Обычно такие журналистки имеют короткую жизнь, хмыкнула Ксения.
Ну, пожала плечами Кристина, наверное. Во всяком случае её это не останавливает. Эта акула пера занимается сейчас весьма интересной темой. Речь идет о некоем лекарственном средстве. Называется оно «Греларозол» и судя по всему достаточно токсично, а за производством этого препарата стоит Арсенюк. У Касаткиной вышла пара статей, после чего ее попросили сменить пластинку, но она отказалась, потом получила волчий билет и её перестали печатать, затем подалась на телевидение, оттуда её тоже удалили, но девушка на этом не остановилась, а более того, раскопала очень интересную информацию, мало приятную для наших знакомых из «Лиги честности». Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что таблетки эти, со слов Ольги, поставляются в одну частную швейцарскую клинику, и угадай, кому она принадлежит?
Ксения усмехнулась.
Тополевичу?
Бинго! хлопнула в ладоши Кристина. Оказывается, наш заочный беглый друг активно занимается вопросами здравоохранения в Швейцарии.
Авалова несколько секунд помолчала, оценивая информацию.
Ну, клиника, конечно, ему вряд ли принадлежит, предложила девушка, скорее всего, оформлена на подставное лицо. Я так понимаю, что и это не все?
Кристина улыбнулась и пододвинула к себе креманку с мороженым.
Нет, сказала она, этот препарат всплывает уже не в первый раз. Одиннадцать лет назад в Швейцарии, по непроверенным данным, от похожего лекарства умерла жена топ-менеджера одного крупного банка. Полиция, естественно, все списала на несчастный случай, муж начал собственное расследование и обратился в англо-швейцарскую юридическую фирму, управляющим партнером в которой был Джеймс Чилуэлл. И когда его убили, то документы по этому делу пропали, а топ-менеджера банка сбил трамвай. Вот теперь всё.
Ксения задумалась.
Да-а, проговорила она, история. Похоже, кто-то очень мастерски зачищал концы. Теперь понятно, что эта журналистка делала на том «высоком собрании», но как она обо всём этом узнала? Надо бы с ней связаться.
Кристина усмехнулась.
Уже, сказала девушка, я встречаюсь с ней завтра в 14.00, она посмотрела на часы, ну то есть уже сегодня.
Ксения одобрительно глянула на подругу.
Молодец, кивнула она, поговори с ней, вдруг она тебе что-то дельное расскажет. Ты же не из милиции. Тебе больше доверия. А как думаешь, она может работать на Верховского?
Вполне может быть, задумчиво сказала Левонова, он человек влиятельный. Денег у него на грамотный журналистский заказ хватит. Знаю, что Верховский и Арсенюк враги по бизнесу, возможно, Верховский хочет чем-то насолить Арсенюку.
А на чём Арсенюк поднялся? спросила Ксения.
Кристина криво усмехнулась:
На торговле заряженными пирамидками.
Ксения сделала удивленные глаза.
Да, дорогая моя, улыбнулась Кристина, и такой заработок приносит солидный доход. Правда, сейчас он этим уже не занимается. Накопив денег на пирамидках, он по случаю прикупил пару литиевых заводов и теперь вся промышленность под ним. Может, Верховский хочет откусить от этого пирога, да не знает, как подступиться?
Но зачем Верховскому лезть в дела Арсенюка? покачала головой Ксения. Ему своей химии мало?
Да мало ли поводов? пожала плечами Кристина. Возможно, он во власть решил пойти, ну сделать что-то яркое, справедливое, чтобы народ поверил в нового губернатора или депутата. Знаешь, пару месяцев назад Верховский предложил мне стать его политтехнологом. Правда, не лично, через свою помощницу Александру Рыкову. Я тогда отказалась, мне показалось, что независимая работа интереснее, но я ещё подумала, зачем Верховскому политтехнолог? Он всегда держался в стороне от политики. Человек он закрытый, даже замкнутый. Непонятно.
Ксения задумчиво скрестила руки и с полминуты помолчала.
То-то и оно, сказала она, люди склада Верховского если и делают что-либо, то только с определенным расчетом и смыслом. И потом, причем здесь убитая Кирсанова и две пропавшие девушки? Какая связь может быть между ними и всем этим?
Кристина задумчиво приподняла бровь.
Так, может, связи нет? спросила она. Может быть, дело Кирсановой здесь не причем?
Ксения покачала головой.
Нет, сказала девушка, должна быть. Уж слишком всё крутится в одной точке. Не верю я в такие совпадения.
Совпадений вообще не бывает, сказала себе девушка.
* * *
Всё утро следующего дня Алексей Соболь изнывал в крошечной комнатке, которая являлась предбанником районной управы Яснопольского района, и терпеливо ждал своей очереди. Можно было, конечно, вытащить удостоверение, растолкать просителей, нахамить секретарше, но это было не в его планах. Покровская, когда провожала его в управу, четко сказала, что не надо привлекать к себе внимание. Вот он и сидел, а точнее, стоял, не привлекая внимания
Мужчина, у вас совесть есть!? Вы меня раздавите сейчас, да еще и папкой тычете в лицо!
Извините, пожалуйста, сказал Алексей даме средних лет, к которой его придвинула толпа вновь пришедших людей.
Но дама не успокоилась:
Вы что, пьяный, что ли?! На ногах не держитесь
Извините, ещё раз сказал Алексей, стараясь сохранять спокойствие, вы видите, сколько народа, если бы не это обстоятельство, я бы близко к вам не подошел.
Что у вас под курткой? продолжала негодовать дама, поправляя прическу и отпихивая Соболя как можно дальше от себя.
Книга, коротко сказал Алексей.
Какая ещё книга?! У вас там что-то железное, она шлепнула Алексея по руке и потрясла ушибленными пальцами, небось народное добро тыришь, вот тебя бы в советскую власть. Там милиция с тобой живенько бы разобралась. Давно вас всех раскулачить пора. Небось курточку-то на ворованное у народа купил!
Алексею стало смешно, когда он понял, про что говорит его эээ собеседница. Он наклонился к её уху и прошептал.
Я вам покажу, сказал он, только вы меня не выдавайте!
Дама изогнула шею, чтобы смерить Соболя высокомерным взглядом, а Алексей приоткрыл полу куртки и показал висевший на предплечье «Макаров».
После этого её взгляд утратил высокомерие, дама стремительно выкрутилась со своего места и растворилась в очереди. Через несколько секунд Соболь услышал хлопок двери.
Разговор с дамой отвлек его от главного. Едва он обернулся в сторону заветной двери префекта, как из кабинета выглянула секретарша и деловито объявила обеденный перерыв. Ворча и расталкивая друг друга, просители ручейком начали покидать предбанник. Алексей решил остаться. При исполнении любой инструкции надо учитывать форс-мажор. В данном случае обеденный перерыв в управе. До которого, кстати, было ещё полчаса.
Дождавшись ухода последнего посетителя, Алексей встал и деловито постучал в дверь.
На стук никто не отреагировал. Соболь снова подергал дверь.
Есть кто живой?
Я сейчас тебе по голове постучу, раздалось из кабинета, обед.
А написано, что обед через полчаса будет, упорствовал Алексей.
Мало ли что где написано, сказал голос, я говорю обед, значит, обед, ясно?!
Яснее некуда, согласился Алексей, а если я вам книжечку волшебную покажу, пустите?
Некоторое время голос молчал, потом вновь заговорил. Только не женский, а мужской.
Какую ещё книжечку? Что вы несёте?!
Красненькую, сказал Алексей, с всадником посередине и называется она удостоверение сотрудника МВД. Так я жду или табельное оружие вынимать?!
Внутри кабинета послышался шорох, а затем дверь открылась и в проеме через цепочку показалась голова девицы лет двадцати.
Чего надо? поинтересовалась она, одергивая юбку и поправляя выбившуюся рубашку. Не видно, что обед?
Да уж вижу, заметил Соболь, мне необходимо выяснить имя и адрес владелицы одной расселённой коммуналки. У вас же имеется такая информация?
Имеется, ответила девица, но вам этих сведений я не предоставлю.
Сказав это, девица захлопнула дверь. Соболь вздохнул и снова постучал.
Вы, наверное, не поняли, я из милиции, сказал он.
Да мне-то что, хоть из администрации Президента, прокричала девица сквозь закрытую дверь, без письменной санкции ничего показывать не буду!
Понятно, сказал Алексей, закон превыше всего. В таком случае я тоже буду действовать по закону. Вызову «Сокол», они вам ящички повыворачивают. Как вы думаете, сколько я там паспортов липовых найду?
Снова послышался шорох и дверь открылась. Только уже полностью.
Удостоверение покажите! уже на полтона тише сказала девица.
Алексей, подчиняясь, вытащил удостоверение. Вся конспирация насмарку.
Девица, ничего не говоря, подошла к компьютеру.
Адрес? отрывисто спросила она.
Чкалова 9-а, сказал Соболь, квартира 38. Девица что-то почикала и пощелкала на компьютере.
Квартира была расселена полгода назад. Принадлежит теперь единолично Левицкой Инге Евгеньевне.
Соболь от удивления чуть папку не уронил.
Как-как? переспросил Алексей, торопливо достав блокнот, Левицкой?
Да, ответила девица, а вы что хотели услышать?
Алексей покачал головой.
Нет, нет, всё в порядке, сказал он, спасибо за помощь следствию.
Не булькает, отозвалась девица, дверь за собой закройте.
Алексей так и поступил. Надо сказать, что выходил он в довольно недоумённых чувствах. Если жена Левицкого хозяйка квартиры, где её муж встречался с таинственным некто, почему она не сообщила об этом?
Околоточный достал мобильник и набрал Покровскую.
Это Соболь. Новость из серии невероятно, но факт. Хозяйкой нашей квартиры является Левицкая Инга Евгеньевна.
Это жена? уточняющее осведомилась Наташа.
Ага, сказал Алексей, именно она.
Так, Соболь услышал звук падающей ручки, а это значит? спросила Покровская.
А это значит, сказал Алексей, что жена наврала про то, что не знала, зачем её муж ездил в Яснопольский район.
Как минимум, сказала Наташа, а ещё это значит, что нам нужно ехать заново опрашивать Ингу Левицкую.
Понял, сказал Алексей, за вами заехать?
Нет, сказала Наташа, на перекладных доберусь.
А ты не теряй времени. Прямо сейчас и выезжай.
Понял, сказал Соболь, еду.
* * *
Александр открыл глаза и с односекундным удивлением увидел свое отражение на зеркальном потолке спальни в квартире Шурочки. Девушка лежала рядом с ним, слегка прикрыв одеялом свое обнаженное тело, её волосы, обычно аккуратно уложенные, теперь были разборсаны по подушке. Она была настолько прекрасной, что Александр некоторое время не мог оторвать от неё глаз. Он наслаждался запахом её волос и кожи, её кротким дыханием. Александр поймал себя на мысли, что он хочет её, прямо сейчас. Молодой человек тряхнул головой. Нет, это неправильно, подумал он. В том, что они были вместе, было что-то неправильное, неестественное.
Тогда зачем ты делаешь это, зазвучал внутренний голос, она ведь тебе нравится? Ты же хочешь её. Она дала тебе утешение и ласку, которые были тебе нужны. Разве не так?
Молодой человек повертел головой. Ерунда, подумал он, разве это любовь? Разве это то, что я чувствую к Анастасии? Так, простая физиология. Надо все прекратить и забыть, а ещё лучше взять и уехать. Уехать, пока не поздно.
Уехать не получится, сказал внутренний голос, разве ты не пытался? Ты до сих пор не понял? Зачем ты нужен и для кого? Ты не имеешь права отступать.
Я не хочу, не хочу больше никого травмировать, сказал сам себе Верховский.
Ты всегда можешь отказаться, ответил голос, у человека всегда есть выбор.
Чушь, чушь. Александр встал и, перешагивая через разбросанные вещи, зашел в ванную. Заглянул в зеркало и увидел свое лицо. Оно было как всегда спокойным и ясным. Его лицо никогда не выдавало эмоций, наверное, он мог бы стать неплохим политиком.
Его всё время спрашивали, что он чувствует. Красивый, умный, мужественный, успешный. Чего ещё нужно было желать? Может быть, немного реальности. Ведь его сделали таким. Ему придумали его образ. Реальность же всегда сложнее. В реальности его грыз страх. Липкий, ползучий, который забирался в самые дальние уголки сознания, путал и рвал мысли. Какой это страх? Александр знал. Он холодный, мертвый, но недостаточно мертвый. Он просыпается в его душе и поедает сердце, и он знал имя этого страха. Она была его страхом, его любовью и его страхом, и он не мог и не хотел убивать этот страх. Если он убьет этот страх, он убьет её. Страх вот что он чувствует. Страх привел его к тому, что произошло в Женеве. Страх разорвал его и Анастасию. Он всё время испытывает страх. Потому что в этом мире всё и всегда умирает. Умирает и ничего не остаётся. Никогда, даже песчинки. Даже звезды сгорают. Страх вот что правит миром, не любовь, а страх.
Женева, восемь лет назад
Тусклое свечение зеленых ламп. Запахи табака и пота в душном помещении паба вызывали у Александра тошноту. Натирая свой кий, он смотрел, как его соперник отправляет красный шар в угол стола и как шар этот медленно закатывается в лузу.
Александр неожиданно почувствовал, что устал. Он всегда знал пределы возможностей своего тела и мозга. Это помогало ему не выдыхаться до конца и избегать притупления чувств, плодящего ошибки.
Но сегодня всё было по-особому.
Александр никогда не играл на деньги. Он, безусловно, был азартен, но считал себя выше того, чтобы собирать банк и делать ставки. Игра (любая игра) интересовала его, как сама цель, а не как средство к достижению цели.
А сегодня Александр играл не на деньги. Сегодня он играл на жизнь. Не впрямую, конечно. Но сама мысль о подобной ставке поднимала его уровень адреналина. А он помогал в игре.
Игре, которая могла наполнить его жизнь смыслом, а могла и сломать, если он сделает ошибку.
Александр не делал ошибок.
Плавно опустив кий на сукно, Верховский прицелился и ткнул один из шаров. Тот весело покатился по зеленой поверхности стола и, опрокинув в лузу два других, закатился вслед за ними.
Партия! довольно сказал он. Для Верховского это была шарада. Увлекательная, интересная, но шарада.
Красиво играешь! отметил Чилуэлл. Но я подумал и решил, что одного бильярда для доказательства любви к Анастасии будет недостаточно. Любовь надо связывать кровью. Вот и свяжи.
Александр нахмурился. История набирала обороты. И по мере набирания этих оборотов она нравилась ему всё меньше.
Я не Фауст, а ты не Мефистофель, ровно сказал он.
Скреплять узы своей кровью способ устаревший заметил Чилуэлл, и довольно грубый. Я же предлагаю тебе проверить свою силу духа. Если ты пойдешь на это, я поверю, что ты её любишь.
Ты пьян, сказал Александр, неужели ты думаешь, что Анастасия сможет меня принять, если я совершу подобный поступок?
А кто ей скажет? фыркнул Чилуэлл. Я буду молчать. А если ты боишься легавых, то я же тебе не посла грохнуть предлагаю. За этим баром большой выбор кандидатов. Трупом больше, трупом меньше.
Чилуэлл вытащил из-под полы куртки серебристый пистолет.
Действуй, сказал он, покажи, на что способен.
Они вдвоем вышли из паба на промозглый Женевский «Бист». Зашли за угол. Там действительно сидели, закутавшись в одеяла, пара-тройка людей, скорее всего румыны или цыгане.
Александр достал пистолет. Он уже плохо соображал, что делает. Адреналин зашкаливал. И вдруг он остановился. Сам не понимая почему, словно кто-то перехватил его руку. Александр глубоко вздохнул. Короткое затмение спало. Молодой человек развернулся и с презрением посмотрел на Тома.
Нет, отрезвленным голосом сказал он, этого не будет! Не получив желанного, ты хочешь мешать другим. Этого не будет!
Том пронзительно засмеялся.
Замечательно, сказал он, пересилить себя ты не можешь, а значит, ты проиграл. Но попытка засчитывается.