Бессмертный Фет и прелестный, извините за рифму, портрет!
Еще чего не хватало! Какой-то пожилой дядя из группы решил продекламировать стихи.
Очень уместно! улыбается экскурсовод. «Девушка в клетчатом платке». Русые волосы девушки, разделенные на пробор, почти полностью укрыты большим темно-синим клетчатым платком.
Ну вот, пожалуйста, дальше он говорит, что «этот платок, возможно, подарил девушке сам художник в благодарность за позирование, а может быть, это ее личная вещь».
Ясно же, что платок был очень тщательно выбран Венециановым художник искал краски, подчеркивающие глаза Девочки. И надел он платок на нее специально! Разные художники часто изображали женщин в шляпках, шапочках, беретах, этих как их капорах! Когда я впервые увидел Девочку в Клетчатом Платке, то понял почему. Головные уборы делают женщин красивее. Почему наши современные девочки забыли об этом? Я когда вижу зимой девочек без шапок, про себя улыбаюсь. Правда, смешно идет девчонка, нос у нее красный от холода, ветер открывает красные уши, вид озябший, под носом подозрительно блестит, все лицо изображает страдание. Но она идет, терпит, думает, что красивая. И тут еще волосы ветер ей в лицо спутанные бабах!
Пышный платок окружил лицо Девочки на портрете, украсил, как тиара знатную даму. Если мысленно закрыть платок, лицо Девочки остается красивым, но кажется проще.
Изображение деревенской жизни считалось «низким» жанром, сообщил экскурсовод. Венецианов не стал академиком в Императорской академии художеств. В своем имении он обучал живописи крестьянских ребятишек. Художник умер в безвестности.
Комиссия
Димка! По художке ходит Комиссия! Опаздываем!
Я шел к своему классу, когда меня с этим дружным двухголосым воплем догнали Катя и Алиса (она маленькая, мы зовем ее Лисичка).
Так получилось, что в нашем первом «А» классе из двенадцати человек две девочки. Естественно, девчонки везде ходят парой. Мы, десять мальчишек, единый безбашенный ураган. Только Андрей Владимирович с нами справляется на академической живописи. Остальные педагоги на других предметах, как они сами говорят, завидев нас, готовы спрятаться под стол.
Кстати, первый класс в художке это люди 1112 лет. В параллельной жизни, в школе, мы пяти- или шестиклассники. Только Лисичка учится в четвертом классе. Ее взяли в виде исключения, она гений, рисует круче всех в художке. Я учусь в шестом. Из-за школы я и опоздал сегодня в художку: переписывал после уроков сочинение по литературе. То самое, по картине Репина «Бурлаки на Волге»
Комиссия идет к нам в класс! восклицает тонким голоском Лисичка и указывает тонким пальчиком вперед.
Мы с Катей и Лисичкой, стараясь не топотать, бежим за спинами троих: лысоватого дяденьки в строгом костюме, полной дамы с каштановой башней из волос на голове и тощего мужчины, на ходу поправляющего падающие с носа очки. Смешные, как персонажи из рассказов Чехова! С Комиссией идет Наталия Степановна, директор художки.
Догнав Комиссию, мы с девочками переходим на шаг и с серьезными лицами финишируем на пару метров раньше. Уф! Главное не подвели Андрея Владимировича!!!
В классе А. В. спокойно стоит у окна. Все двенадцать человек сегодня на занятии плохо! Мы всегда шумим.
Но сейчас все сидят за мольбертами в полной тишине.
У меня в голове вспыхивает, как нарисованная красной краской точка, тревожная мысль. Ой, сейчас достанется Андрею Владимировичу от Комиссии и Наталии Степановны!!! Дело в том, что у нас по расписанию должна быть акварель. Но мы с акварелью давно справились. И упросили А. В. учить нас масляной живописи. А в программе художки в первом классе нет живописи масляными красками. Считается, что она для нас еще сложная. А. В. учит нас тайно
Катя повернулась ко мне от своего мольберта в первом ряду. Ей, похоже, пришла та же мысль. Мы спрашиваем друг друга глазами: что делать? Спрятать масляные краски, лежащие перед мольбертами? Нет, поздно! Комиссия вошла!
На столе перед классом натура: каравай, солонка и пара яблок на полотняной скатерти.
Отлично, отлично! говорит Лысоватый. Хлебом-солью нас встречают! Приятно!
И в секунду протянул руку к караваю, оторвал кусок и съел.
Тетенька с башней на голове ухватила одно яблоко. Лысоватый, свободной от каравая рукой, второе. Очкарику яблок не осталось, и тогда он сослепу взял раскрашенную грушу из папье-маше на столе у Андрея Владимировича. Мы следили за очкариком с восторгом. Он грушу откусил. С задумчивым видом пожевал. И, так как плюнуть явно постеснялся, кажется, проглотил.
Мы, как разведчики в тылу врага, стараемся не смеяться. Сидим с неподвижными лицами.
Как зовут преподавателя? спрашивает Лысоватый Наталию Степановну.
Я и сам могу ответить. Андрей Владимирович Соколов, говорит А. В.
Ну, рассказывайте. Чему вы тут детей учите?
Коротко, пожалуйста! попросила директор А. В.
Тут мы прям Андреем Владимировичем загордились. Смотрит он в лицо Лысоватому и отвечает:
Ну, если коротко. Акварель. Упражнения на цветоведение, растяжки, контрасты, объем, отрисовка цветового круга. Рефлексы, полутона. Колорит, оттенки и сочетания цветов. Рисунок. Штриховки, объемы, эллипсы, точки схода. Теоретический курс. Древнерусское искусство: иконография, школы, средневековые архитектурные стили Про холодные и теплые цвета вам, надеюсь, не нужно пояснять? вдруг коварно спросил А. В. кивавшего Лысоватого, который явно давно уже не понимал, что тот говорит.
Не-ет, не нужно! Всё предельно ясно! поспешно ответил Лысоватый. А как вы их нагреваете?
Дама с башней и Наталия Степановна переглянулись.
Кого? без выражения уточнил Андрей Владимирович.
Да вот эти ваши теплые цвета! Лысоватый указал на набор красок у ближнего к нему Катиного мольберта. Какой прибор используете для нагревания? Это он повернулся уже к Наталии Степановне. С противопожарной безопасностью в школе все в порядке?
А мы их летом не нагреваем, отвечает Андрей Владимирович. Зимой же, знаете, нагреваем на батареях. И показывает с серьезнейшим видом на батарею отопления в классе. Батареи у нас еле теплые. Так что пожарная безопасность соблюдена. А вы, простите, откуда к нам приехали?
Оттуда! Наталия Степановна указала пальцем правой руки вверх и погрозила кулаком левой А. В. из-за спины.
Разрешите походатайствовать у столь высокой комиссии о холодильнике.
Каком холодильнике? благодушно спросил Лысоватый, которому понравился андрейвладимирычев просительный тон.
Да вот, холодные цвета требуется побольше заморозить. И масло опять же надо хранить.
Масло?
Что пишут обычно под картинами? «Холст, масло»! А масло оно ведь без холодильника тает.
Нет, холодильник я не могу. По смете не положено!
Тут уже не только Наталия Степановна и дама с башней перестали понимать, зачем А. В. издевается над Лысоватым, но и даже мы.
А что нам говорит письмо (Андрей Владимирович указал пальцем вверх) Министерства культуры Российской Федерации от 19 ноября 2013 года номер 191-01-39 дробь 06 ГИ?
Лысоватый молчит, видно, вспомнить не может. А А. В. хитрый номер письма на бумажке на своем столе подглядел.
Федеральные государственные образовательные стандарты для дополнительного образования законодательством не предусмотрены, так? спрашивает А. В. Лысоватого.
Не предусмотрены.
Так что мы должны руководствоваться письмом от 19 ноября 2013 года номер 191-01-39 дробь шесть ГИ. Тут Андрей Владимирович взял бумажку со стола и прочитал: «Особенности осуществления образовательной и методической деятельности при реализации дополнительных общеразвивающих программ в области искусств определяются Школой самостоятельно с учетом Рекомендаций».
Рекомендаций! машинально повторил запутавшийся Лысоватый.
Чьих рекомендаций? Вы ведь представители (А. В. снова указал пальцем вверх). Следовательно: ваших рекомендаций!
Мы холодильник не можем. Не положено, заупрямился Лысоватый.
Ладно, сдался Андрей Владимирович. Масло ребята дома в холодильниках заморозят. Но вы же можете рекомендовать ввести масляную живопись во втором семестре первого класса? Холсты и краски у них уже есть! Покупать ничего не надо! Андрей Владимирович показал на наши мольберты.
Это мы можем! Лысоватый обрадовался. Рекомендуем! И махнул щедрой рукой на наши масляные краски.
Комиссия заторопилась и вышла. Побежавшая вслед Наталия Степановна задержалась в дверях и, как змея из кустов, прошипела оттуда Андрею Владимировичу:
Это злостное нарушение! Вы знаете, что масляную живопись положено очень осторожно вводить в программу только во втором семестре третьего класса! А вы уже купили им холсты и краски!
Вы же слышали! Там (А. В. указал пальцем вверх) РАЗРЕШИЛИ!
Вот когда мы, наконец, громыхнули смехом!..
Я думаю, ни одному художнику в мире не приходилось рисовать надкусанный каравай! Так что наши двенадцать работ станут первыми в истории искусства.
А Комиссия еще полдня ходила по художке. В классах перед детьми и на полках стояла натура. Старое радио, патефон, круглый советский будильник с остановившимися стрелками. Треснувший глиняный кувшин. Ваза с отколотым краешком. Стертые пуанты балерины. Нерабочий микроскоп. Старинная выцветшая скатерть. Плюшевый потертый мишка. Словом, всякие разнообразные предметы, трудные для изображения, которые наши преподаватели раздобыли и принесли для ученических картин.
Несмотря на подхалимаж Наталии Степановны и чаепитие в ее кабинете, после которого Комиссия и директор вышли с красными лицами неровной походкой, Лысоватый записал в отчете (копия пришла потом в художку):
«Школа завалена старыми вещами, неработающей техникой и битой посудой»
Вурдалаки на Волге
«В третий раз переписывать сочинение по Бурлакам на Волге это уж слишком!» подумал я.
В третий раз переписывать сочинение по «Бурлакам на Волге» это уж слишком! воскликнула Нина Сергеевна. Подожди меня в коридоре, мы поговорим.
И вот я стою в коридоре перед открытой дверью кабинета русского языка и литературы и жду. Уроки у всей школы закончились. Только в кабинете наша учительница Нина Сергеевна слушает какого-то двоечника.
На картине «Март» мы видим март, говорит парень.
Что ж не поспоришь! Мальчишка мелкий, похоже, класс третий-четвертый. Я вспомнил: Нина Сергеевна сегодня уходила в началку вести урок вместо заболевшей учительницы.
Кто автор картины? спрашивает Нина Сергеевна.
Этот Ленин?
Левитан! Эх ты, Коля Будкин! Ваша Антонина Михайловна мне сказала, что вы всем классом составляли устный рассказ по картине «Март». Ты принимал участие в этом?
Нет. Антонина Михайловна нам всё это ну сказала написать.
Продиктовала?
Ага.
А запись у тебя есть?
Парень достал из сумки и протянул ей тетрадку.
Нина Сергеевна открыла тетрадку, и лицо у нее стало озадаченным.
Так. Эти иероглифы я не разберу. Ты сам можешь прочесть?
Парень долго читал и разобрал одну фразу:
Зима пришла!
Может, зима прошла? удивилась Нина Сергеевна.
Парень снова заглянул в тетрадку:
Нет. У меня зима пришла.
И Коля Будкин начал рассказывать, иногда подглядывая в свою запись:
Небо безбро безбло безбоблачное! Небо как будто радуется на солнышке, взбрыкивая своей голубизной. На картине художник изобразил половину дома. Половина у него желтая. Деревья синие, а тени от них зеленые. Нет, наоборот, поправился Коля, сверившись с тетрадкой.
Иллюстрация в учебнике отвратительная, сказала, поглядев в конец книжки, Нина Сергеевна. Что-то серо-буро-малиновое.
Коля Будкин принял это как поддержку и продолжил увереннее, постепенно увлекаясь собственным рассказом:
Большой редкостью на картинах художника есть живые существа. На этом произведении он показал нам одинокую лошадь. Хозяин положил сено, но пока он его не ест. На дороге снег коричневый, наверное, на ней были люди. В сугробах тоже видны следы человека. Снег тает. Положенные на нем кучи уменьшаются. Все это сопровождается дутием ветра и звуком падающих капель. Таким образом, автор дает нам возможность услышать звучание природы и даже почувствовать ее запах! закончил свою речь Коля Будкин.
Нина Сергеевна приложила к нижней части лица раскрытый учебник, так что мне и Коле Будкину были видны только ее глаза.
Это потрясающе! сказала наконец, отняв учебник от лица, учительница.
Коля Будкин широко улыбнулся:
Мама говорит, что Антонина Михайловна ко мне придирается! А я умный и достоин быть отличником! Мне пятерка?
Это потрясающе! Коля Будкин! Тебе дана редкая возможность!
Коля улыбнулся еще шире.
Ты житель Санкт-Петербурга! Ты можешь хоть каждый день посещать Эрмитаж, Русский музей притом бесплатно, потому что ты еще школьник!
Улыбка двоечника начала потихоньку таять, как левитановский снег.
Ты можешь на метро или автобусе доехать до картин, увидеть которые мечтают миллионы людей копят на это деньги и стремятся сюда за тысячи километров! А ты, Коля Будкин, ты Ты мальчик, который напрасно живет в Санкт-Петербурге!
Ничего не напрасно, уверенно сказал Будкин. Я в аквапарк хожу. Каждое воскресенье. И в парк, где машинки и карусели. А это чево это у вас? Он показал на тему, написанную Ниной Сергеевной на доске для нашего шестого класса. Гы-гы. Вий? Я по телику видел. Выходя из кабинета, Будкин подмигнул мне: Тоже сочинение? Вурдалаки на Волге? На столе у училки лежит.
Я зашел, по пути машинально перечитав тему на доске: «Сочетание реалистического и мистического в повести Н. В. Гоголя Вий». И подумал, что наша Нина Сергеевна, как Андрей Владимирович в художке, часто идет против правил. Вот «Вия» в школьной программе нет, а она с нами читает. Директорша тоже ее небось ругает, как нашего А. В. Наталия Степановна.
Я выступаю в трамвае
Ох, Дима! воскликнула Нина Сергеевна. А у меня на тебя совсем времени не осталось! Нужно внучку из садика забирать! Ты прости меня. Что же нам с тобой делать?
Я знаю о «Бурлаках»! сказал я. Вы понимаете проблема как раз в том, что я слишком много знаю о «Бурлаках»! И о Репине тоже! А сочинение Мой учитель в художке, Андрей Владимирович, он говорит, что писать сочинения о картинах нельзя! Недопустимо! Это просто не получится передать в словах мысль художника. Поэтому вы замечали? экскурсоводы в музеях всегда говорят о картине не то, что ты о ней чувствуешь. И наоборот, кстати, тоже никогда нельзя точно нарисовать то, что описано словами.
Парадокс. Неожиданный. В чем-то я с вашим Андреем Владимировичем согласна. Но словесное описание картины развивает речь.
Оно развивает неправду.
Дима, ты упрямый человек. Как же ты собираешься доказать мне, что знаешь все о «Бурлаках» и Репине, если не хочешь писать сочинение?
Давайте я вас до дома провожу? А по дороге всё-всё расскажу! И поднесу вашу сумку заодно! Вон у вас сколько тетрадок! Наши да еще из начальной школы!
До моего дома двадцать минут на трамвае.
А у меня сегодня художки нет. Я не тороплюсь!
Надеюсь, ты понимаешь, что твоя доброта не спасет тебя от потенциальной третьей двойки за «Бурлаков»?
Не беспокойтесь! Я понимаю.
Я взял ее сумку с тетрадками, и мы пошли к трамвайной остановке.
Мне нравятся трамваи, сказал я. Они похожи на маленькие поезда. А поезд это путешествие. А путешествие всегда веселое.
Петербургские трамваи часть истории нашего города. А история вещь не всегда веселая, откликнулась Нина Сергеевна. До войны моя мама жила вот в том доме, она показала на старый серенький трехэтажный дом через дорогу. В сорок первом маме было четыре года. Мамочка шла со старшей сестрой вот по этой стороне улицы, когда началась бомбежка. Трамвайные пути переходил какой-то мужчина. Осколком бомбы ему оторвало голову. А он пару шагов еще шел. Без головы. Потом упал. И кровь хлестала на рельсы. Мамочка это очень хорошо запомнила. Это страшно. Но это поколение детей блокады удивительно мудро и оптимистично. Они ценят и любят жизнь. У нас на даче всегда жили какие-то животные: белка, подраненная собакой, ворона со сломанным крылом, бессчетное число брошенных котят. Мамочка не любит из всех живых существ только одних: бабочек-капустниц. Это были главные враги блокадников. Они сжирали капусту, которую ленинградские дети высаживали весной прямо на городских улицах, на клочках земли. Вот здесь, она показала на деревья у трамвайной остановки, был в блокаду мамин огородик. Мама со старшими сестрами сажала тут капусту, лук, петрушку и укроп. Этих двух ее сестер уже нет в живых. Умерли после войны. От скарлатины. Тогда дети умирали от скарлатины. Теперь забыли про эту болезнь. Есть прививки. Теперь о многом забыли Нина Сергеевна задумалась.