И что ты собирался сделать? кивок в сторону ремня.
Не вижу, но слышу, как он ухмыляется с хохотком и его тут же поддерживает несколько голосов на периферии. Унизительно настолько, что я вся бледнею, опуская взгляд в пол, но тут же возвращаю его обратно, цепляясь за лицо Шухрата. Отслеживая все эмоции, любое движение мимики.
Даже так? голос Шухрата режет металл.
Успел что-то ей показать? кивок на меня.
Мужчина резко поворачивается на меня, смотря словно по-новому, не понимает в чём дело, но осознаёт, что что-то ни так. Я в общем-то тоже не особо понимаю, но чувствую, что беда только чиркнула меня по спине, больно, но не смертельно. Под пристальным и суженным взглядом я тушуюсь.
Да ты просто сказочный долба*б, заключает Шухрат.
А после стремительно обходит его, берёт меня за локоть, вынуждая идти. Я же не могу оторвать взгляда от поблёскивающими яростью глаз. Это красиво, когда дымка в рассвете в поле, а когда она всполохами во взгляде это дико.
Иду, путаясь в ногах, не видя дороги совершенно, но не сопротивляюсь, нужно быть полной дурой чтобы не обрадоваться возможности уйти отсюда. Совершенно дикое место в окружении абсолютной вседозволенности каких-то озверевших нелюдей.
Что делать со второй? вопрос словно плевок.
Допроси и делай что хочешь, летит жесткий ответ.
Прошибает током.
Господи. Мой взгляд мечется в поисках одноклассницы, которая уже встала и провожает меня не добрым взглядом. Мне страшно её оставлять среди этих людей несмотря на то, что она сделала.
Ну что, куколка, готова?
Маша переводит взгляд на стоящего у всё того же стола мужчину. Он больше не прожигает меня взглядом, я стала ему словно не интересна. И слава всем силам.
К чему?
Ну так, придётся за двоих.
На стол шлепком падает упаковка презервативов и я тут же останавливаюсь. Шухрат вынужденно тормозит следом, потому что я застываю в шаге от двери.
Клянусь, если бы не то, что она ответила далее, я бы не ушла, но Господи это просто выше моих сил.
Маша сложила руки под грудью, вздёрнула подбородок. Ей не страшно, абсолютно. И у меня складывается такое впечатление, что весь её страх прежде был чем-то напускным и театральным.
Без гандонов не буду и в жопу не дам.
Оглушающий ржач входящих во внутрь мужиков и закрывающаяся перед моим носом дверь убила всё самое хорошее и светлое, что я про неё знала.
Ну что, пойдём или хочешь посмотреть? едкий вопрос.
Что?
Оглушённая я не сразу разбираю слов. Меня будто бы вывернули наизнанку.
Шухрат крепко удерживает за локоть и качает неодобрительно головой, что-то проговаривая на незнакомом мне языке. Тянет дальше по коридору, а я иду следом в полном оцепенении и неверии в правдоподобность того, что там сейчас произойдёт.
Глава 4
Глава 4
Накрыло окончательно только когда Шухрат оставил меня одну. Не смогла сесть, на чём он настаивал, ноги тряслись и сердце заходило за грань. Обхватила себя руками, словно укутывая и ходила туда-сюда, смотря в пол, бесцельно.
Постоял какое-то время у двери, а потом закрыл её, проворачивая ключ, даже не взглянула туда. Главное, что одна главное, что в относительной безопасности и никто не может сейчас принудить меня к грязи и не в чём обвинить. Это оказалось так важно, как чистый воздух в усыхающих лёгких.
Очень медленно доходил до мозга цокот каблуков по тёмному паркету. Остановилась с остервенением снимая и бросая их куда-то вбок. Высокие шпильки как чёртово напоминание о собственной грани перед падением.
Сколько так ходила уже не помню, но в какой-то момент застыла, не чувствуя прокусанный губы и беспрестанно льющихся слёз из глаз. Взглянула прямо.
Я над танцполом, где-то на втором этаже, а может быть и ещё выше. Тут не играет музыка, но там внизу творится самая настоящая вакханалия, сквозь затемненные окна сюда редко попадают лучи искусственного света и кажется, что ты не в клубе вовсе. Но я всё ещё тут, всего в нескольких шагах от той самой комнате, где Маша где Прикрываю глаза. Там внизу творился ад, буквально. Я воспринимала это адом. А ещё хлынули потоком горячие слёзы от полного осознания своей беспомощности и того, что я только что избежала.
Избежала по чистой случайности. И это навсегда останется со мной, где бы я не была. Моя невероятная глупость и вера в чёртово светлое и искреннее. Нет ничего в этом мире светлого. Всё изувечено и испорчено грязью, похотью, властью над тем, кто не может ответить равнозначно.
Сердце уже успокоилось, а мозг напротив, кинулся анализировать. Огляделась. Я в кабинете, достаточно большом и освещённом чисто номинально, словно точечно для красоты. Основной стол, кресло, стол побольше с ещё пятью креслами из чёрной кожи, огромное окна во всю стену, маленький диван с таким же маленьким столиком, бар, забитый алкоголем разных мастей.