А что же? В голосе подруги смешались надежда и скепсис.
Маска! торжествующе ответила я. Карнавальная маска! Ее запихнули в мешок с другими новогодними прибамбасами, а потом все вместе выбросили! Но, должно быть, не в нашем дворе, а в соседнем, в те контейнеры мы с тобой не заглядывали. А ночью поднялся ветер, легкую мишуру разнесло по окрестностям
Да какая маска?! перебила меня Ирка. Я что, по-твоему, карнавальных масок не видела? У меня каждый год то пара зайчиков, то сразу два Дарта Вейдера! Она вспомнила новогоднюю экипировку своих близнецов. Но это же было что-то жуткое!
Не сомневаюсь, согласилась я. А ты посмотри в Интернете, как выглядит, к примеру, дико популярная у подростков карнавальная маска «Крик».
Минутку.
Подружка отключилась и почти сразу же перезвонила мне.
Она недолго искала маска «Крик» и впрямь ужасно популярна, поисковик по запросу мгновенно кучу картинок выдает.
А ты права, дорогая! Теперь в голосе звучало облегчение, смешанное с весельем. Это очень похоже на то, что я видела! Ирка засмеялась. Фух, отлегло Но если выяснится, кто этот затейник, избавляющийся от новогоднего хлама в августе, шепни мне его имя, пожалуйста. Я проведу с ним воспитательную работу.
За Герасимом очередь занимай, пошутила я в ответ.
Очень довольные найденным объяснением и друг другом, мы с подружкой распрощались.
Герасим уже навел порядок во дворе и пошел подметать аллею перед домом, с той стороны его бубнеж до меня не доносился, и я прекрасно поспала еще час-другой.
На работу-то мне ходить не нужно! Хо-хо! Я свободный писатель и вольнонаемный журналист, тружусь из любой точки мира в комфортном для себя режиме.
Кто понимает толк в реальных карьерных достижениях оценит.
В восемь утра заверещала неизменно энергичная малышня в соседнем дворе там место выгула ближайшего детского сада. У мелюзги началась утренняя зарядка, из-за чего у моего семейства случилась вынужденная побудка.
На каких-то там утят быть похожими хотят, быть похожими хотят не все, не все, с печальным смирением пробубнил в такт задорной мелодии Колян и попытался спрятать голову под подушкой.
И правда не как утенок, а страус, я бы сказала.
В комнате у нашего условно мелкого что-то грохнуло не иначе, товарищ сын сноровисто убрал постельные принадлежности в ящик для белья, и почти сразу в коридоре послышался бодрый юношеский голос:
Доброе утро, котики мои! А что у нас на завтрак?
Можно, я буду не котиком? из-под подушки безнадежно поинтересовался супруг. А еще немного останусь медведиком в спячке?
Понедельник, напомнила я, пора становиться лошадкой и впрягаться в работу, и вылезла из постели, чтобы заняться завтраком.
Зеленый салат, мягкий сыр, вяленое мясо, вареное яйцо, кефир, кофе мужу. Овсянка с медом, йогурт, бутерброд с сыром, яйцо и чай сыну. Творог со сметаной и малиной мне.
Хорошо, что у нас нет домашних животных, так утомительно готовить каждому свой персональный завтрак!
Ирка позвонила, когда я мыла посуду после завершившейся трапезы и размышляла, можно ли как-то унифицировать питание всех членов семьи и при этом не вызвать локальный народный бунт.
Ты помнишь, что в десять у нас встреча в «Булках с маком»? спросила Ирка, деловито почавкивая. Видно, тоже торопилась закрыть тему завтрака. Клиент имеет привычку опаздывать, но лучше на это не рассчитывать. Ты как, успеваешь?
Моя лучшая подруга бизнесвумен и поэтесса. Кошмарное сочетание.
Пишет она так себе, а на поэзию нынче спрос невелик, так что серьезные издательства произведения Ирэны Макс упорно не берут. Узок круг ее читателей, страшно далека она от народа, чем весьма тяготится, но, в отличие от других непризнанных авторов, не ноет беспомощно, а делает все возможное для того, чтобы изменить ситуацию.
Выход подруга нашла простой: она собирает таких же графо ой, извините непризнанных гениев, и они вскладчину выпускают сборник своих бессмертных стихов за собственный счет. А я в этих проектах выступаю литературным редактором, причем бесплатно, по долгу дружбы и из чистого гуманизма. Просто потому, что было бы слишком жестоко выдавать на публику шедевры Ирэны Макс и Компании в первозданном виде. Это же настоящее оружие массового поражения умеющих читать.
В «Булках с маком» мы должны были встретиться с какой-то дамой-чиновницей, вдохновенно кропающей любовные вирши. Ирка возлагала на нее большие надежды: чиновница с легкостью могла в одиночку оплатить все расходы на печать, но страшилась дебютировать с сольным проектом, предпочитая командное выступление. Нужно было убедить ее денег дать побольше, а места в сборнике занять поменьше. Я уже имела сомнительное счастье ознакомиться с творчеством пишущей дамы и понимала: ее поэзию можно без вреда для здоровья принимать только в гомеопатических дозах.
Пообещав подруге, что успею в «Булки» к назначенному времени, я поспешила привести себя в порядок и собраться к выходу. В итоге к назначенному сроку я успела, дама, как ожидалось, опоздала, а Ирка явилась даже с некоторым опережением графика и успела заказать нам с ней кофе.
Мы как раз раздумывали, не съесть ли по пирожному, когда на свободный стул за нашим столиком рухнуло как подкошенное тело в белом.
Но не чиновница, которую мы ждали, а наш общий знакомый Роман Оберман, больше известный в профессиональных кругах как Рома Обормот.
Он фотограф, раньше работал в СМИ, а потом, когда коронавирус спровоцировал тотальное сокращение штата в газетах и интернет-изданиях, нашел себя в неожиданном месте в правоохранительных органах. Там тоже всегда нужны фотографы, только снимают они обычно не живую натуру, а мертвую.
Боже, боже, что за жизнь пошла! душераздирающе вздохнул Обормот и прикрыл лицо ладонью, в щелочку разведенных пальцев внимательно наблюдая за нашей реакцией.
Здравствуй, Рома, что случилось? повелась на представление Ирка.
Она обожает мелодрамы.
То есть что еще, кроме ста пакетов санкций, инфляции и падения всего подряд на финансовых рынках? невозмутимо поинтересовалась я и глотнула кофе.
Рома через амбразуру растопыренной ладони стрельнул в меня недовольным взглядом и с готовностью развернулся к более благодарному слушателю Ирке.
У нас в городе завелся маньяк, объявил он, открыв лицо, чтобы иметь возможность выразительно гримасничать.
Сексуальный? оживилась подруга, отставив стакан.
Нет! Просто серийный убийца. Обормот помотал головой и с нарочитым сомнением взглянул на Ирку. Ты уверена, что хочешь это знать?
Конечно! ответила та, заметно заинтригованная. И, поймав мой укоризненный взгляд, поспешила оправдаться: Не из пустого любопытства, разумеется, а просто потому, что кто предупрежден тот вооружен. Какой маньяк, что делает, как заявил о себе?
Решительно, ответил Обормот и зачем-то посмотрел на наручный хронометр. За сутки две жертвы. Сначала женщина, потом мужчина. То есть нашли сначала ее, потом его, а уж в какой последовательности он их того как у нас говорят, покажет экспертиза.
Меньше всего прекрасным летним утром за чашкой вкусного кофе мне хотелось говорить о серийном убийце, который кого-то того.
Но я не успела придумать, как бы изящно и непринужденно сменить тему, а Ирка охотно включилась в предложенный разговор. Ей обязательно нужно было знать:
И как он их того?
Ужасно! подавшись к ней, доверительно шепнул Обормот. Во всяком случае, результат смотрится просто жутко, режиссеры голливудских страшилок курят в сторонке. Он задушил их!
Прозвучало не слишком пугающе. После анонса я ожидала чего-то действительно кошмарного и притом оригинального. А «задушил» это мы еще на первом курсе филфака проходили: трагедия Шекспира «Отелло», пятый акт, вторая сцена. Хотя в итоге бедняжка Дездемона не от удушения умерла, а от удара кинжалом
Задушил и что? Ирке тоже этого показалось мало.
А ты видела, как выглядит человек, задохнувшийся в натянутом на голову пакете? Обормот обиделся, что их обоих не оценили: его как рассказчика и душителя как маньяка. А я тебе покажу!
Что-то мне подсказывало: полицейский фотограф не вправе демонстрировать штатской публике свои работы, сделанные на месте преступления, но разве остановишь амбициозного автора, жаждущего признания?
Обормот шваркнул на столик смартфон, потыкал в него пальцем, полистал картинки и зафиксировался на нужной:
Вот!
Ирка смотрела так долго, что я заволновалась. А когда подруга подняла на меня хмурый взгляд, почти струхнула.
Выражение лица у Ирки было пугающее. Не настолько, чтобы режиссеры голливудских ужастиков массово побежали на перекур, но всё же
Что? коротко спросила я и вытянула шею.
Обормот услужливо развернул ко мне смартфон, чтобы снимок был не вверх ногами.
Хотя ноги на фото не попали.
Выразительный кадр представлял собой крупный план лица.
Бледного, закостеневшего, с выпученными глазами, носом-клювом и провалом широко открытого рта.
Маска «Крик», говоришь? съязвила Ирка и постучала пальцем по экрану смартфона. Однако невеселый карнавал получается!
Может, это не он, пробормотала я, прекрасно понимая, на что намекает подружка. Или не она Рома, кто это вообще?
Вообще труп, довольным голосом насытившегося эмоционального вампира ответил фотограф и убрал в карман смартфон. А частности не подлежат разглашению. Вы же понимаете, тайна следствия и все такое прочее. Ладно, дамы, мне пора! Наша служба и опасна, и трудна
Вскочив со стула, воспрянувший духом Обормот бодро протопал к выходу.
Убила бы, проводив его взглядом, беспомощно сказала Ирка. Вот где теперь информацию искать?
Можно в криминальной хронике, я принялась загибать пальцы, или в полицейских сводках, у меня есть приятельница в пресс-службе ГУВД, или Я посмотрела на подругу с намеком.
Чур, ты звонишь! быстро сказала она, угадав мою мысль.
Почему я? Это ты видела тот мешок!
А ты живешь в том доме, где я видела тот мешок, значит, тебя это ситуация особенно близко касается!
Логично, признала я, обдумав этот довод, и потянулась за мобильным. Значит, так и скажу ему
Здравствуйте, здравствуйте, рада вас видеть, прошу прощения за опоздание, дела, дела На стул, который своевременно освободил Обормот, опустилась дама в костюме цвета молочного поросенка.
Укороченные брючки ей были тесноваты, а пиджак и вовсе трещал по швам, угрожая произвести контрольный выстрел пуговицей, поэтому я осмотрительно сдвинулась с линии огня. Пусть эту опасность грудью встретит Ирка, для нее это будет не смертельно.
С таким бюстом, как у моей подруги, в горячих точках можно спокойно пренебрегать бронежилетом. Увы, не могу похвастаться тем же.
Здравствуйте, здравствуйте, дорогая Анна Игнатьевна, заворковала Ирка. Ну конечно, мы понимаем, как вы заняты
И в атмосфере взаимопонимания мы перешли к обсуждению планов относительно нового поэтического сборника.
А к прозаической теме трупов в упаковке и без таковой вернулись минут через сорок, уже распрощавшись с дорогой Анной Игнатьевной.
Позвонив полковнику Лазарчуку, я рассказала ему о подозрительном мешке, увиденном Иркой в нашем подвале, и закончила риторическим вопросом:
И как, по-твоему, я теперь смогу спокойно спать, зная, что в нашем доме кого-то убили?!
Я выплеснула в трубку точно выверенную порцию негодования и вопросительно посмотрела на Ирку. Убедительно прозвучало, нет?
Подруга беззвучно поаплодировала, одобряя.
Почему обязательно в вашем доме? устало отбивался от меня полковник Лазарчук. Убить могли и в другом, а в ваш просто принесли труп. И потом унесли
Вот успокоил! Я же теперь буду с подозрением присматриваться ко всем сумкам и рюкзакам своих соседей!
Ну, в сумку целый труп не поместится
Тем более!
Так, давай-ка с самого начала и по пунктам. Полковник в трубке собрался. На данный момент нет никаких оснований считать, что в том вашем мешке было мертвое тело. Карнавальная маска это гораздо больше похоже на правду. Тех жертв серийного убийцы, о которых вам кто-то разболтал, кстати, найду это трепло уволю на навсегда.
Не отвлекайся, попросила я. Тех жертв серийного убийцы что дальше?
Их нашли не в твоем районе, а на другом конце города в пруду у НИИ рисоводства.
Они утонули?
Смеешься? Там курица не утонет, воды всего по колено, но камыши по берегам знатные, вот там тела и нашли. Голые, босые, естественно, без всяких личных вещей. И
Тут полковник спохватился, что выдает мне слишком много закрытой информации, и замолчал, а после короткой паузы резко свернул разговор:
И не суйтесь в это дело, пожалуйста, вас оно никак не касается.
Я не успела возразить он положил трубку.
«Вас это никак не касается!» передразнила Лазарчука недовольная Ирка.
Она прекрасно слышала весь разговор, потому что я включила громкую связь.
Конечно, с учетом деликатной темы беседу мы вели уже не в кафе, где полно посетителей, а на уединенной лавочке в парке. Солнце сияющий серебряный гвоздь в небосводе стояло в зените, слегка дрожала на аллее кружевная тень ветвистых деревьев, приятный ветерок шевелил траву и листья, пышно цвели розы, мелодично щебетали птички прекрасное место и время, чтобы поговорить о серийных убийствах.
Как нас, ответственных граждан, не безразличных к судьбам Родины, может не волновать столь вопиющий факт?! спросила подруга богатый розовый куст и потянулась, чтобы его понюхать. М-м-м-м Это Isaac Pereire одна из самых ароматных роз, ты знаешь, что из ее лепестков с запахом малины даже варят варенье?
Я не поленилась встать, подойти к кусту и понюхать бордовый цветок.
И правда пахнет малиной Но не нагнетай, судьбы Родины тут ни при чем. Я вернулась на лавку. Я правду сказала, меня беспокоит тот факт, что кто-то из жильцов моего дома может быть замешан в истории с убийством. Мне не хотелось бы терзаться подозрениями
Поэтому лучше все выяснить, легко согласилась Ирка. Она не скучный полицейский полковник Лазарчук, ее не нужно уговаривать. Ну, так с чего начнем?
Глава вторая
Марина Лосева стояла на въезде в наш двор, меж массивных квадратных колонн, к которым когда-то крепился прочный кованый забор. В девяностые его какие-то ушлые граждане под покровом ночи уперли и сдали на металлолом. С тех пор въезд в наш уютный старый двор открыт всем ветрам, бомжам и жлобам, не желающим платить за парковку в отведенном для этого месте.
Маринка как управдом уже несколько раз пыталась уговорить жильцов дома скинуться и установить шлагбаум, но на это всем денег жалко. У нас же номенклатурная сталинка, помещения просторные, потолки высокие, а квартир всего-то две дюжины. Дорого получается, даже если на всех раскидывать.
Выбранная Маринкой позиция, а также лист бумаги и стило в руках наводили на неприятную мысль об очередной попытке сбора денег. Я попыталась, прячась за плющом и вьюнками, прошмыгнуть в калитку справа от отсутствующих ворот, но бдительная Лосева меня заметила, метнулась наперерез и изловила уже во дворе.
Стой, кто идет!
Привет, Мара, вздохнула я, покоряясь. Что опять?
Скидываемся на Герасима. Лосева потрясла бумагой та предсказуемо оказалась списком, кое-где уже декорированным аккуратными галочками.
Он умер?! Я ужаснулась.
Маринка меня успокоила:
Наоборот. У него скоро день рождения, вот, собираем на подарок.
Это что-то новенькое. Я потянула из рук управдомши бумагу и посмотрела, кто уже сделал пожертвование. Прежде мы дворников так не баловали.
И потому теряли их с огорчительной регулярностью, напомнила Лосева.