Старая ведьма! Пусть попробует тебе хоть слово сказать получит по заслугам.
Только не бей ее, ладно, Джим? Что бы ни случилось, не бей ее, попросила Лиза.
Не буду, если на рожон не полезет! отвечал Джим и сообщил, что в последнее время жена дуется, вообще с ним не разговаривает. Вчера, например, он вернулся с работы и сказал «Добрый вечер», так она спиной повернулась и ни слова, ни полслова.
Тебе что, ответить трудно, когда с тобой разговаривают? спросил Джим.
Добрый вечер, выдавила жена, но лицом не повернулась.
С тех пор Полли стала избегать Лизу.
Полли, ты чего? спросила Лиза. Не говоришь со мной; язык проглотила?
А мне с тобой не о чем говорить, ответила Полли и поспешно отошла.
Лиза покраснела и огляделась, не видел ли кто. Двое парней, что сидели на тротуаре, оказались свидетелями столкновения; один пихнул другого локтем и подмигнул.
Однажды Лизу задразнили на улице.
Чего-то ты бледная, подначил один из парней.
Верно, заработалась совсем, бедняжечка, подхватил другой.
Нашей Лизе, видать, супружество что кость в горле, предположил третий.
Совсем сдурел? Я не замужем, и не собираюсь, закричала Лиза.
Известно; на что тебе? Ты с супружества сливки снимаешь, опивки-то кое-кому другому достаются.
Не понимаю, о чем речь!
Где уж тебе; ты ж у нас неопытная.
Невинная, как дитё, разрази меня гром, ежели вру.
Вчера с Луны свалилась!
Дразнились хором, а Лиза стояла, точно голая, и не знала, что отвечать.
Вы, ребята, сильно ошибаетесь: Лиза опыту набралась.
Ах, любезный мой, я тебя до смерти обожаю, только гляди, чтоб твоя жена нас не выследила! пропищал первый обидчик, и все дружно заржали.
Лиза совсем смешалась, теребила передник и только и думала, как бы незаметно уйти.
Гуляй, да смотри не нагуляй, с издевательской заботливостью посоветовали Лизе.
Лиза, ты всем нам должна дать. Нынче со мной пойдешь, потом со всеми по очереди. Чтоб никому не обидно.
Не понимаю, о чем речь! повторила Лиза. Подружек себе заведите, а то вам в голову-то ударяет! И негодующая девушка расправила плечи и направилась домой.
Произошло еще одно событие Салли с Гарри поженились. Однажды в субботу на Вир-стрит появилась небольшая процессия. В составе процессии были сама Салли, хихикающая от возбуждения, с челкой поистине впечатляющей после недельной пытки папильотками, в плюшевом платье с иголочки, оттенка, известного как «синий с искрою», и Гарри, весьма нервный, стесненный непривычным воротничком. Салли с Гарри шли под руку; за ними следовали мать и дядюшка Салли, также под руку, а замыкали процессию брат Гарри и его же приятель. Их сопровождал воображаемый туш и вполне реальный стук поношенных башмаков, а также добрые пожелания соседей; так они шли по Вир-стрит. Однако по мере приближения к Вестминстер-Бридж-роуд и, соответственно, к церкви влюбленная пара мрачнела, а Гарри так вспотел, что крахмальный воротничок положительно стал для него удавкой. Напротив церкви располагался паб; поступило предложение промочить горло перед церемонией венчания. Поскольку случай был торжественный, они прошли в отдельный зальчик, где дядюшка Салли, человек состоятельный, заказал шесть пинт пива.
Что, маленько не по себе? спросил приятель жениха.
Ничего подобного, храбро отвечал Гарри, словно каждый божий день женился. Просто нынче жарко.
Твое здоровье, дочка, сказала мать Салли, поднимая кружку. Больше уж я тебя «мисс» не назову.
Будь доброй женой, как твоя матушка, добавил дядя.
Что верно, то верно. Моему мужу жаловаться не приходилось. Я свой долг выполняла, хоть, может, и нескромно так саму себя хвалить, подтвердила почтенная вдова.
Ну, голубки, сказал брат Гарри, сдается мне, пора вам уже и к венцу. Выпьем же за здоровье мистера Генри Аткинса и его будущей супруги!
Благослови их Господь, растрогалась мать Салли.
И они переступили порог церкви, и, пока шествовали по проходу, юный викарий, тощенький и бледненький, появился из ризницы и пошел к алтарю. Пиво возымело успокаивающее действие на их умы; обоим, Гарри и Салли, происходящее казалось теперь доброй шуткой. Они улыбались друг другу, а на словах «плоть едина» принялись пихаться локтями. Когда настало время доставать кольцо, Гарри долго шарил по карманам, так что брат его не выдержал и прошептал:
Чтоб мне провалиться, он его посеял, растяпа!
Впрочем, церемония прошла без эксцессов, Салли бережно спрятала брачное свидетельство в карман, вся компания покинула церковь и завернула в паб отмечать счастливый день.
Вечером Лиза и еще несколько подружек Салли пришли к новобрачным (которые обосновались в том же доме, где Салли жила до замужества) и пили за здоровье молодых, пока не решили, что пора и честь знать.
Глава 10
Наступил ноябрь. Вместе с хорошей погодой ушли и многие радости, что дарила любовь Лизе с Джимом. По вечерам на набережной было холодно и промозгло; нередко туман покрывал берега, и фонари сразу становились расплывчатыми и тусклыми. А то начиналась морось, до того зябкая и мерзкая, что сердце стыло. Прохожие, стискивая зонты и глядя прямо перед собой, спешили по домам; иногда по слякоти проезжал кэб, и брызги летели во все стороны. Скамейки пустовали, разве только какой-нибудь нищий, без гроша, чтоб заплатить за ночлежку, устраивался на краешке, по-птичьи прятал голову на груди и спал мертвецким сном. Лизины юбки пропитывались жидкой грязью, липли к ногам, леденили все тело, вызывали дрожь, и тогда она плотнее прижималась к Джиму. Иногда они шли на Ватерлоо или на Чаринг-Кросс, в зал ожидания третьего класса, и там сидели, но это было совсем не то, что парк или набережная августовскими вечерами. Конечно, на вокзалах они не мерзли, но в тепле мокрая одежда начинала испускать пар и разнообразные запахи, газовые лампы коптили, от чего слезились глаза. Да еще народ так и мельтешил, хлопал дверьми, впускал ледяной воздух. Да смотрители и носильщики выкликали время отправления, да свист паровозов заставлял вздрагивать, да суета и вечная вокзальная неразбериха выводили из себя. Часов с одиннадцати, когда количество поездов резко сокращалось, Джим с Лизой могли посидеть в относительной тишине, но и тогда тревога их не отпускала, на сердце было муторно и тошно.
Однажды вечером они сидели на вокзале Ватерлоо. Был туман густой, желтый ноябрьский туман, из тех, что заползают и в залы ожидания, и в легкие; из тех, что оставляют во рту мерзкий привкус, а в глазах резь. Пробило половину двенадцатого; на вокзале было непривычно тихо несколько пассажиров, закутанных в пледы и плащи, ходили туда-сюда, ждали последний поезд, да пара носильщиков, зевая, подпирала стену. Лиза и Джим уже целый час сидели, не говоря ни слова, подавленные безысходностью, не в силах думать ни о чем, кроме своей беды. Лиза поставила локти на коленки, подперлась ладошками.
Неправильно все это, наконец сказала она, глядя в пол.
Я ж тебе предлагал: давай жить вместе, и будет правильно.
Не будет; я не могу жить с тобой.
Джим действительно много раз просил Лизу поселиться с ним, но она упорно отказывалась.
Послушай, я сниму комнату в Холлоуэе, мы будем жить как муж и жена.
А где ты будешь работать?
Работу и там можно найти. Сил моих уже нет, извелся весь.
Я тоже. Но мать не брошу.
И не надо. Пускай с нами живет.
Это как же? Я ведь не замужем. Нельзя, чтоб она узнала, что я что я живу во грехе.
Так давай поженимся. Лиза, я хочу на тебе жениться; честное слово, хочу.
Ты не можешь; ты женат.
Ну и что? Буду отдавать своей старухе процент с каждой получки. Тогда она мигом подпишет бумаги, что у ней нету нареканий, и мы сможем пожениться. У нас на работе один парень так сделал и живет не тужит.
Лиза покачала головой.
Нет, нельзя. Пока нельзя. Не то тебя полиция сцапает за двоеженство, и тебе целый год впаяют. Как пить дать впаяют.
Лиза, я так больше не могу. Ты ж знаешь, какова моя жена. Теперь ясно она про нас пронюхала, ну, что мы поладили, и не упускает случая это показать.
Она так и говорит?
Не напрямик. Она куксится, в молчанку играет, а стоит мне голос подать распекает меня на чем свет стоит. И отодрал бы ее, да вроде не за что. Только она дом в ад превратила, сил моих нету там жить!
Что делать? Надо терпеть. Нельзя ж ее бросить.
Еще как можно. Соглашайся жить со мной, и я в два счета брошу старую ведьму. Эх, Лиза, видно, ты меня совсем не любишь, не то давно бы согласилась.
Она повернулась к нему и обняла за шею.
Ты ж знаешь, что люблю. Милый! Я тебя больше всех на свете люблю, но не могу оставить мать.
Да почему, черт возьми? Она ж тебя поедом ест. Ты работаешь как проклятая, чтоб за квартиру платить, а она свою пенсию пропивает.
Верно, пропивает, да и обо мне толком никогда не заботилась. Только она мне мать, и тут ничего не попишешь, и она старая, и с ревматизмом как ее бросить? И потом, Джим, милый мой, дело ж не только в моей матери. У тебя пятеро ребят, разве ты забыл?
Он задумался, потом сказал:
Насчет ребят ты права, Лиза. Не знаю, как буду без них. Если б жить с ними и с тобой, вот было б хорошо.
Лиза печально улыбнулась.
Видишь, милый, выхода для нас нету. Никакого.
Он посадил ее себе на колени, обнял и целовал долго и очень нежно.
Доверимся судьбе, продолжала Лиза. Глядишь, скоро что-нибудь да переменится, и все само собою устроится. Давай потерпим: хуже точно не будет.
Было уже за полночь; они попрощались и врозь пошли слякотными, пустынными улицами по домам.
Вир-стрит стала для Лизы совсем не та, что три месяца назад. Том, смиренный обожатель, исчез из ее жизни. Как-то, три-четыре недели спустя после пикника, она увидела Тома слоняющимся по улице и внезапно поняла, что это впервые за долгое время. Но Лизу тогда слишком переполняло счастье, она думать не могла ни о ком, кроме своего Джима. Она только дивилась, что Тома нет, ибо привыкла, что где она, Лиза, там и он. В тот раз она прошла мимо, но, к ее удивлению, Том с ней не заговорил. Она решила, он ее не заметил, но нет Том сверлил ей спину взглядом. Девушка обернулась и Том сразу опустил глаза и побрел дальше, делая вид, будто и нет никакой Лизы, но зато красный как вареный рак.
Том, окликнула Лиза, ты чего это со мной не здороваешься?
Том вздрогнул, покраснел еще гуще и выдавил, заикаясь:
Я тебя не заметил.
Ага, рассказывай! В чем дело?
Ни в чем.
Я вроде тебя не обижала, а?
Вроде нет, убитым голосом согласился Том.
Ты теперь вовсе ко мне не заглядываешь, продолжала Лиза.
Потому что не знаю, хочешь ты меня видеть или не хочешь.
Не знает он! Да я к тебе отношусь не хуже, чем ко всякому другому.
Это к какому же к другому, а, Лиза? Том стал свекольного цвета.
Ты на что намекаешь? возмутилась Лиза, однако тоже густо покраснела. Ей стало страшно, что Том знает, а ведь в особенности от Тома она хотела бы скрывать эту историю как можно дольше.
Ни на что, Том пошел на попятную.
Такое просто так не говорят, разве что полные идиоты.
Тут ты права, Лиза, я полный идиот. Том поднял глаза, и Лиза прочла в его взгляде упрек; затем сказал «До свидания» и ушел.
Поначалу Лиза очень боялась, что Том узнает про ее любовь к Джиму; вскоре ей стало все равно. В конце концов, это ее личное дело; раз она любит Джима, а Джим любит ее, какое значение имеет все остальное? Затем при мысли, что Том, верно, подозревает ее, Лиза рассердилась. Конечно, у него никаких доказательств, он может делать выводы только со слов соседей, что видели ее с Джимом близ Воксхолла; но этого достаточно, чтобы презирать ее; во всяком случае, Лизе так казалось. И с тех пор, сталкиваясь с Томом на улице, она делала вид, что не замечает его, а он никогда не пытался с ней заговорить. Но Лиза, нарочито торопясь пройти и глядя прямо перед собой, боковым зрением замечала, как мучительно краснеет Том, и предполагала, что его глаза полны слез. Минуло месяца полтора; Лиза все острее чувствовала неприязнь соседей и жалела, что поссорилась с Томом; она даже всплакнула по его бескорыстной, преданной любви. Ей очень хотелось помириться. Если б Том сделал первый шаг, уж она бы его не оттолкнула, только благодарна была бы; но самой просить прощения Лизе мешала гордость. И потом, разве можно ее простить?
Салли она тоже потеряла, потому что Гарри после свадьбы заставил ее уволиться с фабрики это был молодой человек с принципами, достойными члена парламента, и вот что он заявил:
Женщине место в доме; а ежели муж не может ее обеспечить, так, по мне, ему и жениться не стоило.
Твоя правда, закивала новоиспеченная теща. Тем более у Салли скоро будет малыш, а с малышом хлопот невпроворот, какая уж там фабрика. Этого лучше меня никто не знает, у меня ведь их было двенадцать, не считая двоих мертвеньких да выкидыша.
Лиза завидовала Салли, ибо новобрачная распевала и смеялась от счастья; счастье просто-таки лезло у нее из ушей.
Я до ужаса счастлива, сказала Салли через несколько недель после свадьбы. Ты не поверишь, что за лапочка мой Гарри. Я бы сама не поверила, если б не убедилась. Не знаю, что там другие думают, а по мне, замужем это будто в раю! Гарри слова грубого никогда не скажет, маму с нами за стол сажает и с ней такой уважительный. Я от счастья себя не помню.
Увы, счастье продолжалось недолго. При следующей встрече с Лизой Салли уже не напевала, а в другой раз вид у нее был такой, будто она плакала.
Что случилось? спросила Лиза, заглядывая Салли в глаза. Ты чего зареванная?
Я-то? Салли покраснела. У меня зуб болит. Так болит, терпеть нельзя, вот слезы и наворачиваются.
Ответ Лизу не удовлетворил, но в тот день она больше ничего из Салли не вытянула. Правда вышла наружу несколько позднее. Был субботний вечер скорбное время для женщин с Вир-стрит. Лиза шла на Вестминстер-Бридж-роуд, на свидание к Джиму, и по пути заглянула к Салли. Гарри снял комнату на самом верхнем этаже, с окном во двор. Лиза по привычке стала звать подругу еще на лестнице:
Эй, Салли!
Дверь никто не открыл; впрочем, Лиза видела, что в комнате горит свет, подошла к двери, хотела постучаться, но услыхала голоса и всхлипывания и застыла. С минуту она слушала, затем все же постучала. Внутри завозились, спросили:
Кто там?
Это я, отвечала Лиза, открывая дверь. Она успела заметить, как Салли поспешно вытерла глаза и отбросила носовой платок. Подле Салли сидела миссис Купер явно только что утешала дочку. Что стряслось, Сэл?
Ничего, мужественно отвечала Салли, но прежде вдохнула, чтобы сдержать рыдания, и опустила голову, стараясь скрыть слезы. Однако слез было слишком много Салли схватила носовой платок, прижала к лицу и зарыдала так, что казалось, сейчас у нее сердце разорвется. Лиза вопросительно взглянула на миссис Купер.
Опять этот мерзавец! почтенная леди презрительно тряхнула головой.
Про кого это вы? удивилась Лиза.
Про Гарри, про кого ж еще? Негодяй!
Да что он сделал?
Поколотил ее, вот что! Негодяй, как только земля таких носит!
Вот не знала, что он бьет Салли!
Как не знала? Я думала, уже вся улица знает, с возмущением продолжала миссис Купер. Этакого шила в мешке не утаишь.
Гарри не виноват, вступилась за мужа Салли, прерывая рыдания. Он просто выпил лишнего. А когда трезвый, он хороший.
Выпил лишнего! Еще какого лишнего! Будь я мужчиной, он бы у меня поплясал! Все они одинаковые я имею в виду, мужья все одинаковые. Пока трезвые, еще куда ни шло, да и то через одного, а стоит только им выпить скоты, вот и весь мой сказ. Я замужем была целых двадцать пять лет знаю, что почем.
Мама, я сама виновата, прорыдала Салли. Надо было раньше домой приходить.