоже любишь его. Я же вижу, как ты изменилась.
Папа, я прошу тебя, хватит. Не дави на меня мне и так хреново.
Марк крепче обнял меня.
Не торопись, Настя. Я прошу тебя, не вычеркивай их из своей жизни. Ты ведь любишь их, Настя?
Очень люблю, папа, но я не впущу их в свою жизнь, пока не найду этого урода, я просто боюсь
Ты справишься, Настя. Обязательно. Ты сильная девочка. Не прогоняй свое счастье от себя. Не позволяй страху сломать тебя. Это очень сложно, но ты должна побороть его. Этот урод, может, и не объявится больше никогда
Этот урод я замолчала, кленя себя за глупость.
Что, Настя?
Ничего, папа.
Не торопись, Настя, Марк поцеловал меня в висок, печально посмотрел на меня и вышел из кабинета.
Марк не стал давить на Настю, решив поговорить, когда она успокоится.
Оставалось позвонить Глебу. Я решила не откладывать и закончить обсуждение своей личной жизни с близкими сегодня. Успокоившись после разговора с Марком, я набрала номер Глеба и приготовилась к еще одной «атаке» и наставлениям.
Алло, привет Глеб.
Привет, Настя! обрадовался он.
Как дела на стройке? Как сам? спросила я.
На стройке все хорошо, закончим еще до срока. Сам тоже ничего. Ты как?
Да я тоже нормально, без тебя, блин, тоскливо, а так пойдет.
Ну, так давай к нам, Глеб, как всегда, веселился.
Дел много, Глеб, ты же знаешь. Как дела у Степашки? спросила я.
Хреновые у Степашки дела, папка у него хандрит. Настя, ему реально тяжело, ты б, позвонила ему.
Зачем, Глеб? Для чего? Чтобы напомнить ему о том, что ничего у нас больше не будет?
Будет или нет, зависит лишь от тебя.
Не начинай, Глеб. Знаешь, блин, мне тоже нелегко я немного помолчала. Глеб У меня будет малыш, тихо сказала я.
Да ну! Ни фига себе! заорал в трубку Глеб. И ты не будешь ему звонить?!
Не буду, Глеб, и ты ему не скажешь, твердо сказала я.
Это жестоко, Настя, серьезно сказал Глеб.
Я знаю, Глеб, но не сейчас, когда-нибудь потом
Он любит тебя, Настя, надеется и очень тебя ждет.
Я знаю Хреновая из меня любовница вышла, Глеб, с тоской сказала я, к горлу снова подкатил комок.
Глеб слышал боль и горечь в голосе Насти, она не могла оставаться «железной», когда говорила о Богдане, хоть и очень старалась. Глеб был поражен.
Настя, ты тоже любишь его? спросил он.
Я Я очень люблю его, Глеб но я смогу это пережить, что будет с ним? Зачем я так поступила с ним? Я ведь знала, что брошу его и уеду. Я ведь видела, как все еще мается Платон, а ведь с ним у нас ничего не было из глаз моих снова покатились слезы. Я ненавижу себя, Глеб Я прошу тебя, поговори с ним. Скажи ему, что я никогда не вернусь к нему, что я подлая, мерзкая дрянь, поиграла с ним и бросила его Я сама не смогу. Пожалуйста, Глеб, я не хочу, чтобы он напрасно ждал меня и того, чего никогда уже не будет.