***
Когда папа служил в Подмосковье, его брат Гагик ездил к нему повидаться. Он заснял на кинопленку маму, и потом они с папой бегали по Москве, чтобы найти проектор. Папу тоже засняли, чтобы потом показать маме. Вообще, перед отъездом папа поручил маму заботам Гагика. И дядя Гагик исправно выполнял просьбу старшего брата, он очень любил и уважал мою маму и был для нее как брат. Помогал ей по всем вопросам, в выходные водил ее в кино, в парк. Однажды в Ереван приехала тетя Аня, мамина подруга со школьной скамьи. И дядя Гагик вызвался составить им компанию. С утра они хорошо погуляли в Эчмиадзине, а потом на электричке поехали на озеро Севан. Весь день на ногах, куча эмоций и впечатлений, Гагик выполнял функции сопровождающего, гида и фотографа.
Под конец дня все вдруг вспомнили, что ужасно проголодались, так как последний прием пищи был утром во время завтрака. Но тут Гагик обнаружил, что у него осталось очень мало денег, а надо еще купить обратные билеты до Еревана. Он пошел в кассу, купил билеты на электричку, до приезда которой оставалось примерно полчаса, посадил девушек отдыхать на вокзале, а сам пошел за едой. Но не в буфет, а в соседнюю булочную. Там на последние копейки купил большой «քարի հաց14». Огромный прямоугольный пышный хлеб он руками разделил на три части и выдал девушкам их порции со словами: «Здесь, в Севане, пекут замечательный хлеб. Он такой вкусный, что преступление есть его с чем-то еще. Поэтому я не стал брать ни сыр, ни овощи. Попробуйте!» И две проголодавшиеся девушки с удовольствием стали уплетать за обе щеки, не почувствовав никакого подвоха. Спустя лет 20, сидя в семейном кругу, мама обратилась к дяде Гагику: «Гагик, каким же действительно вкусным был тот севанский хлеб. До сих пор помню его вкус!» А дядя Гагик рассмеялся: «Ай, Рога джан, у меня тогда все деньги кончились, я просто ничего больше не мог купить». Но севанский «кари ац» действительно очень вкусный.
***
В 1972 году папа вернулся из армии, поэтому было решено, что мама переведется из бакинского мединститута. Но для этого нужна была ереванская прописка. Свадьба мамы и папы была назначена на конец января 1973 года. Так как дело было решеное, то папа предложил маме зарегистрироваться в ЗАГСе, чтобы получить прописку. Так и сделали: расписались, но не поженились. И вот мама сдает документы в институт. Секретарь проверяет документы, листает ее паспорт и, увидев штамп, спрашивает маму: «Вы замужем?» Мама говорит: «Нет». А она удивленно: «А здесь написано, что замужем». Тут мама спохватилась и выпалила: «Да, я замужем, я забыла». Девушка была поражена: как можно забыть о факте своего замужества? Но перевод состоялся. Кроме того, через какое-то время мама переехала жить на Третий участок, где жил папа, дедушка и бабушка, дяди Гагик и Гарик.
Мой дедушка был очень консервативным и, когда вошла мода на женские брюки, он своим родственницам запрещал их носить, во всяком случае, при нем. Троюродные сестры папы Тереза и Анаит очень страдали из-за этого и все время спорили с дедушкой по этому поводу, но безрезультатно. И вот пришли Тереза и Анаит познакомиться с моей мамой. Мама в это время одевалась в комнате, а они беседовали с дедушкой. Мама вышла из спальни в ярких брюках из полотенчатого материала. Тереза и Анаит прямо застыли на месте и тут же стали шептать дедушке, толкая его в локоть:
Ваник дядя, твоя невестка брюки носит?
Тихо вы, молчите!
Дядя Ваник, но как же так? Ты ей разрешаешь?
Да, я Рогнеде все разрешаю!
Ну, тогда и мы будем носить, чем мы хуже?
Да ладно, носите, только молчите, не говорите ей ничего.
Так благодаря моей маме произошла революция моды в нашем роду. Дедушка и бабушка очень любили мою маму, и она отвечала им тем же. На следующий день после свадьбы дедушка сам настоял, чтобы мама носила брюки, чтобы, не дай Бог, не простудилась.
***
1973 год стал самым счастливым для моих родителей: 26 января они поженились, летом папа поступил в мединститут, осенью футбольная команда Армянской ССР «Арарат» стала чемпионом и победителем кубка СССР, а в начале зимы родился Гор.
Когда мама объявила своему папе, что собирается замуж, Хачик дедо воспротивился:
Выйдешь замуж, родишь детей, забросишь учебу, институт не закончишь. Ты же столько сил потратила, чтобы поступить.
Папа, мое замужество не помешает учебе.
Ну как же не помешает, как ты будешь все совмещать?
Папочка, я обещаю, что закончу институт и принесу тебе диплом врача. Позволь мне выйти замуж.
И дедо сдался, тем более и ему, и Ашхен бабо папа очень понравился.
Мама вышла замуж в 22 года, но она была очень худенькой, кроме помады другой косметикой не пользовалась и выглядела намного моложе своих лет. Будучи беременной Гором, мама пришла в женскую консультацию. В коридоре гинеколога ожидала огромная очередь, сидячих мест не было, и мама оказалась стоящей перед дверями кабинета. Каждый раз, когда выходила или входила медсестра, она натыкалась на маму. В конце концов, она не выдержала и сказала в сердцах:
Балик15 джан, что ты все время под ногами путаешься?
Я не ребенок, я беременная, промолвила мама.
Как это беременная?! воскликнула медсестра и сразу же забрала маму с собой в кабинет. Они решили, что мама несовершеннолетняя и что дело пахнет криминалом.
Однажды мама готовилась к очередной сессии по предмету «Медицинская психология». Выучила все билеты, кроме одного: «Сексуальные извращения». Во времена СССР тема была табуированной, и даже в специальной литературе информация подавалась в завуалированной форме. Поэтому мама долго ломала голову и никак не могла понять, чем отличаются одни отклонения от других. Она позвала на помощь папу. Папа пришел, посмотрел на билет, посмотрел в учебник, захлопнул его и сказал: «Я тебе позволяю получить двойку по экзамену. Ты еще слишком мала, чтобы знать такие вещи». Мама, конечно же, получила пятерку, но только потому, что ей не попался тот злополучный билет.
В 1977 году мама окончила институт и торжественно преподнесла диплом своим родителям: «Видишь, папа, я сдержала обещание!» Хотя маме пришлось очень туго, но каким-то образом она всегда со всем справлялась и не жаловалась. Помню, например, мама рассказывала, что была беременна мной. Гору еще не исполнился год, и он попал в больницу. Бабушка Седа легла с ним, а мама после занятий бежала в больницу и проводила ночи с Гором. Тогда они проходили в институте гинекологию, и преподавательница была ужасно требовательная и жестокая женщина. И имя у нее было соответствующее: Медея. Похоже то ли на Мегеру, то ли на Горгону. Она никогда не была замужем и не имела детей, и, возможно, это было причиной того, что она особо сильно терроризировала замужних и беременных студенток. Могла их оскорбить при всех, что какую они глупость совершили, как можно учиться и растить детей одновременно, и тому подобное. Кроме занятий студенты ходили на ночное дежурство в отделение гинекологии. И как раз когда Гор лежал в больнице, эта преподавательница назначила маме ночное дежурство. У мамы уже не было сил с ней спорить, и тогда за нее заступилась вся группа. Они сказали, что у Рогнеды ребенок в больнице, и она сама беременная, попросили освободить ее от дежурства. На что преподавательница зло ответила: «Никто ее не просил рожать» А в январе была зимняя сессия, мама сдавала гинекологию на девятом месяце беременности. Она вошла на экзамен, вытянула билет, подготовилась и ответила на отлично. Председатель комиссии сказал: «Когда вы вошли, я решил, что поставлю вам на балл выше из-за вашего положения, но вы и так ответили на отлично». А «Мегера Горгоновна» с сальной улыбкой произнесла: «Мои студенты не нуждаются в поблажках». Мамино усердие передалось мне еще в утробе, я всю жизнь чему-то учусь, и мне очень нравится процесс познавания нового.
***
Мама у нас бесстрашная, ее не останавливали никакие трудности. Первые два года в Сибири мы жили в Томске, в одной комнате. На секцию с четырьмя комнатами приходились общие туалет, душ и две раковины для умывания и мытья посуды. Одна общая кухня на весь этаж. Но у нас в комнате был свой холодильник и электроплита. Какое-то время мы жили на девятом этаже. В этом общежитии никогда не работал лифт, все поднимались пешком. Очень показательно, что именно на девятом этаже располагался «Клуб любителей скалолазания», членом которого был и наш папа. Он ездил с ними на Красноярские столбы и в другие экспедиции. Очень часто мама поднимала меня на руках на девятый этаж. Гор был постарше и лишен такой привилегии, а я часто этим злоупотребляла, а иногда просто засыпала по дороге из детского сада, и маме жалко было меня будить. Мама сама весила чуть больше 50 килограмм, а я была упитанная девочка, еще плюс зимнее пальто, сапожки, шапка, шарф
В сентябре 1984 года мы только что заселились в общежитие в Томске, замок на двери оказался сломан. У нас гостил дядя Гарик, и папа с ним отправился в магазин за замком. В комнате осталась мама и мы: четверо детей, мал мала меньше. И вдруг в нашу комнату ввалился сильно пьяный бугай с красной рожей и ничего не соображающий. Мама попыталась его выдворить, вежливо попросив уйти. Но он стоял как столб и рассматривал нас и комнату. Мама попыталась вытолкать его за дверь, но это был очень крупный и высокий мужчина. Наконец он нащупал взглядом то, что искал: чайник с водой. Вероятно, ему хотелось пить. Но беда была в том, что мама этот чайник только что сняла с огня. Бугай потянулся за чайником. Мама перепугалась не на шутку, понимая, что будет, если он выпьет из носика кипяток. Мама быстро схватила чайник и унесла его вглубь комнаты. Пьяный мужик нечленораздельно стал возмущаться, думая, что маме жалко для него воды. Тут мама собрала все свои силы и буквально вытолкала мужчину за дверь. Но так как замок изнутри не запирался, то мама приперла дверь всем своим телом, а мы тоже поднажали, чтобы хоть как-то помочь маме. Бугай продолжал ругаться и ломиться в дверь, а мама держала ее до тех пор, пока тот не удалился. Потом сама удивлялась, откуда у нее столько сил нашлось. А причиной была ее материнская любовь и страх, что этот пьянчуга мог навредить ее детям. Когда папа вернулся домой, мама расплакалась и рассказала, как вытолкала этого бугая в коридор и держала изо всех сил дверь.
***
Всю жизнь мама очень поздно ложилась спать. Только уложив нас, она принималась за стирку, глажку, уборку, шитье и другие домашние дела. Пока все не переделает, не ложилась в постель. При этом успевала нам и сказки на ночь почитать, и нашим образованием заняться, и погулять, а в выходные обязательно была детская программа: походы в кино, театр, в парк, поедание мороженого или торта в кафе. Когда же мы подросли, уже в Ереване, мама не отправлялась в постель, пока все не вернутся домой. Переделав все дела, ложилась на диван, включала телевизор и ждала мужа или сыновей. Иногда подремывала, но диван не покидала. Вскакивала на звук открывающейся двери, со вздохом облегчения целовала вернувшегося и только потом шла в спальню.
Все детство, как только начиналась программа «Время», для нас, детей, объявлялся отбой. В Сибири это было 9 часов вечера, а в Ереване 10. Было большое исключение, когда в Ереване после программы «Время» показывали фильм «Повесть о настоящем человеке». Нас специально разбудили и сказали, что мы должны посмотреть это кино. Больше исключений не было.
Восьмилетний Гор в Ирбее как-то вечером спустился выпить воды, а мама сидела на диване, шила и смотрела фильм «Табор уходит в небо». Мы все обожали моменты, когда ночью можно было составить компанию маме, а наутро хвастаться перед остальными, как мы с ней пили чай или смотрели телевизор. Поэтому Гор подсел к маме и стал внимательно смотреть в экран телевизора. Минут через пять началась сцена, где молодая цыганка обнажает свою грудь и по очереди снимает многочисленные юбки. Мама не знала, чем эта сцена закончится, но была уверена, что она не для детских глаз, поэтому постаралась сесть так, чтобы Гору не было видно. Но Гор поменял позицию. Количество юбок на цыганке стремительно уменьшалось. Тогда мама положила Гора на диван головой в противоположную сторону от телевизора и села на него.
Севак, которому не исполнилось и пяти лет, поступал хитрее. Он спускался вниз, когда я и Гор засыпали. Пил воду и заходил в большую комнату, где мама и папа смотрели кино. Севак останавливался в дверях, две минуты наблюдал за экраном, а потом с чувством большой потери выдавал: «А я это кино не видел». При этом медленно подходил к дивану, устраивался поудобнее и немигающим взглядом смотрел в телевизор. Наивные мама и папа думали, что Севак слишком маленький сейчас устанет и уснет. Но Севак сидел до самого конца и только с последними титрами говорил: «Хорошее было кино», и уходил спать. Вообще, у нас в семье мама и Севак киноманы. Мама с детства не пропускала ни одного фильма в кинотеатрах города, а на любимые ходила по несколько раз. Помню, часто, увидев в программе телепередач название какого-то фильма с указанием «премьера», мама садилась перед телевизором. Уже через пять минут она говорила: «Какая же это премьера? Я этот фильм еще 20 лет назад видела». Еще она обладала развитой творческой интуицией. Начав просмотр любого неизвестного ей фильма, очень скоро мама объявляла, чем все закончится и как сложатся судьбы героев. Наверное, этот ее талант передался Севаде, который стал сценаристом.
Севада же был особым кинолюбителем. В Томске каждое воскресенье мы отправлялись в кино. Севаде было 2 года от силы. Поэтому, придя в кинотеатр, он с нетерпением ждал, пока выключат свет в зале. Затем он устраивался на коленях мамы и сладко засыпал. С последними титрами Севада просыпался, тер глаза и говорил: «Мне очень понравилось это кино». На что мы каждый раз падали со смеху. Однажды по дороге в кинотеатр мы обнаружили очередь в гастрономе за колбасой. Встала дилемма времен дефицита: либо встать в очередь и купить много колбасы, так как отпускали по полкило на человека, либо идти в кино. Мы, как более взрослые и практичные, проголосовали за колбасу. Но Севада был отчаянно против. Он хотел в кино и не хотел слышать никаких объяснений. В итоге маме пришлось сказать Севаде, что продавец билетов простудился и не пришел на работу, а потому «кина сегодня не будет».
Когда Гору было два года, как и Севаде в Томске, папа повел его в кинотеатр «Севан» в Ереване, недалеко от нашего дома. Очень скоро Гору стало скучно, и он стал просить папу пойти домой. Папа же старался утихомирить Гора и привлечь его внимание действием, разворачивающимся на экране. Гор сначала притих. А потом как заорал на весь зал: «Կակո եմ ուզո՛ւմ:16» Папа покраснел от стыда, схватил орущего Гора в охапку и бежал до дома, не останавливаясь, как угорелый. Дома Гор улыбнулся и хитро сказал: «Խաբեցի։17» «Гевик, зачем же ты с ним домой бежал? В кинотеатре разве нет туалета?», удивилась мама. «Ай, Рога джан, он так меня опозорил, что я даже не сообразил», ответил папа.
Мама с папой следили за нашей психикой и старались по мере возможности оградить от жестокостей этого мира. В середине 80-х на экраны вышел фильм «Чучело» с Кристиной Орбакайте. Показ шел не в детском кинотеатре «Пионер» в дневное время, а во взрослом вечерним сеансом в кинотеатре «Максим Горький». Родители купили билеты и пошли вдвоем. «Если нам понравится, тогда и вас сводим», пообещала мама. Но мы «Чучело» так и не посмотрели. Наши родители посчитали, что фильм слишком жестокий, и нам не стоит его смотреть. Примечательно, что у нас дома была книга Железникова «Чучело», и я ее прочитала. Но фильм посмотрела только в 2001 году.