У дверей я оборачиваюсь и смотрю на грустную девчонку и отблески огня на ее мокрых щеках. В следующий раз, когда я ее увижу, внутри нее будет сидеть старая тварь, которая получает удовольствие только от пыток.
Я осторожно прикрываю за собой дверь и осматриваюсь.
Впереди длинный коридор и закрытые двери с обеих сторон.
Горит один единственный настенный светильник. В закутках царит непроглядный мрак. Я не успеваю среагировать, когда из темной ниши вдруг вырывается тень, прыгает на меня и вдавливает в стену.
Тони! шипит тот самый молодой Горн, что узнал меня в Большом зале. Какого хрена ты здесь делаешь?!
Плохо дело. Он оказывается, узнал не меня, а мою новую оболочку. Простого гангстера из заштатной банды.
В таких случаях лучше говорить полуправду. Так меньше риска запутаться в показаниях.
Местный мажордом привел, гражданин начальник, хриплю я.
Мажордом? Тебя? Что за хрень ты несешь?
Я приосанился, вспоминая манеры местных мафиози.
Зуб даю Он вчера завалился к нам в нору. Говорит, малява пришла. Типа, залетные грабберы хотят под шумок этот дом выставить. Ну он и пришел, чтобы мы тут всех прошмонали на предмет чужих физиономий. Братва посовещалась и меня послала. Типа, я этих залетных знаю. Пару раз мелкие дела вместе делали. А чо? Не к лягавым же идти. Вы говорят до сих пор в контрах.
Бред какой-то. Почему к вам?
А к кому еще? Любого пацана на районе спроси, кто лучше всех халупы обносит? Скажет, «Черная кобра». А кто лучше обносит, тот всякую падлу и зашухерить лучше сможет. Лишь бы платили. А мажордом неплохо так забашлял.
Болтая, я залез в зиндан и вытряхнул из сидельца информацию.
Оказывается, старина Тони Кромби уже год стучал полицейскому департаменту на своих братанов-бандитов. Да так удачно, что почти вышел на грабберов. Полицаи под него целую операцию разработали.
Надо было от его тушки быстрее избавляться. И так за собой почистить, чтобы он об этих часах вообще ничего не вспомнил. В голове мелькнула мысль зачистить не только память, но и самого Тони. Но в таком случае полицаи точно бы устроили всестороннее расследование.
Горн опустил руки и отстранился.
Кто-нибудь тебя еще узнал? Знакомые лица видел?
Не-е, скалюсь я. Тут, прямо скажу, не моя публика.
Он кивает.
С кем ты здесь? Кто-нибудь прикрывает?
Один как хрен в женской бане. Мне так даже проще.
А как же твой напарник? Как его? Бургос что ли?
Слег Бургос. С пузом что-то. Каждые десять минут к унитазу бегает.
Горн качает головой, цокает языком.
Да, нехорошо.
В следующее мгновение его пудовый кулак врезается мне в живот.
Я сгибаюсь пополам и хватаю ртом обжигающий воздух.
Ты не Тони, шипит Горн мне в ухо. У Тони нет никакого Бургоса. А у бандосов нет напарников. Кто ты?
Новый удар приходится в висок, и я впечатываюсь головой в стену.
Кто ты, мразь? Изгой? Граббер? У тебя минута, чтобы свалить из этой оболочки.
Он удерживает меня за шею. У хлипкого Тони, а значит и у меня, нет никаких шансов против этого накачанного в спецназе бугая.
Кто ты? повторяет Горн. Кто тебя послал? Что ты знаешь?
Я извиваюсь под его лапой, как наживка на рыболовном крючке.
Меня не посылают, хриплю я. Сам прихожу.
Я изворачиваюсь и впечатываю колено ему в пах. Тут же бью в ухо. Его откидывает в сторону, и я бросаюсь вперед по коридору.
Стой, сипит он, и я слышу характерный щелчок предохранителя.
Мимоходом сбиваю единственный светильник, и коридор погружается в кромешную тьму.
Сзади доносится еле слышное чавканье, сверкает вспышка. Пуля выбивает штукатурку рядом с головой.
Пистолет с глушителем. Кто проносит на светский раут пистолеты с глушителем? Этот Горн сюда явно не обедать приехал.
Стой! ревет он во весь голос и топает следом.
Снова выстрел.
Пуля обжигает руку. Я ныряю в открытую дверь и проношусь через анфиладу комнат, освещенных лунным светом из больших окон. Комнаты заставлены мебелью в белых чехлах, и я роняю за собой стулья, кресла, вычурные вешалки.
Стой, доносится издалека.
Я захлопываю одну из дверей и сваливаю на нее тяжеленный шкаф. Стекло, посуда с грохотом разлетаются в разные стороны. Это ненадолго задержит.
Я бегу дальше, время от времени останавливаясь.
Тихо.
Ни шагов, ни пыхтенья. Видно, Горн решил не блуждать по незнакомому темному зданию. Или у него есть дела поважнее, чем гонятся за уркой.
Я сворачиваю к библиотеке, поднимаюсь по винтовой лестнице на второй этаж и осторожно заглядываю через резные перила вниз.
За длинным столом, заваленным какими-то пыльными древними книгами, сидят двое. Толстяк в бежевом, искрящемся костюме и сухопарый невысокий брюнет в черном. Они сидят спиной и лиц не видно.
Одна из книг раскрыта перед ними, и это фолиант почти метрового размера.
Я приглядываюсь к пожелтевшим страницам. Они испещрены мелкими подробными рисунками, фигурами людей в древних одеждах, уродливыми зверями, перевернутыми пентаграммами, козлиными мордами с ветвистыми рогами.
Мы не сможем провести ритуал безошибочно, говорит толстяк. Нам просто не хватит ингредиентов.
Не найдем здесь, найдем в другом месте. От вас зависит, где произойдет встреча.
Подождите, пыхтит толстяк. Сколько у нас времени?
Неделя, говорит сухопарый. Не больше.
Он поднимает голову, и я вижу горбоносое темнокожее лицо араба с фотографии.
Через неделю, тихо повторяет он, мы должны знать, кто наш создатель. Всемогущий или Падший.
Глава 4
А если ни тот и ни другой? спрашивает толстяк.
Верите в легенду о Третьей Силе? усмехается горбоносый. Сказки. Есть добро и есть зло. Про дуализм все слышали. Про труализм никто. Какой может быть Третья Сила? Ни доброй, ни злой. Ни рыбой, ни мясом. Объективной, как это называют яйцеголовые остолопы. Объективность это не сила, это отсутствие силы. Объективность мешает действовать. Надеюсь, хотя бы это вы понимаете?
Ну, это вам виднее, говорит толстяк. Это вы у нас в конклаве заседаете. Я, собственно, вообще не про Силу. Уже какое столетие, со времен великих алхимиков, мы пытаемся узнать хоть что-то о нашем происхождении. Ничего не получается. И тут вдруг появляется эта книжонка. Вам не кажется, что нам ее подсунули? Все это сильно смахивает на постановку и фальсификацию. А что касается нашего происхождения, то я, пожалуй, продолжу считать его продуктом эволюции. Пока кто-нибудь не притащит за бороду одного претендента или за рога другого.
Горбоносый смеется.
Осторожнее с желаниями, дорогой профессор. Эволюция вам здесь не поможет. Мы не люди. Это у них родословную можно проследить от приматов до инфузорий, хотя бы приблизительно. А у нас нельзя. Нет в природе ничего похожего. Уже одно это означает, что эволюция к нам никаким боком. Нас создали. Вопрос кто?
Толстяк-профессор что-то буркнул неразборчивое, и они оба снова погрузились в изучение рисунков в фолианте, временами перекидываясь непонятными мне терминами.
Я не стал прислушиваться. Все равно в этом научном бреде ничего не понимаю.
Надо было приблизиться к этой парочке высоколобых метра хотя бы на три. Это максимальное расстояние, на котором возможен односторонний контакт. Подкрасться незаметно явно не получалось. Стол стоял посреди комнаты, а стеллажи с книгами высились вдоль стен и никак бы меня не прикрыли. Оставался только один вариант. Рискованный.
Без оболочки демон может жить не больше часа. Затем исчезает. Это первое, что узнают после рождения. Когда маленькие сгустки энергии появляются на свет, половина из них погибает, так и не найдя свою первую оболочку. Но мало кто знает, что демон может исчезнуть раньше. Такие случаи редко, но были. Всякий раз переселяясь бесконтактным способом, демон рискует жизнью.
Поэтому я подстраховываюсь. Оставляю что-то вроде энергетической пуповины между собой и носителем. По ней же буду перегонять собранную информацию.
Я прилепляю к виску флэш-карту и чувствую, как усики электродов удлиняются, добираясь до коры мозга.
Затем выхожу из носителя и повисаю в воздухе, медленно опускаясь вниз.
Странное чувство. Ощущаешь себя голым и беззащитным. Хочется скорее вернуться обратно в шкурку.
Если бы эти двое подняли головы, они бы не увидели ничего кроме едва заметной ряби в воздухе. Но если бы они перешли на энергетическое зрение, то увидели бы висящий над их головами пылающий синим пламенем силуэт человека с раскинутыми в стороны руками и ногами.
Я медленно приближаюсь к ним, сосредоточиваясь на горбоносом. До меня долетают отдельные слова, «небесный огонь», «скрижали», «амальгама», «хризопраз». Я не понимаю их смысла. Просто записываю и перегоняю на флэшку по пуповине. Пусть мажордом занимается.
Наконец, я включаю таймер и запускаю сборщиков инфы горбоносому в голову. Он резко вздрагивает, но только чешет шею.
Начинаю лихорадочно перебирать его воспоминания на предмет неведомых НЗ и переговоров. Что-то попадается, и я отправляю все пойманное наверх к флэшке, не читая и не рассматривая. Потом вспоминаю о дате 25 декабря 2021 и ищу по ней.
И тут же понимаю, что с датами у горбоносого полный швах. Он до сих пор уверен, что живет в глубоком средневековье. По его мнению сейчас 1444 год.
Я попадаю в ступор и не знаю, что делать. Тыкаюсь бесцельно в разные уголки его памяти.
Время идет, отстукивая секунды метрономом. Остается совсем немного, когда до меня вдруг доходит, что у арабов свое летоисчисление. Я лезу дальше, наверняка где-то есть конвертер дат.
Остается десять секунд.
Я вбиваю вычисленную конвертером дату.
И ту же все вокруг исчезает.
Я стою среди высоких скал
Впереди горит ярким пламенем раскидистый сухой куст.
Рядом с кустом прислонены десять каменных плит с витиеватыми непонятными надписями.
Пять секунд.
Я пытаюсь перевести надписи на плитах, но не узнаю ни единой буквы. Вдруг откуда-то сверху раздается громкий голос. Он вещает что-то нудное и такое же непонятное.
Я пытаюсь поднять голову вверх и рассмотреть оратора, но там только сгусток слепящего света.
Ноль секунд.
В то же мгновение мир становится кроваво-красным. Скалы будто заливает кровью. Сгусток света исчезает, и вместо него появляется демон.
Настоящий. Каким его описывают человеческие религии.
Огромный краснокожий мужик на козлиных копытах, с рогами и хвостом. В одной руке у него хлыст, в другой огненный меч.
Кто ты?! громогласно вопрошает он, глядя на меня пылающими глазами.
Я понимаю, что это проекция защиты горбоносого и молчу, продолжая перекачивать инфу.
Назови себя!
Молчу.
Назови! ревет демон и поднимает меч.
Грохот выстрела рвет уши.
Голова демона разлетается кровавыми ошметками.
Меня выкидывает из сознания горбоносого, и я вижу, что половина его лица снесена напрочь. Он валится на стол, заливая кровью фолиант. Кровь блестит серебром, и я в ужасе понимаю, что вместе с носителем погиб демон.
Толстяк-профессор визжит, как свинья или девчонка.
Черная тень с дробовиком карабкается на второй этаж. На его голове маска с прорезями для глаз.
Я уже догадываюсь, зачем убийце второй этаж, но сделать ничего не успеваю.
Снова выстрел.
Неподвижное тело Тони Кромби откидывает к стене, кровь брызгает на стеллажи с книгами.
Энергетическая пуповина разрывается, и я чувствую вселенский холод. У меня больше нет носителя.
Убийца берет Тони за шкирку, переваливает через перила и сбрасывает вниз. Мертвое тело с грохотом обрушивается на стол рядом с трупом горбоносого.
Следом падает дробовик.
Толстяк, продолжая визжать, отскакивает в сторону, роняя стул.
Убийца скользит к выходу. Хлопает дверь.
Я продолжаю бестелесным призраком висеть в воздухе и пытаюсь собрать мысли в кучу.
Толстяк вдруг замолкает.
Звенящая тишина наваливается со всех сторон, и сквозь эту тишину вдруг прорывается набирающий силу волчий вой.
Толстяк белеет. Потом краснеет. Потом начинает метаться из стороны в сторону.
Вой обрывается.
У меня нет другого выхода.
Я врываюсь в жирную тушку всеми своими пси-агентами.
Обычно, если носитель уже занят демоном, захват невозможен. Но сейчас другая ситуация. Демон толстяка в панике. Защита последнее, о чем он может думать. Он хочет спрятаться.
Я быстро загоняю его в зиндан.
Без меня не справишься, говорю ему, глядя сверху вниз. Ты же знаешь, что это за вой?
Он мелко кивает.
Тебя подставили, толстячок, продолжаю я, понимая, что подставили скорее всего меня. Но я тебя вытащу. Просто сиди и не высовывайся.
Ты кто? спрашивает он срывающимся фальцетом.
О боже, как же мне надоел этот вопрос.
Конь в кожаном пальто. Какая разница? Меньше знаешь, крепче спишь.
Я начинаю задвигать крышку.
Подожди! Если этот вой если они вызвали Хранителей
Да, мой пухлый друг, они вызвали Хранителей. И если они тебя поймают, то подвесят в Большом зале. Над огнем. Вместо свиньи. И не спеша вытопят весь жир. Хочешь унести ноги заткнись и не мешай.
Стой! Надо предупредить Наследницу!
Я хмурюсь.
Наследницу? Кармину Белл? А она здесь при чем?
Неважно. Просто найди ее, и я все скажу.
Откуда-то снизу доносится глухой рокот. Я будто наяву вижу, как раскрываются в подземельях особняка двери склепов, выпуская наружу не людей и не демонов, не мертвых и не живых. Универсальных ищеек и палачей. Если Хранители возьмут след, они не успокоятся, пока не догонят.
Извини, приятель. Думаю, нам не до Наследницы. А ей не до нас.
Задвигаю крышку и выныриваю наружу, не слушая протестующие вопли.
Бросаюсь к узкому стрельчатому окну. Распахиваю со звоном. Понимаю, что кое-что забыл. Возвращаюсь к столу, срываю с виска дохлого Тони флэш-карту.
С трудом забираюсь на подоконник и протискиваю свои новые пухлые телеса наружу.
Я будто шкурой чувствую мерную поступь Хранителей.
Все ближе и ближе.
***
Интерлюдия 1. Кармина Белл
Сколько она себя помнила, прабабка всегда смотрела на нее, как на мясо. Каждый месяц прогоняла через изматывающие медосмотры. Щупала мышцы, рассматривала зубы, вглядывалась в зрачки. Оценивала возрастные изменения в фигуре. И никогда не разговаривала.
Кармине не было и пятнадцати, когда прабабка ворвалась на очередной медосмотр и брезгливо оглядела ее нагое голенастое тельце.
Повернулась к испуганному доктору.
Почему она такая плоская? Ни груди, ни задницы. У нее уже должны быть широкие бедра. Где они?
Доктор промямлил что-то про генетическую предрасположенность и разный возраст возникновения фертильности.
Прабабка взяла его за кадык.
Мне плевать на твои объяснялки, чучело. Это тело должно выглядеть так, чтобы каждый встречный и поперечный мужик тут же захотел его оттрахать. Пока я вижу только кости. Сделай, как я хочу. Иначе тебя самого оттрахают.
Доктор клятвенно заверил хозяйку, что выпишет нужную диету, составит план физических упражнений и сделает все возможное и невозможное. Намекнул на импланты, за что сразу получил оплеуху.
Никаких имплантов, идиот. Все должно быть натуральным.
За год Кармина округлилась в нужных местах и по наивности думала, что прабабка оставит ее в покое. До инициации. Но у той были совсем другие планы.
Однажды ночью Кармину разбудил грохот распахнувшейся двери. В спальню, стуча клюкой, вошла прабабка. Следом за ней протиснулся высокий жилистый охранник, который появился в особняке Беллов совсем недавно, но уже успел напугать Кармину наглым поведением. Каждый раз, столкнувшись с ним в коридоре, она ощущала на себе его масляный раздевающий взгляд.