Да с чего ты это взяла, дура!
Ты сам сказал!
Он выругался.
Я сказал «не знаю, что с тобой делать».
Так и я о чем! Что я должна была подумать?
С его лица исчезла ярость.
Страх плохой советчик, сокровище мое.
Блад выпустил мои руки, провел кончиками пальцев по щеке, стирая слезы. Я вздрогнула от этого прикосновения. Замерла под его взглядом, где медленно истаивало бешенство, сменяясь выражением, которого я не могла разгадать.
Он снова провел пальцами по моей щеке, по шее. Я задрожала уже не от страха, просто кожа стала неожиданно чувствительной, и каждое его прикосновение словно простреливало маленькой молнией. Жар с горящих ягодиц перетек в низ живота, заливая его тяжестью.
Блад притянул меня за затылок, впился в губы, и мои сами раскрылись, отвечая на поцелуй. Его язык скользнул мне в рот, играя с моим, руки сами обвили его шею. Его ладонь накрыла мою грудь, и я застонала, точно воск плавясь под его прикосновениями. Сорочка поползла вверх, и я не стала сопротивляться хотелось ощутить его кожу не только ладонями, прильнуть всем телом. Я позволила снять ее, развернуть себя верхом на его коленях. Всхлипнула, когда он прильнул губами к груди, вжимаясь в него там, где наливалась жаром томительная пустота, словно он один мог ее заполнить.
Паруса! закричали наверху. И снова, уже громче: Капитан, паруса!
Блад ругнулся сквозь зубы. Я вздрогнула, заморгала, точно просыпаясь.
Что там?! рявкнул он.
От этого рыка я окончательно пришла в себя. Слетела с его колен, подхватывая сорочку непослушными руками. Попыталась надеть ее запуталась в ткани, словно никогда раньше не одевалась сама.
Фрегат под флагом Наровля!
Капитан снова выругался на этот раз в голос.
Уйти сможем?
Уйти? Кажется, в голосе того, наверху, послышалось изумление. Нет, они быстрее.
Блад перевел взгляд на меня, и я пискнула, прикрывшись ворохом ткани, в который превратилась моя одежда. Поднять глаза казалось невозможным. Отец был прав, я просто просто распутная девка!
Глава 4
Значит, наперехват! крикнул Блад, и сверху донесся торжествующий рев.
Мало им сегодня одного боя? Или надеются на добычу, раз уж с нашим кораблем не повезло? Но чем можно поживиться на фрегате? Жалованьем офицеров?
У многих моих людей есть счеты к властям Наровля, как и у меня самого, пояснил капитан, словно прочитав мои мысли.
Он усмехнулся, глядя, как я пытаюсь влезть в сорочку, одновременно не выпуская из рук юбок, которыми прикрывалась. Начал одеваться сам, и получалось у него куда быстрее, чем у меня. К тому времени, как он облачился в камзол, я натянула лишь сорочку и одну нижнюю юбку и, мысленно костеря пирата на все лады, безуспешно пыталась сколоть на груди разрезанный корсет. Булавок не хватало они раскатились по всему полу. Где-то в сундуке у меня была коробочка с запасными, но едва я шагнула к нему, меня снова бесцеремонно схватили за плечо.
Некогда возиться со всем этим, сказал Блад.
Прежде чем я успела возмутиться, он опять сдернул с меня корсет. Булавки зазвенели по полу, я дернулась, не зная, что ловить то ли их, то ли собственное нижнее белье.
Брось, говорю, потом соберешь. Стой смирно.
Я замерла было что-то в его голосе, разом отбившее желание спорить. Пират сунулся в сундук, извлек отрез шелка роскошного, такой впору только королеве носить. Повторил:
Стой смирно!
Замотал меня в этот кусок шелка, точно гусеницу, вытащил из моего сжатого кулака пару булавок, что я успела подобрать, подколол край отреза. Оглядел меня критическим взором.
Сойдет. За мной.
Я засеменила следом туго обмотанная вокруг бедер ткань не давала шагнуть как следует, юбки, к которым я привыкла, давали куда больше простора. В очередной раз не рассчитав шаг, я пошатнулась и, если бы не рука пирата, шлепнулась бы. Блад ругнулся себе под нос, а потом просто перекинул меня через плечо, точно куль с мукой. Я взвизгнула, заколотила кулаками по его спине.
Уймись, или снова по мягкому месту прилетит! рявкнул он.
Я перестала брыкаться, но смолчать не смогла.
А тебе только повод дай, что ли, руки распустить? Поставь меня, я девушка, а не мешок с навозом!
Норов у тебя похуже, чем у мешка с навозом, будет, фыркнул Блад, продолжая меня тащить куда-то вниз.
Ах, ты
Придержи язык, негромко и буднично велел он, и что-то такое прозвучало в голосе, что я мигом захлопнула рот.
Я задрала голову, чтобы увидеть хоть что-то, кроме его поясницы. Получилось так себе кругом стоял полумрак, в котором виднелись человеческие фигуры. Я ждала насмешек, но людям явно было не до меня. Что-то скрипело, что-то стучало, кто-то поминал родственников «ленивого тупицы» и их противоестественные связи, кто-то отчаянно богохульствовал. Я дернулась заткнуть уши и уронила руки. После всего, что сегодня произошло, едва ли я смогу ощущать себя леди. Кровь прилила к голове, зашумела в ушах, стало трудно дышать, но прежде, чем дурнота превратилась в невыносимую, Блад поставил меня на палубу. Я пошатнулась от резкой смены положения все закружилось и упала бы, не придержи капитан меня за талию.
Ждать, пока я восстановлю равновесие, он не стал, скомандовал:
Голову береги! И потащил меня вперед через низкую дверь. Чтобы пройти в нее, даже мне пришлось наклониться, а уж Блад и вовсе согнулся в три погибели.
Здесь было светлее в дальнем конце помещения сияли два осветительных шара, зачем-то заключенные в сосуды, и судя по тому, как дробился и переливался свет, сосуды эти оказались из хрусталя. Рядом с потемневшим деревом, какими-то бочками и сундуками, прикрепленными к полу, мешками, сваленными вдоль стен, в помещении едва ли в полтора ярда высотой этот хрусталь, сияющий холодным магическим светом, казался особенно неуместен.
Между осветительными шарами виднелась дверь, к которой стояла очередь из полудюжины согбенных мужчин, почему-то сплошь босых. Из двери вынырнул один, держа перед собой несколько медных цилиндров, исчез там, откуда мы пришли, после него за дверь юркнул еще один.
Устраивайся вот здесь, сокровище мое. Блад подпихнул меня к груде мешков. Там шерсть, тебе будет удобно. Можешь даже вздремнуть, если получится.
Остальные грянули хохотом, я вздрогнула.
Под пушки отлично спится, произнес кто-то с сильным беркивским акцентом, и я прикусила губу.
В мамином выговоре нет-нет да проскальзывали такие же грассирующие нотки, и, хотя грубый голос моряка вовсе на нее не походил, я вдруг особенно ясно ощутила, что маму больше не увижу.
Нет, нельзя плакать! Я шмыгнула носом и опустилась на мешок. В самом деле тут мягко, и сидеть было бы удобно, кабы не узкая ткань, сковывающая движения.
Пока я возилась, устраиваясь, Блад оглядел собравшихся. Странно, даже сейчас, согнувшись, он выглядел сильным и гордым.
Если кто девчонку хоть пальцем тронет, останется без руки и без компенсации за увечье. Всем ясно?
Да, капитан! рявкнула дюжина глоток, и я подпрыгнула, едва не прошибив головой низкий потолок.
Куда ты меня привел и зачем? спросила я, видя, что Блад собирается уходить.
В самое безопасное место корабля, ответил он.
Снова раздались смешки, и он добавил:
Если, конечно, ты не решишь побаловаться здесь огненной магией или пустить молнию.
«Опять издеваешься?» хотела я спросить, но вовремя прикусила язык пожалуй, при его подчиненных стоило быть повежливее. То, что Блад простит один на один, он едва ли спустит на людях. Поэтому я лишь сказала:
Я не способна к стихийной магии.
Не уверен, протянул он.
Я женщина, или он и в этом не уверен? В который раз я прикусила язык, не стоило обсуждать подобные вещи сейчас.
Крюйт-камера самое защищенное место корабля. Блад стал серьезным. Сюда не прилетит случайный снаряд, поэтому здесь для тебя безопасней всего, когда наверху идет бой. Сиди тихо, не путайся под ногами, и, когда все закончится, я заберу тебя отсюда. Поняла?
Да, капитан, улыбнулась я. А что такое крюйт-камера?
Вернусь расскажу, пообещал он. Надеюсь, ты не успеешь по мне заскучать.
Я фыркнула. Вот еще, скучать по нему! Проводив его взглядом, я поудобнее устроилась на мешках, наблюдая, как мужчины целеустремленно, точно муравьи, ныряют в дверь и выходят оттуда нагруженными. Любопытство грызло разум. Спросить? Я напомнила себе о печальной участи кошки из поговорки, снова поерзала и решила, что лучше лишний раз о себе не напоминать.
Ну и ладно, сама догадаюсь. Самое защищенное место корабля, где нельзя зажигать огонь и даже осветительные шары спрятали в хрусталь, чтобы, не ровен час, не проскочила искра. Место, откуда матросы забирают что-то перед боем, скинув туфли, которые стучат подковками по палубе над головой.
Там порох? ахнула я.
Получилось чуть громче, чем нужно, потому что матросы снова расхохотались.
Он самый, ухмыльнулся щуплый парнишка. Совсем юный, кажется, даже на пару лет моложе меня. Так что, если сюда все-таки достанет ядро, отправишься на небеса в один миг.
Внутри свернулся ледяной ком. Порох! Да уж, нашел капитан самое безопасное место! Он точно надо мной издевается!
С другой стороны, лучше уж так, чем на рее или под килем, флегматично заметил безухий мужчина средних лет.
Вот спасибо, утешил!
Я бы предпочла бренную землю, с вашего позволения, хмыкнула я. На небеса еще никто не опаздывал.
Как знать, капитана нашего, поди, там уже днем с фонарями ищут, рассмеялся парнишка, следом расхохотались и остальные.
Только не на небесах, на праведника он вовсе не похож, хоть и из благородных, гоготнул только что подошедший моряк. Подмигнул мне единственным глазом. Правда, красотка?
Откуда мне знать, я же не его исповедник!
Я вздрогнула от дружного гогота и запоздало поняла, на что намекал одноглазый. Да сколько же раз можно обмирать от стыда за один день? Ругнулась, вызвав еще один взрыв хохота.
Где ты слов-то таких набралась? спросил одноглазый, когда хохот утих.
Где-где В псарне. На конюшне. Там, куда я совсем малявкой хвостиком таскалась за старшим братом. Какое-то время батюшка не обращал внимания на занятия, вовсе не подобающие девочке, наверное, считая, что я еще слишком мала. Ровно до тех пор, пока я не спросила значения кое-каких услышанных от слуг слов. Ох, и влетело же мне тогда! Брата тоже выпороли, да и матушке достался выговор почему позволила мне шататься по двору, вместо того чтобы занять рукоделием или молитвой?
На глаза снова навернулись слезы. Я попыталась подтянуть колени к груди, опустив на них лоб, но одеяние помешало. Закрыла лицо руками. Домой хочу! Батюшка, конечно, страшен в гневе, но не страшнее этих людей. Ничего, Джек меня выкупит. И женится, ведь если он заплатит за мое освобождение, получит возможность не сразу вернуть меня родителям. А после свадьбы отец уже не сможет возражать. Все будет хорошо, нужно только набраться терпения правда, его-то мне никогда и не хватало.
Мало-помалу помещение опустело. Из крюйт-камеры вышел мужчина пожалуй, он был даже ниже меня и из-за небольшого роста казался квадратным. Закрыл дверь, устроился рядом с ней прямо на полу, прислонился к стене и закрыл глаза. Лицо его выражало полное умиротворение, не хватало только трубки, но какая трубка рядом с порохом?
Я попыталась последовать примеру этого моряка, не обращая внимания на отрывистые команды сверху. Но тут загрохотали пушки несмотря на все отделяющие от них переборки, я подпрыгнула. Сразу за пушечным залпом послышался еще один. Он прозвучал тише, чем первый, но корабль вздрогнул, словно живое существо, и казалось, что он, а не люди разразился криками ярости и боли. Еще серия выстрелов и еще. Хотелось зажмуриться, закрыть уши, но что толку, если грохот пушек я ощущала будто бы всем телом.
И хуже всего была неизвестность. Может быть, Блад в самом деле хотел меня защитить, но я предпочла бы видеть и сознавать опасность, чем сидеть, скрючившись, в низком помещении без окон и вглядываться в лицо незнакомого мужчины, пытаясь хотя бы по нему понять, что происходит.
Безмятежность исчезла с лица моряка, он начал поглядывать вверх, словно видел сквозь переборки. Я в который раз поежилась, хотя здесь было скорее жарко. Обхватила руками плечи. Канонада не прекращалась, и мне казалось, что корабль давно должен был превратиться в решето и пойти ко дну. Может быть, мы уже тонем, просто вода еще не добралась сюда? Хотя, наверное, моряк, по-прежнему карауливший крюйт-камеру, понял бы и начал спасаться? Или «лучше так, чем на рее или под килем»? Но мне-то повешение не грозит и я хочу жить!
Глава 5
Застучали шаги по лестнице, моряк подобрался. В помещение влетел парень, что говорил про мгновенное путешествие на небеса. Рукав его синего камзола потемнел от крови. Мужчина, что караулил крюйт-камеру, распахнул дверь, не дожидаясь, пока тот приблизится.
Стой там, сам вынесу.
Я только сейчас обратила внимание, что на его ногах были не туфли и не сапоги, а сшитые из холстины башмаки.
Мне очень хотелось спросить, как там, наверху, но чутье подсказало лучше не лезть под руку с неуместным любопытством.
Парень подхватил охапку металлических цилиндров, поморщился, похоже, раненая рука ему мешала. По лестнице снова застучали шаги, заглушаемые грохотом взрывов. Моряк, не дожидаясь гостей, нырнул в помещение, передал очередную порцию пороха, потом еще и еще.
Суета и беготня продолжались несколько минут, и мы снова остались вдвоем, только лицо моряка сделалось суровым.
Не знаю, сколько продолжалась канонада, но наконец корабль перестал вздрагивать от ударов. Правда, тише не стало. Пистолеты грохотали не так, как пушки, но люди ревели, кажется, даже громче орудий.
Я заставила себя выпрямить спину видеть мой страх было некому, и все-таки нельзя ему поддаваться. Вслушиваясь в бой наверху до боли в голове, я не знала толком, кому желать победы. Что сделают со мной офицеры флота ее величества? Поверят, что я леди? Сочтут пиратской девкой? Или я теперь в самом деле пиратская девка? Истинная леди на моем месте предпочла бы умереть, но не позволить на миг я забыла даже о бое. Если бы от стыда в самом деле можно было сгореть, сейчас бы здесь уже полыхнули переборки и крюйт-камера взлетела бы на воздух.
Кажись, все, сказал моряк, про которого я, увлекшись самобичеванием, почти забыла.
И кто победил? спросила я, не зная, радоваться ли победе.
Наши, само собой, ответил матрос, снова уселся и закрыл глаза, кажется, даже засопел.
Я заерзала, поглядывая то в потолок, то в сторону выхода. Капитан сказал «сиди и жди», но сидеть и ждать было невыносимо. Сверху доносились голоса, правда, слов разобрать толком не получалось. Я покрутилась так и этак, в очередной раз прокляла полотно, в которое меня замотал Блад. Повторила все то же самое на беркивском, попыталась на граянском и поняла, что мне явно не хватает словарного запаса. Матушка, обучая меня языкам, как-то упустила ругательства, а жаль.
Перебрав все особенности своего одеяния, я помянула недобрым словом замотавшего меня в это Блада, даром что при мысли о нем снова запылали щеки.
Почему так долго? пробурчала я себе под нос.
Не терпится снова к капитану в койку прыгнуть? хохотнул матрос.
Вовсе я не Я осеклась.
Все равно не поверит, только посмеется. И ведь даже винить в своем позоре некого, сама постаралась. Хотя многое бы изменилось, если бы меня не привели на корабль под руку, а приволокли на плече?
Ишь, шустрая какая. Погоди, сейчас там после боя остынут немного, разберутся, кто на каком свете, то да се, а когда придет пора крюйт-камеру магией заблокировать, капитан и придет.