Комната явно была подзапущена. Но если спальнями занимались вожатые, постоянно обустраивая своими силами и обновляя на средства лагеря, то «совещательную» прибирали лишь перед очень серьезными вечеринками, после которых она не только возвращала себе привычный нелицеприятный вид, но даже становилась хуже.
Те, кто не был знаком со всеми, обменялись приветствиями с теми, кто не знал их и кого они не знали сами, а дальше пошли вопросы, анекдоты и всякая пустая болтовня, прерванная минут через пятнадцать появлением Максима и педагога Динары Азаматовны тридцативосьмилетней женщины с сильно накрашенными глазами, и носом с переносицей без носолобного угла, по-восточному круто переходящей в лоб. По лагерной иерархии, после Кожеватого и Шапса, Динара была третьим человеком, однако самым важным и необходимым в организации детского досуга. Итого, в комнате их собралось двенадцать человек.
Речи педагога-организатора и старшего вожатого несли обычный деловой характер, перепрыгивая с темы на тему, нафаршировывая подчиненных заданиями, расставляя цели и приоритеты если и не до конца смены, то до глубокой ее половины, как говорится, за экватор. Максим, ежесекундно посматривая на Динару в ожидании возражения или одобрения, все время приоткрывал брошенный на стол блокнот, подглядывая в него как в шпаргалку. Со щедростью раздавая советы, Максим утверждал и отклонял предложения, частенько обращаясь к приколотому на стене административному плану, что-то сверяя там, и даже брал смелость исправлять, переписывая мероприятия на тот или иной день, или просто меняя их местами с помощью стрелок, подрисованных красным маркером. Динара, в свою очередь, проверяла его исправления по пометкам в записной книжке, какая постоянно находилась у нее в руках, и даже чаще, чем Максим делала там какие-то правки, часто кивая или мотая головой.
В процессе обсуждения в комнате появилось несколько незнакомых физиономий каких-то мало понятных людей из организаторского и педагогического состава, а последним сие мероприятие посетил улыбчивый диджей. Веселый, острословный и зажигательный парень, он мгновенно испортил респектабельность атмосферы своими сальными шуточками, отрепетированными до рвоты, и собрание быстро потеряло весь прагматизм и толк. Время к этому моменту уже перевалило за полночь и кто-то, окончательно разгулявшись, набрал в чайник воды, предложив:
Кофейку?
Расходились постепенно, используя классические отговорки, и к двум часам ночи тесная комната, где на всех участников даже не хватило мест, незаметно освободилась.
Глава 8
Глеб проснулся от шума, создаваемого сожителями, и дал себе пару минут, чтобы вспомнить, что снилось. Но мысль его сразу переключилась на матрас, от которого, сквозь простыню, тянуло каким-то несинтетическим и чужим запашком. Глеб лежал, гадая, что напоминала ему эта вонь, и возмущался, кто позволил себе использовать матрас до прибытия в лагерь его нового владельца? Может на нем кто-нибудь мастурбировал неоднократно или «потела» парочка вожатых?»
Фу прошептал молодой человек, сморщив нос. И зачем я об этом думаю?
Эй, как тебя, Глеб! раздалось возле головы. Подъем!
Парень повернул припухшую ото сна физиономию и встретился с серьезными глазами Александра. Рост позволял тому свободно заглянуть на второй этаж двухъярусной кровати и даже не приподниматься при этом на цыпочки.
Что-то я не слышал будильника проворчал Глеб.
И не услышишь! подключился к беседе входящий в комнату Тимур с полотенцем на плече. Мы тут привыкли без него обходиться. Кто-нибудь да проснется, не мы, так девоньки. Стук в стену или дверь поднимает быстрее любимой музыки на смартфоне.
Да-да, мы слыхали про енту вашу псевдо солидарность в ограниченном использовании электроники, донеслось снизу голосом Филиппа (он проснулся вперед Глеба, но все еще сидел на кровати, почесываясь и примиряя шорты). Только ноут у вожаток в комнате отменить позабыли. Амиши14 блин, липовые.
Ноутбук для работы нужен, пояснил Александр, нахлобучивая футболку на свой огромный и мощный торс. Кстати, он мой, и все операции на нем производить строго с моего разрешения!
Слушай, Сань, а тебе сколько лет вообще? вновь послышалось снизу. Чет ты горилла такая, аж страшно!
Двадцать шесть.
А что, другой работы не нашел?
Александр ничего не ответил, а лишь пожал плечами. Подобрав с тумбочки блокнот и рацию «Уоки-токи», он торопливо вышел в коридор.
Тимур стоял у окна, ухмыляясь своим неприятным лицом, и косился на настенные часы, показывающие без двадцати восемь.
А ты давно тут обитаешь? поинтересовался у него Филипп.
Был в позапрошлую смену.
Значит, в курсе, кто тут и с кем лямур-тужур?
Откуда? Со второй смены восемьдесят процентов вожатых поменялось. Я знаю лишь Макса, Сашку, да Кэт. Спросишь потом у своей напарницы.
Тамары? Да ну, неудобно как-то Да и вряд ли с ней соседки успели поделиться.
Значит, сам разберешься со временем методом пробы и ошибки, тихо пробормотал Тимур, отойдя к зеркалу, вделанному в дверцу небольшого углового шкафа, какой так удачно встраивался между двухъярусных кроватей, что не сразу было понятно, что это шкаф. Причесавшись и оправив сиреневые брюки, он опустился на корточки и перешнуровал сияющие белизной кроссовки.
Глебу надоело наблюдать за всеми его метросексуальными ритуалами. Без слюны сплюнув, он свесил ноги и ловко спрыгнул на пол как шимпанзе, запамятовав, однако, что сбоку были приделаны перекладины вертикальной лесенки.
Без пятнадцати, монотонно предупредил Тимур, кивая на часы, и сразу вышел.
В душ я уже не успею, и не знаю, то ли обидеться за это, то ли поблагодарить за лишние полчаса, которые нам позволили потратить во сне, пробормотал Филипп, нюхая подмышки. Воняет, но терпимо.
А я схожу, ответил Глеб и вытащил свой огромный, уже легендарный рюкзак, подпиравший кровать у изголовья Филиппа, с трудом отыскав там полотенце, зубную щетку и тюбик с пастой.
Доброе утро! вдруг раздался приглушенный женский окрик в коридоре и, видимо приметив распахнутую дверь, в комнату заглянула Дарья.
Это была низкорослая, пухленькая, некрасивая на лицо девушка.
Ты чья? спросил Филипп, закрывая шортами трусы.
Я Тиму ищу.
Он только вышел перед тобой минуты три назад, подсказал Глеб, прикрывая полотенцем тоже место.
Вот скотина! бросила девушка, разглядывая обнаженные мужские тела сквозь прямоугольные очки. Кстати, ребята, Кэт и Тома просили передать, что ждут вас на улице.
Передай, чтобы двигались по месту службы в казармы и будили гарнизон, мы уже мобилизуемся! по-военному разобрался Глеб.
Девушка кивнула и спряталась.
Эх, убежала. Надо было у нее спросить, за кем тут можно приударить, разочарованно выплеснул Филипп, влезая, наконец, в свои длинные шорты. Дурнушки всегда узнают новости вперед всех, ибо привыкли наблюдать, а не участвовать.
Ты озабоченный что ли? с раздражением бросил собеседник. То стесняешься свою напарницу, а то вдруг
Тамара симпа, а эту чего стесняться? Вот Тимохе-то не свезло! Согласись?
Глеб кивнул и отправился в душ быстро сполоснуться после ночи. Голову он постарался не мочить, став спиной под струю душевой лейки, и в процессе почистил зубы, чтобы лишние минуты не терять.
Вернувшись, он застал Филиппа на прежнем месте. Тот все сидел и почесывался с видом сироты, будто не понимающей для чего он здесь и что сейчас нужно делать. Новое место, новые люди и дети, от которых постоянно ожидаешь сюрприз. Глеб сразу вычислил это чувство, более того он и сам еще находился в его малоприятном плену, лишь стараясь держаться молодцом и притворяться эдаким Гашевским15 Швейком, неунывающим ни при каких обстоятельствах. Вчера Глеб и сам был готов потеряться, забившись в щель какой-нибудь отдаленной лагерной постройки, или в трещину на асфальте стечь, но вовремя пар спустил на напарницу.
У нас три минуты, чтобы добежать до корпусов! бросил Глеб, положив руку на плечо девятнадцатилетнему «мальчику», и с силой сжал пальцы. Чего раскис? Ни дома на диване! Мы на задании и это задание, хоть сдохни, надо выполнять! Если дети увидят твою меланхолию, они сами «поплывут», и тогда пиши пропало. Ночью поплачешь в подушку не совсем своей Томы, если позволит.
Филипп поднял на Глеба загоревшийся взгляд и благодарно улыбнулся.
С ней я не могу флиртовать, ты же знаешь, ответил он. Пока мы милуемся в тенечке, детки устроят какую-нибудь диверсию. Лучше по очереди бегать на свидания к вожатым чужих отрядов.
Ты прав, ответил собеседник, одеваясь. Но хватит сидеть, торопись!
Не смотря на устоявшийся с ночи туман, утро было приятное, свежее, нежное, и голова закружилась с непривычки, дав понять, как легкие обнищали без кислорода, вырвавшись на свободу из угнетавшей городской атмосферы. Плотный, сырой и тяжелый туман, словно хлор, проникал с дыханием, и что вначале показалось свежестью, спустя какие-то мгновения, перенасытило организм, вызвав нечто похожее на слабую гипероксию. Появилось чувство беспокойства, едва ощутимое покалывание в мышцах лица и даже тошнота.
Не имея времени остановится, чтобы хоть как-то отрегулировать организм, Глеб боролся с ним на ходу, дефилируя, словно в туннеле, и асфальт будто вытягивался перед ним после каждого нового шага, без гарантий, что дорога вдруг не закончится пропастью. Тошнота сменилась жжением в горле и молодой человек покашливал по примеру парохода, тихо ползущего по туманному фарватеру и дающего краткие гудки для того чтобы на него никто не наскочил. Вспоминая вчерашние посиделки в комнате для совещаний и главным образом девушек, собиравшихся там, Глеб словно заразился от Филиппа каким-то любовным вирусом и думал теперь о том же, перечисляя женские объекты уже не в виде своих коллег, а в образе потенциальных целей.
«Во всем приятная Надя, роковая Кэт, симпатичная Тома, смазливая Аня, и скромница на раздаче Зина, кажется вполне себе ничего. А кто еще мог удостоиться моего внимания? Кто еще мог бы стать для меня интересной? спрашивал молодой человек сам себя, подходя к коттеджу, и вдруг в его странные мысли, словно пушечным ядром, ворвалось имя Софьи. Он даже начал присматриваться, ожидая увидеть ее восседавшей на перилах. А эта-то с какого перепуга затесалась в список приятных дам? Малолетняя хулиганка! Выкинула бы она что-нибудь эдакое, за что мы смогли бы отправить ее домой без права возвращения даже в следующем сезоне, и нам бы с Катькой сразу полегчало».
С разгона Глеб взмахнул на крыльцо через все ступени и, пересекая холл, сразу поднялся к мальчикам. Входная дверь открыта, но не двери комнат. Толкнув первую, он увидел пустые матрасы, впуская подозрение, что детей уже увели в столовую или куда-нибудь еще, но сразу вспомнил, что комната другая и это подтверждало наличие четырех коек вместо пяти. Вечером Глеб сам помог перенести отсюда пятую койку, чтобы ребята жили в одной комнате все вместе.
«Вот в этой». Он толкнул вторую дверь.
Мальчики спали.
Выйдя на цыпочках на середину комнаты и подбоченившись руками, Глеб принялся вспоминать какую-нибудь подзабытую пионерскую кричалку, но ничего не вспомнив, лишь негромко протянул «по-одъе-о-ом!», чем расшевелил лишь половину шестерки. Ребята начали ворчать и потягиваться, разбудив остальную троицу, но последующие слова мгновенно заставили их ускориться.
Пацаны, сказал вожатый, прислушиваясь к возне и голосам, доносящимся сквозь пол с женского этажа, а девчонки-то уже встали!
Тогда-а-а зевая, ответил Андрей, пытаясь попасть ступнями в башмаки, не стоит давать им повода.
Именно! Опережать во всем и быть лучше! Какой их номер?
Шестнадцать вяло заблеяла сонная отара.
Ну, быстро-быстро! торопил вожатый. Щетки взяли и бегом в ванную!
Умываться будем после, Глеб Константинович, остановил Егор. Сперва зарядка на лужайке.
О, клево! воскликнул Сергей. Девок ща посмотрим в лифах и трусах!
Да что за день сегодня?.. пробормотал Глеб. И вы туда же
Горн трубит вставать пора! С добрым утром, детвора! донесся из коридора командирский голос, и в комнату, удивленно уставившись на Глеба, впорхнула Екатерина. Опа!
Что за «опа»? не понял напарник, с важностью повернувшись. И не обманывай, горн тут не играет, добавил он, вернув глаза на мальчиков, какие, при появлении второго вожатого, принялись торопливо застилать кровати. Видала? А твои-то косички еще пади не заплели
Что значит, мои? сквозь зубы процедила девушка, заставляя вспомнить вчерашнюю беседу перед крыльцом. Наши! А раз тебя все так хорошо слушаются, давай-ка спустись и поторопи их. У нас для зарядки осталось минут пятнадцать.
«Да плюнь ты на нее!» чуть не сорвалось с языка Глеба, но кто-то из мальчиков опередил его не озвученную мысль:
И на фига она нужна?
Не на фига, Вась, а зачем или для чего! с литературной ревностью откорректировала учительница. Фиг это слово-паразит, которое употреблять не стоит.
Верно! подтвердил Глеб. Употребляйте вместо него слово «кукиш»!
Мальчики рассмеялись, и вожатый оставил их, быстро спустившись по лестнице. А буквально через минуту снизу послышался пронзительный женский визг.
Та-ак протянул Сергей. Кажется, Глеб Константинович стал свидетелем чьих-то сисек!
Груди, Сереж, груди, вновь поправила Екатерина и сама разулыбалась, представляя картину с входящим без стука напарником.
Женское отделение отряда занимало обе комнаты, но ввиду пока неустоявшегося и неравномерного разделения групп на три и шесть, их представители провели эту ночь на местах, занятых изначально. Софья, Варвара, Алена и Наталья спали в комнате слева; Милана, Галина, Янжин и сестры Долгоносовы в комнате справа. К ним Глеб и ворвался, принимая по примеру красноармейца Сухова16 прилетевший в лицо предмет (оказавшийся чьей-то сандалией), но не отбил, а поймал его.
Мгновенно захлопнув дверь, и слегка раскрасневшись, молодой вожатый стоял так около минуты, прижав обувь к груди как святыню, отводящую грех, и все же предательски соглашаясь, что наружность Миланы, которую только что ему удалось запечатлеть топлес, действительно могла бы раззадорить даже самого застенчивого монаха.
Дверь толкнули, но Глеб держал ее спиной, и все смотрел из коридора на крыльцо в ожидании Екатерины.
Глеб Константинович!
Ч-чего?
Вы не могли бы отдать мою сандальку?
К-конечно, судорожно сглотнув, ответил вожатый.
Сделав маленькую щелочку, он просунул требуемое внутрь комнаты, повстречавшись с хитрым лицом Янжин, насмехающимся узкими глазами по примеру глаз его напарницы.
«Похоже, в кровь Екатерины попали бурятские гены», в попытке отвлечься от произошедшего, подумал Глеб, и явно расслышал смешки, раздававшиеся не за дверью.
Из комнаты напротив, привлеченные криками, на него давно уже таращились четыре головы соседок, но лишь сейчас он ощутил на себе их взгляды и обернулся.
Еще пару таких заходов, Глеб Константинович, и жениться придется! выдала Варвара.
И все четверо захихикали.
Разговорчики! грохнул молодой человек. А ну-ка живо на зарядку!
Когда все собрались на лужайке средь сосен, Екатерина велела Глебу запоминать показанные ей незатейливые упражнения и управилась минут за семь, отпустив разогревшихся детей по ванным комнатам. Шорты, бананы, легенсы и ничего пикантного, на что надеялись сегодня мальчишки и против воли увидел лишь Глеб.
Глава 9
Не смотря на туман и прохладу, немного подпортивших утро, день возвращал свое. Пасмурный, томный, невеселый, он все же быстро разогнал нависшее марево, и тепло, хоть и не такое ласковое, как в солнечную погоду, позволило ребятам освободиться от бомберов, водолазок и кофт, в которые они облачились для похода в столовую.