* * *
Изумлению Рауша не было предела, и он даже не попытался его скрыть.
Это же был вещдок! возмутился он. Как вы Ксения ожгла его взглядом.
Вы его оформили и изъяли? поинтересовалась девушка. С понятыми и протоколом?
Макс прищурился.
Нет, но
Я тоже не оформляла, сказала Ксения, поэтому разговор ни о чем.
Рауш пробурчал что-то невнятное в ответ.
У неё кто-то был, задумчиво произнесла Ксения, когда они выехали из жилого двора, кто-то помимо Сиджана, этот кто-то и подарил ей кошелёк.
А почему вы не думаете, что его не мог подарить Сиджан? нетерпеливо бросил Рауш. Мало ли что родители не знают. Может, Кирсанова специально не хотела показывать дорогой подарок, и не надо мне втирать про воспитание и прочее, видел я их воспитание.
Ксения пожала плечами.
Нет, родители сказали не так, с их слов, Сиджан ей вообще ничего не дарил. Даже если она прятала все подарки, а родителям врала, какую-нибудь вещь нашли бы сами родители или мы при обыске.
Сиджан хотел её вернуть, возразил Рауш, может, он решил в качестве знака внимания и жеста любви подарить ей этот кошелёк. Вот с ним у неё и было свидание.
Ксения покачала головой.
А как тогда кошелек оказался в квартире? спросила девушка. Ведь Кирсанову больше живой никто не видел, и главное, что же, по-вашему, и деньги Сиджан в этот кошелек положил?
Макс вздохнул.
Не знаю, честно сказал он, да что вы вообще к этому кошельку прицепились, сами же не стали оформлять его изъятие?
Ксения улыбнулась.
Не стала, сказала она, пусть убийца думает, что мы его не нашли.
Рауш раздраженно откинул голову на подголовник.
Не возьму я в толк, почему вы решили, что кошелек связан с убийством?
Потому что там лежали три тысячи швейцарских франков, а в паспорте была французская виза, коротко ответила девушка.
Оперативник только фыркнул.
Вы говорите загадками, да, может, она просто на улице его нашла, предположил Макс, мало ли.
А зачем спрятала? риторически спросила Ксения. Почему не показала родителям? Здесь что-то не то. В конце концов, даже если кошелек подарил Сиджан, она могла бы показать, нет, этот подарок сделал кто-то, чье внимание она считала важным, но стеснялась его из-за возраста.
А, понимаю, кивнул Рауш, подруга, про которую говорила учительница.
Ксения дернула щекой.
Скорее друг, сказала она, я заметила, что такие девочки, как Кирсанова, сторонятся мальчиков своего возраста. Они считают их слишком инфантильными. Не случайно она бросила Сиджана.
Макс надул щеки.
Стоп, сказал он, вы же сами мне целую теорию составили, что поскольку она была найдена в школьной форме, то не могла встречаться с мужчиной, ну и так далее.
Ещё я сказала, что встреча могла быть спонтанной, заметила Ксения, то есть она была настолько им увлечена, что поехала по первому зову, а так увлеченной можно быть только человеком старше тебя по возрасту или солиднее по статусу, ибо она волновалась, что разонравится ему.
И поэтому она ничего не говорила родителям? спросил Макс.
Авалова кивнула.
Скорее всего, сказала девушка, родители обычно не одобряют подобных связей, даже если все происходит достаточно невинно.
А почему со взрослым мужчиной?
Ксения фыркнула.
Ну не с ровесниками же она политологию будет обсуждать? сказала девушка. Парни её возраста видели в ней объект вожделения, а Кирсановой хотелось утверждения её интеллектуальных способностей.
Если вы о Левицком, то не вариант, заметил Макс, в его движении она не состояла, я проверил.
Авалова усмехнулась:
Тоже не то, я не случайно спросила об этом родителей, об участии в движении Левицкого они бы знали. Она намеренно скрывала знакомство с этим человеком, скорее всего, стеснялась пересудов, а может быть, и боялась его.
Макс насупился.
Почему же тогда она продолжала общаться? спросил он. И даже хотела поехать с ним во Францию. Она же с ним хотела поехать, по вашей теории.
Ксения флегматично кивнула.
С ним, сказала она, ну а почему продолжала общаться, пока сказать не могу. Возможно, была так им очарована, что это гасило её рациональность.
А потом могло что-то произойти, они поссорились, и он её убил? предположил Макс.
Вряд ли, недоверчиво сказала Ксения, опятьтаки, удар, который ей нанесли, слишком хорош. Здесь работал профессионал, да и куда вы денете похищение её подруг? Кто бы это ни был, в его действиях чувствуются подготовленность, спланированность, метод.
Тогда возвращаемся к первому варианту маньяк?
Тоже нет, сказала Авалова, маньяк действует в одном районе или городе, да и жертв выбирает по внешней схожести. В похищение школьниц маньяком поверить можно, но Левицкий он из этой картины выпадает, а удар тот же самый. Такие действия скорее присущи какому-то уникальному киллеру.
Но зачем уникальному киллеру убивать школьницу? спросил Рауш.
Ксения покачала головой.
А вот это и есть главный вопрос. Если мы на него сможем ответить, то и дело раскроем. Здесь какую-то роль играют кошелек и эта виза в паспорте, поэтому она их так прятала. Кирсанова имела при себе деньги и должна была уехать, но только не во Францию, а в Швейцарию.
Почему в Швейцарию? не понял Рауш. Визато французская.
А деньги швейцарские, заметила Ксения, и адрес, написанный на бумаге, тоже, спрашивается, зачем такие сложности?
А, понял! воскликнул Макс. Это же типа Шенген, визы не нужны и всякое такое.
Верно, сказала Ксения, она должна была приехать во Францию, пройти контроль, ей бы поставили штамп о прибытии, а потом она бы уехала в Швейцарию, а там такая граница, её хоть пешком переходи, никто не заметит.
Макс на секунду задумался.
Да, но есть же процедурные вопросы, возразил он, ну типа цель поездки, где вы будете жить и так далее.
Ну, если только у того, кто её отправлял, не было все схвачено на месте, заметила Авалова.
Сексуальное рабство? предположил Рауш. Никогда не слышал, чтобы в Швейцарии этим промышляли.
Согласна, кивнула Ксения, но для чего-то она должна была уехать? Уехать, ибо он так сказал ей, но в последний момент что-то пошло не так и её пришлось убить.
Макс нервно хохотнул.
Хей, вы не Верховского подозреваете в этом? запальчиво спросил он. Значит, вот почему вы согласились на встречу с ним. Хотите посмотреть ему в глаза и всякое такое?
Ксения молча посмотрела на напарника. Она не поняла, что проскользнуло в его словах рассуждение или сарказм.
Нам надо искать, сухо сказала девушка, искать изо всех сил.
Иначе будет поздно, добавила она про себя. Чем больше Ксения погружалась в это дело, тем больше она удивлялась подготовленности преступника. Ей вообще иногда казалось, что все события, которые происходят сейчас в этом городе, были не более чем интерлюдией, только какую цель она преследовала, девушка не понимала. Ей иногда казалось, что всё, что все действия, которые они совершают и будут совершать, уже распланированы преступником заранее, как будто он был режиссёром, а все остальные артистами. Всё это до боли напоминало дешёвые фильмы, типа какой-нибудь «Пилы VIII» или чего-нибудь в этом духе. С той лишь разницей, что актеры в этих фильмах знали сценарий. Она же этот сценарий должна была понять и разгадать. Не самая легкая задача, заключила Ксения.
* * *
Погода была хмурой. Шел несменяемый дождь, сопровождаемый промозглым ветром, дующим с моря. Дороги были наполовину залиты водой, что несколько затрудняло движение.
Разгоняя водные потоки, синий «Фольксваген»-polo через большие чугунные ворота, вмонтированные в каменную стену, въехал на территорию небольшого парка с плакучими ивами. Узкая загрунтованная дорога вела к высокой каменной церкви, когда-то построенной женатым на польке графом Воронцовым.
Кутаясь от проливного дождя в легкую кожаную куртку, Эльмира Сабурова вышла из машины и, щелкнув ключами, направилась к небольшой дощатой пристройке. Подойдя непосредственно к входной двери, она вытерла залепленные мокрым грунтом туфли о коврик и вошла внутрь.
Пройдя сквозь пристройку, она оказалась в огромной сводчатой зале с гигантскими колоннами. Посреди залы, как и во всех католических храмах, стояли ряды деревянных скамеек, на которых ютилось несколько прихожан. Думая о чём-то своем, они не обратили на гостью никакого внимания.
Эльмира, сняв с себя куртку, легко покачала головой. Несколько крупных капель воды слетело с её черных волос на пол. Приведя голову в порядок, насколько это было возможно, Эльмира, аккуратно села на одну из лавок и стала ждать.
Почти сразу где-то сверху раздались шаги, и из одной из боковых дверей вышел мужчина лет пятидесяти, одетый в черную сутану. Он тепло поздоровался с Эльмирой за руку и сделал приглашающий жест.
Извините дочь моя, что заставил вас ждать, сказал он, меня задержали некоторые бюрократические проблемы.
Ничего, я умею ждать, ответила Эльмира, как Марта?
Намного лучше, с Божьей помощью, сказал священник, правда, она иногда скучает по вам, но могу с уверенностью сказать, что мы добились прогресса в лечении.
Мне приятно это слышать, сказала Эльмира, вы очень добры, что заботитесь о ней.
Это мой долг, ответил священник, как и всякого христианина, но меня пугает, что я очень мало о ней знаю.
Я даю вам слово, святой отец, пообещала Эльмира, что однажды вы все узнаете, но пока её пребывание здесь и её историю необходимо держать в тайне. Так будет лучше для всех нас.
Я понимаю, медленно, произнес священник, но не прошу многого. Быть может, вы могли бы хотя бы упомянуть причину, по которой девочка содержится здесь?
Я не могу, святой отец, сказала Эльмира. Любое знание об истории жизни этой девочки ставит под угрозу вашу безопасность. Вы порядочный человек, и я не хочу рисковать вашей жизнью. Знайте только, что, оберегая жизнь этой девочки, вы спасаете не только её или мою жизнь, но также и жизни сотен, а может быть, и тысяч людей. И даю вам слово, что однажды вы всё узнаете.
Некоторое время они шли молча. В след за священником Эльмира поднялась по узким железным ступеням на этаж выше, и они прошли в низкое мансардное помещение, сплошь из дерева, затем свернули за угол и проникли через маленькую дверь в круглую комнату с минимумом мебели, которая очевидно была кабинетом.
Святой отец, скажите, неожиданно возобновила разговор Эльмира, а она будет здорова?
Священник внимательно посмотрел на девушку.
Смотря что вы имеете в виду под словом здорова, заметил он, если физическое здоровье, то да, она будет здорова. Что же касается здоровья душевного, то за ней необходимо наблюдать. Девочка пережила сильнейшее наркотическое отравление, и неизвестно, как это скажется на её душе. Но будьте уверены, что ваше присутствие благотворно влияет на жизнь девочки, священник помолчал, я сейчас приведу её.
Преподобный отец скрылся за дверью, а Эльмира, присев на кожаный диван, запрокинула голову за подголовник и стала рассматривать сводчатый потолок, украшенный резьбой. Ждала она недолго. Минут через пять на лестнице раздались шаги. Дверь открылась, и в комнату вошел тот же священник, но уже не один, а ведущий под руку девочку лет восемнадцати. Она была очень спокойная и тихая, но когда увидела Эльмиру, вырвалась из руки священника и заключила девушку в объятия.
Я скучала по тебе, сказала она, почему ты ко мне так долго не заходила?
Извини, Марта, начала Эльмира, внезапно перейдя на испанский, я была занята. Она усадила её рядом с собой на диван и посмотрела на священника, тот кивнул.
Вам надо побыть вдвоем, сказал он, я буду рядом, и когда вы закончите, позвоните и я заберу её. Священник указал на маленький сувенирный колокольчик, лежавший на кипе исписанных бумаг. Затем чуть склонил голову и удалился. Эльмира и Марта остались наедине.
Смотри, что я тебе принесла, Эльмира протянула жестяную коробку конфет. Девочка взяла коробку и стала обстоятельно её рассматривать. Затем приподняла крышку и осторожно взяла чёрно-белую раковинку.
Они мне нравятся, сказала она, очень вкусные.
Ну, вот и славно, сказала Эльмира, как ты себя чувствуешь?
Девочка не ответила. Она продолжала рассматривать коробку конфет. Но уже не брала больше.
Ты знаешь, прервала молчание Эльмира, я долго изучала твою болезнь и поняла, что всё то, что с тобой случилось, произошло из-за того лекарства, которое тебе давали в швейцарской клинике, но я пока не могу это доказать, мне нужен надежный свидетель. Я найду их обязательно, не одна ты пострадала.
Девочка смотрела на Эльмиру не мигая, казалось, она ловит каждое слово девушки.
А если я найду свидетелей, продолжила Эльмира, то будет суд, а если будет суд, то появится общественный резонанс. Это единственный способ наказать этих людей, понимаешь? Эльмира взяла девочку за руку. Марта, ты уже большая и можешь принимать самостоятельные решения, я не хочу на тебя давить, но если ты будешь свидетелем по этому делу, то спасешь множество жизней.
Я согласна, сказала девочка, только что же я могу сделать? Кто мне поверит, да и я так плохо себя чувствую, у меня очень болит голова, я даже заявление никуда не отнесу.
Сабурова положила руку на плечо девушки.
Этого не нужно, сказала она, ты просто должна дать свое согласие, чтобы они не сказали, что тебя заставили, понимаешь?
Девушка посмотрела на Эльмиру сомнамбулическими глазами.
Даю, сказала она.
Отлично, кивнула Сабурова, тогда сделаем следующее. Завтра, может быть послезавтра, я приеду к тебе со своей знакомой журналисткой, и она запишет на диктофон все твои слова. Ты должна очень точно описать всё, что видела в клинике, понимаешь?
Если это поможет другим людям, сказала девочка, я согласна.
Молодец, улыбнулась Эльмира, но главное береги здоровье и силы, тогда мы обязательно победим тех, кто заставил тебя страдать, Эльмира внимательно посмотрела на девочку и снова взяла её за руку. Всё будет хорошо, сказала она, не бойся.
Не боюсь, сказала девочка, раньше боялась, а теперь, когда ты со мной, не боюсь. Только приезжай ко мне почаще. Мне без тебя очень плохо.
Хорошо, сказала Эльмира, ты, наверное, устала. Давай я позову отца Павла.
Девушка позвонила в колокольчик, и священник, стоявший, очевидно, за дверью, вернулся в кабинет. Марта ещё раз стиснула Эльмиру в объятиях, а затем развернулась и вместе со священником вышла. Спустя некоторое время преподобный отец вернулся в кабинет.
Спасибо, святой отец, сказала Эльмира, за вашу заботу. Я вижу, что Марта очень хорошо здесь себя чувствует.
Священник кивнул:
Это дом Божий, в нём каждый найдет себе приют и обогрев. Но мое влияние ничто перед тем, что для этой девочки значите вы. Он сделал приглашающий жест. Пойдемте.
Отец Павел обратным путем вывел Эльмиру на улицу. Дождь на время закончился, и они неспешным шагом шли по парку.
Я вас никогда не спрашивал, дочь моя, сказал священник. Вы так много делаете для этой девочки, если не секрет, то кто она вам? Дочь, сестра?