Джастин, нисколько не удивляясь, уточнил:
Ты Нам и подсказала. Именно ты выбрала и отца, а затем, позже, в Америке и маму.
Барбара пытливо уставилась на Клейна. Он спокойно смотрел на неё, не отводя глаз.
Она закрыла глаза. За окном на уровне одиннадцатого этажа переговаривались рабочие, мойщики окон. Где-то вдалеке пел соловей, что не было необычным для её района. Но этот, похоже, просто спятил, надрываясь в апофеоз рабочего дня. Что-то шумело, хлопало, чирикало Откуда-то доносились звуки музыки. «Acoustic Alchemy», машинально определила Барбара. Она как погрузилась в дрёму, расслабленно раскачиваясь в кресле.
Барбара, позвал Клейн Джастин. Барбара
Она открыла глаза и ласково посмотрела на удивительного человека, вернувшего ей забытые мгновения родственного соучастия.
Барбара, у тебя в компьютере мой e-mail, продолжил Клейн. Ты его не успела открыть сегодня, и я предлагаю дочитать письмо вечером, дома. Но при одном условии вечером и дома, обещаешь?
Барбара недоуменно посмотрела на Джастина.
В этот момент дверь кабинета медленно открылась и появилась Джулия с чашечками кофе.
Она с удивлением наблюдала перемену атмосферы в кабинете. Однако ей было достаточно одного взгляда Барбары, чтобы убедиться в абсолютной безопасности любимого босса. Джулия тихо вышла, прикрыв дверь.
У тебя восхитительный секретарь, сказал Клейн, поднося чашку ко рту. Её преданность потрясает, и мне стоило некоторых усилий, чтобы преодолеть ментальный забор, который она поддерживает в твоём офисе.
С этим было связано Ваше внезапное посещение приёмной утром?
Да, конечно. Было важно прийти раньше твоей бдительной помощницы, чтобы подготовить Нашу встречу. Мне сложно пребывать в атмосфере Земли длительное время, и необходимо было установить аппаратуру для подачи специальной смеси, небрежно рассказывал Джастин. Это подобно антеннам передвижных телерадиостанций, способных вести передачи с места событий. За нашим разговором сейчас наблюдают Те, кто далеко-далеко от Лос-Анджелеса. Но, помимо удовольствия от долгожданной встречи, Им удаётся ещё и обеспечивать мою безопасность. Без этого я не смог бы беседовать с тобой. К тому же понадобился некоторый перерасход Энергии, связанный с демонстрацией «чудес» Иначе никак не удавалось перенастроить пространство твоей реальности
Барбара устала. Но для собеседника её состояние оказалось менее неожиданным, чем для самой Барбары.
Любимая Барбара, поэтому и предлагаю прерваться. Мы обязательно ещё встретимся, и я отвечу на любые вопросы. А сейчас тебе необходим отдых.
Да, пожалуй, тихо ответила Барбара.
Но у меня настоятельная просьба ты обязана прочитать мой e-mail только вечером перед сном и дома. Обещаешь?
Да, обещаю.
Это связано с потребностью уточнить некоторые его положения. Особенно теперь, после того, как я имел несказанное удовольствие любоваться тобой и пить вино беседы. Ситуация прояснилась, и Мы не видим особых препятствий для Нашей Работы. Спасибо, Родная, ты удивительная. Но не знаешь, насколько.
Прощаясь, Клейн Джастин встал, поклонился и вышел, оставив дверь кабинета открытой.
Глава 6
Пронзительная тишина заполнила Барбару. Состояние полусна и реальности происходящего не тревожили, но и не казались обычными. С одной стороны, её удивляла собственная пассивная реакция, с другой она, если и не понимала, то чувствовала какую-то магию случившегося. Самой подходящей характеристикой встречи могло быть «волнующе очаровательно».
Джулия недоуменно застыла на пороге кабинета. Она молча наблюдала за Барбарой, ничего не спрашивая. Барбара нашла в себе силы улыбнуться:
Ушёл? спросила она.
Да, ушёл! ответила Джулия. Нас похвалили.
Барбара не любила комплиментов от клиентов и имела уговор со своим референтом о том, что если кто-то хвалил Джулии Барбару или поощрительно отзывался непосредственно о работе Джулии, не тратить времени и слов на передачу подобного, часто неискреннего выражения чувств, но говорить «нас похвалили».
Видишь ли, Джулия, ещё не знаю, как объяснить, но случилось нечто захватывающее. А самое волнительное при этом чувство начала. По крайней мере, ты же помнишь, что я не склонна к сантиментам, но в данном случае ощущение удивительное. Как влюбление! не нашла иного определения Барбара.
Барбара, Джастин сказал, что тебе нужен отдых. Не будешь возражать, если я отлучусь на полчаса?
Нет, не буду. Но не на полчаса, а до конца дня. Обо всём остальном завтра.
Не демонстрируя радости, Джулия быстро собралась. Они поцеловались, и Барбара осталась одна. Ей необходимо было продлить тишину.
Она закрыла глаза. Звуки исчезли. Барбара слышала собственное дыхание. Ровное биение сердца поглощало иные проявления жизни. Спокойствие и необычная радость переполняли. Не хотелось ни вспоминать, ни обдумывать собственное поведение. Беседа с Клейном Джастином не помнилась дословно, но ароматизировала состояние недосказанностью.
Для своих тридцати пяти лет Барбара прекрасно разбиралась в людях. Несомненно, профессия приучила её и к внимательности и к терпимости. Но, помимо знаний психологии и основ психотерапии, Барбара обладала уникальной интуицией. Впервые она обратила на это внимание, когда обнаружила измену мужа
Это случилось за год с небольшим до развода. Отношения были напряжёнными, но Барбара не предпринимала каких-либо действий, не решаясь на крайние меры. Однажды она позвонила на работу Стэну, и секретарь сказала, что его нет. Барбара перезвонила на мобильный телефон Стэн не отвечал. Не успел включиться автоответчик, как проявилось абсолютное знание у Стэна женщина. Путём сопоставления нескольких нестыковок в путаных объяснениях Стэна, ей не составило труда не только вычислить конкретное лицо, но и намерения любовницы мужа. Интуиция сослужила добрую службу Барбаре, помогая собраться с силами и решиться на развод. Она не устраивала Стэну скандала, но на его первоначальный отказ о разводе спокойно и твёрдо изложила столь неопровержимые доказательства, что Стэну ничего не оставалось, как выбирать или окончание юридической практики, или развод. Барбара не желала бывшему мужу ни зла, ни неприятностей, но и не считала возможным и необходимым сохранять брак, который уничтожил её любовь.
Когда-то она искренне любила Стэна. И долго не могла понять, почему их отношения теряли свежесть, а непонимание росло с каждым годом, прожитым вместе. Вначале Барбара мечтала о ребёнке, но Стэн был категорически против. Затем, по мере охлаждения отношений, и мысль о детях растворилась.
Барбара перестала доверять мужу после того, как он высмеял её в кругу общих друзей. Она была сильной женщиной и не позволяла себе ни скандалов, ни истерик. Единственной её защитой было соблюдение дистанции.
Барбара была более успешной в карьере, и круг её клиентов расширялся с каждым выигранным процессом. Она смело бралась за сложные дела, рискуя, но неизбежно находя пути успешной защиты там, где многие коллеги пасовали. Безупречная логика и обаяние Барбары приводили в бешенство представителей прокуратуры на процессах. Блестящее образование, энциклопедическая память и великолепные ораторские способности позволяли ей своевременно и неожиданно склонять присяжных на свою сторону.
Она с удовольствием представляла в суде интересы женщин, восстанавливая справедливость по отношению ко лжи и трусости мужчин. Барбара защищала права и слабых и сильных в тех случаях, когда судьба вдруг лишала их своего покровительства. Она редко отказывалась от предложений, и известность её со временем не только стала достоянием Калифорнии, но и распространилась за пределы штата, достигнув восточного побережья.
Барбара выиграла два сложных запутанных процесса в Вашингтоне и Нью-Йорке, после чего её пригласили на работу в Белый дом. Но, как ни уговаривал Брэд, она предпочла юридическую практику престижу сотрудника государственной канцелярии. Барбаре нравилась её работа, и она считала, что выбрала единственно возможную для себя профессию. Она привыкла к свободе, предпочитая и в дальнейшем не иметь кем-то контролируемого рабочего графика.
Глава 7
За окном кабинета стало темнеть. Барбара по-прежнему сидела в кресле. Несколько раз звонил телефон, и автоответчик, говоря что-то бодрым джулиевским голосом о внезапных переговорах, просил оставить сообщение. Кто-то поддавался её голосовому обаянию и что-то наговаривал в память. На звонки мобильного телефона Барбара также не реагировала. Она не могла прервать захвативших её воспоминаний.
У Барбары было счастливое детство. Её безумно любил отец, мама была строга, но справедлива. Барбара купалась в любви. Её не баловали, но и ни в чём не отказывали. Она хорошо училась и проблем родителям не доставляла. Барбара успешно преодолевала все соблазны: от быстротечных увлечений мальчиками до наркотиков. Она с детства умела твёрдо отстаивать свою точку зрения и во всех компаниях была лидером.
В последних классах школы она влюбилась. Барбара рассказала отцу о своих чувствах, спрашивая совета. Отец чрезвычайно серьёзно отнёсся к её тайне. Обычно он никогда ничего конкретного не советовал, но умел найти слова, поддерживающие её собственный выбор. Так было заведено в отношениях с детьми в их доме. Родители были мудрыми людьми и не тратили время на бесполезные «воспитательные» беседы с детьми. В то же время, отец так заражался их всяческими инициативами, иногда бредовыми и сумасшедшими, что Барбара и Брэд привыкли к мысли о том, что всё возможно, если делаешь. Только после университета Барбара к своему удивлению обнаружила, что отношение к Ответственности за реализацию своей Мечты обычно безошибочно характеризовало её знакомых. Но тогда, в детстве, всё казалось естественным. И заражал этой естественностью отец. Она была свидетелем нежных и трепетных отношений родителей. Брат и сестра не видели в доме ни ссор, ни упрёков. А отношения с детьми были продолжением взаимного родительского расположения и доверительности, теплоты и вдохновения.
Отец не любил воспоминаний и единственный раз позволил себе длинную историю о своей жизни именно тогда, когда Барбара доверила ему своё сокровенное о Любви.
Они сидели в комнате, где всё напоминало о безмятежном и весёлом детстве. Это было пространство молодой женщины, открывающей мир, преодолевающей первые ступени жизненных испытаний. Брэд тогда учился в университете, и отец всю любовь сконцентрировал на Барбаре. Она чувствовала себя под такой надёжной опекой отцовской любви, что не представляла, как может быть по-другому. Атмосфера заразительной искренности её комнаты была, вероятно, в тот момент необходимой средой для возвращения в давно забытое и прожитое.
Он рассказал, что не знает своего отца. Напоминанием о родителях был нательный крестик, с которым он никогда не расставался. Тогда же, в легком полумраке летнего благоухающего цветами вечера, Барбара впервые увидела этот крестик.
Её родители были католиками, но никогда насильно не заставляли детей ходить с ними в церковь. Барбаре в детстве доставляло несказанное удовольствие растворяться в благоговейной тишине храма. Молитва растворяла её, позволяла исчезать и проявляться, наполняя мир тайной.
Отец в ответ на доверие дочери взаимно доверял ей себя: он расстегнул верхние пуговицы рубашки и показал маленький золотой крестик, явно не католического происхождения. Барбара трепетно прикоснулась пальцами к крестику, погладила его неровную поверхность. Золотая цепочка была необыкновенного плетения и представляла собой ряд маленьких крестиков, скреплённых друг с другом. Отец был взволнован, и Барбара не могла этого не заметить.
Этот крестик вложила мне в руку мама перед смертью, тихо произнёс отец. Она попросила, чтобы я никогда с ним не расставался. И я выполнил её завещание.
Ты никогда его не снимаешь? наивно полюбопытствовала тогда Барбара.
Отец улыбнулся:
После того как умерла мама, меня никогда не покидало ощущение крестика в моём сердце. Я не помню свою мать, но когда в трудные минуты я закрывал глаза, молился как умел, обращался за помощью, просил совета, то всегда чувствовал через этот крест опеку матери, её благословительность и охрану. И её завещание было моим единственным терафимом долгие годы Пожалуй, до твоего рождения!
Барбара обняла отца и поцеловала. Он растроганно поцеловал её в ответ.
Им было комфортно вместе. Тогда же Барбара впервые подумала: «Какое счастье, что меня такой отец».
А как ты попал в Америку? спросила она.
Отец рассказал, что его детство прошло в детском доме, что в Советском Союзе так назывались пристанища для таких, как он, детей, потерявших родителей. До войны отец начал работать учеником в авторемонтной мастерской в небольшом городке Витебске. Он рассказывал, что очень гордился своей страной и мечтал стать коммунистом. Поэтому, естественно, в первые дни войны решил добровольно идти на фронт. Ему пришлось подделать год рождения и, прибавив себе три года, с четвёртой попытки отец попал на фронт. Он воевал в разведке, но объяснить Барбаре, что это такое, не смог. Как ни старалась Барбара понять, расшифровать слово «разведка» оказалось выше её сил.
В одном из боёв отца контузило, и очнулся он в плену у немцев.
Можно я не буду тебе рассказывать о концлагере, не думаю, что тебе надо это знать. Каждый человек получает в жизни свои испытания, именно свои, продолжал отец. И с другими людьми испытаниями делиться бессовестно. Это всё равно, что перекладывать ответственность за собственную трусость или на погоду, или на стечение обстоятельств. Я не фаталист, но знаю, что каждый на Земле проходит свой путь, единственно возможный. Конечно, отец улыбнулся, в твоём возрасте я не мог и предположить подобного, но тебе повезло больше, чем мне я никогда не разговаривал со своим отцом. Однажды, в концлагере, после страшного дня, я сказал себе: «Если выживу и у меня будут дети, буду их любить безумно!»
Он помолчал и быстро закончил:
Когда нас освободили американцы, мне удалось починить машину одного генерала. Я, по-видимому, ему понравился, и когда он узнал, что я из Белоруссии, то сказал, что может ходатайствовать перед командованием о предоставлении мне права переехать в Америку.
Отцу некуда и не к кому было возвращаться, к тому же он знал, что тех, кто возвращается из плена, ждёт в Союзе незавидная участь, вплоть до расстрела. Всё вместе и склонило его, в конце концов, в пользу принятия предложения американского генерала.
А как вы познакомились с мамой? спросила Барбара.
Мама тебе никогда не рассказывала? поинтересовался в свою очередь отец.
Нет. Правда, я её и не спрашивала.
А ты спроси! И имей в виду, я тебе расскажу только свою версию. У женщин реальность совершенно иная. И мама помнит, наверняка, что-то мной незнаемое. Думаю, что у человека есть судьба, продолжал отец. И каким-то образом необходимое вкладывается в мысли, в действия. Иначе это чудо, как явление твоей мамы на моём горизонте, объяснить не могу.
В тот вечер откровений отец признался, что после университета в Чикаго получил предложение работать на автомобильном заводе в Детройте. Незадолго до этого он познакомился с красивой рыжей ирландкой в городской библиотеке. У него не было девушки, потому что все увлечения быстро надоедали. Но эта рыжеволосая ворвалась в его Сердце неожиданно и цепко. Вначале он думал, что это бред и быстро пройдёт. Но не проходило, а, наоборот, стало казаться, что он не сможет жить без неё.